Сезон дождей

Юджи уже успела несколько раз пожалеть, что проигнорировала прогноз погоды с утра, обрадованная теплым рассветным солнцем, и решила наконец-то надеть платье с босоножками. Лило как из ведра, она промокла до нитки: розовая ткань прилипла к телу, ни к месту подчеркивая каждый его изгиб, и пальцы ног выскальзывали из обуви из-за обилия воды и глубоких луж. Кажется, синоптики поговаривали, что этот сезон дождей по количеству осадков будет рекордным за последние пять лет, и она, отжимая руками подол платья под навесом остановки, совсем в этом не сомневалась — такого ливня стеной давно не было. Еще и ветер поднимался неприятный, холодом обжигая мокрую кожу и повышая шанс слечь с температурой следующим утром. Она искренне надеялась, что ее иммунитет куда сильнее этих обстоятельств. Люди толпились на остановке, пытаясь урвать кусочек места под крышей, и бранились на ужасную погоду, из-за которой образовались пробки и опаздывал автобус, отставая от расписания на добрых пятнадцать минут. Она была с ними абсолютно солидарна и в душе радовалась, что оказалась не одна такая, кто благополучно забыл зонт. Не помешало бы занять очередь на автобус, но перспектива снова с ног до головы промокнуть совсем не способствовала действовать, хотя желание поскорее оказаться дома, в тепле было невероятно сильным. Юджи вздыхает. Возвращаться к метро смысла большого нет, до автобуса вон — рукой подать, пусть и с препятствием в виде проливного дождя. Но, похоже, ей стоит задуматься над использованием метрополитена в сезон дождей, хотя вряд ли она действительно начнет им пользоваться: остановка была прям напротив дома, и идея перейти дорогу и оказаться сразу в комфортных стенах ей прельщала больше, нежели тащиться от метро минут двадцать. Озябшими руками она смахнула капли с холодного лица и зачесала челку назад, прикрывая глаза. Шум дождя заглушал ропот зевак рядом или Юджи попросту перестала на этом заострять внимание, пытаясь прикинуть, как ей дальше быть: в дождь — и с головой, но зато домой, или ждать до посинения, пока погода поутихнет. Честно говоря, второй вариант ей совсем не нравился. А кому понравится торчать на остановке бог знает сколько времени после работы, так еще и промокшим насквозь? Вот-вот. Она недовольно цокнула, раздраженная и раздосадованная одновременно. День сегодня явно не задался. — Держите. Юджи даже не сразу поняла, что обращались к ней, пока ее руки что-то не коснулось и «Девушка», произнесенное мягким женским голосом, не вытянуло из пучины размышлений, где она Вселенной насолила. Ей протягивали упаковку сухих салфеток. — Едва ли это поможет, — сочувственно улыбнулась незнакомка, спрятавшая глаза за солнцезащитными очками, — но все же. — С-спасибо, — Юджи, на миг зависшая, оторопело поблагодарила девушку и взяла любезно предоставленные салфетки. Пытаясь их распаковать задубевшими пальцами, она разглядывала незнакомку, которая со скучающим видом поглядывала на наручные часы и длинным каблуком туфли ковыряла асфальт. Она была невероятно высокой и стройной, брюки на высокой посадке красиво подчеркивали тонкую талию, а рубашка, расстегнутая на пару верхних пуговиц, обнажала длинную шею и аккуратные выступы острых ключиц. Юджи таких красивых и утонченных девушек видела только в новомодных журналах и интернете. Незнакомка, вздохнув, поправила белокурые пряди и, теребя подвеску на шее, подняла взгляд на Юджи, которая, проводив взглядом очередной уехавший автобус, промакивала салфетками лицо и шею. — Давно стоите? — поинтересовалась она. Голос ее, на удивление, был необычайно мягким и с ее строгим стилем в одежде будто бы не сочетался. — Если честно… Я потеряла счет времени, — Юджи тихонько рассмеялась, пожимая плечами. Блестящие губы девушки растянулись в улыбке. Красивая, подумала Юджи. И она, и ее улыбка. Все взгляды на остановке были обращены в сторону этой неизвестной доброй девушки, но она, кажется, настолько привыкшая к чужому вниманию, ни одного не удостоила ответом, продолжая сохранять зрительный контакт с Юджи. — А Вам куда? — До Сугинами, — совсем беззаботно ответила Юджи. — А Вам? Незнакомка удивленно охнула, и ее белые брови показались над круглыми темными линзами очков. — И мне туда, — она снова улыбнулась. Им по пути. И Юджи почему-то почувствовала радость из-за этого факта. — Пойдем? — спросила девушка, взглядом указывая в сторону зонта, висящего на ее запястье. — Кажется, на горизонте виднеется наш. Юджи глянула в сторону, откуда прибывали все автобусы. Там, действительно, цепочкой ехали несколько автобусов, один из которых мог оказаться нужным им. — Буду благодарна, — на одном дыхании произнесла она, подступая к своей безымянной спасительнице, раскрывающей зонт. Та ближе казалась еще выше. С лица незнакомки не сходила легкая улыбка. Она протянула локоть, и Юджи, глянувшая на нее, чтобы удостовериться в своем предположении, заметила только улыбку и уверенный кивок. — Благодарю, — поблагодарила она теперь более уверенно и осторожно прихватила незнакомку под локоть, боясь намочить ее одежду. — Все в порядке, — заверила девушка, неспешным шагом двинувшись в сторону образовавшейся маленькой очереди на автобус. — Это просто вода, так что не страшно. Юджи кивнула, смотря под ноги с некоторым стеснением. Она была отчего-то взволнована этим безобидным контактом и не поднимала взгляда выше. — Точно наш, — с толикой радости и некоторого облегчения произнесла вдруг девушка, заставив тем самым Юджи посмотреть на дорогу, где медленно тормозил их автобус. Она пропустила Юджи вперед, придерживая зонтик над ее головой, чтобы не дать промокнуть, и сама зашла следом, подставив под крупные капли волосы и плечи. Было уже не сесть, и небольшой салон маленького автобуса быстро набился мокрыми и дрожащими от холода людьми. Их забило почти в самый угол, и Юджи, случайно впечатвшись лбом в грудь незнакомки, когда автобус тронулся с места, поспешно извинилась, замечая мокрый след на белоснежной ткани. — Все хорошо, — отмахнулась девушка, очевидно, действительно не беспокоящаяся о такой ерунде. Даже в автобусе она не торопилась снимать очки. Юджи поглядывала на нее украдкой, когда была уверена, что взгляд ее не будет замечен. У нее были острые черты лица и тонкие, красивые губы, блестящие то ли от помады такой, то ли от блеска — честно говоря, Юджи в косметике совсем не разбиралась. Волосы, необычайно белые, по плечи. Пряди как будто бы были разной длины, выглядели небрежно и рвано, но не создавали ощущения бардака на голове. Наоборот, было ощущение, что так и нужно, так и задумано. Возможно, это была какая-то новомодная стрижка, о которой Юджи со своим выбритым затылком ни сном ни духом. А еще у нее была родинка в виде маленькой темненькой точечки под левой ключицей, совсем аккуратный, чуть вздернутый нос. — У меня что-то на лице? И небольшие ямочки, появляющиеся при улыбке. — А… — Юджи растерялась, застигнутая врасплох. — Нет… Все в порядке. Незнакомка хмыкнула, решив не расспрашивать. И Юджи, бегая взглядом по салону автобуса, была ей благодарна. Она нередко встречала красивых людей, но эта девушка казалась исключительной из всех них. И все же это не давало ей права так откровенно глазеть на малознакомого человека. Вот и что она о ней подумала?.. Юджи покачала головой, себя же осуждая. Однако корить себя долго не вышло, мысли быстро сменились размышлениями о том, какой цвет глаз у таинственной спасительницы. Зеленые? Карие? Или, может, голубые? Или серые? Или она носит линзы с неестественным оттенком? Эта деталь действительно вызывала большой интерес, но и спрашивать в лоб или просить снять очки как-то совсем некрасиво и бестактно, поэтому остается полагаться на воображение, которое мечется между зеленым и голубым, и на маленький шанс, что, может быть, до момента их разлуки удастся прояснить эту загадку. — Осторожно, — на крутом повороте, когда автобус начало потряхивать и люди, пошатнувшиеся на местах, запричитали недовольно, девушка придержала едва устоявшую на ногах Юджи за предплечье. Касание было мимолетным, но крепким и надежным. — Ох… Спасибо, — Юджи, выпрямив спину, улыбнулась. Платье в пути успело немного просохнуть, а сама Юджи — согреться. В Сугинами дождь уже прошел, после него было немного прохладно и тусклое солнце пробивалось сквозь тучи. В районе автобус совершал три остановки, на одной из которых Юджи вышла вместе с незнакомкой — оказалось, она тоже ее. Подумав, что это, возможно, сама судьба благоволит, Юджи набралась смелости и решила поинтересоваться, как же девушку, спасшую ее сегодня, зовут. — Сатору, — ответила та своим мягким голосом. — И пустяки. Мне стоило появиться раньше, — она смеется, очевидно, намекая на то, как сильно Юджи промокла до их встречи. — Юджи, — нельзя было упускать возможность представиться и полноценно познакомиться. — Рада знакомству. — Взаимно, — Сатору улыбнулась, легонько склонив голову на бок. — Мне пора. Может быть, еще свидимся, — она развернулась и, глянув через плечо, добавила: — но зонтик впору бы носить с собой в сезон дождей! — Пока! — выкрикнула вслед Юджи, наблюдая, как удаляющаяся девушка машет ей рукой. Юджи стояла неподвижно посреди пешеходной дороги и взглядом провожала новоиспеченную знакомую, пока та не скрылась за поворотом. Она поразительно хорошо держалась на этих высоких каблуках, и размеренный стук, сопровождающий каждый ее шаг, почему-то будоражил. Юджи весь вечер размышляла о Сатору. Живет ли она тут или у нее какие-то дела были? Просто в основном лица в автобусе всегда были одни и те же, маршрутом пользовались типичные трудоголики, проживающие в окрестностях Сугинами и каждое буднее утро катающиеся в Сибую, а вечером, наоборот, возвращающиеся домой. Совсем редко встречались какие-то новые люди, если таковые и были, то только в выходные. Уснула она с мыслью о возможной новой встрече. Сатору ведь неспроста обронила такую фразу, наверняка есть какой-то процент снова ее увидеть. Может, в следующий раз им удастся поговорить побольше. Дождливым вечером следующего дня они снова встретились. Юджи решила не экспериментировать и надела джинсы с худи и кроссовки. Сатору узнала ее даже с накинутым на голову капюшоном. — Здравствуй, — улыбнулась Сатору, складывая зонтик под крышей остановки. — Быстро же нас снова свела судьба. — Привет, — Юджи, обрадовавшись, широко заулыбалась, запрокинув голову и стянув капюшон, чтобы получше разглядеть девушку. У нее были все те же солнцезащитные очки причудливой округлой формы и губы привлекательно-ярко блестели. В этот раз на ней были узкие темные джинсы, в которые была заправлена закатанная по локти светло-голубая рубашка, и красные туфли на тонкой шпильке. Просто, но при этом эффектно и красиво. Вся она была такой — женственной и изящной. Юджи рядом с ней ощущала себя до странного приятно и воодушевленно: такая красавица уделяла ей внимание, кому бы ни понравилось? Сатору присела рядом на небольшой сухой островок лавочки и закинула одну длинную ногу на другую. Юджи неосознанно чуть отодвинулась, уступая ей больше места, и та только хихикнула тихо. — Тяжелый день? — спросила Юджи, наблюдая, как чужие длинные и бледные пальцы коснулись задника красной туфли. — Безумно, — выдохнула Сатору, чуть напрягшись, и без стеснения стянула туфлю с ноющей ноги. Та оказалась натертой и кровоточила сзади. Сатору от неприятных ощущений поджала губы, разглядывая заляпанную кровью туфлю и катастрофу в виде болезненной и ноющей ранки. Вот приспичило же ей именно сегодня надеть новые туфли. — Ох… Натерли? — Юджи увиденное взволновало. Должно быть, больно было так ходить. — Мхм… — Сатору промычала, ладонью обдувая ранку. — Решила покрасоваться новыми туфлями, — с долей иронии усмехнулась она. — Со второй ногой так же? — обеспокоилась Юджи и, получив кивок вместо ответа, притянула рюкзак, свисающий с одного плеча, ближе к себе. — У меня с собой аптечка. Давайте обработаем? — У нас взаимопомощь? — рассмеялась Сатору. — Я буду очень благодарна. Юджи, решительно настроенная облегчить чужие страдания, выудила из рюкзака большую косметичку, которую полностью отвела под аптечку. Чего там только не было: от обезбола и аскорбинки до обеззараживающих средств, разогревающих мазей и разномастных пластырей. Таскать ее с собой приучил дед, и, хоть Юджи по началу упрямилась и жаловалась, что она только утяжеляет ее рюкзак, в ней было много полезного, особенно для нее, активно занимающейся спортом с младшей школы, страдающей мигренью и травмирующей ноги и руки то тут, то там. Юджи поставила косметичку между ними и зашуршала упаковками таблеток в поисках бутылечка хлоргексидина. Сатору разглядывала ее медицинские пожитки и засмеялась. — Ограбила аптечный ларек? — И не один, — Юджи улыбнулась, находя искомое, спиртовые салфетки и пластыри. Она, быстро протерев влажной салфеткой руки, тут же поднялась и опустилась на корточки рядом. — Можно? Сатору на короткий миг растерялась. Губы ее приоткрытыми застыли в изумлении. Кажется, она и не рассчитывала на то, что ей помогут именно с обработкой. — Да, — отозвалась она наконец, — пожалуйста, — добавила тихо. Юджи осторожно опустила голую стопу себе на бедро и, предупредив, что будет совсем чуть-чуть щипать, обдала средством ранку, смывая кровь. Сатору, задержав дыхание, прикусила нижнюю губу и отвернулась. — Больно? — Юджи, аккуратно придерживая ногу, начала обдувать обработанную область, чтобы раздражение побыстрее утихло. — Больше… — натужно выдохнула Сатору, поджимая пальцы ног. — Никаких новых туфлей… Юджи прыснула со смеху, быстренько обрабатывая ранку на этой ноге еще раз, пока Сатору стоически терпела. — Как подсохнет, заклею пластырем, а пока надо бы заняться второй… — Юджи глянула на вторую ногу, все еще обутую. — Могу снять? — Угу, — Сатору утвердительно кивнула, приподнимая ногу. Юджи осторожно сняла туфлю, и Сатору от боли снова поджала пальцы, забавно надув щеки. — Шшш, — Юджи, позволив себе вольность, успокаивающе огладила острую щиколотку. Она совсем позабыла о людях, их окружающих, и непогоде. — Чуть-чуть еще. Сатору, стерпев неприятные ощущения, выдохнула полной грудью и подняла очки, пристраивая их на макушке. — Спасибо, — сказала она, когда чужие пальцы с такой обходительностью обращались с ней и, стараясь минимизировать боль, клеили пластыри с милым дизайном в виде крольчих мордочек. — Совсем не за что, — Юджи осторожно поочередно опустила ноги в туфли, до конца не надевая, только для того, чтобы их не вымочить на мокром асфальте. — С недельку придется поклеить пластыри, — она опешила, когда подняла голову и протянула коробочку пластырей Сатору. Глаза, обрамленные белыми длинными ресницами, таки оказались ярко-голубыми с синеватыми прожилками. Они были настолько необычайно красивыми, что дух захватывало. Сатору засмеялась и подушечками пальцев коснулась подбородка, заставляя Юджи сомкнуть раскрытые губы. Касание было мягким, а давление — почти неощутимым, но дыхание перехватило. Едва заметный румянец расползался по ее щекам. — Не отвалится, если отпущу? — она смеялась совсем беззлобно и продолжала придерживать чужой подбородок. Юджи казалась очаровательной в своих искренних эмоциях. — Извините… — Юджи, раскрасневшись, однако, не торопилась прерывать контакт, инициированный Сатору, и, когда та убрала руку, совсем неосознанно потянулась вслед, не желая расставаться с этим странным теплом. — У нас баш на баш? — Сатору улыбается, из чужой руки вынимая коробочку пластырей. Пальцы ее при этом подняли мурашки по протянутой руке. — Наверное?.. — Юджи пожала плечами неуверенно, нелепо улыбаясь в ответ, и поднялась. Щеки горели страшно, хотелось согнать этот жар чем-нибудь ледяным. — И, кстати, можно опустить формальности, — Сатору, спрятав пластыри в сумочку, подняла взгляд на стоящую рядом девушку, — на «ты» было бы славно. — Хорошо, — Юджи кивнула, переводя взгляд на дорогу. Кажется, лицо загорелось еще сильнее. Значит ли это, что они встретятся снова? Сатору до автобуса прихрамывала, находя опору в руке Юджи, которая вела их под одним зонтом. Руки их были совсем близко-близко, и обе находили в этом что-то волнительное. Даже несмотря на то, что ее пропустили вперед, Сатору не торопилась идти вглубь салона, дожидаясь, пока Юджи оплатит поездку и поспешит к ней. — Садись, — Юджи кивает в сторону одного свободного места. Сатору не противится и занимает его, явно расстроенная тем фактом, что из-за ограниченного пространства между рядами сидений невозможно закинуть ногу. Юджи, вставшая рядом, наконец-то осознала произошедшее: их новую встречу, наполненную столькими касаниями, и короткую беседу. Руки до сих пор будто бы покалывало от тепла, исходившего от ее нежной кожи. Она находила удивительным то, с какой легкостью малознакомый человек пробуждал в ней странный интерес и неописуемые чувства. Расстались они так же быстро, как и в прошлый раз, и так же, как и тогда, Юджи дождалась, пока она, прихрамывая под зонтом, скроется за поворотом. Уснуть в ту ночь было нелегко, мысли так или иначе возвращались к Сатору. В порядке ли она? Добралась ли? Что бы у нее спросить в следующий раз? Что она наденет? Узнает ли она ее снова с такой легкостью в толпе понурых лиц? Сатору не заставила себя ждать и следующим вечером нагнала Юджи, шагающую под зонтом. — Привет, — улыбка ее была донельзя ослепительной и яркой. Ярче солнца, спрятавшегося за тучами. — Погода сегодня совсем не радует, — сетовала своим приятным голосом. Она говорила немного громче, чем всякий раз до этого, чтобы за шумом дождя ее можно было точно расслышать. — Привет, — Юджи казалось, что не ответить улыбкой на ее радушную улыбку — это самое настоящее преступление, поэтому она на радостях улыбнулась так широко, как только могла. Погода и вправду не задалась с самого утра: дождь шел с небольшими перерывами. Было холодно, ни проблеска лучика света на темно-сером небе. Настроение из-за этого поубавилось, но, кажется, с появлением девушки оно в миг улучшилось. Сатору сегодня была в бежевом свитере и черной юбке-карандаш, красиво подчеркивающей ее формы. Та была с вырезом сбоку, и каждый раз, когда она делала шаг, показывалось бедро, обтянутое полупрозрачными черными колготками. Юбки шли ей даже больше, чем штаны. Юджи расслабилась, увидев, что сегодня на ней были туфли на маленьком каблучке. — Как ноги? — побеспокоилась она, замечая, что чужой шаг был немного шатким. — Твоими стараниями, — Сатору остановилась, приподнимая ногу, где виднелся милый пластырь с кроликами, — не так больно. Юджи была рада это слышать. — Давай ко мне? — Сатору качнула зонтом, по которому звучно барабанил дождь. Было неудобно идти рядом с двумя раскрытыми зонтами по узкой улочке, где еще сновали туда-сюда люди. Юджи согласилась, лишний раз не раздумывая. Прошмыгнула под чужой зонт, быстро сложив свой, и будто бы по привычке, словно делала это множество раз, а не один, подхватила Сатору под локоть. Они сели в первый приехавший автобус и снова оказались в тесноте из-за большого количества желающих скрыться от непогоды и поскорее добраться домой. От Сатору приятно пахло. Юджи не могла этому запаху дать ассоциацию с чем-нибудь, что ей было знакомо, но это определенно было что-то сладкое и дразнящее. Неосознанно она стала вдыхать глубже, пытаясь разобрать ноты парфюма и просто наслаждаясь. Губы у Сатору были сегодня розоватыми и не такими блестящими, как прежде, а круглые очки сменились прямоугольными. На ней, казалось, гармонично могло выглядеть все, что угодно. — Если не секрет… — Юджи робко накрутила розовую прядь на палец, смотря снизу вверх на девушку, возвышающуюся над ней. — Ты в Сугинами живешь? — Временно, — Сатору ответила быстро и легко, давая надежду на то, что на плодотворный диалог она весьма настроена. — Около храма Омия, знаешь же? — О, знаю, — Юджи мысленно прикинула маршрут: от ее дома до храма минут двадцать-двадцать пять пешим. — Планируешь переезд? — Я давно переехала, — Сатору усмехается, покрепче прихватывая поручень, — там поместье фамильное осталось, я его в распоряжение храма передавать буду, нужно пару моментов уладить. В течение недели, похоже, все закончу. — Ты у нас голубых кровей, получается? — Юджи смеется. В ее представлении поместье — это что-то большое и богатое, недоступное простолюдинам. А, учитывая утонченность и красоту девушки, это вполне могло быть правдой. — Ох, брось, — Сатору качает головой, посмеиваясь. — Я просто избавляюсь от пережитков прошлого. — Значит, живешь в Сибуе? — Юджи почувствовала некоторое разочарование, услышав, что скоро Сатору перестанет посещать Сугинами. Значит ли это, что они больше не встретятся? Она даже не обратила внимание, как грусть просочилась в ее голос. — Там же и работаю, — Сатору склонила голову на бок, изучая сложное выражение лица девушки перед собой: она выглядела грустной и счастливой одновременно, но задаться вопросом вслух не решилась. — Кем, если не секрет? — Юджи действительно было интересно, кем же она могла работать. — Есть догадки? — Сатору хотелось позабавиться и разбавить унылую действительность. Юджи прищурилась, между бровей ее пролегла складочка. Она глубоко задумалась. Все эти дни Сатору была одета как с иголочки. У нее хорошо поставленная речь. Такими можно было представить только преподавателей, офисных работников и какой-нибудь административный персонал. А вдруг она модель? С такими природными данными ей только и сверкать на обложках новомодных журналов и билбордах. — Теряюсь в них, если честно, — призналась Юджи, устав ломать голову. — В офисе каком-нибудь работаешь? Или таки модель? — Мимо, хотя приглашали, — Сатору усмехнулась. — Я препод. — Серьезно? — Юджи удивленно округлила глаза. По правде, она казалась слишком молодой для преподавания и совсем не вписывалась в классическое представление о преподавателях. — Где? — Да, сама порой не верю, — Сатору засмеялась, и смех ее был таким мелодичным, невозможно было не улыбнуться. — В экономическом в Сакурагаока-тë. Юджи присвистнула. Какой же она казалась удивительной и разносторонней. Невозможно было ей не заинтересоваться. — А ты? — поинтересовалась Сатору, легонько качнувшись вперед из-за небольшой тряски. — В Сугинами, кажется, живешь? — Да, — Юджи прижалась к ней еще сильнее, когда на одной из остановок выйти поторопились несколько человек позади нее. Сатору приобняла ее, притягивая поближе, чтобы минимизировать столкновение с чужими телами. — Спасибо… — оторопело обронила она, розовея щеками. — Я учусь и подрабатываю в аниме-магазинчике. Даже когда автобус тронулся и места оказалось побольше, они не отходили друг от друга, только рука Сатору соскользнула с талии обратно на поручень. — Отаку? — она заулыбалась. — И что тебе нравится? Мехи? Волшебницы? Сëдзë? Юджи засмеялась: — Ты когда последний раз смотрела что-нибудь из аниме? — Покемонов, когда в школу собиралась по утрам, — совсем честно призналась Сатору, лицезрея искреннее удивление на чужом лице. — Расскажешь как-нибудь о новинках? — «Новинках»? — Юджи смеется. — Нам придется почти пару десятков лет наверстывать, но если тебе интересно, то расскажу с большим удовольствием. — А я с большим удовольствием послушаю, — Сатору подмигнула игриво. Из автобуса они выбежали, поскольку только в последний момент заметили, что приехали. — До встречи, — улыбнулась Сатору, помахав рукой на прощание. Юджи, почему-то почувствовав себя окрыленной, закружила с зонтом в руках, когда девушки и след простыл. Они узнали сегодня друг друга получше и, судя по прощанию, непременно встретятся вновь. У Юджи вошло в привычку каждый вечер поспешно собираться и бежать к месту заветной встречи. Она быстро осознала, что желание увидеть Сатору, услышать ее согревало что-то глубоко внутри, подпитывало интерес. И невзрачное серое небо ей перестало казаться чем-то неприятным и отталкивающим, грузные тучи всегда благоволили их встрече, а дождь был приятным аккомпанементом мягкому чужому голосу. Встречи их были спонтанными, но вместе с тем будто бы обещанными — безмолвно. Взгляда перед разлукой и чарующего «До встречи» словно было достаточно, чтобы знать, что завтра они встретятся вновь. Так она узнала, что Сатору двадцать восемь, она любит ванильный раф и смешивать разные сиропы в латте, сладкое в невообразимых количествах и совсем не любит научную литературу, что в университете парней в процентном соотношении больше, чем девушек, и что большая часть из них — напыщенные идиоты, полагающиеся на родительские деньги в учебных вопросах, что преподавательский состав — тот еще гадюшник, и многие ее ни во что не ставили потому, что слишком молодая и подходила к преподаванию иначе, хотя у нее уже была ученая степень. Чем больше она о себе рассказывала, тем сильнее Юджи убеждалась в том, что она невероятная. Ей казалось, что такому человеку ее истории интересны шибко не будут, но Сатору всегда внимательно слушала: и о дедушке, и о спортивных достижениях, и о подростковом школьном хулиганстве и особенно звонко смеялась с историй о странных отаку, захаживающих в магазинчик. Она казалось такой далекой и приземленной одновременно, это искренне поражало. В ней простота удивительным образом сочеталась с утонченностью. И людей, похожих на нее, Юджи никогда не встречала. Но она жалела только об одном: их встречи были короткими и миг этот, казалось, никак не продлить. Так совсем незаметно пролетела неделя, насыщенная эмоциями и мыслями о Сатору денно и нощно. Юджи подумывала над тем, чтобы обменяться контактами, и в целом была решительно на это настроена. Вряд ли ей откажут — интерес, очевидно, был обоюдным, и это не могло не тешить надежды. Сегодня ей снова захотелось надеть платье. Более приталенное и короткое, с глубоким декольте. На его покупку однажды надоумила лучшая подруга, которая заверила, что оно безупречно на ней сидит. Юджи и самой оно нравилось, но ни разу она его еще не надевала в свет. Погоду обещали теплую, но с переменным дождем, так что в целом можно было надевать его спокойно. Ей хотелось привлечь чужое внимание, хотелось обратить взгляд Сатору на себя, чтобы она смотрела на нее как можно дольше и чтобы невзначай коснулась ее вновь. Юджи весь день была в предвкушении и витала в облаках, нерасторопно работая и невнятно отвечая на расспросы коллег, чего это она так вырядилась и почему так невнимательна. Отвечать честно она не считала нужным, поэтому всячески увиливала, с нетерпением ожидая вечера и лелея особенно сильное желание увидеться с Сатору. Однако та так и не объявилась к привычному времени. И даже третий пропущенный автобус не заставил ее появиться. Погода стремительно ухудшалась, как и настроение Юджи. Это все? Неделя ведь прошла. Наверняка Сатору разобралась со всеми своими делами в Сугинами, а «До встречи» накануне обронила по привычке. Точно, так и есть, а Юджи просто дурочка, нафантазировавшая с три короба. И все же ей стало так грустно. Она долго отчаянно озиралась по сторонам в надежде, что увидит знакомое лицо, но того не было ни через полчаса, ни через час. И уезжала в расстроенных чувствах, смотря на остановку до тех пор, пока та не пропадет из поля зрения совсем. Юджи старалась не думать об этом и о своих чувствах, сновала по дому, занимаясь отложенными на выходные делами. Но мысли то и дело не давали покоя. Она была расстроена, хотя никто ей ничего и никогда не обещал, и зла на себя же за наивность и излишнюю глупость. Чертов сезон дождей. Никогда ей не нравился. И все же она поглядывала в окно на кухне, выходящее как раз на сторону остановки. В душе надеясь, что, может, Сатору все же появится. Но приехал один автобус, второй, а ее все не было, и с каждым чужим мелькающим лицом надежда неутешительно иссякала, а дождь только усиливался и становилось совсем-совсем темно. Вот только Сатору приехала на автобусе, которому Юджи потеряла счет. Это точно была она, ужасно взмокшая, бессмысленно прикрывающая голову мокрым пиджаком. Юджи, обрадованная ее появлением и боящаяся ее упустить, бросила все и, схватив зонтик и быстро натянув шлепки, в одних футболке и шортах выскочила на улицу. — Сатору! — крикнула она вслед идущей по привычному маршруту спешным шагом девушке. Та обернулась, остановившись, и приподняла пиджак, поднимая голову. Она заулыбалась, когда увидела Юджи, бегущую к ней на всех парах. — Привет, — сказала она. Голос ее, как и все тело, дрожал. Когда над головой появился зонт, она выдохнула, скинув пиджак на плечи. — Забыла зонт дома, представляешь? Еще и работой зава… — Ты вся мокрая, — обеспокоенная Юджи даже не стала размениваться приветствиями и оборвала Сатору на полуслове. Та только улыбнулась, смахивая с лица дождевые капли. — Пойдем, тебе нужно просохнуть и отогреться. Она просто поставила перед фактом, даже не спрашивая согласия, и, подхватив Сатору под руку, поспешила к дому. Сердце в ее груди билось бешено под волнительный стук чужих каблуков и барабанящий по зонту дождь. В тепле Сатору поежилась, вжав голову в плечи, но быстро расслабилась, когда на холодное и мокрое тело накинули плед. Она оттягивает влажную розовую ткань рубашки от своей груди и тихонько смеется: — Я сегодня так долго думала, что надеть, — шмыгает замерзшим носом, — подумала о тебе и она сама под руку попалась. Юджи краснеет, взглядом бегая по коридору в страхе вернуться к ее розовому лицу и тонкой улыбке. Она сгорит сейчас со стыда. — В-ванная прямо по коридору, последняя дверь слева, — сказала она намного тише, чем говорила обычно. — Можешь использовать все, что там есть. Я тебе что-нибудь подыщу, а твои вещи простираем быстренько. Сушилка есть. — Хорошо, — согласилась Сатору, снимая туфли и опуская на тумбочку сумку. — Спасибо, — она проскользнула мимо и двинулась по указанному пути. Вслед за ней потянулся шлейф знакомого парфюма. Казалось, словно дождь раскрывал его только сильнее — яркие сливочные ноты кружили голову. Юджи прикрыла глаза и, когда девушка скрылась в ванной, спрятала красное лицо в ладонях. Под закрытыми веками чертова розовая рубашка мокрая настолько, что просвечивает белье и очертания аккуратной груди. Не то чтобы она специально на этом акцентировала внимание, просто… Юджи шумно втянула носом воздух, похлопывая себя по щекам. Не время сейчас думать о всяком, нужно найти сменные вещи. Сатору из ванны выбирается быстро. Чужие шорты ей маловаты, зато футболка в самый раз и достигает середины бедра. От нее теперь пахнет ягодным гелем, и Юджи ловит себя на мимолетной мысли, что ей нравится это, нравится, что она пахнет ею в каком-то смысле, что она в ее вещах. В этом было что-то особенно приятное и будоражащее. — Поужинаешь со мной? — предложила Юджи, наблюдая, как Сатору по собственному настоянию возится со стиральной машинкой, сидя на корточках. — Да, — Сатору улыбается совсем очаровательно, смотря на нее снизу вверх, — я сегодня, если честно, даже не обедала. Юджи быстро накрывает на стол. Она отвыкла с кем-то есть, но все еще не может приучить себя готовить мало. Обычно компанию ей составлял дед или же друзья, но того не стало, а они захаживали все реже. За едой они много болтают. Сатору рассказывает, что сегодня ей пришлось внепланово подменять другого преподавателями и ее расписание пополнилось двумя утомительными парами, что она, опаздывая, забыла утром захватить зонт и вечером все надеялась, что дождь поутихнет, но тот только набирал обороты. — Это лучший карри, что я когда-либо ела, — она блаженно мычит, облизывая губы, перепачканные соусом. — Спасибо, Юджи. — Не за что. Я рада, что тебе понравилось, — Юджи счастливо улыбается, вскруженная похвалой. Сатору настояла на том, чтобы помыть посуду. В знак оказанного гостеприимства. Юджи не стала настаивать, но решила поработать с ней в тандеме: убрала стол и мытые тарелки и приборы расставила по местам. Она чувствовала себя с ней невероятно легко и просто и, поглядывая в окно, все безмолвно вопрошала ливень не прекращаться, чтобы та задержалась на подольше. Они решили выпить чай, и Юджи, помня любовь Сатору к сладкому, из своих закромов достала все, что было: самые разные конфеты, печенье и шоколадки. — И ты все это просто складируешь? — удивилась Сатору, разглядывая упаковки конфет. Когда ей просто кивнули и ответили, что сладкое не то что бы любят и оно оказывается здесь из-за других, она драматично охнула. — Какое кощунство, Юджи! Юджи рассмеялась: — Ну, возможно, оно все просто ждало своего звездного часа? — Меня? — Сатору подмигнула, распаковывая первую попавшуюся под руку конфету. — Тебя, — улыбнулась Юджи, принимая поднесенную к губам конфету. Она откусила половину, не ожидая, что вторая сразу же отправится в чужой рот. — О, вафельная! — восторженно пробормотала Сатору, снова быстро облизывая свои тонкие розовые губы, отчего дыхание Юджи перехватило. — Люблю такие. Она не преувеличивала, когда говорила, что любит сладкое, — запивала конфеты приторным чаем и была абсолютно счастлива и довольна. И Юджи осознала окончательно: она ей очарована. Дождь не стихал и поднимался воющий ветер, а время близилось к позднему вечеру. Когда Сатору перекладывала стиранные вещи в сушилку, Юджи набралась смелости. — Хочешь, можешь остаться на ночь, — предложила она, робко наблюдая за девушкой из-за угла. — По такой погоде идти куда-то явно не очень целесообразно. Сатору смотрела на нее удивленно некоторое время, а потом, пожав плечами, с улыбкой ответила: — Если я тебя не потесню. Юджи выдохнула с некоторым облегчением, сдерживая рвущуюся наружу радость. — Не потеснишь, — заверила она. Юджи подготавливает для нее диван и идет в ванную, желая ополоснуться перед сном. Она рада, что Сатору останется на ночь. Это значит, что они проведут время вместе еще утром: позавтракают, отправятся в Сибую. И она обязательно попросит у нее номер, поймает нужный момент, правильный. Зря она себя вечером так накрутила — судьба распорядилась так, чтобы они снова встретились. — Сладких снов, — Юджи, поправляя сорочку, заглянула на кухню, где Сатору, разгрузившая сушилку, сидела уже за ноутбуком, который всегда таскала с собой в сумке. — Не говори, что будешь сейчас работать, — нахмурилась она. — Чуть-чуть, — Сатору засмеялась. — Постараюсь слишком громко не ругаться. Сладких снов, Юджи. Однако сон не шел. Юджи долго ворочалась в постели. Дождь за окном, громко дающий о себе знать, только мешал сконцентрироваться, а свет, заползающий в комнату короткой тусклой полосой под закрытой дверью, давал понимать, что Сатору все еще занята своими делами. Так прошло полтора часа, и Юджи, сдавшись, поднялась, вздохнув. Сатору сидела в позе лотоса, со стороны выглядело забавно, как она уместилась со своими длинными ногами на стуле. — Совсем не собираешься заканчивать? — Юджи зевнула, прикрывая рот ладонью, и присела рядом. — Допроверяю пару работ — и все, — ответила Сатору, отрывая взгляд от ноутбука и смотря прямо на Юджи. — А тебе не спится? — Дождь громкий, — сетовала Юджи. Ах, если бы только в нем была проблема. Сатору улыбнулась, возвращаясь к работе. Как же она была красива, вся такая собранная и сосредоточенная, с взъерошенными волосами, в простой огромной футболке. На самом деле Юджи девушки всегда симпатизировали больше, нежели парни, но если опыт со вторыми был, причем разный и в основном удручающий, то с первыми — никакого. Сатору ей определено нравилась. — Знаешь, — начала она не очень уверенно, опустив голову, — я сегодня… Очень расстроилась, когда ты не пришла. Я долго тебя ждала. Пальцы Сатору замерли над клавиатурой, все ее внимание было приковано к Юджи. — Ты не подумай… — Юджи замотала головой и руками. — Я… Мы ведь и не договорились толком, просто… Я привыкла, вот… И хотела увидеть тебя. Лицо ее все красное, сама она нервно ерзает на стуле, ожидая, скажут ли ей что-нибудь. — Я тоже, если честно, расстроилась, когда не встретила тебя на остановке, — призналась Сатору, и Юджи от ее слов вздрогнула, тут же на нее уставившись, — хотя понимала, что странно было бы тебя там встретить, опоздав так сильно, — она вздохнула. — Я никогда еще не была так зла на работу и стечение обстоятельств. Юджи заулыбалась. Ей было так приятно это слышать. Значит, их интерес друг к другу был взаимным. — В день нашей встречи… Я так устала, что решила плюнуть на метро и просто прокатится на автобусе, на котором не ездила бог знает сколько времени, — Сатору решила быть откровенной. — А там стояла ты, вся продрогшая, мокрая, явно недовольная, — смеется, — и притягательная. Я не смогла устоять, решила помочь хоть чем-то, а там… Не думала, что буду на эту остановку тащиться каждый день. У Юджи сердце заходится в бешеном ритме. У нее от удивления округлены глаза и приоткрыт рот. — По правде, — Сатору поднимается, медленно огибая стол, — я ненавидела сезон дождей. До того дня. Кажется, сердце Юджи готово остановиться. Она хватается за стол, пытаясь себя заземлить, и жмурится крепко-крепко. Из-за чужих нежных рук на собственных плечах бегут мурашки прямо вдоль позвоночника. — Юджи, — зовет Сатору, и дыхание ее опаляет само ухо. — Я тебе нравлюсь? Юджи от вопроса вздрагивает. Она открывает глаза, поворачивая голову в сторону девушки, и носы их почти соприкасаются, а взгляды пересекаются. Какие же у нее удивительные глаза, пленяющие. — Нравишься… — прошептала она, кивая в подтверждение своим словам. Сатору улыбается, а рука ее скользит по шее вверх, пальцы массируют выбритый затылок. Юджи кажется, что она перестала дышать, запрокинув голову. Чужие манящие губы так близко, что от потаенного желания к ним прильнуть тяжесть зарождается внизу живота. — Можно?.. — шепчет Сатору, взгляд которой прикован к пухлым губам. Она поглаживает подбородок и большим пальцем скользит по сухой нижней губе. — Пожалуйста, — на одном дыхании произносит Юджи, и голос ее дрожит от предвкушения. И Сатору целует. Губы ее мягкие, а их давление нежное. Поцелуй кажется мимолетным и вместе с тем таким долгим, что тело дрожит и голова кружится. Юджи не дает ей отстраниться, хватает за подол футболки и льнет к ускользающим губам. Хочет еще, больше. И Сатору, кажется, нужно было только это — демонстративное желание. Потому что в следующий миг она зарывается пальцами в розовые вихры, гладит шею и целует настойчивее. Юджи сводит колени, чувствуя, как возбуждение нарастает, жаром окутывая все тело, и руки Сатору, блуждающие по лицу и плечам, ее губы, влажные и такие дурманящие, распаляют только сильнее. Она замирает, когда по горящим губам скользит мокрый язык, и смотрит в потемневшие голубые глаза. Их губы все еще соединены, смешанное дыхание опаляет их, и Юджи срывается первая: поднимаясь, обнимает за плечи, притягивая ближе к себе, и, вставая на носочки, остервенело впивается в губы, в податливо приоткрытый рот вторгаясь языком. Сатору в поцелуй улыбается, обнимая ее за талию, и быстро меняет их положение, усаживая Юджи на край стола. Та даже не отрывается от припухших от поцелуев губ и только жмурится сильно, прежде чем открыть глаза, когда чужие горячие ладони оказываются под сорочкой, на бедрах. Сатору хочет задаться вопросом, не поторопила ли она события, но красноречивым «нет» служат разведенные в сторону колени. Приглашение в чистом виде, от которого отказаться было бы самым настоящим преступлением. Юджи хочется, чтобы руки Сатору двинулись выше, обласкали ее всю, коснулись везде, где только можно, но те лишь массировали бедра, нагревая их внутреннюю сторону, и пальцы ног предательски поджимались, когда кожа наливалась горячим красным, стоило чужим пальцам ее сжать сильнее. Она, стесняясь сказать о своих желаниях вслух, оторвалась от губ, чтобы перевести дыхание, и спрятала розовеющее лицо в сгибе между плечом и шеей. Сатору тихо рассмеялась ей на ухо, поглаживая по спине, и от этого мурашки прошили все тело. Она с легкими поцелуями обрушилась на шею Юджи, языком поднимаясь вверх, цепляя мочку уха, и вниз снова опускаясь губами, разогревая влажный след. Юджи тяжело задышала, вытягивая шею под ласками и пальцами комкая футболку. Когда кожу игриво прихватывали зубами или всасывали аккуратно, она и вовсе стонала, закусывая губы. Сатору быстро перешла к плечам, стягивая с них тонкие бретельки сорочки, и языком отследила контуры выпирающих ключиц. Юджи замерла в предвкушении, когда руки с бедер двинулись вверх. Сорочка поползла вслед за ними, обнажая тело. Сатору снова нашла ее губы, и поцелуй этот был куда более головокружительным, чем все предыдущие: чужой юркий язык бесцеремонно втянул ее в грязный, звучный танец, ощущения от которого вымели из головы совсем все мысли, оставив только звенящую пустоту как подспорье для похоти и жгучего желания получить как можно больше удовольствия. Юджи застонала в губы и выгнулась, расправляя дрожащие плечи, когда грудь оказалась в руках, умелых и желанных. Она, возбужденная, елозила по столу, не зная, чего больше хочет: отстраниться от губ и застонать во весь голос или, наоборот, прильнуть как можно ближе, быть расцелованной еще сильнее. — Сатору… — стон перетек в судорожный вздох, стоило рукам сжать грудь посильнее, а пальцами оттянуть затвердевшие соски. — М-м? — Сатору целует под подбородком, массируя грудь с переменным давлением: то сильнее, то мягче. Но Юджи больше ничего не говорит, только стонет, накрывая чужие ладони своими. По тому, как она беспокойно то разводила колени, то по возможности пыталась их свести, чтобы получить немного заветного трения, Сатору прекрасно понимала — она очень возбуждена. И такой яркий ответ на незамысловатые ласки будоражил и распалял собственное возбуждение, тяжестью осевшее внизу живота. Каждый стон Юджи побуждал двигаться дальше, подарить ей незабываемое удовольствие. От поцелуев, расползающихся по груди горячими следами, Юджи затрясло. Она выгнулась, когда руки Сатору оказались под поясницей, губы ее сомкнулись на соске, а язык закружил вокруг него, и обняла ее за голову, давая понять, что эта ласка ей особенно приятна. Сатору перекатывала на языке твердую горошину, оттягивала ее зубами и вылизывала следом, посасывая. Юджи дрожала в руках и выгибалась навстречу все сильнее, желая еще большего. Она не смолкала ни на секунду, и от голоса ее Сатору сводила напряженные бедра. Ее хотелось так сильно, что жар внизу доводил до исступления. — Юджи, милая, — Сатору касается поцелуем щеки, уголка губ, оглаживает бедра. — Давай переместимся? Раскрасневшаяся Юджи в желтом свете лампы выглядит еще очаровательнее, чем обычно. Она кивает заторможено, с стеснением сводя ноги, когда Сатору отстраняется, поправляет задранную сорочку и встает, за руку ведя за собой в комнату. Вещи летят в стороны, касания и поцелуи пропитаны страстью, жадностью и голодом. Юджи губами прижимается к шее Сатору, сминает ее обнаженную мягкую грудь и под ее же прикосновениями плавится. Стон ее растворяется в поцелуе, когда руки так правильно и нужно обхватывают ягодицы, медленно соскальзывают вниз. Она мокрая, горячая, и у обеих перехватывает дыхание, стоит пальцам собрать влагу, погрузиться в этот жар. Юджи забывается, теряется в ласках, извиваясь на пальцах. Она стонет, запрокинув голову, когда Сатору ласкает клитор большим пальцем, и, губами находя грудь, нежно терзает зубами соски, языком успокаивая раздражение. Их тела так близко друг к другу, так тесно, что кожа в местах их соприкосновения горит. — Сатору… — Юджи хнычет, когда Сатору вылизывает ложбинку между грудей и, смотря на нее снизу вверх, прижавшись подбородком к груди, ускоряется. Юджи в этот момент особенно красива и громка. Такая нуждающаяся, жаждущая. Льнет к лицу Сатору, держась за белокурые волосы, и целует, прерываясь на стоны, куда придется: в подбородок, горячим дыханием опаляя губы, к которым тут же прижимается, позволяя языку Сатору завязать страстную игру, в щеки, кожу которых слегка прикусывает от переизбытка ощущений. Она чувствует, как сильно сжимается, когда пальцы хотят ее покинуть, и почти скулит. — Милая, — Сатору улыбается, когда Юджи смотрит на нее как-то расстроенно, — я сделаю еще лучше, — уверяет, оставляя быстрый поцелуй на губах, и неторопливо круговыми движениями ласкает влажную промежность. — Тебе будет очень хорошо, обещаю. Юджи кивает. Ей и сейчас хорошо, очень. До легкого головокружения, сбитого дыхания и разгоряченного тела. Но хочется большего. Она хочет получить все, что ей могут дать, с головой окунуться в страсть, даримую чужими внимательными руками и жадными губами. — Иди сюда, — приглашает Сатору, манит раскрытыми руками ближе к себе и горячо целует, за бедра потягивая повыше. И от хватки ее, такой крепкой и сильной, мурашки бегут по спине. Юджи так нравится ее голое горячее тело, она млеет, прижимаясь грудью к ее груди и отвечая на поцелуй, и, сминая пальцами подушку под головой Сатору, медленно волнообразно ведет тазом, преследуя удовольствие. — Давай-ка повыше, — Сатору просит в самые губы и похлопывает по пышным бедрам. Юджи сдвигается совсем на чуть-чуть, снова припадая к манящим губам в поцелуе. — Еще выше, милая. Юджи смотрит на нее с некоторым недоверием. Правильно ли она ее поняла? Она хочет… — Да, — будто бы читая по глазам, с улыбкой отвечает Сатору. — Выше, Юджи. Юджи сглатывает, выпрямляясь. Сердце стучит в собственных ушах. Она никогда еще не оказывалась в таком положении: ни разу к ней так не прикасались, так еще и в такой позе. — Я тяжелая… — бормочет она, отворачивая красное лицо. — Я этого что-то как-то не ощущаю, — Сатору усмехается, приподнимая таз вместе с Юджи. — Милая, не придумывай, просто сделай это. Юджи смущенно кивает, набираясь смелости. Она медленно перебирает коленями, пока ожидающая Сатору беспрерывно поглаживает ее бедра, смотря на нее с вожделением. Впервые на нее так смотрят, и это волнует все нутро. — Еще чуть-чуть, милая, — подбадривающе шепчет Сатору, облизывая губы, и сползает чуть ниже, так, чтобы подушка меньше мешала и приблизиться к искушению еще быстрее. У Юджи спазмирует желудок от предвкушения. Дыхание Сатору опаляет бедра, а ее руки гуляют по ягодицам, животу и груди. Она стыдливо прикрывается рукой и дрожит, когда ее касаются поцелуем. — Милая, — Сатору целует теплую внутреннюю сторону бедра, — позволь мне, — и отнимает ладонь от прикрываемого места. Мягкого касания губ было достаточно, чтобы Юджи встрепенулась и, схватившись за спинку кровати, задрожала. Удовольствие затмило всякое стеснение от такой откровенной позы, от первого опыта, когда так крепко держали за бедра и настойчиво кружили языком по клитору. Это было слишком приятно: все тело налилось жаром, который тягучими каплями собирался на длинном блуждающем языке, и самозабвенно двигалось навстречу. Сатору ласкала ее с упоением, самым настоящим наслаждением и под ее стоны сводила колени, потирая бедра друг о друга. Она гладила ее влажный напряженный живот, дрожащие разгоряченные бедра и языком дразнила пульсирующие вход и клитор. Отзывчивость Юджи, ее чувствительность дурманят голову, стоны ее — это ода похоти и страсти. Сатору безоружна перед ее отчаянным желанием угнаться за удовольствием: когда требовательно впутывают пальцы в волосы и с такой ярой нуждой двигают бедрами, она высовывает язык, позволяя танцевать на нем. Юджи близка, все ее тело прошивает дрожью, ноги сводит судорогой. Сатору не останавливается, когда ее бедра, неконтролируемо сжимающие голову, сбиваются с устойчивого ритма, начиная замедляться: усиленно ласкает клитор языком, прихватывая его губами, и проникает сразу двумя пальцами внутрь. Юджи громко стонет и трясется всем телом до тех пор, пока не замрет, объятая крупной дрожью. Она кончает прямо так — на языке и с пальцами внутри. И Сатору в этот момент напрягает бедра так сильно, что чувствует, как удовольствие растекается по отяжелевшим мышцам. Юджи переводит дух, пытаясь отдышаться, и мычит, торопливо облизывая иссохшие губы, когда Сатору медленно языком разносит влагу между горящих половых губ и двигает пальцами. Она явно не торопилась заканчивать, решив добить сверхчувствительное после оргазма тело. — Са… Тору… — с трудом выговаривает Юджи. Дрожь снова нарастала, а бедра непослушно разъезжались. — П-постой… Я… — Ты сможешь, — убеждает Сатору, целуя влажную кожу на лобке. — Еще разок, милая. Для меня. У Юджи перехватывает дух. Она опускает взгляд вниз и краснеет, воочию наблюдая, как ее вылизывают. Сатору делала это показательно: медленно двигала языком туда-обратно, кружила по чувствительному набухшему клитору, который тут же легонько всасывала, и неотрывно смотрела ей в глаза. Как же хочется ее поцеловать. Юджи кусает губы, навстречу так же медленно двигая бедрами, и заправляет пятерней белую челку на макушку. Сатору концентрируется на движении пальцев: разводит их ножницами, сводит, легонько, не до конца проворачивая, и вводит до упора, ненадолго замирая так, чтобы подключить язык. Юджи тихо стонет, опускаясь и поднимаясь на пальцах, когда Сатору перекатывает клитор на языке, и ласкает собственными ладонями грудь, сжимая ее покрепче. В этот раз она кончает быстрее, сжимаясь еще сильнее, с тихим «Сатору» на губах, переходящим в судорожный вздох, стоило пальцам ее покинуть. Ей требуется немного времени, чтобы перевести дух и смочь пошевелить отяжелевшими ногами. Сатору поочередно целует бедра, помогает ей улечься и так мягко, тепло смеется, что Юджи робеет, сводя все еще чуть дрожащие колени и поворачивая голову в ее сторону. Она прижимается в поцелуе к улыбающимся мокрым губам. Собственный вкус не отталкивает, наоборот, побуждает языком собрать всю влагу, найти язык, доставивший ей такое удовольствие, и закружить вокруг него. Ей хорошо: истома приятно ломит мышцы, по которым скользят нежные ладони, и в голове совсем пусто, до легкого одурманивания. Она бы так сейчас и уснула, удовлетворенная и разморенная, но желание коснуться Сатору, почувствовать ее иначе слишком велико, чтобы не поддаться соблазну и не заскользить рукой по ее груди, вниз, по подтянутому животу. Сатору хотела было что-то сказать, но ее зацелованные губы застыли распахнутыми, а томный стон опалил лицо Юджи, когда ладонь оказалась между ног. Она была невообразимо горячей и мокрой, мягкой и отзывчивой, и Юджи на мгновение забыла, каково это — дышать. Она на пробу повела пальцами, лаская половые губы, и продолжительный стон потряс все ее нутро. — Чувствуешь? — шепчет Сатору в губы, притираясь к ублажающей ее ладони. — Что ты сделала со мной… Юджи стонет с ней в унисон, следом затягивая в поцелуй. Сатору под давлением ее пальцев податливо раскрывается, хватаясь за простынь и руку между ног, и выгибается в пояснице. Юджи хочет довести ее до исступления, сладкой дрожи, так сильно хочет, чтобы она шептала ее имя. Она тут же отрывается от губ, съезжая чуть ниже, и языком скользит по вздымающейся груди, метит горячую кожу. Сатору нравится: она зарывается ладонью в розовые волосы и разводит колени еще шире, когда пальцы дразнят влажный вход, внутрь медленно погружается один. — Еще… — сквозь стоны просит она. — Я могу принять еще, милая. Юджи краснеет, подчиняясь. Пальцы обдает жаром, Сатору на них так сжимается, что голова кругом и не изумиться этой горячей узости невозможно. Юджи как загипнотизированная ведет губами ниже, и под ее касаниями спина дугой изгибается. От реакции Сатору дрожь гуляет по телу, тяжесть снова зарождается где-то внизу живота, а стоны ее — красивая песня, только сильнее стимулирующая желание ублажить ее. Юджи припадает к лобку губами, и Сатору прошивает дрожь предвкушения. Она кусает губы, облизывает и застывает, когда язык оказывается на клиторе. Пальцы ног поджимаются, рука в волосах напрягается. Юджи действует просто по наитию: вылизывает ее широкими и быстрыми мазками, кончиком языка играя с клитором, и двигает пальцами. Сатору такая сладкая, так извивается на языке и пальцах, так ярко и громко стонет и бормочет ее имя, как мантру, что Юджи протирается к простыням и скрещивает лодыжки, готовая снова кончить. Она вытаскивает пальцы, когда ее за волосы тянут выше, прямо к клитору, и прижимают бедра к голове, — Сатору на пике удовольствия, дышит загнанно и гонится за лаской всем своим гибким телом, — и просто дает то, чего так жаждут: ласкает чувствительное место, поглаживая мягкие бедра. Сатору, оторвавшись от постели, кончает, пальцами цепляя пальцы на своих бедрах, которыми плотно обнимает чужую голову, и трясется, охваченная оргазмом. Она медленно расслабляется, давая Юджи отдышаться и утереть мокрый рот, и валится на подушки, тяжело дыша. — Было хорошо?.. — спрашивает Юджи, нависающая сверху, и гладит расслабленное тело под собой. — Очень, милая, — Сатору закидывает руки ей на плечи и притягивает к своим губам, жадно целуя. Они так и засыпают, отложив душ на утро и едва найдя силы натянуть на себя хотя бы белье. Дождь давно утих. Юджи раз проснулась посреди ночи, чувствуя, как к спине плотно прижималась обнаженная мягкая грудь и длинная нога, закинутая на бедро, не давала сдвинуться совсем. Не то чтобы она и хотела, наоборот, покрепче обхватила ее ладонью, чтобы не соскользнула ненароком, и обратно провалилась в сон. Утром ее разбудили поцелуи в плечи и шею, щекотливое дуновение в затылок. Сатору улыбалась и сияла, уже успев принять душ. От нее снова приятно пахло гелем, и Юджи, перевернувшись, обняла ее, лбом прижавшись к плечу. — Доброе утро, милая, — Сатору улыбается, когда в ответ ей сонно мычат и валят на бок рядом, зарываясь лицом в грудь. — Поняла, поняла: в следующий раз в постель только с завтраком. Юджи отрывает лицо от груди, поднимая на нее взгляд, и счастливо улыбается. — Доброе утро, — произносит она, сохраняя на губах эту улыбку, и трется носом о длинную шею. Она уже взволнована этим следующим разом.