Предначертанные.

      Путь не занимал долгого количества времени, но сил требовал. Миша самонадеянно гнал от себя осточертевшие мысли, касающиеся дурацкой татуировки, появившейся невесть откуда. А вождение, пусть и вынуждало сконцентрировать все внимание на дороге, было эдаким процессом медитации. Ты смотришь на уплывающие природные просторы, слышишь притупленный свист проезжающих мимо автомобилей, медленно-медленно проваливаясь в пучину мыслей. Это, в каком-то смысле, и сделало поездку куда более незаметной: за размышлениями время утекает столь быстро, словно песок, проскальзывающий сквозь пальцы.       К высокому белому забору подъехали две машины. С характерным шумом оба автомобиля припарковались подле ограждения, а в скором времени оба парня выбрались из транспорта. Оба прихватили портфели и мельком переглянулись, – Макс проверял эмоциональное состояние друга, пытаясь отследить его по мимике, а Миша в мимолетном взгляде подал знак, что все в порядке. Миша накинул лямку рюкзака на плечо и прошел дальше, минуя ограждения и заходя во внутренний двор на участке. Запах от цветочных композиций, высаженных вдоль тропинки из гравия, стал куда более ощутимым.       Сиренево-розовые вкрапление от насыщенных бутонов были достаточно яркими, чтобы полноценно своровать внимание пришедших гостей. Участок сам по себе выглядел ухоженно: не было отросшей травы, всю зелень красиво подстригали, украшая не базовыми рядами огородов, а благоухающими цветами. В окне мелькнула карамельная девичья макушка и энергично скрылась из виду. Следом хозяйка дома распахнула дверь, улыбчиво встречая долгожданных гостей.       — Привет-привет! — девушка озарила обаятельной улыбкой, подскакивая к парням и протягивая руки для объятий.       — Лора, как ты прекрасно выглядишь! — Макс обхватил талию девушки руками и приподнял ее, немного отрывая от земли.       — Спасибо! — Лора смущенно похихикала, а легкий румянец украсил прелестное симпатичное личико. Девушка дождалась, пока ее опустят на землю, поправила выбившийся локон за ухо и подошла к Мише.       — Привет. — Миша априори был лишен такого же энтузиазма и тяги к комплиментам. Он холодно смотрел на Лору и искренне не мог понять, что изменилось в девушке. Какое-то изменение явно было, но что-то броское, из разряда нового цвета волос, Левитов точно заметил бы.       — Проходите внутрь скорее! Не знаю, нужна ли вам экскурсия, или сами разберетесь, но прошу чувствовать себя, как дома! — Лора раскрыла дверь пошире, гостеприимно пропуская внутрь молодых людей.       В доме царила уютная атмосфера. Стены были насыщенного цвета, напоминающего кармин, и по яркости нисколько не уступали всем остальным атрибутам дизайна. Интерьер по-особенному подчеркивал эдакий характер хозяев, – Мише всегда казалось, что Лора слишком энергичный и в своей живости запоминающийся человек. Камин, покрытый белым гипсом, на фоне красных стен выделялся гораздо значительнее. Портал был обрамлен колоннами с обеих сторон, тем самым подчеркивая и величественность, особую стать в декоре.       В зале подле камина стояли темно-синие бархатные диваны, а на них, рядом друг с другом, лежали немного смятые большие подушки. Журнальный столик, на котором, в основном, были книги, водрузился в центре. И, что еще удивительнее, книжки не были покрыты пылью, – да, кто-то еще заинтересован в бумажных изданиях, хоть современная эра для удобства позволяет скачать любое произведение. Для Миши именно этот аспект был более удивителен, чем некая схожесть дома и их хозяев. Левитов оглядел зал, опуская голову и видя большой пушистый ковер. Если говорить о практичности, – а Миша предпочитал практичность в любом ее проявлении – то такое приобретение невероятно муторное. Купить белый ковер равнозначно добровольной пытке, в которой ты раз через раз моешь и вытряхиваешь постоянно пачкающийся ковер, который, по сути, должен пачкаться, так как никаких других функций у него нет. В общем, бред.       — А где Дима? — Миша покрутил головой, но вышеупомянутую персону нигде не обнаружил.       — Дима пока на работе. Сейчас загруженность большая, его постоянно задерживают. — Лора тяжело вздохнула и прошла вперед, однако тени усталой, едва заметной грусти быстро растворились, а она ярко улыбнулась. — Можете пока что разобрать свои вещи. Я покажу вам комнаты.       Парни поднялись по лестнице вслед за Лорой, которая все-таки решила выступить самопровозглашенным экскурсоводом. На втором этаже девушка встала в коридоре и указала двумя руками на разные двери, скромно улыбнувшись. Парни оперативно отреагировали: кивнули и разошлись.       Ручка двери поддалась на давление и с щелчком открылась, впуская Мишу внутрь. У него, учитывая ранее увиденное, был очень разный спектр ожиданий. Левитов надеялся исключительно на единственную деталь: лишь бы комната не пестрила уникальными оттенками, которые принято в простонародье обзывать “вырви глаз”. Ему в этой комнате, как ни крути, еще ночевать. А если он по несчастью выбрал самую аляповатую спальню, можно с уверенностью отказывать себе во всех азартных играх до конца жизни.       Однако комната встретила его серыми стенами и черным паркетом, в своем минималистичном исполнении находясь для Миши даже умиротворенными, а не скучными. Серый цвет сам по себе не вызывал внимания, а на черном паркете, что выглядел, к слову, весьма и весьма современно, красиво переливались блики отраженных от светильников лучиков. Большая постель, грузно стоящая в центре, вписывалась в палитру из-за черного и витиеватого изголовья. На прикроватных тумбочках, стоящих справа и слева, красовались настольные лампы, а дополнительным источником света были бра, висящие на стенах и добавляющие тепла. Большой шкаф стоял около свободной стены, – его серые дверцы были чуть темнее, чем стены, дабы избежать проблем в виде сливающихся со шкафом стен. А у окон, в довершении укромного и спокойного уголка, мерно покачивались распахнутые темные шторы.       Миша слышно выдохнул. Он и впрямь остался доволен своим абсолютно случайно сделанным выбором. Левитов подошел к кровати и положил рюкзак на застеленную белым бельем кровать. Молния звякнула и Миша достал более домашние, комфортные вещи. Простенькие футболка и шорты были отличным вариантом для дачи.       Левитов несколько устало взялся за края толстовки, вывернул ее и продел через голову, обнажая подтянутый живот и рельефные мышцы груди. Миша бросил одежду на кровать и запустил пальцы в волосы, зарываясь в коротких прядях. Невольно взгляд опустился к яркому и четкому рисунку, растянувшемуся вдоль запястья.       “Ты, похоже, не последствия моего бреда или кошмара.” — Миша больше не удивлялся, вовсе нет. Он был крайне разочарован. Внимательный и привычно зоркий взгляд стал бесцветным, столь же скучающе оглядывая клеймо. Сердце неприятно покорежило и зашлось ускоренным темпом. Левитов сделал глубокий вдох и оторвал взгляд от магической татуировки, не желая пялиться на нее и мучаться от вопросов, на которые он не факт, что вообще хоть когда-то получит ответы, и принялся дальше переодеваться.       Возникший белый шум в голове прервал стук в дверь, вынуждающий Мишу наспех сориентироваться в пространстве и повернуть голову на звук. Макс медленно приоткрыл дверь, воровато заглядывая внутрь комнаты. Его, что вполне объяснимо, все еще посещало волнение за лучшего друга, и он решил удостовериться в самочувствии Миши.       — Ты как? Дима уже приехал — с долей легкой, но явственной взволнованности Макс оглядел Левитова.       Миша в ответ легко улыбнулся, взглянув на Грассо, и без каких-либо промедлений направился в сторону выхода из комнаты. Они вместе спустились вниз по лестнице к возвратившемуся Диме и в приветственном жесте пожали ему руку.       — Лора ради вас неустанно готовила, так что сейчас мы пойдем есть. Вы же наверняка устали с дороги. — Дима смахивает отросшие рыжие пряди волос со лба, кивая в сторону кухни. — А готовит она, если вы не забыли, просто потрясающе. — Дима, подобно довольному коту, растянул губы в улыбке, вызывая у Макса снисходительные смешки.       А Миша только сейчас заметил, что приятный аромат от еды, заполнивший дом, так или иначе раззадоривает аппетит. Дима провел их на кухню, стены в которой были окрашены в более благородный серый оттенок с яркими красными акцентами в каемке. Фартук, выполненный из керамической плитки, шкафы и ящики в красно-черном дизайне: в доме предпочтение явно отдавали более смелым сочетаниям цветов. Даже холодильник, привычно белый, у семьи Поповых был черный. Миша не знал, хвалить их за “необычный подход” или предвзято цыкать за “нарушение традиционных норм”, потому не находился с реакцией и просто беспристрастно оглядывал комнаты. Посреди кухни стоял большой овальный стол, выкрашенный в черный. Стеклянные двери с темной рамой, установленные на одном из свободных промежутков стены, позволяли выйти на веранду.       — Ну, рассказывайте, что у вас нового? — Дима задал вопрос и подобно зычному другу усмехнулся, отодвинул стул и сел за стол.       — А вы чего стоите? Давайте-ка тоже быстро за стол. — Лора шутливо взмахнула кухонной тряпкой, подгоняя парней, и легонько подтолкнула Макса, задорно хихикнув.       — Я недавно приехал из своего последнего путешествия по Азии. — Макс улыбнулся, сел за стол напротив Лоры и повернул голову на Мишу. Левитов сел на стул рядом с другом, положил локоть на стол и облокотил голову на руку, без интереса смотря куда-то в сторону. — Я встречал магические закаты в Таиланде, встречался с мудрецами в их буддийских храмах. Представьте, они все невероятно спокойные! У меня была дурацкая и немного подлая идея, но такой шанс мог возникнуть лишь раз в жизни. В общем, я пытался вывести нескольких из себя. На мои изощренные выкрутасы и самые разные комментарии они никак не реагировали, вот же выдержка и самодисциплина! — с волнением рассказывал Грассо, поддавшись нахлынувшим воспоминаниям. — Был на японском острове Хонсю, посетил комик кон в Токио. Очень странное мероприятие, я его не совсем прочувствовал, но мне понравилось. Случайно попал в Южной Кореи на фанфест какой-то группы, ничего не понял, но посмотрел как они по сцене скачут. — Макс беззлобно усмехнулся, а Дима более ярко рассмеялся.       — Это так замечательно, что ты путешествуешь и ни о чем не беспокоишься. — Лора мечтательно вздохнула, но затем ее голос приобрел более серьезную окраску и она слегка нахмурила брови. — А тебя не тревожит, что ты один? Что ты не можешь разделить эти чудесные моменты с кем-то еще?       Максим озадаченно взглянул на Лору и ненадолго задумался. Он перевел взгляд на своих приятелей и с весьма искренней улыбкой ответил девушке:       — Нет, я живу здесь и сейчас. Я не хочу тратить время на то, чтобы бесконечно печалиться из-за своего одиночества. Мне одному хорошо. Но я не исключаю тот факт, что однажды найду своего человека и посвящу ей всего себя. — Макс пожал плечами.       — Хороший ответ, брат — Дима поддержал Максима и обратился к сидящему напротив Мише: — Миш, а у тебя как дела? — все понимали, что Левитов не самый разговорчивый собеседник. Сам ничего не расскажет, а будет лишь слушать, изредка приподнимая бровь в знак какой-то надменной ответной реакции.       — Ничего нового: дом, работа, дом. — скучающе ответил Миша, подперев подбородок рукой. В другой руке он крутил стакан с соком, периодически поглядывая на него. — А у вас как дела?       Лора подозрительно притихла, опуская взгляд вниз. И Миша, и Макс на секунду напряглись, однако губы девушки тронула легкая и трогательная улыбка. Дима слабо и весьма мило улыбнулся в ответ, накрывая своей ладонью руку Лоры в знак поддержки.       — Ну, в общем… — Лора подняла взгляд на Диму, а после взглянула на ребят. — В нашей семье будет пополнение. — нежно произнесла девушка.       Дима и Лора – пара, которая уже долгое время была в браке. Однако пока что у них не было детей, – дела, свадьба, работа, переезды, рутина. Если подытожить: некогда. Но у судьбы явно свои планы, раз они совсем недавно внезапно узнали, что скоро станут счастливыми родителями. Эта новость была до одури неожиданной, а в двух сердцах зародились одновременно и радость, и тревога.       — Честно говоря, я никогда не думал о том, что стану отцом. Но с тобой я уверен, что мы со всем справимся. — мягко сказал Дима и чуть сжал ладошку Лоры.       — Я безумно счастлива. У нас будет плод нашей любви, о котором мы будем заботиться. Это новый эпизод нашего счастливого брака, и он, на самом деле, невероятно волнительный. — Лора глянула на гостей и слышно, даже несколько завороженно выдохнула.       “По приезде мне показалось, что с Лорой что-то не так. Похоже, не показалось.” — внимательно оглядывая девушку, осознал Михаил. Дело было не в визуальных изменениях: срок беременности явно был еще маленький. Сама по себе она сияла с какой-то отличительной силой, а эту деталь невозможно было оставить незамеченной.       — Это же чудесно! Поздравляю вас обоих! Настоящий праздник! — воскликнул Максим, резко подскочил со своего места и подошел к друзьям, чтобы крепко обнять их. — О, а вот повод воспитать невесту для Миши! — с ноткой издевки воскликнул Грассо и обошел стол, искря лукавой улыбкой. Он с силой, но по-дружески уронил ладони на плечи товарища, чуть встряхнув его. Миша в ответ на эти дружеские телячьи нежности закатил глаза.       — Меня не прельщает разница в двадцать восемь лет. Это законом наказуемо, дорогой друг. — недовольно ответил Миша, уворачиваясь от чужих рук. Левитов поднял взгляд на пару, спокойным, уверенным тоном продолжая: — Я рад за вас, поздравляю.       — Спасибо — пара с благодарностью улыбнулась своим друзьям, радостно предвкушая новую главу своей жизни.

***

      В последние мгновения заката, когда небо окрашивается в огненные тона, на веранде дома расположился Михаил. Парень удобно устроился на мягкой качели, созерцая прекрасный пейзаж, раскинувшийся перед ним. Природа создавала настоящие произведения искусства, а Левитов умел и хотел ими наслаждаться в моменты заслуженного одиночества. Даже думать не хотелось: вокруг все было настолько спокойным и воодушевляющим, что нарушение душевного равновесия по собственной инициативе приравнивалось к кощунству. Теплый летний ветер свистел, взлохмачивал пряди волос и приятно обдавал лицо своими порывами.       Веранду поддерживали четыре колонны белого цвета, сочетающиеся в одинаковых оттенках со стенами и потолком. Серая плитка, выложенная на полу, напоминала какую-то мозаику. Рядом с качелями находились уютные темные кресла, на которых неопрятно лежали мятые подушки.       Звезды постепенно проявлялись на небесном синеющем полотне, словно хаотично разбросанные бриллианты, что раз через раз игриво поблескивали. Они тонули в холодном взгляде карих глаз, отражаясь на оболочке, будто бы в небольшом и глубоком зеркальце. Вечер был по-настоящему магическим: летний запах цветущих бутонов, шепот качающихся деревьев и стрекотание проснувшихся сверчков.       Миша отвлекся от созерцания. Он опустил взгляд на рисунок, по-прежнему находящийся на руке. То ли дурацкий, то ли интересный, то ли пугающий рисунок, который, похоже, не планирует оставлять Левитова в покое, вызывал неприятный спектр чувств. Миша тяжело вздохнул. Было непросто взять и принять такое резкое появление странной детали, – а заставлять себя об этом не думать ни под каким предлогом получалось с переменным успехом.       — Как ты появилась? — вдумчиво и весьма тихо спросил Миша, глядя на меч.       — И давно ты разговариваешь сам с собой? — резко и весьма беззастенчиво на ближайшие качели упал Дима, своим внезапным появлением вынуждая Левитова пугливо вздрогнуть.       — С сегодняшнего утра. — серьезно отрезал Миша. Левитов то ли отчаянно рассудительно, то ли явно напряженно заглядывал в серые глаза Димы, выдавая то, насколько рьяно он хочет услышать хоть какую-то крупицу информации. — Сегодня утром у меня были странные ощущения. Внезапно появилось какое-то жжение, но я не обратил внимание. Ну поболит и пройдет, всякое бывает. А потом я заметил, что у меня появилась татуировка. Я не понимаю. Я вообще ничего не понимаю. Как это возможно? Что мне с этим делать? — Миша поднял левую руку, показывая предплечье с расположившемся на нем мечом. Чем больше он говорил, тем сильнее в тоне его голоса ощущалось раздражение, смешавшееся с тревожными сомнениями. Левитов чувствовал себя немного потерянным, буквально запутавшимся в кипе вопросов, которые просто-напросто свалились на него без каких-либо объяснений.       — Я, кажется, очень точно понимаю твой страх и попробую тебе кое-что объяснить. И единственно верное решение в данной ситуации – успокойся. Для начала выдохни. — Дима заметил волнение Левитова, потому в дружеском жесте положил ладонь на его плечо, успокаивающе поглаживая. Тон голоса Попова был мягким, спокойным, однако Миша напрягся еще сильнее, вперив внимательный взгляд на друга. — Существуют люди, предначертанные друг другу. Если судить исходя из легенд, углубиться в фольклор, то там любят пользоваться выражением, гласящим: связанные красной нитью сердца.       — Чего, блядь? Ты сейчас издеваться удумал?! Мне и без сказок тошно. — ядовито выплюнул Левитов. Миша сам по себе был достаточно вспыльчивым, потому такую реакцию Дима ожидал.       — Сначала выслушай меня, а потом уже встревай! — Дима решил ответить по-мужски: сурово взглянул на Мишу. Однако он быстро осадил себя, поднимая взгляд в верх. Закатное небо в этот вечер было удивительно живописным: нежно-розовые и золотистые оттенки плавно сливались с более глубокими темно-синими цветами; пушистые облака, в обрамлении редких лучей заходящего солнца, подсвечивались и мерно уплывали вдаль. — Люди, предначертанные друг другу, зовутся родственными душами. Но, можно говорить на более современный манер: соулмейты. Этот человек – зеркало твоей души, он отражает самые глубокие мысли и чувства. Ты можешь встретить свою родственную душу в любом месте и в любое время. И, в общем-то, возвращаясь к теме татуировки: в этот момент на твоем теле появится рисунок. Родственной душой может быть тот человек, с которым ты полностью поймешь себя, кому ты сможешь доверять и открывать свою душу без страха осуждения. Она или он могут быть источником вдохновения и мотивации, которые помогут тебе найти свою истину, раскрыть ее потенциал и стать лучшей версией себя. Вы будете вместе переживать моменты радости и горести, будете незаменимой поддержкой друг другу, потому что такая связь и любовь считается уникальной, на самом деле безумно редкой. Поговаривают, что встреча с родственной душой неизбежна. Несмотря на препятствия или случайные изменения планов, встреча с судьбоносным человеком так или иначе произойдет. Вот только есть и обратная сторона медали: это по-прежнему огромная редкость в нашем мире. Потому эти легенды популярностью не пользуются. Они остались в ушедших поколениях, а мы привыкли считать, что это миф о настоящей любви, которую не суждено обрести. — Дима говорил несколько загадочно и размеренно. Будто бы он пересказывал нечто воодушевляющее, в самой своей сути действительно невероятное, и был полностью уверенным в своих словах. — Важно быть готовым к тому, что встреча с этим человеком может изменить всю твою жизнь. Видимо, оно так произошло и с тобой.       Миша слушал внимательно и молча. Однако по мере рассказа он все больше хмурился, недоверчиво и с легким флером предвзятости изгибая брови. Напряженно цокнув, Левитов отрезал:       — Ты что, реально веришь в эти выдумки? Из-за них ты мне тираду зачитал, подобно свидетелю на свадьбе?! Вершина легкомыслия, Дим. — с язвительной насмешкой сказал Миша. Он нисколько не поверил услышанному: звучит так глупо, что даже смешно.       — Ты вправе сам решать, хочешь ли ты в это верить. Но от твоего желания вряд ли что-то изменится. Факт, что это реальность, остается фактом вне зависимости от твоего принятия. — Дима строго вздохнул и поднялся со своего места, направляясь в сторону дома. Своим решительным уходом он поставил точку в их дальнейшем диалоге, – было очевидно, что их беседа превратится в спор, где особо вспыльчивый Миша будет уверять в бредовости легенд. А Попов, напротив, слепо верил в правдивость блуждающих редких историй настоящей любви.       Похоже, что именно такой решительный подход, с которым Дима наотрез ушел, оставляя за собой правоту последних слов, несколько повлиял на Мишу. Левитов все еще не верил в услышанное, просто своего друга искренне уважал. Попов не выделялся повадками душевнобольных людей, был прекрасным приятелем и отличным человеком. Его престижная, теплая и светлая репутация подсознательно вынуждали вслушиваться в его слова. Потому Миша, можно сказать, поневоле внял советам, но продолжал вредничать.       — Увижу – поверю. — столь же непреклонно и по-прежнему раздражительно фыркнул Миша. Левитов поднялся с насиженного места. В его сердце бушевала странно-неприятная смесь чувств от слов друга. Он попросту не был готов к тому, что, – сколь глобально бы ни звучало – всему придет конец. Миша жил размеренной и стабильной жизнью далеко не для того, чтобы из-за какой-то старой байки все перевернулось с ног на голову и пошло под откос. Левитов был независим, реализовывался весьма успешно и скоротечно, наслаждаясь самодостаточной жизнью без каких-либо второстепенных чужих забот.       Михаил был весьма строгим директором, который славился своей расчетливостью и холодным профессионализмом. Под его руководством расцветала крупная фирма, архитектурное бюро, распространившееся от самых знаменитых до менее известных городов страны. Проектировать здания, комплексы и социально-культурные объекты Миша научился в университете, обучаясь по специальности инженера-архитектора. Карьерный рост ему улыбался, так как Левитов сам по себе в своем амплуа искрил флером главнокомандующего, а не подчиняющегося. Отныне в его обязанности входят и другие, не менее важные вопросы, касающиеся развития фирмы. Это куда более ответственная должность, научившая его требовательности и твердости характера. И со всей своей самодисциплиной, вложенной в карьеру, Миша не хотел принимать, что все это было ради “судьбоносного поворота”. Это все было ради себя, а не ради того, чтобы все это потерять.       Это, к слову, объясняло и щепетильный анализ зданий и их интерьера. Пусть в обязанности Левитова не входила перечень подобных “дизайнерских” решений, они были тесно связаны. И пусть от всего творческого Михаил был невыносимо далек, нельзя было исключать, что он поневоле привык осматривать помещения и давать им свою личную оценку, так как подстраиваться под чужие вкусы он не должен и, в целом, не хочет.       Звездная пыль, рассыпанная по всему небосводу, стала свидетельницей бушующих сомнений. Яркие звезды мерцали и переливались, создавая ощущение волшебства и таинственности. Луна, окруженная серебристым сиянием, выглядывала из-за темных облаков, освещая землю и парня мягким светом.       Прохладный ветерок играл с русыми волосами Михаила. Задумчиво проведя рукой по непокорным прядям, он вновь поднял взгляд к небу. На сей раз он был нисколько не скучающий, не разочарованный и не напуганный. Теперь карие глаза наполнились неуверенностью, которая нисколько не подходила привычно предвзятому и холодному выражению лица. Левитов глубоко вздохнул, ощущая аромат свежести, который приносил ветер. Миша развернулся и направился в дом, желая спрятаться от давления рефлексии и мыслей, касающихся насущной темы. Уверенно схватившись за ручку, Левитов дернул ее на себя, резко распахивая дверь и заходя внутрь дома. Единственным желанием, которое сейчас ощущалось невыносимо ярко, было желанием поскорее закрыть глаза и уснуть.       “Надеюсь, что все сегодня произошедшее было всего лишь сном.” — сама по себе мысль была фарсом, но утомленному сознанию помогла с облегчением выдохнуть.       Мрак в комнате разбавлял лишь лунный свет, проникающий сквозь просветы в занавесках и освещающий силуэт Левитова. Миша медленно снял одежду и с кропотливой аккуратностью сложил ее в шкаф, туда же отправляя вещи с кровати, оставленные на ней несколькими часами ранее. Левитов упал на мягкий матрас, утыкаясь головой в подушку. День был по-настоящему утомительным: ранняя поездка, встреча с друзьями, эмоциональное потрясение. Потому много сил для того, чтобы без лишних мыслей уснуть, Мише не понадобилось. Тело послушно расслабилось, а Левитов прикрыл глаза, проваливаясь в приятное небытие.