Восставшие из золы

      

«Он мертв, а я — нет»

      Первые месяцы в Нью-Пари все правда было относительно хорошо. По крайней мере, было лучше, чем то, что планировал Викарий. Хотя определенно все что угодно было бы лучше этого… Наверное. Но самым главным было то, что псионики наконец-то получили равные права. Манифестанты, объединившись с Советом, основали Новый Совет. Церковь и Инквизиция были расформированы. Сейчас почти вся власть была сконцентрирована в руках четырех людей, которые решали все: Ирмы теперь уже Дюпон, Алена Пави, Шарля Монтепена, Бонифаса Крофтона. Остальные же не имели такой силы власти и просто продолжали выполнять свою работу.              Все было в порядке ровно до тех пор, пока чистые не начали болеть. Многие из бывшего Совета тоже начали болеть, уходить со своих должностей в связи с болезнью. И в тот момент, когда власть осталась только в руках бывших манифестантов, все начало рушится.       Никто не знал причины аллергий чистых. Ученые разводили руками и старались найти решение, но никаких результатов не было. Возможно, они и не искали, потому что были заняты разработкой препарата на основе водоросли, привезенной из-за Периметра. Многие начали догадываться, что проблему с чистыми, кажется, никто решать и не собирался. Лишь пустые, а возможно и вовсе ложные заявления о том, что ведутся исследования. Помимо сильнейших аллергий многие чистые остались безработными, попав под сокращения из-за нового закона, обязавшего каждого работодателя предоставить рабочие места для псиоников, чтобы на каждом предприятии половину рабочих мест занимали чистые, а вторую нестабильные и псионики.              Большей части населения на самом деле было ровным счетом плевать на проблемы чистых. Некоторые и вовсе говорили, что они заслужили такой участи… Вот только была и та небольшая часть неравнодушных, которая понимала серьезность проблемы. Среди них были и псионики, которые прекрасно знали, что такое быть угнетенными. Начали ходить мнения о том, что при Церкви подобного никогда не случалось. Последовали первые протесты… Вот только их заткнули почти сразу же. Вышло два закона. Первый запрещал любые несанкционированные протесты, а второй запрещал любое упоминание Церкви и Инквизиции. Теперь все это каралось принудительными работами, либо же и вовсе смертной казнью, в зависимости от тяжести преступления. Тогда все и закончилось, так и не успев начаться. Конечно, не многие были готовы защищать чистых ценой своей жизни. Недовольные все еще были, вот только теперь молчали, лишь небольшая часть спустилась в подполье, стараясь хоть чем-то помочь чистым.              Лу и все, кто был близок к Приору, старались оставаться в стороне от всего этого, занять нейтральную позицию. Кей, Даниель и Лу устроились к Гектору. Даниэль вновь заняла должность секретаря, а Кей и Лу теперь охраняли только частные мероприятия… Быть телохранителями только для одного человека они уже просто-напросто не могли. Смерть Иво и переворот, который пошел не по плану, ударили по каждому. Ни один из них больше не хотел лезть в политику и пытаться что-то изменить. Все хотели остаться в стороне. Но не вышло. От тесного общения с Иво Мартеном остался побочный эффект — они уже не могли остаться в стороне и хотя бы не попытаться помочь простым людям.              Сначала они просто изредка помогали знакомым чистым, которые остались без всего. Пристраивали их в деревню около Периметра, с этим помогал Марк. Признаться, несколько месяцев Лу считала его мертвым, да вот только он самостоятельно вышел с ней на связь. Как оказалось его действительно ранили, вот только повезли не в больницу. Иво предусмотрел даже это. Марка отвезли к Периметру в деревню Лаграс, где ему оказали помощь и поставили на ноги.              Когда ей пришло сообщение от Жонсьера, в котором было указано лишь время и место, Лу решила, что это чья-то злая шутка, но все равно поехала. Терять ей было особо нечего. Она либо наконец-то сможет врезать Марку, либо же разобьет свои надежды и прибьет того шутника, который все это устроил. Лу до сих пор помнила эту их первую встречу. Врезать Марку тогда так не получилось.              Рука замерла над дверным звонком. Лу просто боялась нажать на него и столкнуться с суровой реальностью, которая в очередной раз разбила бы ее надежды. Лу и без того уже перестала позволять себе надеяться хоть на что-то. Дверь открылась сама.              — Ну и долго вы еще мяться у входа будете, Рид. Не замечал в вас раньше нерешительности. Я вообще-то вроде как мертв, поэтому лишнее внимание нам ни к чему, — услышала она знакомый голос, а затем ее силой затащили в дом.              Лу буквально оцепенела. Перед ней действительно стоял Марк Жонсьер. Живой Марк Жонсьер. Все тот же Марк, который не упускал возможности поддеть ее. Лу хотела было что-то сказать, да вот только все мысли улетучились. Мозг отчаянно старался осознать происходящее.              — Стоило умереть лишь для того, чтобы лишить вас дара речи, — закатил глаза бывший инквизитор, сложив руки на груди.              — Марк… — лишь смогла произнести она. Что-то внутри надломилось и по щекам непроизвольно потекли слезы. Лу постаралась скрыть их, а затем, плюнув на все, просто обняла, уткнувшись носом в его плечо. Сейчас было не время соревноваться в сарказме.              — Рид, вы… — растерялся было Марк, не сумев придумать язвительный комментарий по этому поводу, а затем услышав тихие всхлипы девушки, обнял в ответ, — все хорошо, я тоже рад вас видеть, — прошептал он, поглаживая псионичку по спине.              Сколько они тогда так простояли, Лу не помнила. Не помнила и того, кто первый отстранился. Фактом оставалось лишь то, что оба делали вид, что ничего такого между ними никогда не было. Они в тот день много говорили, да и после этого встречались множество раз.              А затем случилось то, что Лаграс стал неким пристанищем для всех несогласных с Новым Советом. После переворота туда перебрались немногие из бывших сотрудников Инквизиции и Корпуса Содействия. В основном те, кто остался верен своим клятвам и не желал подчиняться новому правительству. Затем туда стали пристраиваться и простые чистые, которым помогали Лу и компания. Фактически можно было сказать, что Лаграс в какой-то степени отделился от Нью-Пари. И Лу долгое время не могла понять, почему же Новому Совету плевать на то, что происходило в Лаграсе. Ответ не заставил себя долго ждать… Чистые начали болеть, и все встало на свои места. Им просто было ни к чему вступать в открытый конфликт с Лаграсом. Во-первых, Лаграс не предпринимал никаких действий и законов не нарушал, поэтому предъявлять им было нечего, хотя Новый Совет определенно видел в них угрозу. Ну а, во-вторых, зачем было что-то радикально решать, если рано или поздно большая часть населения Лаграса погибла бы от аллергии? Именно это и поспособствовало тому, что тайный фонд начал еще более активную работу и стал помимо помощи чистым искать решение проблемы с аллергией. Последним толчком к этому стало то, что заболел Марк.              Они старались своими силами найти решение. Конечно, можно было бы спросить Юнала, в свое время курирующего всю медицину Нью-Пари. Он наверняка должен был что-то знать про это. Да вот только его казнили почти сразу, как чистые начали болеть. Было ли это случайностью или следствием никто не знал. Официальной причиной стало то, что он до сих пор проповедовал веру в Единого. Поэтому пришлось справляться своими силами.       Даниэль пыталась взломать старые засекреченные базы данных Инквизиции, надеясь, что ответ найдется там. Вот только она же и занималась тем, что чинила бреши в этой системе и кажется, сделала это хорошо. Даже слишком. Поэтому все попытки оставались безуспешными. Кей привлек свою бабушку, которая помимо официальной разработки препарата на основе водорослей, теперь тайно старалась найти причину болезни чистых, что для нее было более приоритетным. Остальные же старались хоть как-то помочь чистым, которые остались без работы или уже успели потерять своих близких. Даже Гектор, который обычно предпочитал не лезть во все это, стал помогать. Так что частное охранное предприятие Гектора, в конце концов, превратилось в тайный фонд помощи чистым.              Решение нашла Лу… Точнее опять помог Иво. Он даже после своей смерти умудрялся помогать им. Когда аллергия коснулась и Марка, Лу снова почувствовала, что ее накрывает. Учитывая тот факт, что он еще и долгое время скрывал это от нее и, наверное, так и не сказал бы, если бы не Лу решившая неожиданно приехать к нему, буквально силой открыв дверь, которую Жонсьер так отчаянно не хотел открывать. После этого она стала приезжать чаще, каждую встречу наблюдая, как тот медленно угасает.              Вернувшись домой после очередной встречи, на которой они впервые с Марком серьезно разругались, Лу без сил упала на кровать.              — Я устала… — лишь успела прошептать она в пустоту комнаты, перед тем как разрыдаться.              От чего именно она устала, Лу сама не знала. От всего сразу. Устала от всего того, что происходило в Нью-Пари. Устала терять близких людей. Устала делать вид, что она действительно смирилась со смертью Иво…               Не смирилась.              Жить без Иво оказалось намного сложнее, чем Лу себе представляла. Она и не думала, что успела полюбить его настолько сильно… Первые месяцы было совсем тяжело, Йонас практически переехал к ней, потому что переживал, что она с собой что-нибудь сделает. Затем стало лучше… по крайней мере, всем так показалось. На деле же Лу просто научилась жить с этой пустотой внутри. Научилась лучше скрывать ее за улыбкой. Как-то раз Кей сказал, что она стала похожей на него. Не только в плане того, что именно Лу стала их новым «лидером». Внутренне тоже. Эмпатик улавливал ее внутреннее состояние, но в душу не лез. Знал, что Лу должна сама захотеть поделится этим, но Лу не хотела.              Она даже пыталась заполнить эту пустоту. Пыталась построить новые отношения, если это можно было ими назвать. Не вышло. Они закончились, даже не успев начаться. А затем Лу просто стала заполнять эту пустоту тем, что помогала кому могла. Именно Лу же в итоге и стала инициатором этой их подпольной организации… Вот только всем помочь она не могла и от этого становилось еще хуже.        Бывало после долгого рабочего дня, она приходила домой совсем без сил, а затем включала флешку с музыкой, которую Иво подарил ей, и просто плакала. Забиралась под одеяло с единственным желанием просто спрятаться от всего этого мира. Иво всегда знал что делать, а она… У нее не было столько опыта и знаний, и… Лу сама не могла понять чего ей не хватало еще.              Вот и после встречи с Марком ее снова накрыло. Она не могла потерять кого-то еще… Собравшись с силами она все же поднялась с кровати, решив отыскала в шкафу коробку. Ее передал ей Тома сразу после того, как новое правительство заняло бывшее здание Инквизиции. Теперь же это было здание Нового Совета. Насколько Лу знала, Ирма заняла Приорский кабинет и апартаменты… От одной этой мысли хотелось если не придушить ее, то очень сильно изувечить. Лу сама не знала, почему до сих пор не убила Ирму, хотя желание было. Возможно, потому что она понимала, что это ничего не изменит… Легче от этого поступка точно никому не станет. Иво уже не вернешь.              Взяв в руки коробку, она глубоко вздохнула. Тома тогда лишь в очередной раз извинился и сказал, что там какие-то вещи Мартена. Сказал еще что-то про то, что он подумал о том, что стоит отдать их ей… Лу на самом деле тогда его не слушала, просто молча забрала коробку и убрала ее в дальний угол. Она не хотела ее открывать, просто не могла. Нужен был более подходящий момент для этого. Кажется, он был сейчас.              Утерев вновь проступившие слезы, Лу открыла ее. Сверху лежала приорская туника, наверное, та самая, которую он снял перед тем, как направится в Синод… Сжав в руках черную ткань Лу уткнулась в нее носом, надеясь уловить тот древесный аромат, который не чувствовала уже многие месяцы. Она снова его почувствовала. По сердцу словно провели чем-то острым, потому что боль была невыносимой. Недолго думая, надела ее на себя, закрыв глаза, представив его…       Руки сами опустились в карманы, на что-то наткнувшись. Лу на секунду замерла, а затем достала меленький пузырек с таблетками. Вытерев слезы, она прочитала надпись на этикетке. Самые обычные витамины. В голове что-то щелкнуло.              — Пьет витамины, как каждый чистый… — тихо прошептала Лу и замерла, стараясь переварить осознанное. Конечно, сейчас эти витамины было почти нигде не найти… Сняли с производства. Неужели именно в них крылась вся причина аллергий чистых?              Лу буквально сорвалась с места, пытаясь найти телефон. Ей нужно было проверить.              — Марк, срочно ответь мне, когда ты последний раз пил витамины? — протараторила она, как только тот снял трубку.              — Черт, Рид, ты с ума сошла, время третий час ночи. Какие витамины? — послышался весьма недовольный сонный голос Жонсьера.              — Самые обычные, которые каждый чистый пьет.              — Рид, что ты…              — Просто ответь, — не дала ему закончить мысль девушка, меряя шагами комнату.              — Не знаю… Давно… Месяца два, может три назад. Может объяснишься?              Лу не объяснила, сбросила вызов раньше, а затем набрала Ребекку. Просто потому что это не могло ждать до утра.              — Я нашла… — проговорила она, — решение.              Решение действительно нашлось. Вот только никто не был готов узнать такую правду. В витаминах одним из компонентов была кровь псиоников… Такую правду не раскроешь, слишком высокий риск неотвратимых последствий, и никто не мог предугадать какими они будут. Они скрыли. Это правду знали теперь только они, и им пришлось жить еще и с этим.              Ребекка помогла немного модифицировать препарат, и в итоге они запустили собственное небольшое производство. Модифицированный препарат хоть и был чуть лучше и требовал меньших затрат, но производить его в промышленных масштабах они себе позволить не могли. Помочь каждому они не могли. Пришлось помогать тем, кому получалось, а именно жителям Лаграса. Тем, кого еще можно было спасти. Марк поправился, но вот только цена этого спасения действительно была высока. Но все делали вид, что ничего не происходило, и все так и должно было быть. Лу тоже делала, вот только оставаться в стороне уже больше не могла. В тайне ото всех начала изучать политику, чтобы, когда придет время, исправить то, что наворотили манифестанты. Она больше не могла пускать все на самотек, но тянуть кого-то вместе с собой пока не собиралась. Знала, что они еще не готовы. Она еще не готова.              Так и прошло еще пару месяцев. Днем — работа в охране и помощь чистым, вечером — изучение политики, чтобы быть готовой. На удивление это помогало залечивать прежние раны в душе. Становилось лучше. Мир на удивление снова начал приобретать краски, а пустота внутри затягиваться.              Все было относительно хорошо до этого дня.              Они вместе с Йонасом давно собирались посидеть вдвоем, как в старые добрые. Посмотреть фильм, выпить чего-нибудь и просто отдохнуть после и так непростой недели. Собственно так и случилось. Они уже досматривали фильм, когда в дверь постучали.              — Кого там принесло. Я же говорила, на сегодняшний вечер меня не существует, — взвыла Лу, поднимаясь с кровати, — я быстро. Вернусь, расскажешь, чем дело кончилось, — дала она указания Йонасу и направилась к двери.              Стоило открыть дверь, как все хорошее настроение в миг улетучилось, сменившись еще большим раздражением.              — Месье Дюпон… Какая честь. Но можете, объяснить мне, что в моих словах о том, что я не желаю ни слышать, ни видеть вас, вам было не понятно? — проговорила Лу, с показательной вежливостью.              — Лу, здравствуй. Я все понял еще тогда, но нам нужно поговорить, это важно, — лишь ответил нежданный и незваный гость, — могу я зайти?              — Не можешь, — ответил вместо Лу подошедший Йонас, — говори, что хотел и проваливай.              — Я… это касается Пр… Ив… Месье Мартена, — замялся Тома.              — Не смей говорить о нем, — буквально прошипела Лу, сжимая руки в кулаки, — напомню тебе, что он мертв благодаря твоей жене. Поэтому ты последний в списке, с кем я буду говорить о нем. Ниже тебя только Ирма.              — Тома, лучше тебе действительно свалить, пока не стало поздно, — покачал головой Йонас, опустив руку на плечо подруги, надеясь хоть как-то ее успокоить, ну или удержать, если вдруг Лу кинется на него.              — Лу, пожалуйста…              — Он мертв из-за вас. О чем ты хочешь со мной говорить? — Лу заглянула прямо Томе в глаза, чувствуя, что если он не уйдет прямо сейчас, то уже вряд ли сможет уйти на своих двоих.              — Он жив… — тихо произнес тот.              — Что? — переспросила Лу, словно не расслышав, хотя она прекрасно услышала.              — Иво Мартен жив, Ирма держит его у себя, — уже громче повторил Тома, и тут мир Лу, который только недавно вновь обрел краски, снова стал серым.              Устоять на ногах ей помог Йонас, который громко что-то говорил то ли ей, то ли Томе, но Лу просто не слышала. Она ничего не слышала. Только бешеный стук собственного сердца. Дышать стало труднее, грудь словно придавило чем-то тяжелым. Хотелось закричать, вот только она не могла даже сказать ни слова. В голове был просто хаос из разных мыслей, и Лу не могла зацепиться ни за одну из них. Одна ее часть категорически отказывалась верить в услышанное, другая вновь обрела надежду. Вот только на что?