A (very) good evening

Дождливый пятничный вечер не приносит радости, темнота обволакивает всё и вся, а до дома ещё как минимум сто метров. Сынмин выдыхает в прохладный воздух, скрываясь за огромным черным зонтом, и устало опускает голову. Сегодня день сам по себе не самый лучший. Да и к тому же, много работы навалилось, которую Ким проклинал все девять часов с самого утра. Его сегодня завалили бумажками, к тому же, его друг и помощник, с которым он разделяет данную участь слег с течкой, и альфе ничего не осталось, кроме как разобрать документы самому. Обычно он так не злится и не проклинает работу и начальника, но сегодня просто такой день. А к вечеру, к тому же, начался дождь, и тут уже хочешь не хочешь проклинешь не только работу, но и день, и мир. Если бы Сынмин мог, он бы остался сегодня дома со своим любимым мужем, который наверняка уже пришёл с учёбы. Хёнджину сегодня повезло больше. Ему нужно было идти ко второй паре, и после третьей он был уже дома. Сынмин ему очень завидует, хоть тот и жалуется, что преподаватели заманали его всем, чем только можно и нельзя. Со слов альфы Хёнджину грех жаловаться, ведь совсем скоро у него начнутся каникулы, осталось потерпеть совсем немного. Наверное, Хёнджин сам по себе такой. Он взбалмошный и не любит учиться, а строчить нудные конспекты так тем более. Вместо того, чтобы сидеть на скучных парах, он сходил бы на выставку картин, в клуб, в караоке и куда-либо ещё, чтобы выпустить пар. Сынмину иногда кажется, что тот скоро взорвётся, если не сходит куда-нибудь. Но вместо того, чтобы на выходных куда-то сбегать, Хёнджин всегда найдёт предложения и поводы, чтобы провести их с любимым альфой. Ключами открыв дверь, стряхнув влагу с зонта и зайдя в подъезд, Сынмин выдыхает. Он складывает выше упомянутую вещь, поднимается по лестнице, проходит к лифту. Когда тот разводит створки в стороны, альфа с огромной радостью заходит внутрь. Он тыкает кнопку с цифрой восемь и тихо выдыхает, чувствуя предвкушение от встречи с любимым омегой, который так же ждёт его и наверняка волнуется, ведь Сынмин задержался на добрые полтора часа. Он должен был быть дома ещё в шесть вечера, но с этими документами что-то пошло не так. Хёнджин и Сынмин познакомились, как бы это банально не выглядело, в клубе. И нет, они не переспали сразу же после знакомства. Они хорошо провели вечер, за исключением некого казуса, – Хван разлил на светлую рубашку альфы вино, после чего у них и завёлся разговор. Как выяснилось, в тот день Хёнджин был в клубе с другом, который нагло оставил его, уединившись с альфой. На минуточку, на тот момент Хёнджину было всего восемнадцать, и Сынмина, конечно же, удивило то, что омега пришёл в такое-то место. Но самое главное, что это была не первая и не последняя их встреча, ведь потом пару раз они чисто случайно встречались в кафе. Ким тогда после учёбы забегал выпить кофе, а Хёнджин с друзьями по коктейлю, ведь было лето и жара стояла до тех пор, пока солнце не пряталась за горизонтом. А сейчас парни живут счастливой семейной жизнью, правда, пока без детей, ведь Хёнджин пока что против. Но им и так хорошо, хотя, как утверждает альфа, было бы ещё лучше с ребёночком. Поспешно выйдя из лифта, Сынмин шествует к двери квартиры. Он вставляет в скважину ключ, поворачивает и дёргает за ручку. Альфа громко оповещает о своём приходе, кинув мокрый зонт в специальную корзину, и принимается снимать ботинки и верхнюю одежду, которая всё же немного намокла. Улыбка растягивает его губы, когда до слуха долетает знакомая поступь шагов. Хёнджин выбегает из зала и тут же устремляется к нему, заключает в крепкие объятия и целует коротко в губы. — Почему так долго, Минни? Я заволновался.. такая погода, ой, ужас просто, — омега смотрит на часы, которые красуются на тонком, изящном запястье, и прикусывает внутреннюю сторону щеки, поднимая голову. Он улыбается, когда Сынмин прижимается к его губам с поцелуем, и обвивает руками сильную шею. — Извини, милый, сегодня день трудный. Да и задержали на работе, твари, — Ким, ведомый Хваном, проходит на светлую кухню, в которой витает аромат чего-то вкусного. И конечно же в это «вкусное» входит и малиновый аромат его горячо любимого мужа. У Хёнджина такой дивный аромат, яркий и насыщенный, но пока чистый, не смешанный с ароматом лайма – Сынмина, ведь с меткой торопиться не стоит. — Извини, если заставил волноваться, малыш, — оставив мягкий поцелуй на виске омеги и получив в ответ на него улыбку, он проходит к столу, садится на стул и устало вздыхает, не в силах поверить, что этот день наконец-то окончен, и можно насладиться компанией кого-то, кого ты любишь больше жизни. — Ну, не ругайся, хён. Тебе не идёт это, — хихикает Хван и ставит перед альфой тарелку с едой, улыбается, видя как янтарные глаза загораются, и садится за стол напротив. Он хватает вилку, принимается есть с не менее сильным аппетитом, чем Сынмин. Похоже, он ждал прихода мужа и не ел ничего. Сынмин, подумав об этом, невольно хмурится, но складочка между бровями разглаживается, когда нежная маленькая ладошка находит своё место на его руке, а большой пальчик нежно поглаживает костяшки. Сынмин готов проклинать эту работу, но Хёнджин каким-то магическим образом заставляет забыть все матерные слова и проклятия, а его касания успокаивают. Кажется, Сынмин очень и очень сильно нахваливает стряпню мужа. Но он не может не сказать, как прекрасно тот готовит. Нет, Ким не преувеличивает, ведь Хёнджин действительно готовит хорошо, даже лучше, чем «хорошо». А Хёнджин смущается. Он аргументирует восторжение альфы тем, что тот просто устал и проголодался, и улыбается смущённо, когда старший оставляет поцелуи на его «прекрасных ручках». Сынмину нравится смущать любимого и слушать, как тот что-то бурчит, прося заткнуться, нравится ещё сильнее. Но сейчас хочется лишь покушать до отвала и завалиться в кровать, крепко обняв Хёнджина, который тоже наверняка об этом мечтает. После ужина Сынмин, невзирая на усталость, моет посуду. Он усмехается тому, я как Хёнджин в удивлении округляет и без того большие голубые глазки, а после бурчит что-то о том, что отвлекаться на посуду не стоило. Почему нет? Наверное, у омеги были несколько другие планы, которые Сынмин любезно сорвал. Но ведь их можно воплотить в жизнь завтра или после мытья посуды. Сынмин не хочет гадать, какие планы появились у Хёнджина, но на самом деле догадывается. Как тут не догадаться, когда последние пару недель оба заняты работой и учёбой? К тому же, у Хёнджина скоро экзамен перед каникулами, а значит, ему нужно хорошо подготовиться. — Я манал этого начальника, — причитает Ким, крепко сжимая запястье мужа, и направляется в сторону спальни, пока тот хихикает. Почему-то Хёнджина всегда забавляет такое поведение и взбалмошенность альфы. Обычно Сынмин самый спокойный человек на земле, но сегодня действительно что-то пошло не так, раз уж он вот так завуалированно говорит, что хочет начальника на тот свет отправить. Да и вообще, с этим начальником у альфы не ладится. Они будто ненавидят друг друга, хоть открыто этого не показывают. Хёнджину иногда даже кажется, что Сынмину просто напросто хотят насолить, чтобы тот уволился, хотя этой неприметной компании очень нужны такие сотрудники как Ким. — Он имеет меня во все дыры во всех смыслах! Он бы ещё бумажек сто дал, чтобы я сидел и в компьютер информацию вводил, — продолжает альфа, прикрывая дверь спальни, и вздыхает, вновь слыша тихий смешок. Он подтягивает Хёнджина, который насмешливо смотрит, к себе и целует его в милый носик, который тут же морщится. — Ну, а что ты хотел, милый мой? Это работа, и ты сам её выбрал, — улыбается слегка омега и заводит руку за шею альфы, зарывается пальцами в русые волосы на затылке, массирует кожу головы и улыбается довольным котом, слыша удовлетворённое мычание в ответ на свои действия. Сынмин как большой кот, которому нужна лишь ласка и любовь, которую Хёнджин вполне себе может ему дать. И наоборот это работает точно так же. Хёнджин, конечно, несколько более требовательный в этом плане, особенно в течку, но он чаще скрывает это, дабы не гонять Сынмина и не надоедать ему. Нет, правда, он боится надоесть и боится, что Сынмин захочет расстаться, развестись и прочее. Но Сынмину он, кажется, никогда не надоест. На минуточку, инициатором их отношений стал в большей степени Сынмин, который, как после выяснилось, втрескался в юнца до потери сознания. Хёнджину он тоже понравился с первой встречи, и глупо скрывать, он желал встретиться с альфой ещё не один раз. — Да-да, ты говоришь прям как моя мама, малыш, — усмехнувшись, Сынмин оставляет дорожку поцелуев на щечках омеги и, обхватив его за бёдра, приподнимает над полом. Он негромко смеётся, когда чужие губы прижимаются к его шее, и отпускает парня. После он ловит себя на мысли, что пора наконец отдохнуть и заваливается в кровать, сканируемый любящим взглядом младшего. Наверное, он может отключиться прямо сейчас, но не хочется, ведь ещё не насладился компанией омеги. Вскоре Хёнджин укладывается рядышком с ним, лежит без движения недолго и поднимается. Сначала он кладёт голову на чужую грудь, а вскоре нависает над Кимом, сканирует его лицо взглядом. И не просто взглядом, а желающим, жаждущим взглядом, в котором так же плескается и понимание того, что сейчас не время. Сынмин действительно устал и ему нужен отдых. Только вот Сынмин уже и забыл об отдыхе, ведь рядом любимый омега, который ластится к нему словно котёнок. Осторожно обняв парня за талию, альфа прижимает его к себе, а губами к шее, оставляет парочку красноватых пятен. Рукой он ползёт по спинке омеги ниже и еле ощутимо сжимает ягодицу, на что получает тихий удивлённый вздох. — Хён, ты же устал, м? — улыбка скользит по губам, а в глазах Хёнджина сверкают озорные искорки, которые выдают его с головой. Сынмин в общем-то и сам догадывался, какое времяпревождение его ожидает после работы, и на самом деле такой расклад ему очень даже нравится. — На тебя найдутся силы, милый, — Сынмин тихо мычит, когда омега в ответ на его слова закатывает глаза, и свободной рукой обхватывает его за щёчки, наклоняет к себе. Он прижимается губами к чужим жарким поцелуем, активно вылизывает рот младшего, прикусывает губы и усмехается в поцелуй, чувствуя, как тот переминает пальчиками подушку по обе стороны от его головы. Хёнджин всегда так делает, когда смущён или когда ему не терпится. В данном случае, это скорее всего второе. Хотя и смущение никто не отменял, ведь Сынмин единственный, кто знает, как сильно может смущаться его парень. Он это понял ещё при первой встрече. Тогда Хёнджин тоже смущался от всякой ерунды, а от банальных комплиментов готов был провалиться под землю. Сжав ягодицу омеги снова, Сынмин забирается под его шорты рукой, так же минует белье и уже сжимает нежную кожу непосредственно. Другой рукой он забирается под футболку омеги, прохладными пальцами ведёт по впалому животику до груди и оглаживает сосок подушечкой большого пальца, улыбается. — Ты ведь этого хочешь, правда? — альфа прижимается губами к линии подбородка омеги, ведёт дорожку по шее, оставляет засос и принимает тихий вздох за положительный ответ. Он тоже хочет, наверное, даже сильнее, чем Хёнджин. Он так скучал по нему, и теперь им ничто не помешает провести вечер вместе. Сжав уже затвердевший сосок омеги подушечка и пальцев, Сынмин ведёт дорожку поцелуев по его щеке до ушка, в котором сверкает и позвякивает серьга, и шепчет, не скрывая своего желания: — Я хочу тебя прямо здесь и сейчас, — рукой скользит по внутренней стороне бедра омеги до паха, ловко расстёгивает пуговицу джинсовых шорт и стягивает их до колен, оставляя только бельё. — Вот как. Ты же устал, — Хёнджин перекидывает ногу через живот старшего, с явным удовольствием возвышаясь над ним, и быстро смачивает губы слюной, тихо выдыхая, когда чужая рука сжимает его член, минуя препятствие в виде трусов. Он сжимает бёдра невольно, уводит взгляд, и Сынмин видит, что он просто издевается, лишая себя удовольствия. Ким убирает руки от парня, хитро улыбается и слегка выгибает бровь, когда тот резко переводит на него выжидающий взгляд. — Так ты предпочтешь остаться без моего члена, милый? Или мне тебя довести руками и губами, а с остальным ты справишься сам? — ещё немного и Сынмин точно начнёт мурчать от удовольствия. Он усмехается, видя возмущение в голубых глазах омеги, и крепко сжимает его талию, поднимаясь. Безмолвно Хёнджин качает головой и прижимается к его губам своими, отвечая на вопросы страстным поцелуем, который значит куда больше, чем просто слова. Сынмину такой напор очень нравится, но вот одежда мешает. Оторвавшись от губ омеги, он стягивает с его тела футболку, после чего снова оказывается в плену пухлых губ, похоти и разврата. Хёнджин сейчас очень нетерпеливый, и это жутко заводит, а от того, что омега ёрзает, сидя на бёдрах альфы, тот медленно но верно позволяет возбуждению охватить себя. — Ох, так ты всё же выбрал мой член, верно? — Хёнджин нервно кивает в ответ на вопрос и улыбается, когда Сынмин медленно приподнимает его за бёдра, имитируя движения. Кажется, он настолько распалился, что и слов связать не может, поэтому альфа кладёт большой палец на его губы, оглаживает нижнюю и оттягивает, заставляя ответить на вопрос словами. Не удивительно, что Хван ответил положительно, ведь он буквально излучает желание и возбуждение. — Хён, я хочу твой язык у себя.. ну.. там, и твой член у себя во рту, — несмотря на возбуждение и отсутствие здравого смысла, Хёнджин всё ещё смущается и не может выложить свои желания на «тарелочку» без запинок. Он краснеет, когда первые капельки смазки увлажнаяют колечко мышц, а чужие пальцы скользят к нему, чтобы собрать её поскорее. — Хорошо, что наши желания совпадают, милый, — Сынмин оставляет мягкий поцелуй на милой родинке под глазом Хёнджина, убирает руку от секретного местечка и помогает тому стянуть трусы, которые в итоге летят куда-то на пол. И ведь их желание действительно совпало. Сынмин не упустит возможности сделать омеге приятно своим языком, которым он усправляется не хуже, чем пальцами. Улегшись на кровать, Сынмин с хитрой улыбкой подмигивает Хёнджину, который тут же подтягивается повыше и садится практически на его грудь. Омега со вздохом меняет своё положение, жутко смутившись и покраснев, и оттопыривает задницу, но не спешит двигаться к чужому лицу. Чтобы отвлечься от горячего дыхания у самого колечка мышц и рук, которые разминают его ягодицы, омега поспешно расстёгивает ширинку на штанах альфы, не без его помощи стягивает их вместе с бельём пониже, высвобождая эрегированный член, и облизывает губы, чувствуя мягкие поцелуи-бабочки на ягодицах. Сынмин не может больше ждать и терпеть, ему хочется попробовать Хёнджина на вкус, что он и делает без промедления. Сынмин оглаживает контур колечка кончиком языка, собирая смазку, на что получает судорожный вздох в ответ и поглаживает омегу по пояснице призывая того отвлечься на кое что поинтереснее. Он осторожно разводит ягодицы Хёнджина в стороны и погружает язык во влажное нутро, причмокивая губами. Действия Хёнджина тоже долго ждать не приходится, ведь тот всё же решает отвлечься и обхватывает головку члена альфы губами, активно посасывает, обводит языком чувствительную плоть. Он сжимается вокруг чужого языка, ощущая как широкая чуть грубая ладонь обхватывает его член, и сглатывает, всё ещё держа во рту чужой. Сынмин умело ласкает его изнутри и снаружи, заставляя сбиваться с ритма. Хёнджин уже теряется в ощущениях, хотя тот особо ничего не делает, лишь ласкает член рукой и колечко мышц снаружи, не проникая внутрь. Омега снова возвращается к чужой плоти, обхватывает её губами, погружает в рот и опускается настолько, насколько это возможно. Он стонет вокруг члена от щекочущих действий альфы и хнычет, ведь тот специально так делает. Сынмин любит дразнить, Хёнджин это уже давно уяснил, но если он сам хочет почувствовать наслаждение, то зачем? Иногда хочется его ударить. — Что такое, малыш? Не можешь сосредоточиться? — лукавая улыбка проскальзывает в голосе, и альфа слегка дёргает бёдрами, проезжаясь влажной головкой по приоткрытым пухлыми губам. — Я откушу твой член, если ты не прекратишь, — угрозы поступают незамедлительно – как всегда в общем-то. Но Ким готов поспорить, что таким образом Хёнджин пытается избавиться от смущения и сосредоточиться. Но Сынмин действительно прекращает, пускай и понимает, что Хёнджин ничего ему не сделает. Просто не сможет, ведь член альфы он любит, особенно в течку, так что тут всё очевидно. Сынмин стонет, когда стенками горла Хёнджин сжимает чувствительную головку его члена, и даже отстраняется от трепещущей дырочки, которая жаждет его действий. Хёнджин втягивает щёки, мычит и с громким чвоком выпускает плоть изо рта, чтобы немного передохнуть. И как раз в этот момент Сынмин возобновляет свои действия, подключая ещё и пальцы. Он активно ими двигает внутри, трётся о гладкие стеночки и разводит на манер ножниц, сгибает под разными углами, быстро находит простату и улыбается тому, как смазки становится чуть больше, а с губ омеги слетает звонкий стон. Хёнджин свешивает голову, не в силах продолжать, стонет гулко и выгибается в спине, прижимаясь к пальцам альфы. Он урчит, чувствуя движение внутри, мычит протяжно, когда подушечки чужих пальцев снова и снова касаются простаты, и сжимает чужой член пальцами, делает рваные движения, ласкает головку большим пальцем и даже порывается взять плоть в рот, но прерывается на громкий стон. Его тело содрогается в предоргазменных судорогах, движения руки становятся более редкими и резкими, а стоны лишь громче. Сынмин ласкает член омеги активнее, подгоняет его к краю. Он оставляет укус чуть ниже ягодицы и удовлетворённо урчит, когда вязкая сперма окрашивает его руку, а стеночки ануса сжимаются вокруг пальцев. Дождавшись когда омега придёт в себя после оргазма, он осторожно поднимает его, кладёт на кровать и нависает сверху, целует коротко в губы. Хёнджин в ответ мычит протестующе, хмурится слегка и поджимает губы, втягивая носом воздух. — Ты в порядке? — Ким усмехается кивку и снова целует парня, довольствуется тем, что тот зарывается пальцами в его волосы и прижимается телом к телу сильнее. Его влажный, до сих пор эрегированный член прижимается к чужому; альфа делает небыстрые движения, постанывая в поцелуй, и сжимает подушку пальцами до белых костяшек. — Я буду в порядке, если ты наконец-то засунешь свой член в мою задницу. Или ты уже передумал, насытившись сполна? — в самые губы усмехается Хёнджин и, согнув ногу, коленом упирается прямо в пах альфы, на что получает тихое мычание. Сынмин шикает что-то на подобии «маленькая сучка», что позволяет себе обычно очень и очень редко, и ретируется к тумбочке за презервативом, но его останавливают. — Хён, это лишнее, — хмыкает Хёнджин, прожигая его взглядом голубых глаз, и дует губы, а Сынмин честно не понимает, что лишнего в презервативе, но всё равно достаёт его из ящика и возвращается к парню, целует его в колено, улыбается. — Ты наконец-то решил подарить мне детишек, Хёнджин-и? — спрашивает и неуверенно сжимает пакетик с латексом в руке, поджимает губы. Вне течки забеременеть сложно, если, конечно, Ким правильно распознал желание мужа. — Я понимаю, что вне течки это практически невозможно, хён. Но, да, я хотел бы попробовать, — Хёнджин точно читает мысли. Сынмин тоже хотел бы попытаться сейчас, но навряд ли уставший омега потом захочет вымывать семя из себя, к тому же навряд ли что-то у них получится сегодня. — Потом не пищи, что я залил тебя спермой, малыш, — усмехнувшись, Сынмин всё же решает повиноваться. Он откладывает пакетик в сторону, подтягивает омегу к себе, сцепляет его ножки на своей талии и подставляет головку ко входу, пока тот в ответ закатывает глаза и что-то бурчит. Наверное, что-то о том, что альфа преувеличивает, но на самом деле нет. Хван не любит презервативы, но и не любит сперму внутри, и вот тут сложно. Но обычно они приходят к компромиссу, чтобы всё же использовать защиту. Нависнув над омегой, Сынмин переплетает их руки, не в силах удержаться, целует парня в носик и только тогда толкается бёдрами вперёд. Хёнджин издаёт будто бы задушенный стон и невольно сжимается, что заставляет альфу издать тихий стон. Ким смотрит на парня под собой вопросительным взглядом, опускается ниже, чтобы поцеловать, и снова делает толчок, который порождает протяжный стон обоих. Хёнджин разрывает поцелуй, запрокидывает голову, облизывает губы и дёргает бёдрами, пытаясь насадиться на член. Сынмин же приостанавливает его резкие движения и с лёгкой ухмылкой на губах начинает двигаться сам, неторопливо вторгаясь в тело омеги и раздвигая податливые стеночки. Хёнджин издаёт звук, похожий на вой, начинает браниться на непутёвого альфу, но не делает резких и лишних движений, ожидая, когда тот наконец смилуется. Оставив мягкий поцелуй на чужих губах, Сынмин чуть ускоряется, сжимая мягкие бёдра омеги руками. Он запрокидывает голову, на миг уходя в мир блаженства, и тут же подтягивает омегу ближе, закидывая его ножки на свои плечи. Продолжая двигаться, альфа выцеловывает ступни омеги, руками оглаживает его бёдра. Хёнджин же прикрывает рукой рот, из которого вылетают совершенно неприличные звуки, которые смешиваются со шлепками кожи о кожу и хлюпаньем смазки, выгибается в спине подмахивает бёдрами в такт чужим толчкам. Не забыв о возбуждении омеги, Сынмин обхватывает его член рукой, ласкает его, пока сам сходит с ума от давления гладких стеночек на член. Хёнджин под ним выгибается в спине, сжимает одеяло пальцами и отчаянно дёргает бёдрами, постоянно меняя углы, чтобы крупная головка наконец-то попала по простате. Он протяжно стонет, когда движения замедляются, и смотрит на Сынмина чуть недовольно, но больше выжидающе, ведь терпеть это томящее ощущение уже нет сил. — Я оттягиваю момент, малыш. Всё же не хочу сейчас… этого делать, — объясняет Ким и снова ускоряет движения, немного меняет угол, чтобы точно попадать по простате, и снова выбивается в тело омеги, заставляя того звонко стонать, срывая голос, и вскрикивать от удовольствия. Когда Хёнджин сжимается от очередного «правильного» толчка, затрудняя движения Сынмина, тот снова возвращается к его члену, ласкает его, подводя к краю, и, начав снова двигаться, оставляет в покое, не стимулируя до самой разрядки, которая наступает несколько раньше, чем он ожидал. Хёнджин надрачивает свой член в такт толчкам, стонет громко, прикусывает губы, чтобы заглушить свои звуки, и вскоре изливается на свой живот, сильно сжавшись вокруг члена Сынмина, который с тихим мычанием замедляется, но не прекращает движений, ожидая, когда омега выпустит его из себя. Когда это происходит, альфа доводит себя до разрядки рукой, пачкает в сперме чужой живот и вскоре нависает над парнем. — Твоя душенька довольна? — Сынмин прижимается к губам Хёнджина в долгом, тягучем поцелуе и осторожно опускает его ножки на кровать. — Она будет ещё довольнее, если ты отнесешь меня в душ, — кокетливо хлопает ресничками Хёнджин, выглядя при этом до ужаса довольным и удовлетворённым, и вытягивает руки, чтобы Сынмин смог поднять его. Когда это происходит, Ким снова захватывает его в плен поцелуя и несёт в ванную комнату, где они задержутся ещё на добрый час.