Это у нас в крови

− Нападение Пожирателей, − сказал он Грюму, пока его лечили. − Сколько… − Аврор Грюм, прошу прощения, − встрял один из целителей. – Я пытаюсь помочь пациенту… − Трое, − выдохнул Сириус, проглотив какое-то горькое на вкус зелье. − Где они… − Вон, − воскликнула Марлен, вбегая в комнату. – Грюм, вон! Сейчас же!       Грюм проворчал что-то о том, что подождет в коридоре, и попятился к выходу. − Привет, МакКиннон, − слабо улыбнулся Сириус. − Не можешь без неприятностей, да? − Вы тоже можете идти, − раздраженно сказал целитель. − Но я целительница… − На обучении! А здесь сложная темная магия. Вон! − Но я хочу научиться… − Тогда оставайтесь и сидите тихо. Мистер Блэк! Мистер Блэк, откройте глаза! Вы меня слышите? − Сириус? Эй, Блэк! Ну же… − Позовите главного целителя, сейчас же! *** − Богом клянусь, Аластор, если Долиш еще раз туда войдет…       Лили. Сириус застонал. Какой идиот их вызвал? − … я в порядке, − вяло пробормотал он. − Бродяга?       Сириус открыл глаза.       Джеймс, бледный, как стена у него за спиной, смотрел на Сириуса, стоя у изножья кровати.       Лили не сводила с Сириуса обеспокоенного взгляда, в её зеленых глазах поблескивал огонек тревоги. − Я в порядке, − уже увереннее повторил Сириус. Бок жутко болел, но ему удалось подавить гримасу.       Он терпеть не мог, когда они волновались. Они поженились всего неделю назад, а он уже испортил им медовый месяц. − Возвращайтесь в Грецию, − произнес он, зная, что его не послушают. – Уверен, через минуту меня отправят домой. − Ты не в порядке! – Лили убрала с плеча волосы. – На тебе следы темной магии, причем такой, что никто не знает, какие могут быть последствия. Ты останешься под наблюдением, нравится тебе это или нет! Марлен сказала, ты едва не погиб! − МакКиннон притворилась, что знала, что делала, − пробормотал Сириус. – Джеймс! Не смотри на меня так! Я не помер!       Джеймс открыл рот, но из-за двери раздался какой-то шум. − … посещение ограничено, − донесся низкий, угрожающий голос Долиша. − Мать твою, я не Пожиратель, взгляни на мою руку.       Сириус вздохнул. − Вы поднимаете бурю в стакане воды.       Он попытался встать, лишь чтобы Джеймс и Лили уложили его обратно. На нем один из кошмарных больничных халатов. − И вы допустили, чтобы МакКиннон увидела меня в таком виде? – воскликнул он, вяло борясь. – Она мне больше не даст… − Она помолвлена, − напомнила ему Лили.       Их голоса звучали будто издалека.       В дверь, наконец, протиснулся Питер, умудрившись обойти Долиша.       Питер вздохнул с облегчением, увидев Сириуса. − Если следующим войдет Ремус… − с явной угрозой начал Сириус. − То что? – поинтересовался Ремус, входя в палату. *** − Ты не можешь отправиться домой, − решительно заявил Джеймс на следующий день. – Твой дом разрушен. Им пришлось стирать память половине соседей.       Сириус разозлился. − Если сгорела моя кожаная куртка, я за себя не отвечаю, − предупредил он. − Которая? – спросила Лили. − Не умничай мне тут! − Вернешься домой вместе с нами, когда тебя выпишут, − продолжил Джеймс. − И думать об этом забудь! Вы молодожены.       Сириус в ближайшее время и близко не подойдет к их дому. Не с Волдемортом на хвосте.       Джеймс знал его слишком хорошо, он провел ладонью по его волосам, отчего они встали дыбом. − С тобой нас будет трое дома. Даже если снова нападут Пожиратели, чем нас больше, тем больше у нас шансов в бою.       Сириус выразительно фыркнул.       Против Волдеморта нет шансов. − Пора спать, − объявила вошедшая Марлен. – Голубки, идите отсюда. Ему нужен отдых. − А можно мне здесь поспать? − Поттер, иди домой, к жене, оставь Блэка в покое.       Марлен вытащила их из палаты. Она умела быть властной при необходимости. Но, когда она протянула ему пузырек зелья сна без сновидений, вид у неё усталый. − Как ты? Меньше болит? − Меньше. − Блэк, твою мать, я целитель. Мне лапшу можешь не вешать.       Он не стал спорить, когда она подсунула ему еще какое-то зелье, и вскоре после этого вырубился.       На третий день он начал волноваться. Волдеморт дал ему месяц, а Сириус просирает последние дни жизни в этой чертовой больнице. − Если ты не поможешь мне отсюда выбраться, я просто сбегу, − предупредил он Джеймса, и тот неохотно согласился.       Он помог Сириусу стащить несколько обезболивающих зелий, и они миновали службу безопасности больницы.       Джеймс не преувеличивал. Дом и впрямь превратился в руины. Воспоминания о дуэли вызвали нечто вроде трепета.       В основном дом разрушил он сам. Он всегда был неряшлив. − Похоже на Адское пламя, − шепнул Джеймс. – Так сказали авроры.       Сириус неопределенно хмыкнул. − Грюм сказал, Долиш спрашивал, откуда ты знаешь, как его гасить. Грюм ответил, что его это знание очень огорчит.       К счастью, Марлен, хорошо знавшая Сириуса, успела стащить палочку, пока её не осмотрели авроры.       Сириус мгновенно окрысился: − Долиш знает, как управлять Адским пламенем. Дамблдор тоже знает. А если знаю я, то это уже подозрительно? − Долиш аврор, понятное дело, ему доводилось сталкиваться с такими вещами, а Дамблдор… − А я Блэк, − яростно закончил Сириус. – Потому и подозрительно.       Джеймс не стал этого отрицать. − Пойдем, посмотрим, уцелело ли что-то из твоих вещей… − Это были не Пожиратели, − выпалил Сириус.       (В другом мире он держал бы рот на замке. Почти признался бы, но в последний момент передумал. В другом мире Сириус отстаивал бы легенду о трех Пожирателях в масках, переехал бы в маленькую квартирку и ждал возвращения Волдеморта. Он бы ему отказал. После этого его бы никто не стал уламывать. Ему были бы не рады в пабах Лютного переулка. Нарцисса перестала бы приглашать в поместье Малфоев). − Это был Волдеморт.       Джеймс тут же схватил Сириуса и аппарировал в Хогсмид. − Ты в порядке? – спросил он, глядя на Сириуса широко раскрытыми карими глазами, будто это не Сириус только что сбежал из больницы. − Джеймс… − Блядь! Волдеморт? И ты выжил? Я знаю, ты хороший дуэлянт, но… − Все было не так, − признался Сириус, но Джеймс уже зашелся. − Пошли, мы идем к Дамблдору.       Так вот почему они в Хогсмиде, как он сразу не догадался. − Я не хочу разговаривать с Дамблдором. − Послушай, я понимаю, почему ты не рассказал аврорам, − похоже, Джеймс в ярости от поведения Сириуса. Хоть он и делал вид, что это не так, Джеймс отлично понимал: если все узнают, что после дуэли с Волдемортом Сириус вернулся относительно невредимым, еще больше народу станут считать его темным волшебником. − Я не хочу разговаривать с Дамблдором.       Потому-то он и не хотел рассказывать Джеймсу. Он не уверен, как отреагирует на Дамблдора...       Это не имеет никакого отношения к тому, что Дамблдор знал Сириуса. − Зачем ты это сделал? – спросил Дамблдор. Он выглядел просто стариком, усталым и разочарованным, когда в его кабинете сидел шестнадцатилетний Сириус.       Сириус терпеть не мог, когда на него так смотрели. Его это сильно смущало, и он чувствовал себя виноватым, недостойным шансов, которые ему давали в Гриффиндоре. Как обычно, он понятия не имел, как с этим справиться. Он мог бы извиниться… Он сожалел. Не о случившемся со Снейпом, а о том, что едва не сделал с Ремусом.       Но Блэки никогда не извиняются. − Затем, что Снейп – отвратительный мерзавец, − упрямо произнес он. − Он мог умереть. Ты понимаешь это, Сириус? Как серьезно… − Конечно, понимаю! – Сириус согнулся пополам, отказываясь уступать под тяжестью взгляда Дамблдора, в котором тлели разочарование и тревога. – Как, по-вашему, зачем я его туда отправил?       С тех пор, как… ну, условно говоря, с тех пор как Дамблдор предоставил ему еще один шанс, Сириус знал, что за ним пристально наблюдают. Всего два месяца до этого старый профессор отвел Сириуса в сторону, чтобы поговорить о том, как сражаться с Пожирателями Смерти. − Опасный, скользкий путь.       Джеймс не успокоился: − Тебе нужна защита. Моего дома будет недостаточно. Сириус, нужно обеспечить твою безопасность… − Я могу за себя постоять! – сорвался Сириус и тут же почувствовал себя виноватым. – Извини, − сказал он. Блэки не извиняются, но для Джеймса он не Блэк. Он просто Сириус. − Я знаю, что можешь, Бродяга, − Джеймс положил руку ему на плечо. – Представь, если бы Волдеморт пришел за мной. – Сириус представил. Уже не в первый раз. Это его основная, если не единственная причина вступления в Орден. Обезопасить Джеймса, иметь возможность быть рядом с ним. – Что бы ты сделал? − Отвел бы тебя к Дамблдору, − недовольно ответил Сириус.       В Хогвартс они шли молча. Увидев Визжащую Хижину, Сириус тут же отвел взгляд. Это не вина – чувство вины было недолгим.       Это просто ранило, последствия ранили. Даже Джеймс тогда отвернулся от Сириуса. Он тоже был разочарован и больше месяца отказывался говорить с Сириусом. Он поддержал Ремуса, присоединился к его возмущенному молчанию.       Это было справедливо, напомнил себе Сириус, стряхнув эту боль. Сириус зашел слишком далеко. Реакция Ремуса была совершенной. Джеймса тоже.       Двадцать минут спустя они сидели напротив Дамблдора. Сириус встретился с ним взглядом и не пожелал отводить глаза. Это его борьба, он не хотел страшиться того, что увидит в глазах Дамблдора, едва произнесет эти слова: − Он хочет, чтобы я присоединился к нему. − Блядь! – воскликнул Джеймс, будто это хуже, чем если бы Волдеморт хотел убить Сириуса.       В некотором смысле, хуже. − Должно быть, сильно хочет, раз ты сидишь здесь, живой и здоровый, после того, как отказал ему, − прокомментировал Дамблдор. − Это плохо, − Джеймс вскочил. Начал метаться по кабинету. − Но не неожиданно. – Дамблдор не отвел взгляд от Сириуса. Джеймс остановился, обернулся и пристально посмотрел на директора. − Профессор… − в его голосе отчетливо можно разобрать предупреждение. − Сириус пользуется сомнительной, печально известной магией. Когда это заметят, было лишь вопросом времени, − просто сказал Дамблдор. − И что с того? – спросил Джеймс. Если бы речь шла о ком-то другом из Ордена, кто использует темную магию, он бы не был таким понимающим. Ничуть. – Сириус предан… − Я знаю, − успокаивающе перебил Дамблдор.       «Предан ли?». ***       Джеймс рассказал Лили о случившемся. Ведь они с Джеймсом теперь единое целое. − Не стоит рассказывать Хвосту и Лунатику, − заявил Джеймс, но подразумевал он при этом то, что Ремус еще не до конца простил Сириуса, у него до сих пор имеются проблемы с доверием. Можно ли его в этом винить? Всего три года назад Сириус пытался использовать его в качестве орудия убийства. ***       Сириус рассказал Питеру.       Питер маленький и тихий, он сперва думает, а потом делает. Питер еще на пятом курсе знал, что задумал Сириус.       Питер был единственным, кто после этого общался с Сириусом. − Дамблдор предложил Фиделиус, заклинания Доверия, − сказал Сириус.       Питер кивнул. И тут же нахмурился. − Надеюсь, ты не станешь просить меня его наложить? – спросил он. – Ты мой лучший друг. Не хотелось бы, чтобы тебя убили. − Ты себя недооцениваешь, − раздраженно прошипел Сириус.       Они с Питером две противоположности. Один слишком высокомерный, другой слишком скромный. Один слишком шумный, другой слишком тихий. − Давай посмотрим правде в глаза: пыток я не выдержу. Это голый факт, Сириус. Больше ничего. − Выдержишь, − настаивал Сириус. − Честно говоря, я бы предпочел не проверять, − пожал плечами Питер. − Проверять я и не собираюсь. Я не из тех, кто скрывается.       Питер снова кивнул, и они сменили тему. *** − Давай, отправь меня уже, − тяжело дыша, произнесла Марлен. − Иди себе, − ответил Сириус и потянулся к тумбочке за бутылкой огневиски.       Но она лишь прижалась к нему еще теснее, закинув худую ногу на его бедро. − У меня смена начинается через час, − пробормотала она. – Ненавижу работу! − Я тоже.       Она лишь фыркнула. − Блэк, ты ни дня в жизни не работал. − Потому что ненавижу работу, − настоял он, протянув ей бутыль.       Она сделала глоток, не поднимая голову с его груди.       Огневиски расплескался повсюду. − На сколько тебе хватит дядюшкиного наследства? − На всю жизнь, − мрачно изрек он.       Денег там не так уж много, но Сириус проживет не так долго, чтобы успеть их потратить.       В конце концов, Марлен встала и принялась искать свою одежду. − Ты сорвал с меня рубашку! – возмущенно бросила она ему. − Не припомню, чтобы ты возражала. Возьми одну из моих. − Гидеон заметит, − пробормотала она, роясь в сундуке.       Он уже две недели живет в новом доме.       Он до сих пор не распаковал вещи.       Даже шкаф не купил.       Все это было в предыдущем доме. Джеймс, Лили и ребята приехали сразу после выпуска. Они целую неделю развешивали картины и плакаты, возились с маггловской мебелью. Лили приносила ему вещи, о которых он бы и не подумал, такие, как простыни, наволочки и все такое.       Когда они закончили, получилось мило.       Но, оставшись один, Сириус плюхнулся на диван и… он не чувствовал себя дома.       Нигде и никогда.       Так какой смысл пытаться? − Ты снова с ним? – поинтересовался Сириус, закурив.       Она взглянула на него через плечо. − Ты видел нас вместе два дня назад. На вечеринке у Доркас.       Сириус и забыл, что он там был.       В ответ он лишь пожал плечами. − Бери эту, она новая. Не ношеная.       Марлен приподняла футболку с Led Zeppelin и скривилась. Надела её.       Футболка была ей до колен. − О, да. Конечно, ему и в голову не придет что-то заподозрить, когда он увидит меня в маггловской палатке.       Сириус наблюдал, как она изо всех сил пыталась преобразовать футболку в нечто подходящее.       Направившись в ванную, она нашла там ярко-розовый топ.       Сириус понятия не имел, чей он и как там оказался. − Отлично, − заявил он. – Можешь его взять.       Кому бы топ ни принадлежал прежде, хозяйка за ним не вернется.       Похоже, Марлен недовольна, как это бывало всякий раз, когда ей случалось обнаружить трусики между диванными подушками или губную помаду в шкафчиках в ванной.       Она ушла, а Сириус остался в постели, бухать и пялиться на голые стены. *** − Ни в коем случае! – Ремус замотал головой. – Ты не придешь в следующее полнолуние. Ты ранен.       Сириус сделал глоток чая, приготовленного Ремусом. − Я в порядке, − заверил он. – Это ерунда, просто царапина… − Однажды мы обнаружим тебя обезглавленным, и знаешь, что скажет твоя башка, валяющаяся в паре футов от трупа? – требовательно спросил Ремус. − Ты псих? – осведомился Сириус. − Она скажет: «Я в порядке. Это ерунда. Просто царапина». − Ты что, опять смотрел киношки про зомби? – удивился Сириус. − Сириус, ты не пойдешь. − За тобой может прийти Грейбек.       Сириус повсюду вынюхивал еще одного волка, с первого полнолуния после окончания Хогвартса.       Грейбек выслеживал Ремуса, он хотел взять его в свою стаю, он забирал всех, кого обратил.       Но Сириус не собирался ему это позволить.       Все знают: оборотням трудно устоять против того, кто их обратил. Особенно в волчьем обличье. − Он уже два месяца не приходил. А если он вернется, Джеймс и Питер присмотрят за мной.       Джеймс и Питер слабоваты против Грейбека. Джеймс, конечно, достойный дуэлянт, но… против древнего оборотня ему не выстоять. − Я приду. Не трать время на уговоры, − Сириус пристально смотрел на Ремуса, пока тот, сдавшись, не вздохнул. – И еще, − добавил он. – Если когда-нибудь вы все же найдете мою отрубленную башку, и она будет говорящей, отправьте её на Гриммо. Маменька повесит рядом с мертвыми домовиками. Я буду орать на неё всякий раз, когда она будет спускаться на кухню. ***       «Тринадцать дней», − думал он, гоняя на байке по улицам Лондона.       Это как внутренние часы, которые не перестают тикать.       Сириус был полон решимости насладиться оставшимся временем, только получить удовольствия не выходило.       Он допускал, что, когда он вне себя от злости, оторваться получается, но, проснувшись, мало что помнил.       «Мне всего девятнадцать», − в отчаянии думал он. Разве справедливо, что он уже настолько измотан и измучен, что ничто больше его не радует?       Разве справедливо – умереть до того, как ему исполнится двадцать?       «Блэки себя не жалеют», − напомнил он, отбросив страх и сосредоточившись на ярости, которую щедро вызывали такие мысли.       Он резко свернул на заброшенную улочку, байк царапнул тротуар, в воздух взлетел сноп искр.       Сириус проверил, не видит ли его кто, нажал кнопку невидимости, и байк поднялся в небо.       Он мчался все выше и выше к облакам, пока воздух не стал разреженным настолько, что он начал задыхаться.       Звезды его единственный дом, небо заполнено Блэками. − Куда мы попадем, когда умрем? – спросил Сириус у матери после похорон прадеда.       У него ныли ноги, ведь он простоял целый день. − Туда, − она указала на Сириус – «собачью звезду». – Мы становимся звездами. Дедушка сейчас там.       Сириус озадаченно нахмурился. − Но это моя звезда. Если дедушка забрал Сириус, куда же пойду я?       Мать поцеловала его в висок. − Там хватит места для вас обоих. − Нет! Это моя звезда! Я не буду делиться! Я не люблю делиться.       Ему отвратительна мысль делить мать с младшим братом. С тех пор, как родился Регулус, ему всегда приходилось делиться. − Я хочу свою собственную звезду! И когда я стану главой семьи, я никому не позволю использовать имя «Сириус». Оно мое! Я не хочу быть похожим ни на кого.       Она рассмеялась. − Ты ни на кого не похож. Но семья – это все, что у нас есть, Сириус. Самое святое. Кто не Блэк, тот нам враг. Помни об этом, моя ярчайшая звезда на небосклоне.       Из груди Сириуса вырвалось сдавленное рыдание, байк взмыл еще выше, пока дышать не стало невозможно.       Тогда он направил байк вниз.       Земля стремительно неслась навстречу. Ветер пытался сдуть его с седла, но он крепко сжимал руль.       Адреналин прогнал все, и Сириус безумно расхохотался.       Всякий раз, когда он так делал, он подпускал байк все ближе и ближе к земле, и лишь потом взлетал.       Прежде он думал, что однажды именно так умрет.       Подлетит поближе к звездам и рухнет на землю с головокружительной скоростью, а, разбившись о тротуар, просто воспарит обратно к семье.       «Вот он, твой шанс», − услышал он мерзкий шепоток.       Если Сириус и впрямь этого хотел, надо это сделать.       Иначе последним, что он увидит перед смертью, будет пара красных глаз и зеленый луч, устремляющийся к его груди.       Здания становились ближе, выше, просторнее, машины – четче.       Сириус уже видел деревья, чувствовал их запах…       В последнее мгновение он остановил байк и спустя несколько секунд приземлился.       Он припарковался и отправился на поиски подходящего паба. *** − Ты уверен… − Ремус! – зло зашипел Сириус.       Питер и Джеймс обменялись взглядами. − Он сказал, что в порядке, − спустя мгновение сказал Джеймс. − Тогда ладно.       Сириус совсем не в порядке, бок все еще ужасно болел, ему нужно было ходить на осмотр в больницу Святого Мунго, и ему запретили превращаться.       Но это последнее полнолуние.       Сириус должен быть там.       И если Грейбек вновь попытается их выследить, Сириус его загрызет.       Ведь больше его не будет рядом, чтобы защитить Ремуса и остальных.       Он разорвет оборотня в клочья… а вдруг Джеймс после этого не захочет с ним разговаривать?       Он сможет прожить десять дней, не разговаривая с Джеймсом, можно подумать, в первый раз.       А потом придет Волдеморт, и проблема решится раз и навсегда.       Джеймс потом будет чувствовать себя виноватым. Сириус так и слышал, как он будет причитать, обращаясь к Лили: − Я с ним разругался, и теперь он мертв. Я обозвал его невменяемым психом, и теперь не могу извиниться.       А Лили скажет: − Ты был прав, что наорал на него, Джеймс! Он кого-то убил! Сириус знал, что ты любил его. Где бы он сейчас ни был, он не станет циклиться на одной плохой неделе, ведь у вас было восемь лет чудесных воспоминаний. − Дружище?       Сириус замотал головой. − Да, я тут, − он заставил себя улыбнуться Джеймсу. – Пошли.       Сириус обернулся первым. У него самый чувствительный нюх, потому именно он отправился на разведку.       Это ужасно больно. При трансформации обезболивающие зелья и чары не действуют. − Боль делает тебя сильнее, − как-то сказал ему отец, глядя, как Сириус ерзал.       Сириус расплакался, и его поймали с поличным. Отец хотел отучить его плакать, потому Сириуса заперли на всю ночь одного в погребе. Ему не разрешалось ни сидеть, ни бегать. Он должен был стоять недвижимо.       Прошло несколько часов, боль в пояснице стала слишком сильной, чтобы её игнорировать.       Ноги горели, потом онемели. − Боль устраняет слабость, − утром сказал отец, когда пришел, чтобы разрешить Сириусу пошевелиться. – Если ты научишься её преодолевать, ею нельзя будет воспользоваться против тебя.       Сириус был разочарован, когда не почувствовал запаха Грейбека.       Питер выбежал из Хижины, когда Сириус гавкнул – дал условный сигнал, что вокруг безопасно.       Питер залез Сириусу на загривок, вцепившись в густой мех крошечными коготками.       «Ленивый гаденыш», − подумал Сириус, с лаем попытавшись его с себя стряхнуть. Но Питер держался крепко.       Сириус на самом деле был не против. Он понимал, что на самом деле это не лень. Просто маленький Питер не мог угнаться за гигантским псом, оленем и оборотнем.       В таком облике он совершенно беззащитен, потому всегда сидел на спине Сириуса.       В следующее полнолуние ему придется залезть на Джеймса.       Джеймс с Ремусом пришли спустя пару минут.       Ремус выглядел испуганным, как всегда. Вне зависимости от того, сколько полнолуний он пережил, легче ему не становится.       Он погладил оленя по голове, и направился на поляну – постоять под восходящей луной.       Когда Ремус вскрикнул, Сириус горестно завыл. *** − Ну да, отлично, − невнятно пробормотал Сириус, с трудом слезая с байка.       Дамблдор на пороге его дома – это ж как раз то, что ему сейчас нужно. − Сейчас три часа ночи, − резко бросил он. − Вообще-то половина пятого, − поправил Дамблдор. – Я был не против подождать. Давненько мне не доводилось просто наблюдать за природой.       Вокруг дома была сплошная природа. Сириус потому его и выбрал, чтобы, когда Волдеморт придет его убить, рядом не было соседей, которые могли бы пострадать.       Сириус закатил глаза и неровной походкой направился к двери. − Я сильно устал. И пьян. Так что… − К счастью, у меня как раз при себе отрезвляющее зелье.       Сириус свирепо уставился на него. − Уверяю, это совпадение. Я вовсе не хотел сказать, что твои привычки столь известны, что перед встречей с тобой стоит иметь при себе отрезвляющее зелье.       Сириус впустил его в дом. Скорее, Дамблдор вошел, а у Сириуса не было другого выбора, кроме как последовать за ним. − Что вам нужно? – спросил он, выпив зелье.       Он его терпеть не мог. Резкое протрезвление в качестве побочки давало сильную головную боль. − Осталось меньше десяти дней, а ты не придумал никакого плана. − Может, план у меня есть, но я не стал им делиться, − зло ответил Сириус. − Это не повод для шуток. − А я и не шучу. План у меня есть. − Не сомневаюсь. Но не позволю тебе довести его до конца. − Вы думаете, я приму его предложение, да? – Сириус отчетливо разобрал горечь в его голосе.       Дамблдор устремил на него пронзительный взгляд. − Нет. Я считаю, ты собрался умереть.       «Вот как». − Угадали, − пробормотал Сириус, роясь в коробках на кухне. Шкафов у него нет. Зачем они нужны?       Он нашел бутылку рома. Серьезно? Ром? Когда он успел его купить? Он же его терпеть не может.       Ну, лучше, чем ничего. − Хотите немного? – спросил он Дамблдора, но тот лишь покачал головой.       Все к лучшему, у Сириуса ведь нет стаканов. − Я не позволю тебе без причины расстаться с жизнью… − Но позволили бы, если бы причина нашлась, да? − Сириус, почему ты настаиваешь… − Думаете, я не знаю, какого вы все обо мне мнения? Взять хотя бы вас – сколько раз вы отводили меня в сторонку, чтобы предупредить о… − Да, я волнуюсь за тебя. И подозреваю, это своего рода паранойя, будто бы мы все тебе не доверяем.       Сириус расхохотался. − Может, кое-кто тоже тревожится… должен признать, характер у тебя непростой… − Никто не заставляет их мне доверять. Я Блэк. − Твоя кровь здесь не при чем, Сириус. Важно, как ты себя ведешь.       Похоже, Дамблдор не понимал сути его поведения, его кровь и имя очень тесно связаны. Поставлены в фирменной упаковке. Одного без другого быть попросту не могло. − Тогда чего вы от меня хотите? Расскажите о своем великом плане спасти мою шкуру.       Дамблдор несколько мгновений пристально смотрел на него. − Я хочу, чтобы ты к нему присоединился.       ТАК Сириус не смеялся с тех пор, как сбежал из дома на площади Гриммо, двенадцать. *** − Это плохая идея, − заявил Дамблдору Джеймс позже, когда пришел проведать Сириуса.       Что ж, Дамблдор раскрыл детали своего плана. Когда Сириус отсмеялся, он в основном молчал.       Идея очень быстро стала казаться привлекательной.       Во-первых, Сириус, возможно, дольше проживет. И…       А о «во−вторых» он старался не думать. − Не говоря о том, что это опасно, это Сириус! Он худший шпион на свете. Это все знают. Он шумный, он привлекает к себе внимание и говорит, что думает.       В этом-то и суть. Никто в здравом уме не стал бы просить Сириуса шпионить.       Сражаться – да.       Чтобы убивать. Защищать. Но шпионить? − Я думал, вы опасаетесь, чтобы я не свернул на кривую дорожку, − невозмутимо произнес Сириус, когда Джеймс высказался. – Если я приму предложение Волдеморта, я не сверну.       Дамблдор долго думал прежде, чем ответить. − Ты верен своим друзьям. Эта верность всегда защитит тебя. − Перестаньте его оскорблять! – возмутился Джеймс.       Джеймс думал, что Сириуса волновала правота, несправедливость, мир во всем мире. − Я это сделаю, − наконец, сказал Сириус, заставив Джеймса замолчать. – Я приму его предложение.       Дамбдлор пристально вгляделся в его лицо и, наконец, кивнул. − Сириус… − заклинал Джеймс.       Но пути назад не было. Сириус этого хотел. Он мог вновь увидеть Беллу, эта мысль молнией пронеслась в его голове. Может, Регулус возобновит с ним общение, если поверит, что Сириус вернулся на «правильный путь».       И он счастлив, что ему хоть раз разрешили побыть плохим. Сам Дамблдор разрешил.       Теперь у него было оправдание. Так сказать, для общего блага.       Джеймс возражал. Обвинил Дамблдора в том, что он играет жизнью Сириуса. Дамблдор, конечно, все отрицал, но Сириус был не так уж против этой игры.       Люди забыли: старый профессор мог быть добрым, терпеливым и играть в заботливого дедушку, но, в конце концов, он лидер на войне. А солдаты, рано или поздно, перестают быть людьми и становятся просто порядковыми номерами.       Сириус это понимал. ***       На их следующей встрече Джеймса не было.       Дамблдор рассказывал об очаровании тьмы и притягательности власти. Он нудел добрых два часа, Сириус притворялся, что ему интересно, делал вид, будто обеспокоен, когда Дамблдор еще раз напомнил, как это будет опасно. − Ты даже не представляешь, сколь серьезное испытание тебя ждет. − Представляю, − ответил Сириус. − Он очень обаятелен… − Разве не вы на днях назвали его кровожадным тираном? − Это не взаимоисключающие черты. Поначалу он будет очень обаятелен, чтобы привлечь тебя. Всегда помни, что это притворство.       Сириус кивнул. − Ты хороший окклюмент, он будет ждать, что ты всегда будешь смотреть ему в глаза, такая у тебя репутация. И, Сириус, ты должен бросить пить. У тебя должна быть ясная голова.       Сириус снова рассеянно кивнул.       Дамблдор долго рассуждал о том, как Сириус должен себя вести, что сказать, когда придет Волдеморт. У Сириуса в одно ухо влетало, в другое вылетало.       Сириусу не терпелось выпить, он не мог усидеть на месте, а Дамблдор все говорил и говорил. − Ты хороший человек, Сириус, − наконец, закончил он. − Мы оба знаем, что это не так, − возразил Сириус.       Дамблдор мрачно взглянул на него. − Я знаю, у тебя доброе сердце. Ты можешь быть хорошим человеком. − А вы хороший человек? – спросил Сириус, встав. − Нет, − не колеблясь, ответил Дамблдор. – Но я стараюсь. Ежедневно пытаюсь поступать правильно. Хороший человек не отправил бы тебя шпионить. Если ты погибнешь, не ошибившись, если он догадается, он убьет тебя, и мне придется жить с этим грузом… − Бедный вы, бедный, − презрительно фыркнул Сириус. − Многие мои решения принесли этот груз.       Сириус задержался в дверях. На мгновение морщинистое лицо Дамблдора вызвало в его душе некое подобие сочувствия. − Я все равно умру, − произнес Сириус и, не дожидаясь ответа, вышел из кабинета. ***       Волдеморт постучал.       Сириус превратился в комок адреналина, помноженного на страх. Скрытый под уверенностью, что он, Сириус, способен на все, внутренний голос нашептывал, что ему всего девятнадцать, а в дверях стоял самый могущественный темный волшебник всех времен.       Голос был похож на голос Ремуса. Сириус старался не обращать на него внимания.       Он открыл дверь и отступил. Все очень цивилизованно. − Чаю? – манерно растягивая слова, спросил он, постаравшись вложить как можно больше сарказма.       Уголок губ Волдеморта чуть дернулся, но Сириус не смог определить, он удивился или разозлился. − Я тебя не боюсь, − наполовину солгал Сириус, когда они очутились почти лицом к лицу в его новой гостиной. – Я не перед кем не стою на коленях.       Было бы неправдоподобно, если бы он вдруг полностью изменился за одну ночь.       А еще Сириус и в самом деле не смог бы этого сделать. − Дамблдор говорил, я требую коленопреклонения?       Сириус озадаченно моргнул. − Это вроде общеизвестно. − В самом деле? Интересно, кто распространяет?       Сириус улыбнулся. − Твои Пожиратели на суде. Это общедоступный отчет, можешь почитать.       Волдеморт улыбнулся – тонкие губы растянуты, но не раздвинуты. − Я бы предположил, что они это сочинили, чтобы добиться освобождения, будучи обвиненными в совершении так называемых преступлений. Запуганные до подчинения жертвы, надо же…       Отличная версия. Сириус уверен, что это неправда. Дамблдор ведь говорил, что Волдеморт будет обаятельным. И убедительным. − Однако, − продолжил Волдеморт, его улыбка исчезла. – Я требую уважения.       Сириус не любил, когда от него что-то требовали. − Тогда у нас будет царить полное согласие. Я требую того же.       Мгновение Волдеморт казался удивленным. Похоже, он тоже не любил, когда чего-то требовали. − Относись так, как хочешь, чтобы относились к тебе, − враждебно продолжил Сириус.       Дамблдор придумал для Сириуса миллион причин объяснения Волдеморту своих решений.       Сириус не разработчик планов. Он уже далеко отошел от плана. − Говорят, что ты к людям относишься совсем не по-доброму, − произнес Волдеморт.       Правду говорят. Иногда Сириус бывал резок к людям, которые проявили к нему сострадание. Потому, что считал сострадание формой жалости и не хотел, чтобы его кто-то жалел.       А если ему кто-то причинял зло, что ж, Сириус платил десятикратно. − Возможно, доброта не мой конек, − ответил Сириус, наслаждаясь не только возможностью сказать это вслух, но и необходимостью. Сириус мог быть настоящим Блэком, чистокровным, рожденным в богатстве и привилегиях. В этом кругу этого от него и ждали. – Ты уж явно не хуже меня.       Вновь натянутая улыбка. − Нет? Я помню, как в прошлый раз ты назвал меня грязнокровкой. − Я не считаю, что грязнокровки хуже меня по рождению. Это было позерство. Разумеется, ты это понял. – Сириус даже временно не мог притворяться, что считает магглорожденных грязными, тупыми животными. − О, ты в это веришь, − сказал Волдеморт. − Нет. − Тогда зачем присоединяться ко мне, «защитнику дела чистокровных»? − Многие следуют за тобой по другим причинам, − парировал Сириус. – Жажда власти, например. − В самом деле, − не дожидаясь приглашения, Волдеморт сел на новый диван.       Сириус остался стоять. − Тебя власть не волнует.       Сириус прикусил губу. Почему его так будоражил этот разговор?       Дело не в помощи Дамблдору или Ордену.       Нет, он не настолько альтруистичен. − Как ты заметил, я устал притворяться, − продолжил он. И это правда.       Волдеморт молча сверлил его взглядом. − И все же притворяться тебе придется. Конечно, ты догадывался, что я попрошу тебя шпионить за Дамблдором, по крайней мере, временно.       Сириус не догадывался.       Зато догадывался Дамблдор, и предупредил Сириуса, что Волдеморт попросит об этом. − Да. Но не всю жизнь.       Вот и ответ на вопрос – почему Сириус согласился на это безумие? Он хотел просто передохнуть. Хотел иметь возможность выплеснуть сдерживаемый гнев, неприемлемый в обществе. − Разумеется, ты примешь Метку.       Сириус скривился. Не то чтобы он хотел быть заклейменным на всю жизнь. − Не вижу проблемы, у тебя и так много татуировок, − заметил Волдеморт. – Наверняка Дамблдор ожидает этого.       Дамблдор-то ожидает. − Здесь? – спросил он. – Сейчас? − А должен быть ритуал, предпочтительно на кладбище, с убийством маггловского ребенка и поеданием его сердца? Уверен, Дамблдор любит сочинять различные сказки со мной в роли чудовища.       Сириус фыркнул. − Нет, такую я не слышал.       Но он слышал, что у Волдеморта есть склонность к драматизму, к ритуалам, к символике.       Дать клятву, которая изменит его жизнь навсегда, в своей скудно обставленной гостиной…       Сириус никогда не был любителем формальностей, так что его это не волновало. Просто неожиданный сюрприз.       Он не ждал, что Волдеморт потребует от него встать на колени, не после их предыдущего разговора, пусть даже Пожиратели и утверждали, что это часть ритуала. Но ждал, что Волдеморт встанет.       Он не вставал. Он остался сидеть, пусть и выглядел ниже.       Сириусу очень нравилось смотреть на него сверху вниз.       Тонкие белые пальцы обхватили такое же белое запястье Сириуса. Он не вздрогнул, просто не думал, что у Волдеморта такие ледяные руки. Его тела коснулась тисовая палочка, и, будто огнем, вспыхнула боль. − Ужасно, − выдохнул Сириус, отказываясь показывать боль. – Дизайн ужасный.       Волдеморт рассмеялся, в его глазах поблескивало веселье. Кто бы мог подумать, что он будет таким оживленным? − Мне было шестнадцать, когда я его придумал, − ответил он. – Признаю, у меня множество талантов, но разработка дизайнов к их числу не относится. − А лорда Волдеморта ты придумал тоже в шестнадцать? Определенно звучит как идея шестнадцатилетнего подростка.       Сириус ухмыльнулся, борясь с искушением потереть все еще саднившую татуировку. − Наверное, да, и теперь ты понимаешь, как это стремно. Потому и не любишь, когда тебе на это указывают. − Я не возражаю, пусть говорят. Конечно, я предпочитаю «Ты−Знаешь−Кто» или «Тот−Кого−Нельзя−Называть», − тонкие губы скривились. – Они просто слишком боятся произносить вслух имя. − Жалко, − усмехнулся Сириус. Он терпеть не мог таких слабостей. Каким надо быть идиотом, чтобы бояться одного лишь имени? − Уверен, ты знаешь, что большая часть волшебного сообщества жалки.       С этим было трудно спорить.       Метка болела сильнее, чем он ожидал. У Сириуса возникло желание тупо отрезать себе руку, просто чтобы избавиться от боли.       Конечно, он привык к различного рода травмам и ранениям, но эта проникала в самую душу, он не мог её игнорировать.       «Отец приучил тебя к боли, − напомнил себе Сириус. – Он сделал тебя сильным».       Может, Волдеморт и ожидал, что Сириус покажет боль, но он лишь скользил взглядом по голым стенам. − Я только что переехал сюда, − сказал Сириус, просто чтобы отвлечься на что-то от боли. – Кто-то разрушил мой предыдущий дом. − Его разрушил ты, − произнес Волдеморт, и это была правда. – Вы с Беллой удивительно похожи – слишком много власти, слишком мало дисциплины.       Упоминание имени Беллы сильно отвлекло от боли. − Никто из нас не любит дисциплину, − ответил Сириус. – Не веришь – спроси наших родителей. − Я совсем не такой, как ваши родители, − произнес Волдеморт.       Сириус кивнул. − Это точно. Ты и близко не такой страшный, как моя мать. − Никто не может кричать громче неё, − лицо Волдеморта непроницаемо, но тон легкий.       Представить, как его мать орет на Темного Лорда… это нечто. − Белла настаивала, что ты отказался от своего наследия из-за матери.       Сириус ничего не ответил. − А она знает? Белла. Что ты здесь. − Нет, − Волдеморт вновь взглянул на Сириуса.       Тот задумался, откуда у него такой цвет. Каким он родился? − Я не хотел её разочаровывать на случай, если ты мне откажешь.       О ней ли он заботился?       Дамблдор утверждал, что Волдеморту на всех плевать, а Сириус привык относиться к словам директора со всей серьезностью.       В конце концов, Белла любила – не любила, а обожала – своих сестер, когда-то любила и Сириуса.       Сириус и сейчас её любил.       И они оба ужасные, эгоистичные сволочи.       Если им не все равно, Волдеморту тоже должно быть что-то не безразлично.       Он всего лишь человек, напомнил себе Сириус. Просто человек, такой же, как любой другой. Сильнее, но по сути такой же. − Но она ведь узнает? – почти в отчаянии спросил Сириус. – Само собой, секретность и все такое, но она… − Да, она узнает, − похоже, Волдеморт не был удивлен, услышав, как сильно Сириус хотел вернуть её в свою жизнь.       Волдеморт плавно встал. − Метка плохо взаимодействует с любыми чарами или зельями для облегчения боли, − предупредил он. − У меня есть особые зелья, − парировал Сириус.       Волдеморт приподнял бровь.       Сириус указал на столик в углу, на котором стояло множество бутылок. − Ах, вот как, − резко кивнул Волдеморт. – Вы с Рабастаном прекрасно поладите.       Сириус ощутил первую за эту ночь вспышку раздражения. Первые признак того, что это будет тяжело и обременительно.       Он хотел сказать Волдеморту, что ему не нужен Волдеморт, чтобы поладить с Рабастаном.       Сириус вырос вместе с Рабастаном. Когда им исполнилось по двенадцать лет, они впервые попробовали спиртное в садах поместья Лестрейнджей.       Волдеморт сейчас его попросту злил.       «Заткнись, просто заткнись. Держи себя в руках».       Волдеморт выглядел очень довольным, должно быть, он заметил перемену в настроении Сириуса. − Что ж, оставлю тебя с твоими зельями, − сказал он. – И, Сириус… Когда Метка заживет, я жду, что, когда она начнет гореть, ты без промедления аппарируешь туда, куда она приведет. − Да, − сквозь стиснутые зубы прошипел Сириус, прилагая все усилия, чтобы не сказать что-то еще.       Это лишь первые полчаса в его карьере Пожирателя Смерти.       Водка от боли не помогала.       Как и виски.       Сириус продолжал пытаться, отказываясь игнорировать эту мысль, и лежал, свернувшись калачиком на полу, прижав руку к груди.       До него только сейчас начало доходить, что он натворил.       Он прикрыл Метку, хотя даже от такого легкого прикосновения стало в десять раз хуже.       Он просто больше не мог на неё смотреть.