Что делать, когда невестка оказалась сыном бывшего врага?

— постой. Мы, конечно, ждали другого, но это неважно. Пойдём внутрь. — Альберт схватил юношу за руку. И почему Герман представил его в качестве невесты? Рейху показалось, что даже сам парнишка не в курсе того, как его представили им. Вся встреча была странной. Блоку старшему было жаль Юрия, что попал в такую ситуацию. Ему-то уж точно было неловко. — не стоит, правда. Уй! — выходя за пределы квартиры, Романов врезается в грудь Германа. Удачно вышло, теперь всё не так плохо будет, но по мнению Юры первое впечатление было испорчено. Германия приобнял парня за талию, а после попытался мелкими шагами добраться до двери. А тот же просто уткнулся ему в плечо и направлялся в ту же сторону. — добрый вечер, отец, Ник. Это невеста, про которую я говорил. Российская Федерация, Романов Юрий Алексеевич. — он погладил юношу по голове и прижал к себе ближе, начиная что-то шептать ему на ухо. — добрый вечер! Что ж ты невесту бросил одну? Вон, смотри до чего довёл. — усмехнулся Альберт, приглашая войти ребят внутрь. Он отметил для себя, что нужно поговорить с ФРГ после. Случилась вот такая неприятная ситуация, а если бы парень не успел прийти вовремя, то как потом объяснить, почему вдруг невестка бежала сверкая пятками? Ведь всё произошло случайно, никто не знал, как Юрий прочитал эмоции, с которыми столкнулся. Рейха обрадовало, что тот отошёл быстро и уже сидел радостный общался со всеми. Когда пирог был готов, то юноша помог Блоку старшему всё подготовить. — какая вкуснота! Расскажите мне потом рецепт, пожалуйста! Я так люблю печь всякие штучки. — Юра сиял от счастья, но всё ещё был довольно сдержан в эмоциях — коротко улыбнулся и снова стал таким же, как при первом знакомстве, серьёзным. Николос был не особо доволен, сидел грустный, когда дело зашло о выпечке встрипянулся. Пока, ему не особо нравился Романов, странный какой-то, слишком холодный. В голове проскользнула мысль, что Юрий ещё тот лицемер, но быстро отбросил эту идею. Возможно наедине с Германом он другой, но почему-то Нику казалось, что видит Россию, как открытую книгу. И конечно же ошибался.