Выход? А куда он приведёт?
В глазах темнеет, из-за чего он теряется окончательно. Он падает на колени, хватаясь одной рукой за ребра, стараясь не умереть от разрыва легких, а другой опираясь о темноту. Голова опущена, горячие слезы капают из глаз, моментально растворяясь в бесконечной пучине темноты. Пелена слез не дает видеть собственные руки, перед глазами расплываются очертания ладони.Звук
. Резкий, режущий плотно стоящую в ушах тишину. Сначала и не понятно, что это.Ещё раз.
Становится яснее, это голос, отчётливый, не капли не режущий слух, ведь родной. Тот, что затоился на подкорке сознания еще очень давно, он моментально греет душу, заставляя последнии капли надежды образовать огромную лужу в груди. — Ань? — Отчётливо, приятно, успокаивающее. Ань распахивает глаза, подрывается с колен, быстро вставая вновь на ноги. Одна рука все так же находится на ребрах, напоминая, что он еще не растворился в темноте. Он быстро оглядывается, в панических попытках найти источник звука, и он видит. Видит силуэт в далеке, рыжие кудрявые волосы, неаккуратно по домашнему уложены, скрещенные руки все в родинках, и глаза, сияющие как рубины, манящие и желанные. Ань подравается с места, бежит из-за всех сил к нему, из глаз водопадами текут слезы, делая картинку все мутнее. Громкие всхлипы разносятся по пустоте и отскакивают от несуществующих стен, вновь ударяясь об барабанные перепонки, создавая бесконечное эхо. До Данона остаётся пару метров и Ань останавливается, пытаясь понять явь это или нет. Он судорожно вытирает слезы с глаз, тянет худую кисть к Данилу, закрывая глаза, в надежде, что его встретят вечно холодные руки, что прижмут к себе, и оберегут от всепоглощающей темноты. Но не чувствуя опору перед рукой, он распахивает глаза и падает. Падает в пустоту, в вечный мрак. Его тело обволакивает темнота, не давая двигаться хоть на сантиметр. Давит на грудь, заставляет окончательно перестать дышать, и Ань захлёбывается в своих всхлипах. На последок он слышит только еле разборчивые слова: — Меня нет. — Он подскакивает на кровати, опираясь ладонями о матрас. Дышит загнано, сердце колотится в бешеном ритме, заставляя жмуриться. На щеках и висках мокрые, местами засохшие дорожки слез, а в глаза пелена. Он хватается за грудь в районе сердца, в попытках остановить столь быстрое биение, но ничего не выходит. Он начинает трястись пуще прежнего, после осознания, что в комнате всё так же темно, заставляя не вольно подумать, что он все еще во сне. Но чуть успокаивает блеклый свет луны, что сегодня светила будь здоров. Он слышит еле разборчивое шарканье тапочек, что приближаются к комнате. В дверном проёме встаёт Данил, опираясь плечом о косяк, его взляд встревожен, а рот приоткрыт в немом вопросе. — Ань, все нормально? — Ань смотрит на него испуганными глазами, в них прямо читается "помоги мне", он подносит дрожащую до ужаса руку к лицу, не понимая, что происходит. Тело содрогается и из его уст слышен первый тихий всхлип. Данон чуть ли не подлетает к нему, садясь рядом, и нежно кладя одну руку на его щеку, а вторую на спину. Ань хватается за его руку, пытаясь понять в реальности ли он. Смотрит на Данила глазами черными, в них видно яркие искры луны, что прекрасно отражаются в столь темных очах, и Данил слышит новый всхлип. Тянет Аня на себя, невольно заставляя лечь его на свою грудь. Одну руку запускает в отросшие локоны, а второй придерживает за спину, давая понять, что он рядом. — Опять кошмар? — разрезает всхлипы Бао вопросом, на что получает еле видный кивок. Ань жмётся к нему ближе, хватаясь за бока Данона как за спасательный круг. — Расскажешь...что было? — спрашивает, стараясь успокоить непрерывно бегущие слезы азиата, большим пальцем руки. Ань всхлипывает, ложать поудобнее, но не ослабляя хватку, все ещё боясь отпустить. — Там было темно...бесконечная темнота, потом, я услышал тебя — эмоции вновь дают о себе знать, наплывая с новой силой, горячие слезы льются из глаз, впитывась в футболку Данила, оставляя после себя мокрые пятна. — Ну, все же хорошо...ну, Ань, я вот рядом...с тобой, слышишь? — Он поворачивает лицо Аня на себя, нежно целуя в лоб, и поглаживая по впалым щекам. Ань моргает смешно, словно кот, и Данил улыбается нежно. — Потом...я побежал к тебе, н-но ты растворился, как-будто и не было...и, я упал в темн... — слово обрывается очередным всхлипом, заставляя зарыться головой в изгиб шеи рыжеволосого. — Все хорошо, Ань, я всегда рядом... — целует в макушку и рукой ведет по спине нежно. Ань продолжает дрожать, не понятно от холода или от страха, на что Данон сильнее обнимает его, давая понять, что он рядом, и всегда так и будет. Рыжеволосый подтягивает тяжёлое одеяло и укрывает обоих. Шепчет на ухо слова поддержки и в груди у Аня зарождается что-то больше и гораздо важнее чем страх. Это что-то называется спокойствие, которое он ощущает рядом с рыжеволосым юношей, что сейчас нежно водит руками по его спине, вырисовывая картины понятные лишь ему. Спокойствие, что он ощущает даже в мраке тёмной ночи, ведь Данил рядом, и всегда так будет. Эта ночь вновь убьет несколко нервных окончаний у бедного Аня, но их легко залатает кучерявый парень, что готов лишиться души, но защитить этого чудного паренька, что сейчас, вроде, наконец успокоился, и начинает потихоньку засыпать, иногда громко вздыхая, от недавних слез. Данон постарается по чаще находится рядом с Анем, особенно ночью, ведь кошмары убивают душу юноши не в первый раз. Он постарается из-за всех сил, одарит его любовью и заботой, что все чаще разбивается о острые углы страха. Но Данил готов прыгнуть выше головы, хотьбы этот черноволосый парень спал спокойно, и, желательно в его объятиях.