Не мало смазки?

      — По всем законам жанра, мы должны это сделать на кровати, — Авантюрин падает на постель спиной и нервно улыбается, разводя бёдра, чтобы провести по ним ладонями. Ему пиздец как неловко и страшно. Потому что... а что нужно делать, когда над тобой самый красивый парень из всех кого ты видел? Ручки сложить и на стол? Изображать бурную деятельность в штанах? Может, надо было начать с вина? Отец не просто так оставил свой мини-бар открытым, оставляя их на ночь одних в квартире.       — Ты хочешь прямо... Так? — Рацио медленно стягивает с себя футболку и Авантюрин округляет глаза, тут же скашивая взгляд в сторону. Веритас звучит неуверенным. Впервые с момента как они вообще заговорили о том, чтобы попробовать зайти куда-то дальше совместной дрочки.       — Ну... Да? А где ещё? На столе хочешь меня разложить? Нет, это не мило. И не сексуально. Вообще ни капли. Папа говорил, что будет болеть задница, и я ему в этом вопросе доверяю больше, знаешь, — Авантюрин тянет руку наверх, чтобы коснуться чужой кожи. Тело прошибает мурашками. Веритас горит. Серьёзно, его кожа очень горячая, с ним точно всë хорошо? Или это нервы?       Сверху раздаётся цык.       — Давай без упоминания родителей, это всë и без этого кажется очень неловким. Авантюрин послушно затыкается. Хочется ещё что-нибудь выдать, конечно, потому что, между прочим, это его первый раз и он дико волнуется. Он уверен, что Рацио тоже. И первый, и волнуется. Всë сразу.       — Тогда иди сюда и хватит на меня просто смотреть, я даже не голый, — напоминает Авантюрин, быстро притягивая Веритаса к себе за шею, чтобы поцеловать. И заткнуть себя заранее, потому что ещё секунда и его прорвёт на какой-то стендап. Такого перфоманса от первого раза им точно не нужно.       Поцелуи кажутся в этот раз куда напряженнее обычного, хотя Авантюрин хотел добиться именно обратного эффекта. Они сталкиваются зубами, как в первые разы, Веритас шипит, Авантюрин извиняющеся целует его несколько раз в нижнюю губу, прежде чем получается поймать какой-то один ритм. Медленный, немного тягучий. Только спустя несколько минут руки перестают подрагивать настолько, чтобы Авантюрин мог себе позволить расслабиться и медленно заскользить ладонями по чужой спине. В губы тяжело выдыхают и тогда он первый раз за весь вечер чувствует привычный затягивающийся узел возбуждения внизу живота. Видимо, кому-то нравится, когда ему чешут основания крыльев. Авантюрин уделяет этому факту достаточно внимания, чтобы услышать тихий стон.       Странное начало, но вполне неплохое продолжение. Пока что они справляются. Или хотя бы Авантюрин. Нервозность от неизвестности перерастает в напряжённое возбуждение, медленно натягивающее бельё.       Голос Веритаса низкий, уже сломавшийся, глубокий, Авантюрин готов слушать его вечно, особенно когда он так откровенно стонет ему прямо на ухо от новых прикосновений к крыльям. Кажется, Авантюрин нашёл для себя новый фетиш – стоны Рацио во время прелюдии. Короткие мычания во время дрочки это вообще не то. На губы лезет идиотская улыбка, но ничего сказать ему не дают, целуя ещё и ещё. И слава богу. Потому что теперь Авантюрин нервничает в разы меньше, почувствовав минимальный контроль над ситуацией.       Приятного становится больше, когда полувставший член сжимают сквозь пижамные штаны. Шёлковая ткань трётся везде, врезается между ягодицами и заставляет Авантюрина подавиться собственным вздохом. Смазка медленно скапливается в ложбинке, размазываясь по внутренней подкладке. Между ног становится мокро и Авантюрин давит на чужое запястье, толкаясь в руку сильнее, усиливая давление.       — Ты пытаешься подрочить об мою руку? — Авантюрину нужно несколько секунд, чтобы справиться с собственным голосом и языком. Слышать такие откровенные слова от Веритаса крайне непривычно, поэтому так сильно волнующе. И это игнорируя смысловую нагрузку.       Авантюрину правда нужна маленькая передышка.       — Подталкиваю тебя к действиям поактивнее, — голос всë равно дрожит. Авантюрин приподнимает бёдра, давая Веритасу возможность самому снять с него намокшие штаны и выкинуть куда-то за пределы видимости. Кожу облизывает прохлада, контрастируя с горячей ладонью. Теперь дрожит уже весь Авантюрин, выгибаясь навстречу движениям и пальцам.       Отпускать найденное сокровище в виде эрогенной зоны не хочется, но оставлять без внимания чужое возбуждение хочется ещё меньше. Они только из душа, Авантюрин знает, что время для следующего захода уже прошло. Подрочить друг другу перед основным занятием казалось вполне логичной и хорошей идеей, вычитанной из интернета (и аккуратно спрошенной у родителей, с которыми тема секса никогда не являлась запретной). Потому что закончить на одних ласках сегодня не хотелось.       Авантюрин опускает руку на чужой пах, двумя пальцами надрачивая стоящий член сквозь ткань трусов. Куда-то в шею раздаётся новый вздох, а следом идут зубы. Не сильные укусы заставляют бёдра мелко задрожать и расслабиться сильнее, открываясь. Крылья неприятно мнутся под спиной и попытка исправить ситуацию приводит только к новому трению ягодиц об чужое бедро.       — Ты специально хочешь меня вымазать в смазке с ног до головы? Думаешь, так процесс проще пойдёт? — о все святые, в которых Авантюрин не верит, он действительно течёт активнее от этого голоса и тона. — Видимо, да.       — Не могу держать биологию в руках когда рядом ты, — за это его кусают за ключицу. Закинув ногу на чужое бедро, Авантюрин чувствует, как пальцы кружат вокруг ануса, размазывая смазку сильнее. Им не будет мало? Сейчас не течка, а течёт, пусть и активно, но всë маловато.              — Если что, смазка в рюкзаке, — как бы между делом сообщает Авантюрин, стягивая с Рацио бельё. Долой трусы, свободу эрекции и его пальцам. — Чего ты смеëшься?       — Я тоже купил, — между вздохами отвечает Веритас, поддаваясь бёдрами в ладонь. Авантюрин несильно сжимает член в руке в отместку за смех в такой момент. Рушит всю атмосферу, идиот.       — Значит, ты тоже хотел вымазать меня в смазке. Ещё и искусственной. Это какой-то кинк? — Авантюрин знает, что несёт какую-то чушь, но это помогает ему справиться с подступающим стрессом. Потому что петтинг это не страшно, это уже у них было, страшно то, что будет после. У него два дня ломило бёдра после первого раза, когда Веритас игрался с ним пальцами внутри, а сейчас… Не думать, не бояться. Это же просто член. Не убьёт же его это, правда? Жгучий интерес подстегивается возбуждением и желанием наконец узнать каково это – взрослый секс.       Авантюрин подавляет в себе желание заскулить, когда Веритас отрывается поцелуями от груди и, не переставая двигать пальцами внутри, ищет на полу свою сумку. Движения пальцев неплохо так отвлекают, но недостаточно, чтобы совсем забыться. Авантюрин приподнимается на локтях, чтобы проверить, с чем там конкретно застрял Рацио, когда в грудь острым краешком прилетает запечатанная пачка презервативов. Недовольно повозмущаться ему не даёт третий палец, вовремя сменивший тон стона с болезненного на сорванный от возбуждения.       Придурок. Зато очень горячий.       — Поможешь? — горячее дыхание опаляет ушную раковину и Авантюрин физически ощущает, как его выкручивает всем телом от этого.       — У тебя чем-то заняты руки? — кривая улыбка не способна перекрыть дрожащие пальцы, которыми Авантюрин вскрывает упаковку. Если ему и было чем дышать до этого, то чем ближе квадратики фольги, тем меньше воздуха остаётся в груди. Поэтому Веритас его добивает, проводя языком по соскам. Авантюрин сдавленно мычит, с силой пихая в его макушку надорванный пакетик.       — Абсолютно ничем, — пальцы с хлюпаньем покидают разгоряченное тело и Авантюрин закусывает губу, опуская взгляд. Латекс раскатывается под чужими пальцами. Авантюрин не может пересилить природное любопытство и тыкает в оставшийся пузырёк воздуха поверх головки. Скользко. Странно. Очень реально.       Веритас чистой рукой подцепляет чужой подбородок, снова прильнув своими губами к губам Авантюрина в новом поцелуе. Авантюрин же прикрывает глаза, шумно втягивая носом воздух. Он едва заметно кивает и ложится обратно, пальцами скользнув по основанию чужих крыльев. Его немного потрясывает от волнения, но он хочет списать это на перевозбуждение.       — Скажи, если будет больно, — шепчут ему в губы и он согласно мычит. Головка давит на анус и осторожно проскальзывает внутрь. Немного прохлады от искусственной смазки, размазанной по латексу, дают отрезвляюще реальные представления о том, что происходит снизу. Это не как в порно, не так легко, но и не дико больно. Веритас хорошо работает пальцами, поэтому просто неприятно.       Или так кажется Авантюрину, потому что стоило только расслабиться, как Веритас делает лёгкий толчок глубже, продвигаясь внутрь, как внутри всë буквально распирает. Внутренности давят, поясницу неприятно начинает тянуть, хочется свести бёдра.       — Много ещё? — шипит Авантюрин сквозь стиснутые зубы, ногтями впиваясь в спину Рацио. Тот шипит в ответ.       — Даже не половина, — хочется закричать. Но Авантюрин знает, что тогда спугнет и момент, и их уверенность в том, что им вообще это нужно. Пальцы больно впиваются ему в бедро. — Ты очень узкий.       — В меня как будто пытаются вставить палку. Мы же фактами делимся, да? — тяжело дыша, бормочет Авантюрин. Между ног липко и холодно, но он убьёт Веритаса, если тот попробует выйти. Как хорошо, что тот лишь ждёт ещё несколько секунд, прежде чем снова толкнуться внутрь, медленно раздвигая стенки и проникая глубже.       Авантюрин соврет, если скажет, что у него не затекло всë тело, пока мало-помалу Веритас не вошёл до конца. Не резко, медленно, осторожно. С тихим хлюпом надвинул его на себя до конца и остановился, шумно сопя ему куда-то в плечо. Авантюрин рассеянно гладит его по перьям и волосам, давая привыкнуть их телам и стараясь лишний раз не двигаться. Сравнение с палкой было очень даже реалистичным.              — Дыши, — напоминает он им обоим, когда Веритас приподнимается обратно на дрожащей руке. — Можешь двигаться, я привык.       — Хорошо.       И от этого «хорошо» все внутренности снова сводит в возбуждении, начиная заново разогреваться. Первые толчки медленные, тянущие поясницу и бёдра, но Авантюрин понимает, что нужно подождать. Ему уже хорошо, осталось только снова вернуть контроль над ситуацией и дать телу расслабиться в чужих руках. Самое трудное они уже сделали, осталось только достичь разрядки, правильно?       Стоит только первым не вымученным стонам слететь с губ, как Авантюрин понимает, что Веритас, так-то, тоже сдерживался до этого момента. Движения становятся быстрее, на бедре, кажется, останется синяк в виде чужой ладони, настолько крепко его прижимают к себе. С новым толчком раздаётся первый по-настоящему громкий стон. Авантюрин чувствует чужую улыбку у себя в шее. Хорошо, гаду, от того, как сильно он сжался? Ладно, Авантюрину тоже хорошо. Можно беззастенчиво царапать чужую спину и хвататься рукой за подушку, выгибаясь навстречу ласкам и движениям. Он пробует подвигаться сам, но хватка на бедре не даёт особых вольностей. Хорошо, большой альфа, сегодня руководишь процессом ты. Авантюрин ничуть не против, его всё равно сейчас всего трясет от прошедшего перенапряжения.       Правда, он совсем не ожидает, что оргазм накроет его настолько быстро. Всего несколько движений руки на члене и его выгибает дугой так сильно, что кажется, у него точно в спине что-то хрустнуло. Толчки становятся быстрее, в голове белый шум, Авантюрин мычит и жадно хватает ртом воздух, не в силах сориентироваться в пространстве. Кажется, Веритас что-то бормочет ему на ухо, но Авантюрин категорически ничего не слышит, мелко дрожа в чужих пальцах.       Последний толчок получается ощутимее. То ли потому что Веритас наваливается на него всем телом, то ли потому что между ног настолько мокро, что капли просто разлетаются вокруг от шлепков кожи о кожу. Сердце стучит как бешенное, Авантюрин слышит гул крови в ушах, пальцами хватаясь за чужие волосы. Так вот почему взрослых не устраивает просто дрочка. Теперь ему всë понятно.       От такого огромного ватного одеяла по всему телу после оргазма Авантюрин и сам теперь не хочет отказываться.       — Ты в порядке? — первое что слышит Авантюрин, когда получается собрать остатки разума во что-то единое целое и обозвать это сознанием. Он медленно фокусируется на чужом лице и улыбается, чувствуя себя как после хорошей стопки виски.       — Абсолютно. Мы должны ещё раз. Потом. Однажды, — он медленно перебирает вьющиеся прядки между пальцами, притягивая Веритаса к себе за новым поцелуем. Медленным и очень тягучим.