***
Изуку на самом деле не планировал спать. Все же ему нужно было еще сделать уроки, а также придумать достаточное оправдание, чтобы объяснить Айзаве-сенсею, почему он проигнорировал его указание посетить Исцеляющую девочку, а вместо этого сбежал из академии. Да еще и с причудой. О том, чтобы рассказать правду, и речи быть не могло, а о том, что причуда может стать еще сильнее, Изуку старался не думать. Его это пугало. По этой причине он был несколько не готов к тому, что очутился в знакомой пустоте «Одного за всех», где уже бывал несколько раз и даже познакомился со своими предшественниками. И Изуку действительно не хотел, чтобы причуда отреагировала на кого-то из них. Однако прямо сейчас он был практически прижат к стене, а его руки были подняты над головой. Стоящий прямо напротив него Второй почти небрежно удерживал его запястья своей широкой ладонью, пока его красные глаза скользили по его телу, изучая его. Изуку попытался дернуться, но почувствовал, что не может пошевелиться. Похоже, что Второй удерживал его не только за счет авторитета и физической силы. И, возможно, в иных обстоятельствах он был бы в восторге от того, что мужчина наконец показал ему свою причуду, но сейчас вся эта ситуация была слишком опасной, слишком провоцирующей. Изуку всхлипнул, закусив губу до крови и отчаянно пытаясь удержать ускользающий сквозь пальцы самоконтроль. Лидер медленно осматривал стоящего перед ним преемника, чтобы составить более подробное представление о том, какой именно эффект давала поразившая его метаспособность. Некоторые впечатления он и остальные получили, наблюдая за его действиями и эмоциональным фоном, но он предпочитал собрать дополнительные сведения, прежде чем начать действовать. Первоначально они не предпринимали никаких шагов, чтобы разрешить эту ситуацию, поскольку была вероятность, что она либо со временем разрешится сама, либо ее максимальной отдачей будет потребность Девятого в минимальном физическом контакте на уровне объятий, похлопываний по плечу, перебирания волос и прочих мелочей, которые многие люди любят и без внушения. В этом случае Нана, Йоичи и Дайгоро были бы только счастливы и готовы обеспечить его ими в избытке. Вот только ситуация становилась все хуже, обостряя самые глубокие и низменные потребности. Она почти ломала их преемника, не давая возможности думать хоть о чем-то другом, кроме этого. Настолько, что он едва держал себя в руках, чтобы не напасть на своих друзей и учителей. При этом они видели, как это мучает его, противореча всему, что было ему дорого, во что он верил, чего хотел достичь. Однако, и Лидер признавал это даже с некоторой долей уважения, Девятый был действительно крайне силен. Поскольку даже под таким давлением, когда его тело и разум предавали его, он все еще сдерживал себя. Он все еще боролся в отчаянной надежде, что ему не придется переступить через все то, что делало его самим собой. На самом деле Лидер не раз видел, как последствия подобных метаспособностей ломали людей, заставляя их желать чего-то практически до потери рассудка. Когда они переставали различать добро и зло, друзей и врагов в попытке получить желаемое. Он не хотел, чтобы это случилось с их Девятым, и потому принял решение, что его тело должно получить то, что, как ему казалось, ему необходимо. Это было самым надежным способом остановить влияние таких метаспособностей. И Лидер не раз делал это для своих людей при жизни. Нельзя сказать, что ему действительно нравилось этим заниматься, но он был достаточно рационален, чтобы расставлять приоритеты. Он нес ответственность за жизни и здоровье своих товарищей, поскольку они доверили ему вести их за собой. И он не собирался просто пользоваться этим и принимать, как данность. Кроме того, его собственная метаспособность хорошо подходила для того, чтобы сдержать чрезмерную активность того, кто оказывался одержим какими-то желаниями, которые ему были навязаны чужими метаспособностями или наркотиками. По этой причине он принял решение о том, что им необходимо сделать это для Девятого, поскольку он никого и никогда не попросит об этом сам. Даже для собственного спасения. А если его волю сломает и он все же сделает это с кем-то другим, то он сам себя не простит. Йоичи робко предлагал взять эту миссию на себя, поскольку он надеялся, что сможет успокоить мальчика и убедить доверить ему это. Но Лидер отказался. Все же он отлично знал, что им предстояло. Это было лечением и иногда его приходилось проводить практически насильно, на что Йоичи определенно не был способен. Поскольку Девятый все еще сохранял достаточно самосознания, чтобы убедить его в том, что он справится с этим сам. Они же не могли рисковать, поскольку он был на грани того, чтобы сломаться. Поэтому сейчас Второй воспользовался тем, что преемник оказался достаточно измотан физически и ментально, чтобы он смог вытащить его на их уровень. Мужчина подошел чуть ближе, проведя второй рукой по шее и груди Девятого. Его дыхание стало тяжелее, а глаза на мгновение затуманились. Одежда подростка, которую он обычно носил здесь, когда приходил к ним, частично исчезла, рассеявшись в тумане и открыв ему на обозрение почти все его тело. Это дополнительно подтверждало то, что ему внушалось этой метаспособностью, поскольку пустота реагировала на их желания, формируя их самих и их окружение в соответствии с тем, чего они хотели добиться. Словно ненароком позволив их бедрам соприкоснуться, Лидер почувствовал, как дрожь прошла по телу подростка, а стояк становился заметным. Глаза преемника затуманились сильнее, а мышцы дернулись словно в подавленной попытке вернуть контакт, когда мужчина отстранился. Боец кивнул себе. Он определенно не ошибся с диагнозом. Лидер провел рукой по спине Девятого, все еще удерживая его тело в почти полной неподвижности за счет силы и своей метаспособности, и, сдвинув в сторону последнюю преграду, добрался до нужной точки. Он ощущал, как пульсирует его колечко мышц, напряженное, но ждущее проникновения. Глядя в глаза преемника, Лидер надавил на его анус одним пальцем, проникая внутрь достаточно резко и глубоко. Тело подростка выгнулось насколько позволил паралич, вызванный переключением, с губ Девятого сорвался вскрик. При этом тот содержал в себе не только боль и возбуждение, но и явный страх. Боец остановил движение и отступил, ощущая, как сжимаются мышцы мальчика, который все еще пытался удержать их под своим контролем. В его расширенных зрачках читалось не только навязанное ему желание, но и мольба. Мольба остановиться и не делать этого, мольба о том, чтобы постороннее влияние исчезло само. Девятый все еще слишком хорошо понимал, что происходит и почему. - Н-не надо, – на глазах Изуку выступили слезы. Его разум, остатки его собственного «я», которое осознавало все и противилось этому, испытали нотку облегчения, когда предшественник убрал руку. Однако его тело почти болезненно протестовало против этого. Настолько, что Изуку был почти благодарен за то, что физически не мог двигаться, поскольку в противном случае он не был уверен в том, что не попытался бы силой вернуть все, как было. И это противоречие, ломающее его, становилось все более невыносимым. Слезы потекли активнее. Лидер несколько мгновений смотрел на плачущего преемника. Он практически мог видеть, как того раздирало между навязываемым ему желанием физической близости и остатками его собственной воли, которая все еще пыталась удержать его разум от полного разрушения и погружения в пучину похоти. Учитывая также отсутствие подобного опыта у самого мальчика, было понятно, что частично ей в этом помогал страх. Мужчина наклонился чуть ближе, позволяя своему дыханию практически облизывать ухо преемника. Он мог слышать, как дыхание Девятого снова стало тяжелее, его разум постепенно терял силы, уступая навязанным желаниям. Тот факт, что он продержался так долго, уже был практически удивительным. Изуку всхлипнул, ощущая на своей коже горячее дыхание мужчины. Тот был так близко, что его воля была на грани того, чтобы окончательно сломаться. С каждой секундой, на протяжении которой тот был рядом, с каждым его вздохом, его все меньше волновало то, что тот был старше и был фактически призраком. То, что он был его предшественником и более того, всегда держал дистанцию от него, тоже медленно смазывалось в его сознании. Словно бы он частично начал это забывать. - Слабый Деку, – тихо пробормотал он, из последних сил подавляя стон от того, что Второй провел пальцами по все еще сжатым запястьям, но его тело все равно отреагировало на этот контакт – Почему я так слаб, что не могу преодолеть это? - Девятый, послушай, я знаю, как действуют такие метаспособности. Я не раз видел подобное и даже проходил через это сам, – Лидер специально говорил негромко, чтобы разум мальчика не считал его угрозой. – Поверь, то, что ты еще сдерживаешься даже сейчас, значит, что ты чрезвычайно силен. Но ты не справишься один. Мы понимаем, что ты не попросишь о помощи тех, кто окружает тебя там, поэтому позволь нам помочь тебе здесь. - Это… Это больно, – слабо всхлипнул мальчик. – И я… Я не хочу доставлять неудобств. Лидер чуть отстранился, чтобы посмотреть в глаза преемника. Те были наполнены слезами, но в них уже почти не было сознания. То, что он сломается, было уже вопросом нескольких минут. Боец провел пальцами по его щеке, на мгновение скользнув по губам, вызывая вздох. - Я буду более нежным, – негромко пообещал он, глядя в глаза подростка, которые то прояснялись на мгновение, то снова затягивались дурманящим туманом. – И ты не доставляешь неудобств. Мы просто не хотим, чтобы тебя продолжало мучить это влияние, ведь в отличие от всех остальных, мы действительно понимаем, что происходит. Изуку со слезами смотрел на предшественника, чувствуя, что едва ли способен будет сдержать себя, если тот уйдет. И он правда хотел, чтобы его тело и разум наконец освободились от этого влияния. Но вместе с тем… - Что со мной будет? – тихо спросил он, пряча глаза за челкой – Вы… - Я не сделаю ничего большего, чем то, что необходимо для того, чтобы освободить тебя от этого рабства чуждых желаний, – Лидер провел рукой по волосам подростка, собственная воля которого медленно угасала. – Не бойся, Девятый. Просто отпусти. Нам обоим будет легче, если ты позволишь этому овладеть тобой до конца. Так мы сможем понять, когда ты освободишься. Изуку закусил губу, его мысли путались, становясь все более аморфными, а тело дрогнуло, когда Второй скользнул рукой от волос ближе к лопаткам, чуть надавив на кожу. Стон все же пробился сквозь его треснувший самоконтроль, когда мужчина снова вернулся к волосам, несильно потянув за них, вынуждая поднять голову и посмотреть на него. Лицо бойца казалось словно высеченным из камня, освещенное рассеянным светом, который давала окружающая их энергия «Одного за всех». Большой шрам, перечеркнувший переносицу, отнюдь не уродовал его, придавая его лицу совершенно особое выражение. Наверное, Киришима мог бы сказать, что-то о том, что это крайне мужественно, но Изуку мог думать лишь о противоречивом желании провести по нему пальцами, ощутить каждый миллиметр тела того, на ком сейчас, казалось, сошелся весь его мир. Напряжение в нижней части корпуса было уже почти невозможно игнорировать. Он почти чувствовал, что хочет повторения того, что было. И возможная боль уже не пугала его, а скорее приятно холодила нервы. Лидер с некоторой грустью наблюдал за тем, как погас всегда ясный и проницательный разум, как была проиграна отчаянная борьба за то, чтобы сохранить власть над собственными желаниями и решениями, как глаза Девятого окончательно утонули в тумане. Тот боролся так долго, но все же был сломлен силой, которая оказалась слишком велика для него. Подросток сдавленно всхлипнул, его тело чуть дернулось в попытке получить что-то большее, чем взгляд, и боец чуть сильнее сжал его запястья, усиливая собственную метаспособность. Он даст ему то, что ему необходимо, но он не намерен позволять тому, что подчинило его преемника, диктовать свои условия. Отпустив его волосы, Лидер переместил его руки чуть пониже, чтобы не так сильно затекали, однако не выпустил их. Когда подросток предпринял попытку использовать возможность двигаться, чтобы усилить контакт, он только сильнее прижал его запястья к стене, фокусируясь на сдерживании. Мгновение спустя парень был прикован, поскольку пустота отреагировала на его желания. Цепи было достаточно длинными, чтобы немного двигать руками, но слишком короткими, чтобы иметь полноценную свободу. Так по крайней мере мальчишка не наделает глупостей, а ему не придется тратить силы и внимание на использование собственной метаспособности. Убедившись, что крепеж соответствует его намерениям и желаниям, Лидер провел широкими руками по корпусу мальчика, ощущая его чуть напряженные и дрожащие в ожидании мышцы. Тот уже не осознавал себя и, возможно, даже не узнавал его, но ему следовало быть осторожным и внимательным, чтобы не навредить. Боец склонился чуть ниже и провел кончиком языка по губам преемника, одновременно сжав пальцами один из его сосков, слегка массируя его. Парень застонал, его спина чуть выгнулась, а сдерживающие цепи звякнули. Лидер усилил давление, наблюдая за тем, как глаза Девятого тонут в пучине удовольствия, прежде чем вернуться к его губам, на этот раз полноценно целуя. Рот подростка приоткрылся, выпуская язык в попытке добраться до него и сделать происходящее глубже и серьезнее, но мужчина не позволил ему перехватить инициативу, вторгаясь на его территорию с твердой уверенностью человека, гораздо более опытного в подобных вещах. Девятый поддался, явно готовый быть ведомым, если его будут вести. Параллельно Лидер продолжил скользить своими руками по телу преемника, понимая, что тот уже полностью обнажен. Он чуть сжал в ладони его член, проводя по всей длине, и тело подростка содрогнулось от слишком ярких, слишком желанных ощущений. Его стон не смог заглушить даже поцелуй. В планы бойца не входило физически мучить преемника, который и так мучился ментально в попытке не дать всему этому выйти наружу. По этой причине он позволил своей руке вновь скользнуть между его ягодиц. Туда, где ее уже ждало жаждущее колечко мышц. Настолько, что подросток предпринял попытку самому насадиться на пальцы и мужчине пришлось ущипнуть его. - Не дергайся, если не хочешь, чтобы я снова тебя полностью обездвижил, – пригрозил боец низким рычанием ему в ухо. Конечно, ключевой целью этих слов было не дать подростку навредить себе, пока он находится в неадекватном и одурманенном состоянии, но вместе с тем только подобная постановка вопроса могла помочь удержать того в узде и добиться подчинения, не прибегая к применению физической силы или метаспособности. Однако эффект был достигнут и мальчик только тихо проскулил, без слов прося мужчину наконец сделать это, раз уж он не позволял действовать самому. Первый палец Лидера вошел внутрь, не встречая никакого сопротивления. «Один за всех» уже полностью подстроил тело Девятого согласно тому, чего, как ему казалось, он желал. Поэтому он, вероятнее всего, физически был способен принять внутрь и его самого, а не только его пальцы, но боец не спешил с этим. Все же был определенный шанс, что это не потребуется, если ему удастся провести преемника через пиковую стадию только за счет подготовки и стимуляции. Обычно одурманенное тело и разум думали, что получили все необходимое, когда это случалось, и человек приходил в себя. И Второй полагал, что Девятому будет легче оправиться от пережитого опыта, если он не зайдет дальше этого. Мгновение спустя он дотянулся до простаты преемника и чуть надавил, подросток захрипел, содрогнувшись. Его зрачки все еще были расширенными, а глаза словно покрытыми пеленой тумана. Тот заерзал, явно не зная, как справиться с слишком непривычными и сильными ощущениями. Лидер провел кончиком языка по его уху, расслабляя мышцы и успокаивая дыхание преемника. Параллельно он снова коснулся члена мальчика. На этот раз не сдавливая, а просто поглаживая. Все же доводить того до бессознательного состояния он тоже не хотел. По крайней мере пока. Второй и третий пальцы вошли внутрь подростка так же легко, как и первый, но на этот раз боец начал медленно и целенаправленно доводить преемника до пиковой стадии. Он проводил атаку одновременно с двух сторон, пробивая простату мальчика и надрачивая его член, заставляя того содрогаться и стонать. Наконец особо точный удар достиг цели, переполняя чашу, и тело подростка выгнулось, с горловым криком высвобождая поток спермы, которая исчезла в пустоте по воле Второго. Девятый обмяк, удерживаемый только цепями и твердой рукой предшественника. Мужчина осторожно освободил его и опустил на пол, ожидая, пока тот очнется.***
Изуку медленно приходил в себя, ощущая во всем теле одновременно остаточное возбуждение и опустошение, но его разум впервые за последние несколько дней был блаженно спокоен. Никакие навязчивые мысли не лезли в его голову. Только где-то внутри него все еще ощущалось остаточное давление и несильная боль. Но с этим он вполне мог справиться. Он почти не помнил, что происходило после того, как его тело было частично освобождено и Второй отменил свою причуду, которую по всей видимости использовал до этого, чтобы сдержать его. И за это забвение Изуку был действительно благодарен. Но при мысли о причуде его голову моментально наполнили вопросы. К счастью, уже без налета того, как можно ее применить в эротических целях. Имела ли причуда психологический компонент или просто парализующий? Можно ли ее было как-то использовать на неживых объектах? Активировалась ли она взглядом или же при физическом контакте? Она имела временные ограничения или отменялась в тот момент, когда исчезала возможность ее применения при разрыве контакта? Лидер позволил себе слегка улыбнуться, когда услышал бормотания мальчика. Кажется, тот действительно пришел в себя и был по меньшей мере способен фокусироваться на чем-то другом. Да и его одежда постепенно вернулась на место, подтверждая тот факт, что приоритеты подростка поменялись. Боец присел рядом, чуть проведя пальцами по волосам преемника. Изуку слегка вздрогнул, ощутив чужое прикосновение. Обернувшись, он увидел рядом с собой предшественника и густо покраснел, поняв, что тот слышал его бормотания о причуде. Должно быть тот подумал, что он совсем свихнулся, что думает об этом, после всего того, что произошло. Что бы здесь не происходило… Лидер был рад тому, что глаза парня снова были ясными, без намека на дурман, а зрачки вернулись к нормальному состоянию. Но все же он позволил себе оставить невесомый поцелуй на его лбу. Это был его давний индикатор, специально предназначенный для подобных случаев. Если действие метаспособности не прекратилось, то даже подобная близость вызывала новый приступ одержимости, если же прекратилось, то такой контакт был достаточно невинным и ни к чему не обязывающим. Он почувствовал, что мышцы подростка напряглись, но в этом движении была скорее тревога и беспокойство, чем что-то призывное и жаждущее. Мальчик чуть отстранился. - Я… Я думаю, что я в порядке, – пробормотал он, краснея. – Вам не обязательно больше делать это. - Я рад, – кивнул Второй, откидываясь назад и глядя на преемника. – Я просто должен был убедиться, что не будет нового приступа. Такое иногда бывает, что вроде все разрешилось, а потом при малейшем триггере возникает рецидив. Поэтому я взял себе за правило проверять это на месте, чтобы не было хуже в последствии. Изуку неуверенно кивнул. Наверное, это имело смысл. Он вовсе не хотел сорваться на своих друзей или еще кого-нибудь только потому, что поверил в безопасность и ослабил контроль. По-видимому, все действительно было в порядке, поскольку жест Второго вызвал у него скорее смущение, чем жажду повторения или чего-то более серьезного. - С-спасибо, – тихо пробормотал он, не в силах заставить себя поднять взгляд. – П-простите, что так… Что так вышло. Что вам пришлось сделать это. Лидер вздохнул и протянул руку, чуть приподнимая подбородок мальчика и встречаясь с ним взглядом. - Все хорошо, Девятый. Не нужно просить прощения. Ты был болен, так что воспринимай это как своего рода лечение. Тем более, что, к счастью, самая серьезная терапия тебе не потребовалась. Изуку неуверенно кивнул. Возможно, он мог бы думать об этом так, хотя это и было сложно. Он слегка облизнул чуть опухшие губы, внутренне задаваясь вопросом о том, насколько далеко в действительности все зашло в процессе его лечения. Но он не стал пытаться узнать это, поскольку в этом случае он бы точно больше не смог бы как-либо контактировать со Вторым и даже находиться с ним рядом. Сейчас все прошло и это главное. Его тело, разум и желания отныне вновь принадлежали только ему и не были отравлены чужим воздействием. И Изуку был этому рад.