1+1=3 ?!

Брифинг — это наказание Господне за грехи? Никто, ты совсем ебанулся? Нет, мне просто скучно. Я не понимаю, зачем мы четвертый раз слушаем одно и то же. Я уже карту эти ебаных джунглей по памяти могу нарисовать, с подробной схемой провиса каждой лианы. Согласен. Одно дело, когда так молодняк гоняют, но вы-то… Никто еле заметно кивнул самому себе и оглядел конференц-зал. Сплошь опытные операторы, так же сходящие с ума от скуки на черт-знает-каком по счету брифинге. Кто-то считал трещины на потолке, кто-то, прикрывшись спиной товарища, сидел в телефоне, кто-то откровенно спал с открытыми глазами. Куратора не слушал никто. Знаешь, я понял, зачем этот брифинг. Уильямс просто получил новый проектор в хозчасти, и, пока перед всеми операторами базы им не похвалится, с вас не слезет. Блять, знаешь, эта идея сколь идиотская, столь и похожая на правду. Уильямс был опытным стратегом, операции планировал просто блестяще — но… Никогда в них не участвовал. А чувствовать себя мускулистым крутым парнем очень хотелось. Вот он и компенсировал недостаток внимания так. Вот, казалось бы, серьезные мужики, не раз показавшие Костлявой средний палец на поле боя, а такими вещами маются. Один всю базу загонял на брифинги, лишь бы все посмотрели его новый проектор, другой… Да, да, а помнишь ту историю, когда два подразделения чуть не подрались стенка на стенку, когда чувак из одного отряда у чела из другого отряда ночью в онлайн-игре помидоры с фермы спиздил? Ой, блять, не напоминай. Я как вспомню, как их лейтенант пытался об этом рапорт написать… Ага, сочиняли всем селом. Удивительно, но сейчас Никто вел со своим внутренним голосом вполне адекватные диалоги, очень редко скатывающиеся в ругань, как это было постоянно раньше. Да и мозгоправы, которых он посещал регулярно, говорили о прогрессе в восстановлении его психики. Он стал спокойнее, стабильнее и каким-то более цельным, что ли? Слушай. Ну, раз мы выяснили, что брифинг тут нафиг никому не упал, а проектор мы уже посмотрели. Может … ну, тоже побалуемся? Хм… Продолжай. Крюгер сидит от тебя правее, по диагонали. Видимость 100%. Сними перчатки и покрути что-нибудь в руках, карандаш там. За несколько месяцев отношений Никто много узнал о своем сержанте. Например, то, что он любит кофе по утрам. Или то, что собранный боец на базе в отпусках постоянно разбрасывает свои вещи где попало, а потом не может найти их в квартире. Или то, что он — фетишист. И его фетиш — это руки. Если Никто снимал перчатки и начинал что-либо делать, Крюгер просто залипал на это. И старший офицер, который последнее время, после того, как они стали кооперироваться с Андреем, стал иногда пребывать в игривом настроении, научился дразнить сержанта. Надо сказать, это был новый опыт для всех … троих. Обычно Андрей подначивал, Никто — воплощал, Крюгер — сходил с ума. Схемой были довольны все. Вот и сейчас Никто медленно, будто о чем-то задумавшись, стянул сначала одну перчатку, затем вторую. Незаметно огляделся — никому до него не было дела, все боролись со скукой, как могли. Почти никому. Он физически ощущал жадный взгляд справа. Отложил перчатки в сторону, размял кисти. Медленно, снова будто задумавшись, погладил руки и, продолжая движение, поддернул рукава, обнажая мощные запястья. Справа раздался медленный выдох. Он смотрит, смотрит! Я чувствую его взгляд. Я тоже чувствую. Напиши ему. Никто достал телефон и открыл их чат. — Нравится? Ответ пришел мгновенно. — Я так и знал, что ты специально — Мне прекратить? — Нет! Никто улыбнулся под балаклавой и положил телефон перед собой. Перевел взгляд на Уильямса и очень внимательно стал слушать брифинг. Пальцы по очереди в это время медленно поглаживали корпус телефона. Через три минуты терпение Крюгера лопнуло. — Ник! Хватит! Ты хочешь, чтоб я на брифинге кончил? — Что, настолько новый проектор Уильямса нравится? — Блять, он еще и издевается. Между прочим, как старший офицер, ты должен заботиться о своих подчиненных. Не хочешь позаботиться обо мне? — Мммм, даже не знаю, что ответить. Через 45 минут заканчивается рабочий день, с завтрашнего дня и до понедельника — увал. Ваш вопрос не потерпит три дня, сержант? — Ник… Я заебался и соскучился. Мы все неделю носимся, как чиновники перед проверкой, с этой новой миссией. Мне нужен отдых. — Ну так давай немного расслабимся? Даже отсюда Никто слышал, как сержант выругался сквозь зубы, кто-то даже одобрительно ему кивнул, приняв это за усталость от монотонного бубнежа Уильямса. Офицер ухмыльнулся под балаклавой и взял лежащий на столе карандаш. Ты совсем решил его довести? Да. Во всяком случае, хочу попробовать. Давай тогда подольем масла в огонь? Предлагай. Никто взял в руки телефон. — Крюгер, включи совместную тренировку на часах. — Чего? Зачем? — Хочу видеть твой пульс. — Ник, вы там ебу дали? У нас же брифинг! — Я уже подключился, давай. На экране смартфона загорелся напарник по тренировке, удобная вещь в зале. И, как оказалось, — сейчас. Пульс был немного выше нормы. Никто поставил карандашик на стол и сжал его двумя пальцами у самого грифа. Он делал это, смотря в одну точку. Со стороны он выглядел школьником, который не знал, чем занять руки, потому в движениях совершенно не стеснялся. Теперь он мог наблюдать как пульс сержанта повысился на несколько ударов. Лестно. Указательный и большой пальцы медленно заскользили по лакированному дереву. Сержант прокашлялся и заерзал. Окружающие по-прежнему не обращали на него внимания, а вот Никто внимательно отслеживал его реакции. Он провел так же вверх, а потом снова вниз. — Ник, прошу, хватит! — Тебе ведь нравится — Да, но… — Значит, это должно звучать по-другому, верно? — Верно… «не останавливайся» — так? — Хороший мальчик Длинные ловкие пальцы перевернули карандаш, и под указательным пальцем оказался мягкий и податливый розовый ластик. Никто аккуратно провел по нему подушечкой указательного пальца, немного надавил по середине, словно дразня. Он повторял это до тех пор, пока не увидел, как Крюгер сдвинул ноги и его голова опустилась чуть ниже, судя по плечам, он тяжело дышал. Никто довольно резко сдавил ластик пальцами и мог поклясться, что услышал едва уловимый стон. К счастью, солдаты вокруг все еще прибывали в трансе от нудной речи куратора. В какой-то момент офицер и не заметил, как заигрался с карандашом, и совершенно случайно перевел взгляд на телефон. Пульс Крюгера был очень высоким. Это могло бы вызвать беспокойство, если бы только Никто не был к этому причастен. Через минуту офицеру взбрела в голову замечательная мысль. Он сжал левую руку в кулак, и стал медленно вдавливать в него карандаш. Он все так же поглядывал на экран смартфона и понимал, что Крюгер уже на пределе, ведь, помимо всего прочего, он старался дышать глубоко и ровно, что бы не выдать себя. Кажется, финалом стало то, что карандаш кончился. Розовая резиночка на его конце, на которую Никто ласково давил указательным пальцем, скрылась в узком просвете между большим и указательным пальцем. Он глянул на Крюгера, тот нервно постукивал ногой, а его правая рука была в кармане штанов. Поганец. Мы сами его на это подтолкнули. Мне нравится. Мне тоже. Никто дождался, когда Крюгер поднимет взгляд, и, как только это произошло, офицер сделал вид, что облизывает указательный палец, на деле всего лишь приложив его к центру маски. А затем он уткнулся этим пальцем в небольшое колечко, где недавно исчез карандаш. Пульс подскочил совсем уже близко к запредельному. Никто покружил вокруг дырочки и стал медленно вводить палец, глядя то на смартфон, то на Крюгера. Пульс участился, Крюгер едва заметно дернул плечом и напряг сведённые ноги. Он сидел так с пол минуты, после чего откинулся на спинку стула, плечи опустились, и он расслабился. Экран с совместной тренировкой пропал, «друг» отключился от сети. — Никто, ты изверг… — Мне продолжить? — Нет! Пожалуйста, нет! Мне и так теперь как-то все отстирать надо. — Ты там про отдых говорил. У меня есть предложение. — Только не здесь! — Хорошо. Вечером, у меня? — А что за предложение-то? — На самом деле не совсем предложение. Скорее… Понимаешь, у Андрея появилось несколько вопросов. — Аааа? — Он мне тут сказал, по секрету, что никогда не делал минет. Но ему очень любопытно. Может, ты ему покажешь что как? Никто услышал, как справа по диагонали кто-то завозился на своем месте, явно пытаясь усесться поудобнее. Бедняга, спина, наверное, затекла, не иначе. — Никто, сссука… Что ты творишь посреди брифинга? — Я — ничего. Просто передаю тебе его пожелание. Так что ему ответить? — Я вас убью. Обоих. — Хорошо, тогда приходи ко мне в 21:00. Все уже либо уедут с базы в увал, либо лягут спать. *** Никто заполнял бумаги после ужина, иногда это даже его успокаивало. Он погружался в мир простых и понятных отчетов и форм. Слу-у-ушай… тут дело такое … Мм? Что стряслось? Ты время видел? Ну, видел, и что? Ну так пол часа осталось! Тридцать минут! А мы тут сидим! Нам же надо что-то сделать? Ну там, может… давай пледы аккуратно сложим? Ты что, нервничаешь? Вот уж не подумал бы… Конечно, я нервничаю! Да вообще на кой хер ты ему ляпнул на счет минета? Никто пожал плечами, те сильно затекли из-за долгого сидения в одном положении. Он размял шею и немного сдавил мышцы от шеи к плечам. По телу прошлась приятная волна мурашек. Так ты вроде сам меня об этом попросил, нет? Слушай, давай-ка расставим все точки. Ты общался со мной все эти годы крайне неохотно, как и я с тобой. И тот момент, что ради Крюгера мы стали действовать сообща… он меня и пугает, и интригует. Что ты хочешь этим сказать? Да то, что я не помню как это — жить, и могу наломать дров. Хуже, чем я, ты уже точно не сделаешь. Ты не такая сволочь, как я. И что мне делать? Просто будь собой. Насколько я могу помнить, ты славный парень. В дверь совсем тихо постучались. Никто решил не отвечать, а лишь шагнул и открыл ее, впуская сержанта внутрь. Они недавно вернулись с миссии, и несколько дней крутились с отчетами, брифингами, подготовкой к новой миссии. Так что за неделю они почти не виделись, и довольствовались малым, но были счастливы. Крюгер не успел зайти в комнату, как его с силой схватили и прижали к закрывшейся двери. — Эй, эй, тише, — Крюгер едва дышал и смотрел вверх, в синие глаза за маской. — Вообще-то, это я тут пострадавшая сторона! — Расскажешь, как страдал? — Крюгеру послышалось в этом голосе мурчание. — Кто-то злоупотребляет своим знаниями, господин офицер, — сержант усмехнулся. Он привстал на носочки, подцепил пальцами балаклаву и аккуратно поцеловал длинный шрам. Никто шумно выдохнул и немного отстранился. — Крюгер, подожди, послушай, — тон у Никто был серьезный, он смотрел в пол и держал сержанта за плечи. — Ты меня пугаешь, — он положил свою руку поверх чужой и немного сжал, давая понять, что все в порядке. Никто поднял голову и впился взглядом в глаза напротив. — Мы никогда не менялись местами, и даже в теории я не знаю, как это сделать, — он выпалил это, путаясь в словах. — Ээ… то есть ну, это, чтобы я тебя… ? — Крюгер смутился. — Крюгер, ты совсем идиот? Я про себя и Андрея. Крюгер выдохнул, и мысленно обрадовался, что за свою глупость сейчас не получил леща. — И? Что и как мы будем делать? Как это обычно у вас происходит? Никто замялся, и прикрыл глаза. А правда, как у нас с тобой это происходит? Я не знаю. Когда последний раз ты брал контроль над телом? Эм… а надо? Все, что я помню, — это боль. Сейчас не об этом, тут больно не будет, обещаю. — Он не брал контроль над телом с того момента, как… — Никто не стал продолжать. — И все его воспоминания — о боли. — Мда, дела. — Крюгер потеряно выдохнул. Он так привык, что Никто — лидер в их отношениях, что сейчас растерялся, видя, что Ник сам не знает, что делать. С другой стороны, у них уже был опыт, когда Крюгер брал все в свои руки, и получилось тогда все просто прекрасно. Поэтому Крюгер решился. — Давай попробуем подойти к вопросу с другой стороны. Когда вы чаще общаетесь? — Когда какой-то пиздец. Он пытается дать мне советы, как может, чтобы спасти ситуацию. — Блять, не напоминай об его советах. — Крюгер скрипнул зубами. — Мне его советы три недели в аду стоили. Ладно, не будем вспоминать. Ещё когда? — Чаще вечером, после тяжелого дня. Ну, типа поговорить перед сном, что-то обсудить. — Знаешь, а в этом есть смысл и может сработать! Никто не понимающе уставился на Крюгера. — О чём ты? — Ну, если очень грубо, когда твоя психика «устает», контроль ослабевает и «приходит» Андрей. То есть если попробовать его позвать, когда ты не очень хорошо себя контролируешь, может получиться. — Например? — Когда засыпаешь! — у Крюгера от воодушевления глаза заблестели. — А знаешь, можно попробовать. — Тогда чего мы стоим? Айда ложиться. Ты ложись, а я с тобой посижу, в телефоне потуплю. Никто улыбнулся и направился к кровати. Лег, устроился по-удобнее и похлопал ладонью по пледу рядом с собой. — Иди ко мне. — В миг его глаза стали серьезным. — Ещё момент, Крюгер. Это другой человек. Да, основа у нас одна. Но человек — другой. С другими привычками, характером. Да и, если я правильно понимаю, он как личность перестал развиваться в тот момент, когда… В общем, он младше тебя. — Блять… — Глаза Крюгера расширились от ужаса. — Логично, но я как-то про это не подумал. Слушай, Никто, а может, мы зря это затеяли? Мне как-то стремно. Может, надо сначала у мозгоправов проконсультироваться, подготовиться серьезно? Никто смотрел на паникующего Крюгера и ему, наоборот, с каждой минутой становилось спокойнее. Где-то внутри он чувствовал, что они все делают правильно. Все идет как надо. — Перестань паниковать. Иди сюда и обними. Крюгер автоматически выполнил все, что ему велел Никто. Он просто не мог сопротивляться этому голосу. Лежа, сержант приобнял Никто со спины, было в этом жесте что-то теплое и уютное для них обоих. Затем он прижался к чужой спине и достал телефон. — Крюгер, — голос уже был очень сонный. — Мм? — Спасибо, что ты рядом в такой момент. — Слышать от Никто задушевные речи было настолько непривычно, что сержант лишь посильнее обнял его и поцеловал куда-то в затылок. — Отдыхай, я подстрахую, если что-то пойдет не по плану. Крюгер знал, что Никто обычно засыпает долго, но стоит обнять его вот так — и все, минут пять, и он спит. Забавное наблюдение за их совместную жизнь. Когда дыхание стало ровным и глубоким, Крюгер наклонился к уху Никто и позвал, совсем тихонько. — Андрей, — это было тише шепота, и иностранное имя странно чувствовалось на языке. Ничего, почти ничего. Дыхание едва уловимо сбилось. — Андрей, просыпайся, — Крюгер сказал чуть громче, но опять-таки эффекта не последовало. Тут Крюгеру в голову пришла довольно интересная мысль. Никто ругался, спорил и говорил с Андреем на русском. Русский язык не входил в число легко произносимых, но Крюгер попытается, тем более, смысл он понимает и немного умеет говорить. — Андрей, доброе утро, просыпайся, пора вставать, — ответом стало невнятное бурчание, и оно явно было не на английском. — У нас с тобой еще много дел, Андрей, вставай, — он аккуратно потянул мужчину за плечо. — Ну и зачем так рано будить? Что, уже построение? — он споткнулся на полуслове, видя рядом с собой на кровати Крюгера. Никто, а теперь уже явно Андрей, резко сел на кровати и отодвинулся от сержанта. Крюгер разобрал не все слова на русском, но смысл уловил. Но сейчас его больше всего завораживало, насколько это были два разных человека. В том, как он дышал, как неловко пытался подтянуть к себе одеяло и прикрыть обнаженные ноги, в том, как он двигался, как под маской на него смотрели потерянные голубые, как яркое летнее небо, глаза — во всем этом не было Никто. А был кто-то другой. — Привет, Андрей, — Крюгер протянул руку, немного странный жест, ведь они сейчас были в одной кровати, но он пытался дать ему понять, что все в порядке и что рядом друг. — Привет… Себастьян, — это резануло слух сержанта, он слишком редко слышал свое имя. — Как ты себя чувствуешь? — Крюгер подвинулся поближе, Андрей немного отшатнулся, но остался сидеть на месте. — Странно, очень странно. Теперь все слишком реальное, не знаю, как объяснить. Когда я… ну, мы — Мы, я вижу все как бы со стороны, будто смотрю фильм, а сейчас все такое… осязаемое, — на этих словах он потрогал сам себя за ноги. Потом протянул руку к сержанту и дотронулся до его груди. — У нас есть проблема, — Крюгер периодически что-то набирал в телефоне, и сейчас показал это Андрею. Тот внимательно пробежался по экрану глазами и усмехнулся. — Переводчик? — Я понимаю русский, но не достаточно хорошо, не так, как английский, — Крюгер виновато почесал затылок. — Думаю, не страшно. Никто хорошо говорит на английском. Я попытаюсь, только не все сразу, идет? — Конечно, — Крюгер ответил машинально, сейчас их диалог представлял собой мешанину русских и английских слов. И тут он осознал весь абсурд ситуации. Они в двойке уже пару лет, несколько месяцев в отношениях, а сейчас сидят на кровати и пытаются преодолеть языковой барьер. Крюгер завел руку за голову и взъерошил волосы, он совсем не понимал, что делать. Он чувствовал себя странно. Очень, очень странно. Перед ним будто молодой парень, а не матерый оперативник, который убивал людей и бросался под пули. Крюгер закусил губу и поймал на себе странный взгляд. — Мне маска мешается, в ней дышать тяжело, — Андрей завозился, и как-то совсем нелепо в ней запутался. — Стой, дай помогу, там пара застежек, — Крюгер запустил теплую руку под ткань и нащупал небольшие ремешки. — Вот так, — снимать он оставил Андрею, и тот вполне себе быстро справился. — И как только ты заставил его её снять, не понимаю, — Андрей откинул её куда-то в сторону и сел поудобнее. Крюгер продолжал пребывать в ступоре. Он оперся спиной о прохладную стенку и, запрокинув голову, прикрыл глаза, стараясь собраться с мыслями. — Может быть, ты чего-то хочешь? Есть, пить? Ты говорил, странные ощущения. Хочешь попробовать? — Да, наверное, хочу. Но не есть или пить. — В темноте послышался шорох, Крюгер почувствовал движение, а спустя мгновенье — немалый вес на своих бедрах. — Что ты делаешь? — Крюгер открыл глаза и подавился вдохом, глядя на то, как на нем верхом сидит его же офицер. Причем сидит, лукаво улыбаясь, закусывая губу и в нетерпении перебирая пальцами в воздухе. — Мне интересно, можно? — Крюгер, не думая, кивнул, хоть и не понимал, о чем идет речь. Андрей придвинулся поближе, и Крюгер невольно посмотрел на то, как призывающее выглядели его разведённые бедра. — Блядь… — О, так ты и мат знаешь на русском? — Андрей усмехнулся и положил свои руки на плечи Крюгера. — Себастьян, мне нравится это имя, и почему Никто никогда тебя так не зовет? — Я не знаю, слишком длинно, — он немного помолчал, пытаясь собрать мысли в кучу, но это не помогло. Все тепло медленно собиралось внизу, и это смущало, как на первом свидании. — Ничего не длинно. Нормально. Себастьян… — Мягко произнес он, при этом двигая руками вверх, от груди к шее. Крюгер дернулся. — Неприятно? — в голосе послышалось волнение. Крюгер перевел дух, сделал пару глубоких вдохов и аккуратно положил руки на бедра Андрея. — Нет-нет, совсем наоборот, — он опустил голову, в ней пульсировала одна единственная мысль: «Что. Блядь. Делать?!» — Ты какой-то напряженный, — Андрей беспокойно посмотрел на сержанта. — Честно? Я просто не знаю, что делать и как себя вести. Я боюсь все испортить. Это же первый раз, когда ты — ты. Блять, ну я и объяснил, — Крюгер совсем смутился. Андрей слушал его внимательно, слегка наклонив голову на бок. — То есть, тебя беспокоит только то, что ты боишься навредить мне? Всё остальное тебя устраивает? — Да. Да. После этих ответов Андрей широко улыбнулся, весь как-то расслабился и, наклонившись к самому уху Крюгера, прошептал. — А знаешь, сегодняшняя идея на брифинге, — он немного помолчал, давая время на осознание информации, — была моей. Крюгер задрожал всем телом, чувствуя, как горячие руки снова от шеи заскользили вниз по груди, задевая соски, и вычерчивая узоры на теле. — Тебе нравится? Или заменить руки на язык? Сними футболку. Крюгер закивал и повиновался, продолжая вслушиваться в жаркий шепот. — И мне нравится, всё нравится. Ты — нравишься. Теперь я понимаю Никто, и я хочу еще. — Он внезапно наклонился к шее и лизнул солоноватую кожу. — У тебя пульс зашкаливает, — это было сказано с восторгом. Мысли в голове у Крюгера метались, как птицы в клетке, он едва успевал ловить воздух ртом. Сержант хотел было что-то ответить, когда в том же месте на шее опять появились губы и с силой присосались. — Андрей, бл… — Крюгер обнял Андрея и прижал его к себе со всей силы. — Что ты делаешь? Поцелуй на его шее, который жег, ласкал его шершавым языком, иногда прикусывал — пьянил. Все закончилось все так же внезапно, как и началось. Андрей отодвинулся, в его глазах горела похоть и интерес. Крюгер забывал, как дышать и беспорядочно сжимал в своих руках его бедра. Андрей снова улыбнулся, и, протянув руку, коснулся свежего засоса, заставляя Крюгера сдавлено выдохнуть. — А я всегда говорил Никто, что не надо торопиться, — с этими словами он с легкостью опрокинул Крюгера на подушку. — Я хочу еще… Крюгер не знал, что ответить, он плавился под чужими прикосновениями и прогибался всем телом под каждым поцелуем-укусом. И при всем этом Андрей все еще сидел сверху и совсем неприкрыто терся промежностью об его член. Это было слишком хорошо, но катастрофически недостаточно, чтобы кончить и получить хоть какое-то облегчение. — Я хочу кое-что попробовать, — вес внезапно пропал, и Крюгер приподнял голову, пытаясь сфокусировать взгляд. Он не успел это сделать, так как на его член легла чужая рука и аккуратно, почти невесомо погладила. Это было странное ощущение, его именно трогали — изучали. Руками, губами, укусами, языком. А Крюгер сходил с ума от всего этого, стонал и был просто не в силах противостоять. — Скажи, если я сделаю что-то не так, ладно? — сержант едва ли мог вообще сейчас разбирать слова. Он почувствовал, как через тонкую ткань боксеров его обдало горячим дыханием. Прошли секунды, прежде чем его… поцеловали? Крюгер открыл глаза и уставился в потолок. — Андрей, это пытка, правда, — он слышал, как сел его собственный голос. Он нервно сглатывал и комкал пальцами простынь и одеяло под собой. Перед взглядом Крюгера появилась хорошо знакомая фигура. Андрей хищно улыбался и был максимально доволен происходящим. — Знал бы ты, сколько у меня еще желаний в голове, и вряд ли они поместятся в один вечер. — Он облизнул губы и так же спонтанно, как и все его действия, впился губами в Крюгера. Этот поцелуй можно было назвать совершенно диким, пошлым и страстным. Андрей был требователен, это было общее и самое сильное сходство между ним и Никто. Он властно толкался языком, исследовал и даже немного порыкивал на Крюгера, когда тот пытался перехватить инициативу. Но, в то же время, в отличии от Никто, Андрей был ласков и физически заботлив. Его интересовало, где и как Крюгеру приятнее, он действовал напролом, но при этом всегда следил за реакцией. Это резко контрастировало с Никто, который брал жестко, властно, лишь иногда давая поблажки. Крюгер никогда так долго не целовался, у него кружилась голова от недостатка кислорода, по его телу гуляли чужие руки, изучая, сдавливая, царапая. Он старался не оставаться в стороне, и мягко поглаживал спину, и в особо приятных моментах прижимал Андрея к себе со всей силы. Андрей, уже не стесняясь, лежал сверху и потирался своим членом о член Крюгера. Крюгер чувствовал, что ещё немного, и он кончит так, от поцелуев и трения. — Скажи, а как будет твое имя… ну, сокращенно, ласково? — Крюгер приподнялся, уперевшись локтями в кровать, и почти тут же упал назад, давясь стоном. Андрей сжал один сосок в зубах, а второй сдавил пальцами. — Еще немного и я начну умолять, что бы ты просто меня убил, — он усмехнулся и снова откинулся на подушки. — Ненавижу сокращение своего имени, и еще больше ненавижу, когда меня пытаются назвать как-то ласково. — Внезапно Андрей выдал это на ровном английском и с очень серьезным лицом. — Не хотел тебя обидеть, я просто впервые встречаю такое имя и… оно мне нравится. — Он немного помедлил и сказал чуть тише. — И ты мне очень нравишься. Андрей сел на кровати и внимательно посмотрел на Крюгера, словно увидел его впервые. — Знаешь, Никто до последнего не верил, что мы, именно Мы, сможем хоть кому-то понравиться, — он помолчал. — И дело даже не во внешности, — он постучал по виску. — Ну, думаю, ты понимаешь, о чем я. Крюгер удивился, насколько же они похожи, действительно — две стороны одной медали. Резкая смена настроения, черты, повадки. Такие схожие, но такие далекие друг от друга. Секунда — вот что отделяет Никто и Андрея от размышлений о высоком и до момента, когда с Крюгера настойчиво стаскивают боксеры. — Никто же передал тебе мое желание? Ну так вот. Крюгер подвинулся чуть выше и уперся спиной о подушки. Он чувствовал себя крайне неловко, когда видел своего офицера сверху вниз, да еще и между своих ног. — А я думал, я тут буду смущаться. — Андрей усмехнулся и аккуратно обхватил член Крюгера рукой, проводя ей вверх и вниз, и смотря на то, как крайняя плоть открывает влажную и блестящую головку. Он не сдержался и сделал так еще раз, но теперь глядя в карие глаза напротив. Крюгер не находил себе места, он пытался отвести взгляд, но его одернули. — Нам нравится, когда ты смотришь нам в глаза, Себастьян, — его имя из этих уст звучало слишком пошло, Крюгера стало накрывать. Андрей с удовольствием наблюдал, как чужой член подрагивает и напрягается в его руке, это было приятно даже на физическом уровне. И стало еще приятнее, когда он сдвинул крайнюю плоть до конца и аккуратно собрал смазку с головки, проведя влажным пальцем вниз по уздечке. — Ни-ик, — Крюгера било мелкой дрожью, и его погладили по ноге, словно успокаивая. — Нет, пока что все еще Андрей, — он беззлобно улыбнулся. — Нравится? Ответом было что-то совсем бессвязное, вроде бы на немецком. — Тогда я продолжу. Андрей снова сделал пару движений. Ему нравилось смотреть, как крайняя плоть уже с трудом закрывается набухшую головку, как прозрачные капельки скатываются вниз по ложбинке, как пульсирует венка снизу, и как поджимаются яйца, когда Крюгер пытается сам толкнуться на встречу ласкающей его руке. — Хочу попробовать, — он сказал это тихо и, высунув язык, размашисто лизнул головку снизу вверх. Крюгера подкинуло на кровати. Эти прелюдии были слишком долгими для него, он не привык к такому. Он был уверен, что прошло уже больше часа, и все это время он даже и не думал к себе прикоснуться. Он тонул в чужих руках, в ощущении близости, во вспышках укусов, а теперь, не стесняясь, стонал лишь от того, что Андрей облизывал головку его члена. Офицер принял это за одобрение и сомкнул губы на головке, все так же облизывая, но теперь и посасывая. Крюгер настолько забылся в собственном удовольствии, что пришел в себя только тогда, когда он держал Андрея за волосы, а тот пытался сопротивляться. — Блядь… извини… прости, я… — Все в порядке, но есть чувство, будто я делаю что-то не так, — его улыбка была совсем пьяной и пошлой, губы раскраснелись, а на щеках алел румянец. Крюгер не смог подавить желание и притянул к себе Андрея, утягивая того в поцелуй. Офицер немного смутился, совсем как-то по-юношески пытаясь отвернутся от поцелуя. — Эй… ну я же только что… это… — он не мог сказать этого вслух. Крюгер подвис, пытаясь понять, о чём речь, и, когда у него это получилось, улыбнулся. — Ты правда думаешь, что я не захочу тебя поцеловать после минета? Андрей как-то совсем растерянно посмотрел по сторонам, не понимая, как это должно вообще происходить и что из всего этого правильно. — Ох, и задаст же тебе Никто за такие моменты, — Крюгер снова поцеловал его, на этот раз ему охотно ответили. И тут сержанту пришла гениальная идея, в голове он окрестил ее: «и овцы целы, и волки сыты». — Андрей, а скажи, — ему нравилось произносить это заковыристое имя, со странной буквой на конце, полностью. — Ты знаешь такую позу как шестьдесят девять? Офицер отстранился, немного подумал, а потом неуверенно кивнул. — Я думаю, что тебе так будет и понятнее и… — он немного замялся, и выдохнув в чужие губы продолжил, — приятнее. На последнем слове Крюгер провел рукой по члену Андрея и услышал первый долгожданный стон. Они долго не могли улечься, все же габариты и рост, это то, чем их наградила природа, и долгие годы тренировок. Но когда, стоя в колено-локтевой, Крюгер уперся лицом в черные боксеры, он забыл обо всем на свете и дернул их вниз. Слова бы тут были излишне, и потому он приобнял Андрея одной рукой, а второй, немного помогая, сжал член у основания и, облизнув головку, взял в рот, сразу глубоко пропуская чужой член в горло. Кажется, его желание было настолько сильным, и он настолько увлекся процессом, что из транса его вывело то, насколько часто стал стонать Андрей. Сержант остановился и перевел дыхание. — П-прости… я слишком соскучился, — он погладил накаченные ноги перед собой. — Мне всё очень нравится, но мы вроде бы меня обучать собирались? Давай все ещё раз и поэтапно, чтобы я мог повторить. — В голосе Андрея слышалось желание, смешанное с весельем. Крюгер медленно наклонился, лизнул головку и вздрогнул, почувствовав то же самое на своем члене. Ещё одно движение языком, нежная ласка губами — и всё вернулось к нему. Андрей отзеркаливал его действия ртом, но руками нетерпеливо сжимал его бедра. — Что, хочешь всё и сразу? — сержант усмехнулся, он не сомневался в ответе. — Да! — удивительно, но это короткое слово на русском Андрей умудрился прорычать. — Тогда вот так, только не сразу, а несколькими постепенными попытками. Иначе может сработать рвотный рефлекс. — Крюгер медленно взял в рот член, пропуская его до горла и тут же начал поднимать голову вверх. Потом еще раз вниз и вверх, каждый раз увеличивая глубину. Андрей страстно взял в рот головку, а потом с чувством стал помогать себе рукой и приятно сглатывать набегающую слюну, сжимая Крюгера в тесном и горячем горле. Он оказался настолько способным учеником, что через несколько движений Крюгер застонал. Услышав стон, подтверждающий то, что он все делает правильно, Андрей продолжил своё обучение с возрастающим энтузиазмом. Крюгер выгибался от его ласк, стонал что-то попеременно на всех трех языках и явно был близок к разрядке. «А вот это нам не надо, а вот это подождет», — Андрей перехватил член кольцом из пальцев, не давая кончить. — Себастьян… нельзя, терпи. — Да еб твою мать… Опять? — Никто тоже так делает? — Постоянно, блять. — А знаешь, я его понимаю. Ты такой чувственный, такой податливый, ласкать тебя — это отдельное удовольствие само по себе. — Говоря это, Андрей через слово облизывал языком головку, ответом ему было сдавленное мычание. «Ну Никто, ну ты и ссс…скотина! Такое сокровище от меня прятать. Хотя да, я тебя понимаю. Я бы таким тоже не захотел делиться, — Андрей, не отрываясь от своего занятия, усиленно думал. — Надо сделать так, чтобы не только Никто давал мне контроль, я хочу, что бы и тут меня ждали. Если Крюгер будет упрашивать Никто позвать меня, он не сможет отказать. Мы оба не можем ему отказать», — и, приняв решение, Андрей сейчас же принялся его претворять в жизнь. — Себастьян… Себастьян — офицер звал своего сержанта, но тот не отвлекался на внешние звуки и продолжал с упоением сосать, помогая себе руками. — Себастьян, — и вслед за этим раздался звук несильного, но ощутимого шлепка по ягодице. Крюгер застонал и начал сосать активнее. «Блять, да ему же нравится», — с какой-то ошалелой радостью отметил Андрей. — Крюгер! — офицер рявкнул, и только это привлекло к нему внимание мужчины. — Ааа? — У меня ещё вопросы есть. Только мне надо немного передвинуться. — Сказав это, Андрей перетек в сидячее положение, продолжая удерживать Крюгера на четвереньках. — Сегодня днём, на брифинге, напомни, что тебе понравилось больше всего? — Андрей! — Говори, — продолжения «это приказ» не прозвучало, но оно чувствовалось так явно, что Крюгера просто скрутило. Да, разные в привычках, жизненном опыте, вероятно, ещё много в чём, — но одинаковые по своей властной подчиняющей натуре. Два человека в одном теле. В этот момент Крюгер осознал, что вот с ними двумя он сорвал в жизни джек-пот. — Когда ты, то есть Никто, сделал вид, что облизывает палец… — Посмотри на меня. Так? — Андрей дождался, когда Крюгер повернет к нему голову и демонстративно облизал указательный палец. — Дальше что? — Пожалуйста… Андрей хмыкнул и упер палец в поясницу. Затем надавил и медленно повел вниз. — Нравится? Продолжать? — Да, да, — Крюгер снова сбился и начал отвечать по-немецки. У самого колечка мышц он остановился. — Я забыл, что было дальше. Я в этот момент на проектор отвлекся. То ли это, — Андрей нежно коснулся пальцем мышц, и Крюгер, застонав, толкнулся ему на встречу. Но офицер удержал его на месте, а потом аккуратно развел ягодицы и прошелся по колечку языком. — То ли это? — В ответ на его действия сержант натурально заскулил. — Андрей, блять, твою мать… — Не нравится, я что-то делаю не так? — Ещё! — Ещё что? Это? — Андрей снова лизнул его. — Или это? — И горячий язык мягко, но настойчиво стал толкаться внутрь. Крюгера вело и выгибало, и только то, что одной рукой Андрей по-прежнему удерживал его член, не давало ему кончить. Мозги отшибало напрочь, он весь состоял из ощущений, стонов и огненного фейерверка в голове. Андрей продолжал его ласкать, но понимал, что сам уже на грани. Сержант стонал все сильнее, и это тоже сносило Андрею крышу. Он несколько раз особенно глубоко толкнулся в Крюгера языком, убрал пальцы с члена и громко приказал: «Кончай». Крюгер дернулся, застонал и кончил на Андрея, полулежащего под ним. «Херня, отмоем и отстираем», — отстранено подумал офицер. У него была еще одна идея, и ему очень хотелось узнать, сработает или нет. — Крюгер, на пол, на колени. — Теперь в этом голосе не было и намека на нежность, только сталь и приказ. Мужчина подчинился мгновенно, даже не обдумывая слова своего офицера. Андрей встал с кровати рядом с Крюгером, посмотрел ему в глаза. В них все еще был туман только что накрывшего оргазма. — Открой рот. Глаза не закрывать, смотреть на меня. — И снова беспрекословное подчинение. Член Андрея дернулся, и он подумал, что еще пару исполненных приказов, и он кончит от этого, без помощи Крюгера. Андрей медленно протянул руку, обхватив макушку мужчины, заглянул ему в глаза — и резко вставил до упора член в рот, не церемонясь и сразу же задавая дикий ритм. Крюгер подавился воздухом от такого, стенки горла начали беспорядочно сжиматься, — и Андрей кончил ему прямо в глотку. *** Они не знали, сколько было времени, просто лениво лежали, обнявшись после душа, и постепенно уплывали в сон. Крюгер смотрел на то, как офицер устроился в сгибе его локтя и прижался спиной. Не прошло и минуты, как он почувствовал, что Андрей засыпает. Крюгер погладил его по плечу и легонько поцеловал. — Как же я люблю вас, кто бы, блядь, знал… — он сказал это на русском, просто потому, что ему так захотелось.