Сон мне снится - вот те на:
Гроб среди квартиры,
На мои похорона
Съехались вампиры, -
Стали речи говорить -
Все про долголетие,-
Кровь сосать решили погодить:
Вкусное - на третие.
ᅠНочь. Ночь, переходящая на утро. Ночь, затмевающая бурную жизнь. Ночь, когда все обычные люди должны уже спать. Но вот что-то кому-то все не спалось и не спалось. Не спалось и месяц назад, и два, и три, Андрей уже потерял точную дату, когда это началось. Просто, как по щелчку пальцев, в жизни что-то поменялось. Поменялось, видимо, надолго. Андрей уже сколько раз пытался что-то сделать с надоевшей до ужаса бессонницей, но ей было хоть бы хны. Она поглощала полностью, тянула в свои объятия, которые грели не хуже костра (костра собственной души), поэтому уходить никуда не хотелось. Потому что нельзя было найти замену этому теплу. Или можно было, но Андрей просто не хотел тратить оставшуюся жизнь на поиски, ведь себя в юношестве уже наискался. Или с радостью бы нашел себя вновь. Андрей еще не понял. Никогда ничего не понимал вовремя. В этом и была его проблема. Поэтому вся ночь уходила на попытки что-то понять, а в последнее время голова наотрез отказывалась работать. Думать было тяжелее, чем решать дифференциальные уравнения или переводить санскрит (सर्वम् व्यर्थम् अभवत् ।). Так что понять ничего не удавалось уже какое время подряд. И в ближайшее время ничего не обещало быть понятым. Ничего уже невозможно было понять. ᅠНа самом деле кроме бессонницы волновала еще неистовая куча проблем. Проблем, с которыми жизнь иногда полностью не совместима, а значит уже тяжелая жизнь переросла в бо́льшее препятствие для такого необходимого счастья. Если бы позволила бессонница, то Андрей бы уже заснул давно и надолго. Просто для того, чтобы не видеть других проблем, от которых тоже не мог избавиться. Надежда, что они не успели прирасти к черепной коробке намертво, оставалась до последнего. Поменять что-то было бы крайне тяжело. Шансы были, но самому Андрею ничего не хотелось менять. Это просто такой период, скоро станет лучше. ᅠИли все же «виновник торжества» (в данном случае торжество — вся ебаная жизнь) не бессонница, а нежелание пропускать драгоценное время, чтобы завтрашний день наступал еще быстрее? Андрей тоже этого не понял. Этот вариант больше подходил под ситуацию, но верить в него хотелось меньше всего. Человеку всегда легче обвинить что-то, что полностью независимо от него и давно получило суверенитет в его теле, чем самого себя во всех смертных грехах. Такова жизнь. Но все же в этой теории была пара противоречий: во-первых, Андрей никуда не тратил время, которое получает, а лишь делает себя хуже, тратя это время на размышления; во-вторых, Андрей потерял счет времени; в-третьих, смысла жить до завтра никогда не было. Лучше было просуществовать, делая все, чтобы забыться. Считать время попросту было бесполезным занятием. ᅠФедя пришел, кажется, с кухни. Ушел туда еще около десяти минут назад, хотя счет времени был потерян давненько и считать время было ужасно тяжело. Почему он проснулся посреди ночи было загадкой, ведь такого никогда не было (либо Андрей просто не помнил) и Федя всегда спал как убитый, его даже воздушная тревога не разбудила бы. Дойдя до кровати и сказав Андрею, чтобы он заканчивал всю эту хуйню и пошел к психиатру (или хотя бы к психологу), а то невыносимо уже было это терпеть, уставше упал на кровать и будто бы сразу заснул. Вот бы так и Андрею. Надоело это уже терпеть. И он не только про бессонницу. Терпеть постоянные проблемы, которые с каждым днем разрастались в новое, чудовищно страшное, существо, которое живет где-то в районе груди, и уже давно сожрало всю душу. Потому что Андрей уже давно чувствовал в своей груди пустоту. Будто там никогда ничего живого не было. Будто Андрей вообще не был никогда живым. Будто это все просто иллюзия, а прямо сейчас он очнется в абсолютно тихом, темном, свободном пространстве. Где нет никого. Ни людей. Ни души. Ни пылинки. Ни-ко-го. Даже иногда кажется, что самого себя там нет. Попасть туда, правда, хотелось. Там хотя бы расслабиться можно, отпустить все былое и начать резонировать с самим собой. Этого и не хватало. Не хватало понимания всего, что есть вокруг. Мир казался давно незнакомым, будто сюда поместили насильно, заставляя переживать одни и те же события по сто раз. Андрей точно помнит, что Федя однажды также быстро заснул, пробубнев что-то про психиатров. И не однажды. И не дважды. И не трижды. Много-много-много раз такое было. И также много раз Андрей лежит в постели, смотря на небо сквозь потолок. В темном непроглядном небе можно было увидеть много чего интересного. Того, чего нормальный человек никогда бы не заметил. Но Андрей это замечал. Замечал что-то слишком необыкновенное. Будто небо — зеркало, где можно увидеть свою жизнь со стороны и наконец понять, что идет не так. Это уже какое-то безумие. Надо завязывать (или же развязывать?). ᅠМожно было вечность разглядывать небо, но Федя рядом спросонья начал что-то бубнеть про врачей в очередной, кажется, тысячный, юбилейный, раз. Слушать очередные нотации хотелось еще меньше, чем спать, так что Андрей просто ушел в ванную. Бежать от проблем не лучший вариант из всех возможных, но умыться, может, подумать над тем, что ответить и как поступить стоило. Промолчать в очередной раз было лучшим из всех вариантом. Зато, когда Андрей пришел в ванную, то в зеркале сразу же увидел измученное лицо (причем собственное) и молчать сразу перехотелось насовсем. Потому что Андрей понимал, что виноват в этом сам, но сам вытащить себя из этой ямы (походящая на могильную) вообще никогда не смог бы. Странно было видеть себя такого. Странно было видеть странное. Ещё страннее было пытаться понять, что здесь странного, когда сам не понимаешь. Странно. Синяки под глазами, доходящие до уровня моря, плохо побритая щетина, растрепанные волосы, которые тяжело было помыть уже недели две. Все равно смысла идти в душ не было. Все равно Андрей никуда не выходит. Нездоровая хуйня, но он все еще считает, что все в порядке. Это просто такой период. Все само собой закончится. Мятая одежда, которую удалось переодеть только вчера, и виднеющиеся шрамы на предплечьях, которые всячески пыталась перекрыть татуировка. Эти шрамы всегда приносили больше боли, чем лезвие в руках, которое эти шрамы и создавало. Больно слышать тысячи, миллионы вопросов об этих шрамах. Больно было вспоминать. Больно было просто видеть, понимать, что это все продолжается по сей день. Б о л ь н о. А когда началось Андрей уже не помнит. Вроде, порезался ножом года три назад абсолютно случайно и испытал чувство, которое никогда не испытывал. На фоне боли и маленькой кровоточащей раны все проблемы внутри черепа казались несущественными. В этом и был смысл каждый раз причинять себе боль. Одна боль затмевала другую. Хотя, может и смысла не было, ведь она потом возвращалась двойной дозой, делая еще больнее. Кратковременное удовольствие все же лучше вечного страдания, так что можно было и резать себя до костей в каждой части тела, просто чтобы хоть на минуту стало лучше. Но потом это все равно перестанет брать. Как и алкоголь, который не помогает уже от слова совсем, а делает только хуже. Как и наркотики, с которыми до сих пор не может расстаться. Как и секс, который уже стал обыденным делом, как принять в душ (иронично в данной ситуации). Не считал сколько уже по времени не было физической близости (даже простых поцелуев), но явно много. Просто потому что это тоже не помогало. Андрей постоянно искал в отношениях с Федей способ заглушить одиночество и боль. Это тоже после какого-то момента жизни перестало брать. Рано или поздно все оружие стачивается, а армия, которую ты готовил несколько лет, проиграет в этой войне... И ты ничего не сможешь сделать. Придется лишь смириться с проигрышем. ᅠИ тут же Андрей задумался о причинах своего чудовищного вида. Может, виновата та пустота в душе? Пустота, которая страшнее вечной тьмы, Ирия, ликориса вдоль дороги и прочего, что вызывало тревогу от одной только мысли. Эта пустота имела чрезвычайную силу, почти что бурю, которая могла оставить только завалы и руины. Руины, на которых когда-то была жизнь. Хорошо, что руин ещё нет. Пока что жизнь тут господствует. Может, Андрей мало ест, спит? Может, тревога пожирает остатки сознания? Может, проблема вообще в другом? Слишком много вопросов, много догадок, ни одного верного ответа. Все же вопросы без ответов лучше, чем ответы без вопросов. Но и не хотелось искать ответ. Не хотелось думать о чем-то плохом, потому что хуже уже ничего не будет. Или все же будет? ᅠАндрей оторвался от разглядывания своего отражения, когда начались первые галлюцинации. Абсолютно обычное явление, но каждый раз вызывает дикую панику, будто смотришь ни на самого себя. Да, видок Андрея пугал, но он уже привык. Первое время действительно было страшно. Теперь страшновато только от иллюзий собственного мозга. Пришлось идти обратно в спальню. А там Федя снова спал наикрепчайшим сном, а наутро, вероятно, и не вспомнит всего того, что было. Просто его разум начнет дорисовывать пустоту этой картины, воссоединяя в истину. Постоянно волновал вопрос, как у Феди это получается. Иногда это даже доходило до абсурда. Только вот сам Андрей уже ничего не помнил. Память ухудшилась. С трудом вспоминал даже свое имя. Или это из-за того, что он постоянно пытался сбежать из этой реальности в придуманную самим собой. Просто чтобы перестать страдать, испытывать боль. Реальность теряла какие-либо признаки того, что она хоть капельку справедлива. Мир в голове Андрея казался ему милее. Мир внутри всегда казался ярче, обладал более красивыми картинами. ᅠКстати о Феде. Сколько бы раз он не пытался помочь вечно страдающему Андрею, все равно получает абсолютно нихуя. Результата нет. На Андрея будто перестало все действовать с прихода этого странно-страшного периода. Не помогали и былые способы по типу секса, алкоголя, о которых оба вспоминали каждый божий день, и даже селфхарма. Хоть и Андрей думал наоборот, но селфхарм тоже перестал брать. Теперь это просто попытки сделать еще более глубокую рану. Но не на собственной коже, а на сердце Феди. Больнее всего ему было приходить с работы и видеть заляпанный кровью пол от спальни до ванной. И каждый раз Федя не понимал, что думать. Каждый раз страшно открывать дверь в ванную. Мало ли что там можно созерцать. Федя часто говорил о врачах, просто потому что уже не мог так жить, в одной квартире с Андреем. Не потому что не нравилось, а потому что раздражало то, что он никогда ничего не может сделать нормально. В крови, в ДНК, в знаке зодиака уже так было заложено, что Андрей всегда должен все портить из-за личных принципов. Но всегда было смешно за этим наблюдать. Какой же он все-таки дурак... ᅠНемного посмотрев в потолок, в котором уже ничего не было: ни звезд, ни луны, ни пустоты — ничего, наконец Андрею удалось заснуть. Перед этим увидел на часах время в пять утра, истошно простонав. Очередная ночь улетела вникуда. Очередная ночь. Спалось сегодня достаточно плохо. Кошмары, которые уже стали роднее матери, и постоянное пробуждение от боли в случайных частях тела. Начиная от живота, заканчивая пальцами рук и ног. Привыкнуть никак не получалось. Заебало уже полностью. ᅠТак Андрей жил месяц, полтора, а после Федя уже окончательно не выдержал. Снова начал разговор про мозгоправов. То что поведение Андрея не очень-то и адекватное. То что надо учиться жить нормально. То что просто надо что-то с этим делать. Андрею лишь постоянно было больно это слышать. Казалось, что никто в этом мире не сможет понять его (или это просто заблуждение внутреннего ребенка, на которого всегда всем было похуй). Понять всего того, что Андрей чувствовал уже, видимо, вечность и даже чуть больше вечности. Больно было просто понимать, что это все переживал именно он. Больно было жить. А жить надо было, потому что заставляли. Заставляли просыпаться по утрам, заставляли есть, пить, просто ж и т ь. Заставляли просто моральные принципы других людей и то, что самоубийство сильный поступок слабого человека. Посмертно слабым быть не хотелось. Люди посмертно и не заглянут в твою душу никогда. Будет вечное проклятье. Можно было, конечно, существовать, а не жить, гнить в своей постели, как в гробу, получать зарплату не деньгами, а пролежнями на спине, так и умерев в боли и страданиях. Все же этот вариант был лучше, чем горбатиться в попытках понять, а в чем смысл жизни (если он вообще есть). Андрею пролежни на гипотетическом уровне были милее горба на спине. Чисто гипотетически так можно было и прожить всю жизнь. Всю жизнь жить в нежелании что-то исправлять. Даже если так и было, но не так сильно проявлялось. ᅠЕще через неделю на кухонном столе оказалась пачка какого-то случайного, видимо, дорогого снотворного с аптеки, которая работала 24 часа в сутки (на упаковке была этикетка этой аптеки. Андрей знал название наизусть из-за того, что часто ходил туда за обезболивающим в свое время. Теперь сил ходить куда-либо не было, боль доставляла удовольствие. А ведь много чего поменялось с этого времени, хоть и прошло всего-навсего пять лет). Очевидно было сразу, что купил его Федя, ведь домовой или барабашка еще не научились открывать Яндекс карты, смотря местоположение ближайшей круглосуточной аптеки, и идти туда на своих двоих. За это Андрей и любил Федю (не за домовых и барабашек). Вопреки всем скандалам, что устраивал Андрей, когда кто-то или что-то шло против правил, им же придуманных, Федя делал все лучшее, потому что Федя все понимал. Понимал даже то, что не понимал Андрей. Может Андрею иногда так и не казалось, но Федя старался сделать все для этого. Андрей, противореча самому себе, любил Федю за то, что он просто рядом. Противоречие заключалось в том, что Андрей не любил (даже ненавидел) кого-то под правой рукой или тех, кто постоянно совал свой нос в его жизнь. Даже если это были лучшие друзья или родители. Даже если сам Андрей. Но он любил Федю больше себя. Даже если иногда срывается, выпуская всех демонов наружу. Или не демонов, а всего того, что копилось всю жизнь. Просто заебало его уже эта копилка в душе. Копилка плохих эмоций или чего еще похуже. А никого больше рядом нет. Приходится тестировать все удары на Феде. Андрею очень стыдно. Но он ничего не может сделать. Потому что не хочет ничего делать. В этом виноват он сам. ᅠВ эту же ночь полпачки снотворного ушла выполнять свои обязанности в тело Андрея. Наконец он уснул без всяких заморочек. Просто взял и уснул. Впервые такое за долгое время. И, кажется, даже не просыпался от кошмаров или боли. Или так просто казалось? ᅠТолько вот, уже под утро проснулся от шума из гостиной. Спать в такой шум было уже почти невозможно и Андрей, в очередной раз подумав, что учинит Феде скандал с ссорой длинной в несколько дней (потому что нехуй его будить, когда он впервые за долгое время нормально спал), пошел на шум. Подходя к двери, Андрей услышал ну о-о-очень странные диалоги про короткую жизнь, «смерть раньше времени», хорошего человека и прочее, что обычно говорят на похоронах и поминках. Каково же было его удивление, когда в гостиной увидел не только Федю и его друзей. А почему сразу не понял, что он и его друзья не могут настолько сильно шуметь?.. Андрей, не веря своим глазам, потер их еще, кажется, бесконечное количество раз. В центре гостиной стоял гроб. Возле гроба люди. В гробу Андрей. Точнее его тело. Буквально свеженькое — еще не покрылось трупными пятнами, а всего-то побледнело на несколько оттенков. Либо косметологи постарались. Прическа красиво расчесана, красивый посмертный костюм и остальное, что Андрей не заметил. Странно было видеть свой же труп. Тошнота подкатывала к горлу, хотелось уже, кажется, рвать собственными органами. Он еще миллиард раз потер глаза, пощипал себя за ногу, но абсолютно ничего не действовало. Андрей не просыпался. Вопросов было уйму, также как и у людей, которые увидели Андрея. Какая-то женщина, которую он изредка видел на семейных праздниках, крикнула «Мамочки!» и упала на диван. Тут же к ней подбежали еще две женщины, чтобы помочь. Еще кто-то начал молиться, кто-то просить прощение у Господа Бога, у Сына Божьего, у Отца, у Творца, чуть ли не у Сатаны и у самого Андрея, думая, что его доппельгангер пришел мстить за все обиды настоящего Андрея. Кто-то просто стоял в ступоре, смотря на это все. Андрей был в их счете. Потому что впервые в жизни стоял над гробом, где лежит он же. Сама по себе странная ситуация. Шок Андрея невозможно было описать словами и измерить приборами. Только посчитать. Но это было сложнее тензорного анализа, так что никто в жизни не будет этим интересоваться. Только сам Андрей поинтересуется пару раз, а потом забудет на всю жизнь. ᅠОн метнул взглядом комнату и понял, что ничего не понял. В этом и была его проблема. В стрессовых ситуациях выбирает опцию «стой», а не «бей» или «беги». Люди вокруг начали суетится еще больше. Кто-то все еще читал молитвы, кто-то крестился, кто-то просто пытался найти этому научное объяснение. Легче выучить теорию инвариантов, чем найти данной ситуации логическое объяснение. Только Андрей заметил девочку лет семнадцати, которая размеренным шагом приближалась к нему, — черные волосы; видимо, карие глаза; одежда крупнее ее в несколько раз; много звенящих цепочек — все это характерно для типичного подростка двадцать первого века. Девчонка казалась слишком странной, очень выделялась из всей толпы (состоящей из человек пятнадцати. Андрей точно не считал), наверное, из-за того, что одна единственная двигалась в сторону Андрея (не считая женщин, которые даже упали на колени перед ним, читая молитвы) или из-за странного непропорционального лица. Только вот Андрей не мог понять, что не так. Девочка прошла мимо Андрея, положив свою руку на его сердце (Андрей лишь заметил, что рука была в порезах, ожогах и язвах. Тошнота еще больше подкралась к горлу от данного зрелища, но он все-таки сдержал себя), а когда отпустила, то на пол упала какая-то бумажка. Он аккуратно пригнулся, беря в руки записку, чтобы никто, не дай бог, не заметил. Бумага выглядела менее опрятно той девчонки, будто ее раз двадцать сдавали на макулатуру. Хотя, если сравнивать бумагу с рукой девчонки, то сходство было десять баллов из десяти. Открыв записку, Андрей пробежался глазами по тексту, который гласил: «А теперь обернись. Слишком много тайн таит то, что находится за твоей спиной, а ты даже не подозреваешь. Будь готов, ты сильно удивишься, когда узнаешь всю правду». ᅠТут же Андрей, почти не подумав, обернулся. А вскочил уже за кухонным столом. Сердце билось бесконечно много раз в минуту, иногда пропуская несколько ударов. Тревожно было как никогда раньше. Вопросов было много. Андрей еще раз ущипнул себя, для проверки. Значит, приснился простой кошмар, да?.. Простой кошмар... Это был просто К О Ш М А Р. ᅠВ квартире было крайне тихо. Андрей взглянул на часы — час дня. Странная тишина заполняла весь мозг с каждой секундой все сильнее и сильнее. Слышались только тики часов и собственное сердцебиение. Андрей осторожно, чтобы не нарушать тишину, встал со стола. Думать было крайне тяжело. Еще раз навскидку ущипнул себя — реакции не последовало. Андрей миновал кухню и, проходя мимо гостиной, снова заметил что-то странное. Он повернул голову и увидел... Гроб. Хихикнул. Слишком странные кошмары порой снятся... Стоп. Что? Гроб? В гостиной? Не сон? Реальность? Сердце Андрея пропустило ровно три удара в глазах потемнело почти полностью. На момент весь мир вокруг замер. Андрей, крепко зажмурив глаза, вошел в гостиную, сделал еще два шага и, несмотря на все страхи, открыл глаза. В гробу лежал Федя. Федя. В гробу. Видимо, мертвый. Навряд ли живой будет лежать в гробу. Андрей застыл в ужасе, все мысли тут же испарились, осталась лишь реальность. Либо же мысли вовсе не испарились, а начали липнуть к голове. Душа внутри пылала пожаром. Вызывайте пожарную — будет бесполезно. Ничего уже не поможет. Оказывается темнота, что преследовала всю жизнь, полностью обняла Андрея, заставляя сгореть в них заживо. ᅠИ тут-то к Андрею вернулась вся память. Вся память о том, почему его настигла глубокая депрессия. Вся правда о том, почему Федя всегда был рядом. Вся правда оказалась перед глазами Андрея. Если бы правда была человеком и играла в дурака, то сейчас был раскрыла все свои карты. Андрей бы ушел с проигрышем. Проигрышем на всю жизнь. ᅠВ голову ударили мысли о том, как однажды Федя вернулся домой со словами, что смертельно болен. Лейкоз. Который не был диагностирован раньше. С которым из-за этого уже ничего нельзя было сделать. Андрей помнит этот день как сегодняшнее утро вчерашнего дня. В глазах потемнело. Андрей потерял равновесие. И тут-то он понял, что...В С Е Б Ы Л О П О Т Е Р Я Н О
Андрей остался один.
Наедине со своими червями в голове.
Которые не оставляют живого места.
Было больно.
Больнее, чем от порезов на руках.
Прямо сейчас в реальность хотелось верить меньше всего.