Пять правил Рин

РИН — Что ж, мам. Я получила электронное письмо на прошлой неделе. Ещё одна рекомендация, и с этим покончено, — от порыва ветра у меня по шее побежали мурашки, и я подняла воротник своей белой шерстяной куртки, чтобы защитить уши. — Впрочем, не волнуйся. Мне никогда раньше не удавалось расположить к себе профессора. На этот раз, сука, я не собираюсь облажаться, — моя рука взлетела, чтобы прикрыть рот, как только прозвучали эти слова. — Извини, думаю, я уже слишком стара, чтобы мыть рот с мылом, — я пошутила и смахнула грязь с еë надгробия, расставляя искусственные цветы в пластиковой вазе. Земля уже была промëрзшей, так что это была скорее привычка, чем необходимость, но я не могла удержаться от этого каждый раз, когда приезжала. — Я бы хотела, чтобы ты была здесь. Мои пальцы дрожали, когда водила ими по словам, выгравированным на камне. Любящая мать. Ушла слишком рано. — Мне бы сейчас не помешала одна из твоих дурацких мотивационных речей, — я шмыгнула носом, делая секундную паузу, чтобы контролировать дыхание, — Иногда я пытаюсь угадать, что бы ты сказала: ты можешь делать все, что захочешь. Или твое любимое: твои мечты стоят тех жертв, на которые ты идëшь. По моим ногам пробежал холодок, и я заëрзала на месте. — Ты была права, мама. Я пожертвовала, и теперь так близка к цели, что чувствую еë на вкус. Ледяная слеза скатилась по щеке, и я вытерла еë, не желая, чтобы она оставила следы на моих холодных щеках. Можно подумать, восемь лет после аварии что-то облегчат. — Я скучаю по тебе. Скучаю по твоим объятиям, по тому, как ты всегда знала, что сказать, и по завтраку в постель, когда идëт дождь, — слова застряли у меня в горле, и мне пришлось сделать несколько вдохов, чтобы взять себя в руки. Она покинула меня пять лет назад, и я ничего не могла с этим сделать, — Ты бы гордилась мной. Я иду по твоим стопам. Я собираюсь это сделать. Обещаю. Не в силах больше оставаться, я поцеловала свои пальцы и положила их на надгробие. — Люблю тебя, мама. С днëм рождения. Я направилась обратно через лабиринт тротуаров, петляющих по кладбищу, и плюхнулась в машину Ланы девяностых годов выпуска. Она была в плачевном состоянии, но все еще работала. Машина уже была сильно прогрета, и я потерла онемевшие пальцы перед вентиляционным отверстием. Лана тепло улыбнулась и положила руку мне на плечо. — Как ты? Я пожала плечами. — Лучше, чем в прошлом году, но не так хорошо, как буду в следующем. По крайней мере, на этот раз были хорошие новости. — Ты же знаешь, что она будет гордиться тобой, несмотря ни на что, верно? Она бы хотела, чтобы ты была счастлива. Рационально, я это знала. Конечно, знала. Но Лана не понимала, каково это — знать, что ты — причина, по которой твоя мама не смогла осуществить свою мечту. Ну, по крайней мере одна из причин. — Быть журналистом у меня в крови, как и у неë, — я избавилась от тяжелого чувства, которое всегда давило на меня, когда я навещала свою маму, — Спасибо, что встала на рассвете, чтобы поехать со мной. Не знаю, что бы без тебя делала. Подруга изучала моë лицо, и ее обычное солнечное выражение смягчилось от беспокойства, прежде чем она пошутила. — Дуракава будет зол, когда проснется и узнает, что пришла сюда без него. Знаешь же, что он пытается отбить у меня статус лучшего друга. Я улыбнулась. — Вы оба мои лучшие друзья. — Да, но я самый лучший друг. Мои плечи затряслись от сдерживаемого смеха. — Вы знаете, что я люблю вас обоих, верно? Победитель не обязательно должен быть. — Ага. И тебе не нужно быть первой в классе. Только подумай, мы могли бы сегодня выспаться. Не то, чтобы ты когда-либо в жизни пропускала занятия в первый день. Я усмехнулась. — Первый день — день составления учебного плана. Это буквально самый важный день. — Ты серьёзно пытаешься притвориться, что не связывалась со своими учителями? Я закатила глаза. — Да, но не все из них ответили. — Потому что это были рождественские каникулы, — она покачала головой и толкнула меня плечом, прежде чем завести машину, — Но завтрак оплачиваешь ты. ★★★ Тоору встретил нас в закусочной. Его шоколадно-каштановые волосы были аккуратно зачëсаны влево, а очки в черной оправе съехали на нос, когда он разглядывал мою короткую черную юбку и ярко-синий жакет. Он приподнял прядь моих красных волос, обнажив чистые белые пряди, выглядывающие из-под них. — Хорошо выглядишь, Рин-рин, — он не упоминал о моей маме. Я не в первый раз ездила на еë могилу, и они оба чувствовали, что мне нужно поговорить о чём-то другом. О чём угодно. Слегка улыбнулась ему в знак признательности и села за стол в стиле 1950-х годов. Он был накрыт красной тканью, которая контрастировала на бело-черном кафельном полу. Это было настолько в тему, что я почти ждала, что официанты будут носить ролики. Маме бы здесь понравилось. Я шмыгнула носом и сморгнула жжение в глазах. Нужно отвлечься. — Итак, мы поговорим уже о том безумно сексуальном парне из клуба? — Лана подняла идеально очерченную бровь. Этого будет достаточно. Образы серовато-жëлтых лисьих глаз и полных, сочных губ вызывали у меня головокружение. Суна был в мыслях чаще, чем хотела бы признать, и каждый раз, когда я пыталась убедить себя, что он просто случайный потенциальный партнер, голос голове называл это ерундой. Та ночь была такой напряжённой, что если бы он не остановил меня, потому что была слишком пьяна, я бы нарушила свое правило и пошла с ним домой. Чëрт возьми, я, возможно, даже немного бы умоляла. Тоору заговорил с полным ртом блинчиков. — По тому, как вы двое тëрлись друг о друга, я подумал, что вы собираетесь вспыхнуть как спичка. Девочка, не могу поверить, что ты не поехала с ним домой. Я тоже не могу в это поверить. Честно говоря, мужчины не должны так выглядеть. И так двигаться. — Он волейболист, — я пожала плечами. — Да, и? — подруга выжидающе посмотрела на меня. А я не связываюсь с потакающими своим желаниям, высокомерными, самоуверенными придурками, которые заботятся только о себе. Не то чтобы он проявлял какие-либо признаки этого, но я, из всех людей, точно знала, как думают волейболисты. В конце концов, они окружали меня всю мою жизнь. — И ты знаешь, что это правило номер четыре. Она громко вздохнула, и официантка посмотрела на нас. Я помахала ей рукой и уставилась на Лану. Она разочарованно покачала головой. — Ты же знаешь, что эти правила глупые, верно? Парень был очень хорош. Тем больше причин придерживаться правил. От такого паренька было трудно уйти. Я знала, к какому типу девушек отношусь. Не успела бы опомниться, как вся моя жизнь обвилась вокруг него, как какой-то цепкий осьминог. Важно знать свои слабости, и быть нуждающейся сучкой — одна из моих. Без сомнения, это связано с бездонной ямой проблем с отцом. Тоору испортил мне прическу. — Судя по тому, как вы двое двигались, держу пари, он был бы крут и в постели. Я уже чувствовала, как румянец поднимается на моих щеках. — Правила не подлежат обсуждению. Лана вздохнула, еë неприязнь к моим правилам ясно читалась на лице. — Хорошо, но это было только одно правило. Статус волейболиста на самом деле не имеет значения, если это всего лишь одна ночь, не так ли? — Как это было с моей мамой? Еë глаза расширились. — Мне жаль. Я накрыла ладонь Ланы своей и слегка сжала еë. — Все в порядке. Волейболисты — высокомерные придурки, которые эгоистичны в постели. Мне лучше с моим вибратором. Тоору слегка хмуро посмотрел на подругу. — Тебя с Хаджиме не считаю, Тоорушка – чуть смеясь ответила на этот взгляд. Парень наклонился и прошептал так, чтобы слышали только мы. — Пожалуйста, скажи мне, что ты хотя бы использовала его для «самоудовлетворения». Румянец пополз вверх по моей шее, и мне показалось, что мое лицо загорелось. Я представила, как полные мягкие губы Суны прижимаются к моим, мои пальцы зарываются в его растрепанные волосы, а его вес вдавливается между моих бедер больше раз, чем я могла сосчитать. Лана взвизгнула. — О, ты точно это сделала. Грязно. Держу пари, это было приятно. Жар разлился у меня между ног. Да, слишком приятно. СУНА Рин перешла улицу перед моей машиной, и мне пришлось остановить себя, чтобы не подать звуковой сигнал. Ее красные волосы были распущены по плечам, скрывая белые пряди, которые, как я знал, были под ними. На ней были клетчатые колготки под черной юбкой до середины бедра, которая двигалась при ходьбе, и просторное ярко-синее пальто. Сегодня у неë был симпатичный панк-рок-заучка стиль, который действовал на моë эго. Прошло больше недели с той ночи, когда мы танцевали, и не думаю, что она понимала, какой вызов бросила этими своими правилами. Клянусь, мой член был твёрдым несколько дней. Единственным облегчением был мой собственный кулак, когда представлял, как она прижимается ко мне, голова откинута назад, зрачки расширены, и как идеально еë язык облизывает нижнюю губу, прежде чем прикусить зубами. Даже в моих воспоминаниях потребность успокоить красные следы языком была непреодолимой. Блять, у меня текли слюнки при одной мысли об этом. Но ничто, и я действительно имею в виду ничто, не превзошло сокрушительное разочарование, которое опустилось у меня в животе, когда она пожала плечами и ушла. Потому что я был волейболистом. Предполагалось, что это позволит мне переспать, а не убрать свой член подальше. Правила прозвучали как вызов, и с тех пор я искал её. Вот она, попалась на моем пути, как и должно было быть. Я припарковался на учительском месте, и было наплевать, получу ли штраф. Если не потороплюсь, она снова исчезнет. Я практически выпрыгнул из машины, стуча ногами по булыжной мостовой, и попытался догнать. Когда я завернул за угол, её синее пальто исчезло в море учеников, направляющихся на занятия. Где эта Проблема, черт возьми? Я тяжело вздохнул, подавляя разочарование от того, что потерял еë, и направился в кафе. Будет ли это поведением сталкера — приехать раньше в следующий понедельник и ждать, надеясь увидеть? Возможно. Что со мной было не так? Это была одна ночь. Даже нет. Это было ничего, кроме грëбаного момента между нами, но с тех пор правила вонзили в меня свои когти. Я ненавидел их так же сильно, как и наслаждался острыми ощущениями от того, что наконец-то заинтересовался кем-то. — Эй! Разве ты не Суна Ринтаро? Маленькие ручки сомкнулись вокруг моей руки, останавливая мои шаги, брюнетка уставилась на меня, широко раскрыв глаза. Я стиснул зубы, сдерживая внезапную усмешку, когда она прислонилась. Потребовалась каждая унция самообладания, чтобы не стряхнуть её. — Я знаю, что ты — он. В прошлом году ты привел нас в финал, — ее голос был приторно сладким. Она пыталась быть милой, но это дерьмо совсем не выглядело так. Сегодня утром Атсуму чуть не упал со стула от смеха, когда я надел шапку и схватил солнцезащитные очки. Его самодовольная задница считала забавным, что я поверил, что могу изобразить «Кларка Кента» — его слова, не мои — и ходить неузнанным. Чертовски великолепно. — Слышала, ты играешь в следующие выходные. Может быть, я смогу заехать к тебе после игры? — спросила она мягким голосом, пытаясь быть соблазнительной, но она не смогла скрыть намёк на отчаяние. Я не пропустил и тот факт, что она сказала «после» игры. Кукольные зелёные глаза, шелковистые волосы и приличная грудь должны были бы соблазнить меня, но в ней был этот нуждающийся блеск. Она думала, что если сможет поймать меня, то сможет удержать. Она была неправа. Я отступил назад и убрал еë руку со своей груди. — Уверен, что другие парни будут рады тебя видеть. — Тебя там не будет? Я невозмутимо ответил, убедившись, что она поняла суть. — О, я буду там. Её лицо сморщилось, надув губы, но я повернулся, прежде чем особа успела что-либо сказать. — Повеселись на игре, — пренебрежительно бросил я через плечо и ушёл. Может быть, звучал как мудак, но у этой девушки на лице было написано «Сталкер». Она, без сомнения, пришла сюда пораньше, чтобы загнать меня в угол по дороге на занятия. Ирония в том, что я подумывал сделать то же самое с Рин. Сегодня был первый день моего последнего семестра в колледже. Через пару месяцев я получу степень по кинезиологии, а затем отправлюсь играть за «EJP Raijin». Они задрафтовали меня три года назад. Я был готов сразу перейти к профессионалам, но моя назойливая мама прислала мне список игроков, которые смирились и пошли в колледж. И вот я здесь. В отличие от футбола и бейсбола, волейбольная лига задрафтовала большинство своих игроков до того, как они поступили в колледж. Они используют лазейку, когда ты физически не подписываешь контракт, но остаешься в составе команды. Дело дошло до того, что если ты играл в волейбол в колледже и не был задрафтован, то, скорее всего, ты будешь игроком второго эшелона. Мои длинные шаги сокращали расстояние, пока я шел по дорожке к кафе. Когда вошел, меня приветствовал шум. Место было настолько переполнено студентами с ранних занятий, что очередь растянулась вокруг деревянных столов к главному входу. Заведение было устроено точно так же, как и любая другая сеть кафе по продаже печенья, с оплатой на входе и линией выдачи сбоку. Я снял шапку, засовывая в карман, и взгляд упал на девушку прямо передо мной. Ухмылка приподняла уголок моего рта, и сердце забилось в ушах. Нашёл тебя. Красноволоска непрерывно постукивала ногой, и за последние тридцать секунд по меньшей мере трижды посмотрела на часы. Она ещё не видела меня, но я не мог отвести от неё взгляд. Рин полностью встала передо мной и уставилась на симпатичную девушку баристу, которая пыталась пропустить её, чтобы принять мой заказ. — Я буду большой поджаренный ростбиф. Пожалуйста, — голос был резким. Тон, который можно ожидать от тренера, а не студентки в мини-юбке. Развлекаясь, я спокойно ждал своей очереди и наблюдал, как она прошла к другому концу прилавка, не заметив меня. Быстро сделал заказ, не обращая внимания на то, как бариста косилась на меня, и обошел кафе, чтобы подойти к Рин сзади. Я шагнул в еë пространство, не касаясь, но достаточно близко, чтобы коснуться губами чуть выше ее уха и прошептать. — Вот ты где, Проблема. Я искал тебя. Она вздрогнула, и я проследил взглядом за гусиной кожей, пробежавшей по рукам. Мы застыли на одну блаженную секунду, прежде чем она развернулась и рассмеялась. — О, чёрт! Низкий смешок зародился в моей груди, и ухмылка появилась в углу рта. — Удивлена, увидев меня? Она повернулась лицом к стойке, и мой рот скривился от розового оттенка, который пополз вверх по ее шее. — Не ожидала увидеть тебя снова. Я прикладываю руку к груди. — Мне больно от того, что ты не помнишь, что я учусь здесь. Она издала смешок. — О, помню. К тому же, к концу я была не совсем в своем уме. — Нет, не была. Что ты скажешь, если мы попробуем повторить? — О, так хочешь снова задеть своё эго? — мне нравилась еë дерзость. Прежде чем успел ответить, нетерпеливая бариста одарила чувственной улыбкой и полностью перегнулась через стойку, открыв мне прекрасный вид на полные сиськи. — Сделала тебе особенный кофе. Я схватил свой кофе, не обращая внимания на номер телефона, написанный на нем красным маркером, и отпечаток губной помады от поцелуя. Она слегка ухмыльнулась мне. — Спасибо, — ответил ровным голосом. Взгляд Рин пронзил мой, прежде чем она закатила глаза. Раньше в клубе было недостаточно света, чтобы различить их цвет, и я на мгновение погрузился в их глубины. Они были серыми по краям и с темно-голубой сердцевиной. Девушка была великолепна, и еë раздраженное выражение лица в адрес баристы было восхитительно горячим. — Это часто случается? — красноволоска указала на баристу. — Иногда, — пожал плечами и сделал глоток обжигающе горячего кофе, стараясь не поморщиться, когда горячая жидкость коснулась языка. Девчушка прикусила губу, и глаза уставились на нацарапанный номер на моей чашке. Она выглядела раздраженной, но в ней была скрытая эмоция, которую я не мог понять. Тот же электрический ток пульсировал между нами и удерживал на месте. Я знал, что это было чертовски реальным. Еë грудь быстро поднималась, явно так же взволнованная. Я наклонил голову к еë уху, чтобы только она могла меня слышать. — Серьезно, я хочу увидеть тебя снова. — Рин, раз… Рин два… — бариста выкрикнула имя язвительным, едким тоном. Оторвав пристальный взгляд от моего, Рин покраснела самым сладким оттенком розового. Хотелось протянуть руку и вернуть внимание ко мне, но бариста фыркнула, отказываясь быть проигравшей. Мы с Рин обернулись и увидели ревнивое выражение еë лица, когда она переводила взгляд между нами. — Как насчет пятницы? — спросил я, но девушка уже отошла, чтобы взять кофе. Я двинулся следом, но передо мной вырос огромный парень. — Эй, мужик! Отличная игра была в субботу. Лучше бы ты вывел нас на финал в этом году. — Таков план, приятель, — обычно я ни с кем не говорю, но люди подходят постоянно, так как мы выиграли финал в прошлом году. Я попытался найти красноволоску, прежде чем она снова исчезнет, но только мельком увидел, как она идет к двери. Я выпутался, отказываясь потерять снова, и крикнул через плечо. — Я ухожу. Увидимся на следующей игре. Низко натянул шапку на глаза, избегая взглядов людей, и последовал за дверью. В спешке я широко распахнул еë и отпрянул назад, когда она наткнулась на что-то твердое. — Ай, — Рин издала громкий писк и рванулась вперед. Она оттащила свою чашку в сторону, едва не расплескав повсюду. — Черт, извини, — я поймал еë за руку, удерживая, прежде чем она смогла наклониться вперед. Ничто так не испортит утро, как удар дверью. — Ага, — острые голубые глаза сузились на мне, — Не сэкономил достаточно времени, пропустив очередь? — Эй, я не пропускал очередь. Она просто быстрее приготовила мой кофе, — даже я не верил в эту чушь. Её бровь изогнулась. — Ты имеешь в виду, когда она перегнулась через стойку и дала свой номер? — Что? Ревнуешь? — я склонил голову набок и игриво ухмыльнулся ей. — Ты хотела её номер? Ты всегда можешь вернуться и попросить его. — На самом деле она не в моем вкусе. — Ах, да? А какой у тебя типаж? — я знал, что мне не понравится ответ, прежде чем она его произнесла. — Тощие эмо-музыканты. Моя рука накрыла сердце. — Чёрт, это больно. Почему ты так со мной поступаешь? В глазах был блеск, когда она пыталась прикрыть веки и смотрела на свой кофе так, словно спасла жизнь своему ребёнку, и бормотала что-то под нос о глупых парнях и кофейных богах. Девчушка повернулась ко мне, уперев руку в бедро. Я был крупным парнем, ростом 191 сантиметр и 85 килограмм мускулов, отточенных годами игры, но я был склонен думать, что она могла взять меня одним этим взглядом. Мои извинения приостановились, язык заплетался, а мозг запинался. — Прекрасное утро на свежем воздухе. Комментируешь погоду? Это было лучшее, что ты смог придумать? Она была явно не впечатлена, между бровями появилась складка, из-за чего мне захотелось провести по ней большим пальцем, пока не разгладится. — Думаешь? — склонила голову набок и ухмыльнулась. — Я опаздываю и едва добралась до своего любимого кафе, только чтобы какой-то горячий, с завышенной самооценкой волейболист оказался передо мной. — Во-первых, как я уже сказал, это все бариста. Во-вторых, ты считаешь меня горячим, да? — Ты действительно напрашиваешься на комплименты? Не рановато ли для этого? — голос звучал кокетливо, и в моей груди зародился намек на надежду. — Как ещë заставить тебя обратить на меня внимание? — О, я обратила. Ты просто не интересен. — Ауч, — но она была заинтересована. Это было написано в том, как грудь поднималась при учащëнном дыхании, в лёгком розовом оттенке щек и жарком взгляде, — Твои правила, верно? Она похлопала меня по плечу, нанося свой следующий удар. Это соблазнило ещё больше. — Так точно. Ты действительно должен сдаться. — Я люблю вызовы, Ринни. Она прикусила нижнюю губу, изучая мое лицо, без сомнения, задаваясь вопросом, серьезно ли говорю. Чертовски серьезно. Мне не терпелось узнать, что случилось бы прошлой ночью, если бы не было дурацких правил, и что потребовалось бы, чтобы заставить их нарушить. — Ну, в этом не выиграешь, — она рассмеялась и сделала несколько шагов ко второй входной двери, возвращая меня к реальности. Как долго мы стояли у входа в кофейню? Она устроила шоу, открыв дверь. — После тебя. Проходя мимо, я с опаской посмотрел на неё, она выглядела слишком довольной собой, чтобы поверить в это. — Спасибо. — Это вежливость, — губы красноволоски скривились, и её слова были за гранью сарказма. Напряжение нарастало между моими плечами. Эта девушка была под кожей, и я, наконец, смог её поймать. Ничто не заставляло меня хотеть быть вежливым. Я вошëл в дверь, и мой рот дёрнулся от пронзительного писка, который она издала. Она издала небольшой стон раздражения, когда увидела, что я улыбаюсь, но изо всех сил пыталась сдержать ухмылку. Мне нравится, что я добрался до неё. Путь, который соединял кафе со зданием, в котором был мой класс, был длинным. Мне не нравилась идея расстаться с Проблемой, я уже дважды еë терял, но прежде чем успел что-либо сказать, она остановилась, чтобы засунуть учебник «Технология Убеждения Изменения Поведения» в свою переполненную сумку. Меня охватил трепет, когда понял, что мы учимся на одном курсе. Боже, она хорошо выглядела, наклонившись. Маленькая шалунья почесала лицо средним пальцем, когда я проходил мимо. Думаю, ей не понравилось, что я пялюсь на задницу. — Изменение поведения, да? Похоже, мы проведём семестр вместе. Она втянула в себя воздух и сдвинула брови. Хорошо. Мне нужно было проникнуть под кожу так же, как она проникла под мою с тех пор, как прижалась ко мне в клубе. Тело гудело от опрометчивой идеи, и я ускорил шаг, увеличив приличное расстояние между нами. Затем сделал один из самых странных мудацких ходов. Я держал дверь открытой слишком рано и ждал. Это всегда выглядело очень вежливо, но ставило собеседника в неловкое положение. Тебе ускорить свой темп? Улыбнуться? Или продолжать улыбаться всю дорогу или улыбнуться дважды? Прошли две девушки. — Спасибо, Суна — сказали они обе нараспев, как будто я придерживал для них дверь. Я сделал шаг назад, кивая в их сторону, но мой взгляд оставался на Рин. Брови сошлись на переносице, и она прикусила щеку, пытаясь понять меня. Должно быть, она заметила озорную усмешку, потому что замедлила шаг, полностью игнорируя меня. Движения были преувеличены, когда она небрежно проверяла свой телефон, не торопясь. Я мог видеть лёгкую усмешку, когда она отвернула голову от моего пристального взгляда, выглядя слишком сексуально. Это заработало ей очки в моем рейтинге. Она не отступала — она наслаждалась игрой. — Ты не могла бы идти помедленнее? — я крикнул. — Некоторые из нас любят, чтобы все длилось дольше, чем несколько секунд, — по тому, как глаза загорелись жизнью и заставили сказать что-нибудь в ответ, она точно знала, что подразумевают еë слова. Я не мог скрыть смех в своем голосе. — Быстро или медленно. Все, что имеет значение — это то, что каждый в конце концов доходит до места назначения. Верно? — я придержал дверь наверху, заставив пройти снизу. — Конечно, продолжай говорить себе это, большой парень, — она была так близко, что макушка касалась нижней части моей руки, а блестящие красные волосы подпрыгивали при ходьбе. Я не мог не вдохнуть запах. Она пахла восхитительно, цитрусово-ванильный аромат сразу же вернул к ночи в клубе. Я покачал головой и сделал все возможное, чтобы избавиться от воспоминаний. Попытался первым добраться до следующей двери, но она опередила на секунду. Развернулась и открыла для меня. Её глаза сузились в вызове. — Не волнуйся. Я могу сделать это сама. Девушка стояла там, чертовски горячая, и мне пришлось сделать паузу, чтобы покачать головой. Она выглядела хитрой. Каким-то образом она превратила открытие дверей в грëбаный вызов, как будто точно знала, как добраться до меня. Игра началась, Проблема. — Спасибо, но я не волновался. Знал, что могу на тебя рассчитывать, — облизнул губы и подошёл к ней, искоса взглянув на нее. Как только прошел мимо, я потащил задницу вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Лестничная клетка была переполнена, но люди расступались с моего пути, когда я надел свое игровое лицо. Рин была вынуждена сбавить скорость, пытаясь не врезаться в людей, и я слышал извинения, когда она изо всех сил пыталась следовать за мной. Её смех был хриплым, когда она тяжело дышала, наконец, прорвавшись сквозь толпу студентов. Мы обменялись заговорщицкими взглядами, и я усмехнулся. Я, блять, ничего не мог с этим поделать. Мое сердце бешено колотилось в груди, когда я обогнал до следующей двери. Раскрыл её и слегка поклонился, улыбаясь так сильно, что у меня заболели щеки. — После тебя. Уже на половине дистанции у девушки было преимущество, и она промчалась мимо меня, широко распахнув дверь класса с такой силой, что чуть не ударилась. Кофе расплескался, когда она увернулась от удара, и она разочарованно посмотрела на почти пустой стакан. Я направился к ней, кровь шумела в ушах, а адреналин струился по моим венам. Боже, мне нравилось гоняться за ней. Я двигался медленно, больше не торопясь попасть внутрь. Она была загнана в угол между дверью и стеной, именно там, где и хотел. — Я выиграла, — она торжествующе улыбнулась. Я одобрительно хмыкнул. В этой девушке было что-то такое, перед чем я не мог устоять. — Это дело случая. Я положил одну руку на дверь, а другую на стену, фактически поймав девчушку в ловушку между своими руками. Меня пронзил трепет, когда широко раскрытые глаза потемнели, встретившись с моими. Мир вокруг нас затих, все мое внимание было приковано к её неглубоким вдохам, которые вырывались с придыханием, когда взгляд упал на мой рот, и она высунула язык, увлажнив нижнюю губу, прежде чем прикусить её. Блять, я хотел освободить её губу от зубов и заменить их своими. Моё сердце бешено колотилось в груди, и мне потребовалось все, чтобы не сократить расстояние между нами. Она заметно вздрогнула, глядя на меня темными глазами, и потребовалось невероятное количество силы воли, чтобы отступить. — Я бы не хотел нарушать твои правила. Брови сошлись вместе, и я внутренне улыбнулся её разочарованному взгляду. Когда всё это закончится, она будет преследовать меня. Я сжал челюсти, оставляя её, прежде чем сделаю что-то отчаянное, и вошёл в класс. Мы пришли на пять минут раньше, но класс был практически заполнен до краев. Кабинет был крошечным, всего в несколько рядов парт, что неудивительно для такого специализированного курса. Подняв глаза, я не мог не усмехнуться. Осталось всего два места.