Цель: покорить

Всё, что Сан мог понять «от» и «до», так это то, что он, несомненно, был в полной жопе. Сказать, что всё плохо – ничего не сказать. Нет, серьёзно. Ничего не сказать. Когда наступил тот момент, в который все его, если можно было так выразиться, друзья просто-напросто очутились рядом и нависли так, будто ожидали чего-то совершенно грандиозного, он не хотел знать и не знал. Чонхо целомудренно приложился парой пальцев к подбородку и нахмурился. – Нет, это, конечно, всё хорошо, – замычал он в ладонь, сместившуюся немногим выше, – но… серьёзно? Да, серьёзно. Серьёзнее не бывает. – Сам посуди, – заместо Сана воскликнул Минги и сложил руки на груди, перекатывая за щеками карамель, что неустанно проступала на коже мелкими горками изнутри, – он созвал нас всех, до этого одного лишь Хонджуна динамив несколько недель. Должен быть слишком веский повод, чтобы Чхве Сан созрел для такого. – И даже пива не предложил, – поддакнул Юнхо, горбясь, пока клеил какой-то очередной макет к учёбе. Замерев, он поднял глаза и бегло осмотрелся, выискивая что-то, потревожившее его. Нашёл. Скорчился. – И не смотри на меня так, Ёсан, у меня завтра защита, а проект, как известно, никого не волнует, пока сроки не подгорят. – Прямо как моя задница, – Хонджун, выдохнув, рухнул на диван и щёлкнул ключом газировки. – И ради этого мы дружим с тобой, Сан? Чтобы ты звал меня и молил о помощи, когда снизойдёшь? – А, ну-ка, убавь свой этот противный возвышенный тон, – раздалось сбоку, и зашуршал плед, чтобы длинноволосая голова, заспанная и растрёпанная, высунулась наружу. – Хён, он со мной не разговаривал почти два месяца. Два месяца! – Хонджун оскорблённо застонал и звонко отпил, морщась. Должно быть, газ больно заскрёбся по горлу. Сан отстранённо проследил глазами, как Сонхва, покачав головой, улыбнулся и чмокнул того в щёку, что-то воркуя на ухо, и скривился, отвернувшись. Руки сцепились на животе, бездумно роняя телефон вниз, и экран, наконец, потух. Стало легче дышать, однако, ненадолго: – В чём твоя проблема? – С искренним непониманием уточнил Чонхо, опершись на спинку дивана локтями позади. Его голос не сработал, как любят описывать, успокаивающе или направляя, но Сан с лёгкостью мог признать, насколько сильной дрожью зашлось его тело, когда младший магическим образом – не иначе – переместился за его спину. Всегда Чонхо был таким – непредсказуемым и невидимым, пока не заговорит. А ежели заговорит – заставит рыдать от обязательно появившихся бы мыслей о вашей с ним разнице в интеллекте. Ясная голова, голос разума, абсолютный противник всего минимально не изученного и неузнанного. Вот, кем был Чонхо. Сан определённо нуждался в таких людях в своей, кхм, команде поддержки. – Моя проблема? – Потерянно переспросил он, оборачиваясь и тут же тушуясь, стоило Чонхо пронзительно взглянуть в глаза. Его лицо не выражало ни единой эмоции, будто он находился где-то не здесь, однако, Сан слишком хорошо знал чужие повадки, чтобы напугаться – их младший выглядел совсем не заинтересованным именно в моменты полного погружения в раздумья. Тот ткнул в место, где предположительно выскочила бы ямочка, улыбнись Сан, пальцем, и отвернул голову к телефону обратно. – Просто напиши ему. – «Просто напиши ему», – задразнился Ёсан, отвлекаясь от того, чтобы докучать Юнхо. Он подполз к ним на коленях и пару раз хлопнул по экрану, чтобы, наверное, узнать время, – будто это так легко, – но Сан не успел вовремя запаниковать, тут же жалея об этом. Мягкое розово-желтоватое свечение огладило черты лица старшего, и его губы из улыбки превратились в крошечную «о». Он воскликнул и пылко подозвал к себе Минги. Вот теперь Сан запаниковал. – Пиздец! – Минги вспыхнул, хватаясь за голову. Его лицо выдало такое выражение, какое, Сан уверен, тот не смог бы состроить даже на пороге смерти. – Просто пиздец! – Что там? – Крикнул Юнхо с другого конца комнаты, даже не удосужившись втянуть язык, высунутый от усердия, в рот обратно, приклеивая какой-то кусок бумажной крыши к другому такому же куску. Вытянувшись, Сан вскинул руки вверх и выпучил глаза, когда Минги попытался выхватить телефон из его пальцев, однако, кое-кто уже успел подстраховать, и теперь ярко улыбающийся Сонхва размахивал ставшим вмиг бесполезным куском металла в воздухе. – Ничего особенного, Юнхо, здесь совсем ничего особенного, – заворковал он, приближая фотографию, открывшуюся ему. И к лицу, и на экране. – Всего-то Уён в юбке. Откуда-то из прямо противоположного Чону угла завопил громким выдохом Хонджун, подрываясь с насиженного места и шурша тапочками по полу так спешно, будто смертельно опаздывал на самый страшный в жизни экзамен. Он прижался к Сонхва плечом, на секунду нахмурился, а потом вдруг обратился в вид, подобный Минги. – Тьфу, – всего лишь выдал он, не отводя глаз от телефона, – я уж подумал, правда в юбке. – Уён? – Вдруг оживился Чонхо, дуя губы. – Наш Уён-то? В юбке? – Да не юбка это даже, – рассмеялся Хонджун, поглаживая живот, чтобы успокоиться от резкого выдёргивания в атмосферу всеобщего абсолютного поражения новенькой весьма и весьма интересной информацией. – А что это, по-твоему? – Принялся спорить Сонхва, отталкивая его прочь. – Брюки? – Так, какие-то тряпки. – Тихо! – Прикрикнул Сан, заливаясь краской. Несмотря на его просьбу, все лишь зашлись в оглушительном хохоте, даже Юнхо отвлёкся от увлекательнейшей задачи по подведению каких-то тонких перемычек друг к другу. И вот тогда Сан подумал: вот они, друзья. Чёртовы предатели. Как можно было осуждать его за всего лишь какую-то там любовь к Чон Уёну (в том числе, конечно же, в юбке)? – Пиздец, – не унимался Минги, сложившись пополам и снова рассыпаясь в бессвязных выкриках всего, что он думал по этому поводу; его проигнорировали, но и не думали вернуть серьёзность, коей требовала ситуация. Сан застонал, смачно шлёпнув руками по лицу и зарываясь в ладони. – Мне нужна помощь, ребят, я серьёзно, – захныкал он, чувствуя заботливые руки Сонхва, одна из которых была обременена телефоном и холодила оголённую кожу, но, впрочем, теперь это не имело значения. Кто-то гадко усмехнулся. – Мы так и поняли, – в голосе Хонджуна различимо сквозила ухмылка, и даже можно было представить, каким победителем он себя чувствует, увидев то, что от него планировали сокрыть. Пусть и «победителем» мог почувствовать себя каждый в этой комнате. Кроме Юнхо, разумеется – тот вернулся к своему делу, отсмеявшись, и, вроде бы, не казался даже заинтересованным теперь. – Чёртов фетишист. Снова разросся отвратительно громкий хохот, и Сан сжался сильнее, всей душой желая исчезнуть. Просто выскочить из-под касаний Сонхва, наверняка смотревшего на него с напускной грустью и сочувствием, расплескаться водой, или, может, рассыпаться светлячками, как в том аниме, названия которого он не помнил – помнил только, как сильно рыдал и страдал по концовке. Никто бы на целом свете не понял этого мучения ни от той злополучной полнометражки, поломавшей его психику с концами, ни от того, насколько стыднее и стыднее становилось с каждой секундой, в которую смех не стихал. Сквозь пальцы он заметил, как Ёсан, испуская рваный выдох, смахнул слёзы с ресниц и опёрся о ладони, выгибаясь. – Не волнуйся, Сан, у всех свои скелеты в шкафу, мы понимаем, – продолжил Хонджун, задрав подбородок, но, поняв, что не вызвал той же ошеломительной реакции, что была вот только что, поджал губы и немного отступил, позволяя вздохнуть не полной грудью, но хотя бы её половиной. – Так в этом тебе нужна была помощь? Сан поморщился и вынырнул из вспотевших ладоней, неотрывно глядя в ворс ковра. Там было подсохшее желтоватое пятно. Выглядело, как разлитое пиво. Или чай. Или будто кто-то нагадил, – но животных у него и в помине не было. Гадить могли только его восхитительные друзья, неустанно искавшие повод поржать. Чёртовы предатели. – С такой реакцией… мне ничего от вас не нужно, – чуть не плача, скуксился Сан. – Допивайте своё пиво и идите по домам. – Эй, – с осуждением позвал его Чонхо, – не держи зла – ты же знаешь, какие они придурки. Ох, иногда Сан думал, что, не существуй Чон Уёна на белом свете, он бы определённо приударил за Чхве Чонхо. Его не остановил бы даже чужой неловкий флирт, всегда нацеленный исключительно на девушек – разобрался бы. Это куда легче, чем лицезреть обтянутые какими-то тряпками, и в самом деле, ноги, бесстыдно выброшенные в чужой инстаграм несколькими минутами ранее. Тот факт, что Сан знал, что прячется под этими тканями, лучше совсем не делал, и он снова застонал, невольно ловя себя на мысли, что не издавал такого ужасающего количества подобных звуков ни разу в жизни, даже, наконец, заполучив ту красотку-первокурсницу когда-то в своём тёмном прошлом. Вспоминая это сейчас, становилось до неловкого странно – неужели он не всегда желал упасть Чон Уёну в ноги, находясь под его боком столько лет? Неужели был способен с придыханием посмотреть на кого-то ещё? – Абсурд, – буркнул кто-то, и Сан счёл это ответом на свои мысли, без раздумий кивая. И правда, полный абсурд. – Чего головой-то трясёшь? – Едковато спросил Минги, невзначай рассматривая себя в напольное зеркало. – Ты ведь не согласен. – Ладно! Ладно. Ребят, помогите мне, – абсолютно серьёзно сдался Сан, должно быть, в тысячный раз за вечер. Жестом доброй воли дал им последний шанс. – Мне нужна ваша помощь. В него вперились целых десять глаз и один скользящий туда-сюда взгляд; встала тишина, разбавляемая только хрустом чипсов откуда-то снизу. Сан сглотнул, боязливо рассматривая всех и каждого поочерёдно. Было ли это хорошей идеей? – Ну, куда ж мы от тебя денемся? – Выдержав драматичную паузу, вздохнул Хонджун и потрепал его по макушке. – Поможем, конечно. Нет, хорошей идеей это точно не было. Но когда вообще было способно остановить здравомыслие? Даже их местный голос разума промолчал, коротко кивнув и втянувшись во внезапно активное обсуждение плана действий, в котором даже если и хотелось принять минимальное участие, никто, разумеется, этого не позволял, отпихивая подальше и отмахиваясь. Идеи о том, как же ему, несуразному и глупому, завоевать сердце самого Уёна, ошивавшегося рядом чуть ли не всю их сознательную жизнь, сыпались одна за другой, больше напоминая размышления о том, как бы лучше устроить революцию и свергнуть тирана-правителя. Но это мало кого-либо вообще волновало, тем более, даже Юнхо соизволил, потерев уставшие глаза, присоединиться и – удивительно – немного выпить. Определённо, пьяные идеи не стоило бы принимать вот так сразу, но Сан чувствовал такую степень отчаяния, в которой можно было предложить ему прыгнуть с пятиэтажки, используя целлофановый пакет в качестве парашюта – и он без вопросов согласился бы. Глупо? Да. Безрассудно? Определённо. Но, что ж, он был там, где он есть, стоя и позорно трясясь перед стеклянными дверьми кофейни, где, птичка напела, Уён теперь работал. Тот недавно сменил место, где ему пришлось бы пропадать, вкалывая сутками, и Сан ещё не успел объявиться там ни разу, – потому теперь стоял и гадал, что бы ему такого сделать, чтобы взаправду рассыпаться белыми кусочками от прикоснувшейся к нему человеческой руки. Он мог бы, в теории, подлететь к обезоруженному, не ожидающему Сонхва и хлопнуть его по обнажённым шортами коленям – не так обидно умереть от рук кого-то знакомого; или, на крайний случай, казалось хорошей идеей случайно пихнуть плечом да хоть вон ту девчонку, гордо выцокивавшую каблуками по асфальту. Девчонка удалялась. Сан всё же искренне хотел попробовать испариться. Стоило поторопиться, пока настрой не спал, а каблуки не затихли. Что ж, по крайней мере, можно было бы проучить бесцеремонного издевавшегося над ним остаток прошлого вечера Хонджуна – тот абсолютно точно не пережил бы того, как сильно Сонхва принялся бы убиваться по покинувшему их младшему. Восхитительная мысль. – Чего встал? – Минги опёрся щекой о макушку высунувшегося немногим ниже его Пака и забубнил. – Ковровой дорожки ждёшь? – Иди уже! – Добавил Сонхва, жестами пытаясь прогнать Сана. – Сейчас свалит на обед – время уже – и пиши пропало! Сан вдруг подсобрался и с гордостью показал им средний палец, смакуя момент внезапного отстаивания себя; в то же время понимая, что это, кажется, было его лимитом, ведь выйди Уён и попроси у него, к примеру, зажигалку сейчас, он… – Пе-ре-кур! – Раздался звонкий голос, затрещавший чуть ли не в его плече, и отдалённо, как сквозь толщу воды, Сан различил слабый звон входных колокольчиков. Кажется, его парализовало тотчас, стоило тому, ради кого он, собственно, пришёл – в размышлениях о собственной никчёмности он совсем уже позабыл, видно, считая, что прикатился на другой конец города лишь затем, чтобы послать порядком доставшего Минги, – появиться прямо перед дверью и расплыться в доброй улыбке. – Какие люди! – Просияв, защебетал в своей шумной манере Уён, кидаясь обнимать старшего и прилипая мягкими губами к щекам – всегда он делал это, и не подозревая о последствиях чего-то привычного и необдуманного. – Неужели, я тебя наконец завлёк сюда? Когда Уён позволил хоть немного шевелить собственными конечностями, тем не менее, так и не выпуская из объятий – лишь немного ослабляя, – Сан вымученно вздохнул, молясь всем, кому мог бы помолиться, чтобы его лицо не казалось излишне перепуганным. На деле же… он был в абсолютном ужасе. Неловко рассмеялся. Задумался – о чём вот, только, пока не понимал. – Прости, – легче, чем казалось, произнёс он, тупя взгляд. – Как-то совсем с этой учёбой времени не было. – Прощения просить у меня будешь, когда я встану за кофемашину и потребую с тебя втрое больше, чем будешь должен, – о. С этим он мог бы справиться. – Шучу! Не пугайся. Всё за счёт заведения. – Я… – запнулся Сан, неумолимо краснея. – Всё за счёт заведения, – с нажимом повторил Уён, немного сдвигая их с прохода, чтобы не утруждать подбиравшегося велосипедиста необходимостью жать на клаксон. – Огоньку не найдётся? Найдётся, конечно. Для него-то – что угодно найдётся. Зря, что ли, Ёсан, поддерживая статус лучшего друга этого забывчивого дурачка, распихал все зажигалки, какие смог найти, по карманам Сана? Правильно, не зря. Вот он и сунул руку в нагрудную сумку, нащупав одну из них, и протянул, даже не взглянув. – Подойдёт? – Затаив дыхание, спросил Сан и неловко улыбнулся. Короткая паника охватила с головой, как только Уён слегка нахмурился и сжал губы, не спеша брать зажигалку в руки; и вдруг его накрыло безудержным смехом, способным оглушить даже ту девицу на каблуках, скрывшуюся кучу времени назад. Сан оцепенел и плотно сомкнул челюсти, чтобы не задрожать от позора, пришедшего к нему без причины. Точнее, причина-то была – Уён сложился в хохоте, согнувшись напополам и ухватившись за живот, – но вот понять, что он, Чхве Сан, такого нелепого сделал, чтобы так задыхаться, казалось какой-нибудь непосильнейшей из непосильных задачей. Украдкой потерев уголок глаза, младший снова глупо захихикал, морща нос, и отвернулся, чтобы громко и выразительно перевести дыхание. Его рука всё ещё не отпускала живот, в то время как вторая совсем забылась поперёк плеч Сана. – Миленько, – ласково муркнул Уён, наконец, закончив со своим неизвестно откуда взявшимся весельем. – Прости-прости, просто я ожидал чего угодно, но уж точно не этого. И с намёком метнулся глазами на то, что Сан ему протягивал. Он напрягся всем телом, как если бы мелкий прямоугольничек, зажатый пальцами, вдруг решил весить не грамм шестьдесят от силы, а всю сотню тонн, и взглянул туда же, мгновенно, показалось ему, взрываясь целой лабораторией, в которой только и занимаются, что разглядывают кровь в микроскопы и ворчат. Лицо не просто вспыхнуло – оно натурально сгорело и испепелилось; Уён снова рухнул вниз, лбом едва ли не тычась в поджатый от испуга живот напротив. Что ж, Кан Ёсану ещё предстоит объяснить, на кой чёрт он бросил в его, доверчивого и непробиваемо тупого, сумку зажигалку, сплошь усыпанную какими-то дурацкими котами. Ну, кстати говоря, рыженький был очень даже ничего. Заканчивался прямо на боковом сплавленном шве, не успев появиться даже наполовину, и смотрел своими глупыми большими глазами куда-то вдаль. Сан мог бы сравнить себя с ним… правда, наверное, его глаза казались куда более тупыми. Котик ни в чём не был виноват – он просто шёл по своим делам и не должен был подвергнуться этой ужасной мысли о его мозговитости. – Не строй такое выражение, будто я к тебе пистолет приставил, – вдруг перескочил Уён, выпрямившись. Пусть разница в их росте не являлась такой уж кошмарной, более того – Сан был немножко подлиннее, именно в эту секунду ему казалось, что Уён смотрит на расстоянии, в несколько десятков голов высшем. Хрупкие узловатые пальцы соскользнули с плеча, и, присоединившись ко второй руке, заключили его собственные лодочкой. – Мне нравится эта зажигалка, – медленно проговорил он, с улыбкой глядя, как сцепились их руки. Отчего Сан провалился в очередной раз под чужим напором. Да к чёрту Уёна в этом тряпье, – юбке, поправил мысленный образ Сонхва. Какой в этом импульсивном воспоминании смысл, если вот он, стоит, мягко скаля клычки и неосознанно ведя носом, и смотрит прямо туда, где его руки сжимают вспотевшие от стресса чужие, поглаживая пальцами, не отрываясь ни на миг. Зачем вообще думать, если всё преподнесено на блюдечке и подано как ни что иное подходящим моментом. – Хей, – прочистив горло, вдруг хрипло позвал Сан. Уён поднял глаза, вздёрнув брови. Он весь светился куда сильнее палящего летнего солнца, и внутри самой его натуры плясали такие чистые водные капли, что невыносимо захотелось осторожно прикрыть эти смуглые веки и вжаться в них губами. Сглотнув, Сан мягко вывернул руку из хватки и уложил поверх, улыбаясь самой крошечной из всех, что были в его арсенале, улыбкой, вслепую надеясь, что этого достаточно, чтобы покорить объект его кошмарнейшего воздыхания хотя бы настолько, чтобы вырвать на свидание. – Слушай, я хотел спросить… – Постой, постой, – Уён замахал руками, и, кажется, маленькие косички в его чёлке закачались вслед за состоянием Сана, внезапно оказавшимся удивительно хлипким. – Что такое? – Я тоже хотел спросить кое-что. – Что же? – Внутри осела навязчивая мольба о том заветном, что хотелось бы, чтобы у него спросили. Хотя, честно говоря, что бы Уён ни сказал сейчас, это всё равно сработало бы как мощнейший антидепрессант. Сам его голос был лекарством от всех проблем и в то же время проблемой и являлся – как можно? Как можно быть таким? Сан застыл в его руках, пусть они и не обнимались, а попросту держались рядом. Несмотря ни на что, это ощущалось именно так, будто, поняв что-то друг о друге без лишних слов, они оба слились в одно целое. «Не тупи, – заныл Юнхо в его голове и дал ощутимый подзатыльник, – никто не любит, когда с ним неловко флиртуют». Но как можно было осудить Уёна за то, что тупил, закусив губу, именно он сам? Нет, Юнхо был не прав. Сан был невероятно счастлив, что с ним неловко флиртовали – речь ведь не о как, а о кто. – У тебя… За его поджатыми плечами вдруг вывалилось нечто, слабо похожее на человеческий силуэт, пусть именно им и являлось, и гордо, размашисто зашагало куда-то вперёд, пока пара сильных рук под выразительный, благой мат не затащила обратно, за толстый фонарный столб. Моментально пожалев о том, что в этом силуэте как никто иной распознавался Хонджун даже за те доли секунд, что явил себя свету, Сан ошеломлённо выпучил глаза, случайно игнорируя смущённое мычание Уёна. Который, стоило заметить, слепым никогда не был, и обернулся тоже. – Что там? – Удивлённо затянул он, стараясь выглядеть нечто, так сильно поразившее старшего, но Чхве поспешил ухватиться за него обеими руками, в которых внезапно взыграла неведомая сила – в любой другой ситуации он бы не позволил себе вот так уйти от лишнего прикосновения. Плотно сжав чужие щёки, он развернул Уёна к себе и внимательно, чуть панически вгляделся в его округлённые глаза. – Ничего, – сбивчиво прошептал Сан, торопясь неизвестно куда. – Всё в порядке. – Сан? – Там ничего не было. – Сан, мы посреди улицы. – А? И только тогда он осознал, как сильно палило по его собственному чужое дыхание, вдруг ставшее на несколько градусов более расплавляющим. По щекам пятнами поползла краска, и уши, кажется, смогли бы сойти за зажигалку куда лучше, чем та, с глупым котом. Мыслями и действиями он хотел отпрянуть, видит Бог, безумно хотел. Но почему-то так и остался, невозможно тупо смотря на Уёна. – Сан, ты держишь меня в весьма… неловком положении. Уён, видимо, пытался держать себя под контролем, и Сан не совсем понимал, был контроль этот нацелен на то, чтобы не ломануться вперёд, или же на удерживание себя от желания хорошенько вмазать. Оставалось лишь надеяться, что не последнее, когда он с осторожным выдохом отодвинулся, стыдливо опуская руки на тонкие плечи. – Прости, случайно. Всё в порядке, – скорее для своей же уверенности пробормотал он, случайно снова переводя взгляд так, чтобы посмотреть насквозь. Хонджун, кажется, больше не рыпался. Захотелось нервно рассмеяться – тем, кто затянул его обратно, предотвратив наистраннейшую ситуацию во всей вселенной, наверняка был Чонхо. Не наверняка – абсолютно точно. Раз с одной стороны сидели Минги с Сонхва, Ёсан безвылазно пропадал на подработках, Юнхо защищал этот свой злосчастный проект, а Уён, ради коего весь происходивший сюр и затеивался, хлопал ресницами, не в силах подобрать слова, никто больше там находиться не мог. Оставалось лишь молиться, чтобы тот от всей души и своего здравомыслия надавал старшему затрещин за подобные выходки. Уён с дрожью выдохнул и через рот, и через нос, ломано ухмыляясь. Его пальцы вздрогнули, но продолжали смирно висеть по швам, линеечка ребра ладони к линеечке на спортивках. – Ты меня до усрачки напугал, – неожиданно грубо, но всё ещё очаровательно выдавил он, отводя взгляд. – Что это вообще было? – Ничего, – продолжил нагло врать Сан. Рассмеялся. Кажется, кривизну этого смеха вычислили сиюминутно – и цепко ухватились пальцами за плечи, снова накрывая напряжённые руки своим теплом. – Чего ты так боишься-то? – Сбросив наваждение, заворчал младший. – Там был призрак? – Он замолкнул на секунду, и вдруг тихонько засмеялся. В который раз за несколько минут. Для Сана это было сродни величайшей победе во всей его переполненной идиотизмом жизни. Внезапно, глаза, искрящиеся радостью и весельем, замерли на одной точке где-то под сановым подбородком и со всей серьёзностью, подёрнутой лёгким напряжением, взметнулись обратно. – О, нет. Если там был призрак, ты не спасёшь меня. Моя душа уже уничтожена. Сан свёл брови к переносице и аж как-то по странному крякнул, когда слова, готовившиеся вырваться в ответ, стукнулись о горло и скатились обратно. – Чего? – Только и смог выдать он, кожей чувствуя всё… происходившее. Весьма странное, кстати говоря. Чертовски странное. Где бы ещё, как не в именно странных сериалах, которые он никогда не любил, можно было бы наблюдать такую картину, в которой друзья всем скопом прячутся по углам улицы и ведут себя, как законченные придурки, чтобы помочь главному из них страдальцу отвоевать желанное сердце другого законченного страдальца (читать: испепелить любые его надежды и развеять по ветру; помогали они разве что тем, что Сану удалось подержать лицо Уёна лишние секунды в своих руках)? Уён замялся. – Так я испугался, пожалуй, только если бы увидел призрака, – он качнулся на пятках, снова смотря прямо в глаза своими прекрасными, ангельски чистыми и прозрачными, как вода со льдом в дни, когда температура пробивает верхушки термометров. Замычал, облизываясь. – Ну, или если бы Хонджун сталкерил за мной. Что ж, он был весьма, весьма недалёк от правды, и… стоп. – Погоди, – оборвал Сан, и его пальцы неосознанно сжались на чужих плечах, – откуда ты?.. Тонкая бровь изогнулась, сминая смуглую кожу. – Откуда я что? – Откуда ты знаешь про Хонджуна? – Чего? – Недоверчиво переспросил Уён, заглядывая в его лицо теперь чуть исподлобья, сбоку, наклонив голову. – Мы все в одной компании, помнишь? – Не о том речь. Сталкерил? – Ну, да? Ты никогда не думал, что он сойдёт за маньяка? Вот оно что. Сан почувствовал, как гулко стукается его тупость о дно и, кажется, надламывает его. Следующий такой удар наверняка просквозит в эту щель и падёт в бездну. – А-а-аха-ха, да, – пресновато ответил он, улыбаясь слишком квадратно и не по-настоящему. Пытался укрыть свою нервозность любой ценой, – он жутковатый, правда? – О чём я и говорю! – Воскликнул Уён, отстраняясь, наконец, чтобы всё же чиркнуть зажигалкой пару раз и проверить её. Пламя красиво блеснуло у его зрачков, озарённых нежной, безумно подходящей ему улыбкой. – Он же криповый – чего только Сонхва отыскал там? Сан был готов пасть на колени и вознести руки к небу, чтобы умолять о пощаде на случай, если до хотя бы одного из старших долетели слова. Разумеется – разумеется, – Уён не мог знать, какие гигантские стопки смертных приговоров себе подписывает, продолжая непринуждённо отпускать шутки, пока подпаливал чуть распустившиеся концы ярких фенечек, сплетшихся на торчащих костями запястьях. Засмотревшись, Сан с позором понял, что снова прослушал добрую часть его обыкновенно бессвязной речи, и когда, приложив последние теплящиеся в нём усилия, оторвал взгляд, понял, что некоторое время Уён смотрел прямиком на него. Нет. Это было не просто не хорошей идеей – это было наихудшей из всех, какие могли зародиться в этих шести бестолковых головах, идеей. Той, которая смогла бы обратить мир в огонь и заставить биться в конвульсиях неизбежности наступающего конца. Это было трагедией. Апокалипсисом. Смертью. Адом. Верно, пылающим синим пламенем адом. Но пока что синий пылал только там, где начинался жар зажигалки, позабытой Уёном в не известный никому из них момент. Младший шмыгнул носом и неожиданно обнадёженно спросил: – Ты слишком пугливый сегодня. Что-то произошло? «Да, произошло, – моментально подумал Сан, мысленно хватаясь за волосы и срывая их до проплешины, – ты произошёл, понятно?» – Ничего не произошло, – вопреки всему, с никуда не подевавшейся хрипотцой ответил он. – Ну уж нет, – Уён, вспомнив о зажигалке, задул её и, не задумываясь, убрал в карман. Вполне очевидный вопрос, а зачем, собственно, было вообще дуть на неё, если можно было просто отпустить, замялся как-то сам собой, стоило младшему нетерпеливо уложить удивительно мокрые ладони на уши Чхве и оттянуть в стороны. Зачем было делать это… тоже как-то неощутимо исчерпало себя, – что-то не так. Скажи мне. – Но всё действительно в порядке, – затрепетав откуда-то изнутри, Сан дёрнулся, будто его могли обжечь этим простым касанием. Впрочем, и правда, могли. Но он совсем того не боялся – среагировало перепуганное тело, не рациональный (оставалось надеяться, что именно такой) мозг. – Почему ты спрашиваешь? – Мой перерыв заканчивается через, – Уён отвлёкся, чтобы взглянуть на наручные часы и заломить брови, – две минуты. Даже почти одну. Говори, что хотел. – С чего ты взял, что я хотел чего-то? – Не желая уступать, заныл Сан, дуя губы. – Я не могу просто прийти к другу на работу? – Прежде чем увидеть… допустим, нечто-точно-не-призрака, назовём эту паранормальщину так, ты сказал, что хочешь что-то спросить. Не так? Ох. Точно. Что-то раздалось на этот раз за его же спиной, как если бы из пальцев вывалилась жестяная банка, расплескавшись излюбленной нерадивыми друзьями колой, и Сан уже сбился со счёта, какой раз захотел помолиться. Крепко, с чувством, так, чтобы снять с себя все грехи, которые совершал и которые наверняка совершит, если эти идиоты не сядут смирно. Однозначно и бесспорно, теперь его друг – один лишь Чонхо, смирно пережидающий эту бурю бедственных попыток в признание. Остальные – так, данность. Однозначно. – Так, – медленно и нехотя ответил Сан, роняя голову на грудь. – Просто это весьма. Ну. Сложно. – А кому легко, сейчас-то? – Беззлобно похихикал Уён, поджимая губы. – Вот и я думаю, что никому. Говори. – Но это смущает. – Всё равно говори. – Это странно. – Какая разница? – А что, если ты посчитаешь меня глупым? – Куда уж глупее? Мы знакомы с пелёнок, Сан. – И всё же. – Прекращай. Что тянешь? – Может, я не хочу озвучивать? – А что же ты тогда хочешь? – Позвать тебя на свидание? – Так зови. – Но вдруг… Принимайте поздравления, Чхве Сан. Составители книги мировых рекордов готовы с удовольствием вписать вас в качестве примера самого, чёрт возьми, идиотского признания во всём мире. Восхитительно. Опешив, он застыл и продолжил отстранённо, пребывая где-то километров эдак за пятьсот отсюда, смотреть Уёну в глаза, приоткрыв рот. По крайней мере… это выглядело увереннее и твёрже, чем могло бы. Всё произошло настолько быстро, что он даже не успел уловить тот момент, в который с лёгкостью произнёс то, что, по идее, должно было заставить его впасть в состояние агонии и рухнуть наземь в безудержной тряске о том, как Уён мог отреагировать. Он даже не успел тщательно обдумать это. Как всегда с Уёном и было. Шумно, шуточно-споряще и спонтанно. Если бы сейчас высунулся кто-то из квартир, удачно расположившихся прямо над кофейней, у которой они, казалось, битый час решали проблему, ответ на главный вопрос которой всё это время мельтешил на самой поверхности, и возмутился по поводу шума, Сан даже понял бы. Искренне, честно, понял бы. Даже может, принёс бы извинения, привычно сгибая Уёна в поклоне вслед за собой. Но никто не высунулся, не принялся ругаться, друзья удивительно притихли, а мир не взорвало радиацией от того, что он, вроде как, признался. Вау, восхитительное слово. Признаться. – Погоди-погоди-погоди, – замахал руками Сан, жмурясь, чтобы, будь это крайним случаем, пробудиться от слишком чудесного и несбыточного сна, – то есть… – Зови меня на свидание. У тебя есть полминуты, – по-доброму улыбнулся Уён и вдруг совершенно очаровательно покраснел, надувшись. – Не тяни. – Ты пойдёшь со мной на свидание? – Немедленно. Боясь, что младший шутил, или издевался, или шутил и издевался, или был каким-нибудь садистом, или не понял вопроса, или… – Пойду, конечно, – тот лишь просиял, неожиданно обвивая предплечьями шею, чтобы повиснуть на ней. Благо, в весе он уступал ещё как – Сан мог поклясться целой Кореей, что беспрекословно станет носить его на руках, как только успокоит сошедшее с ума сердце и научится адекватно воспроизводить восхищённые мысли в слова. Как-нибудь позже – обязательно. Сейчас – невозможно. Губы Уёна невесомо мазнули немногим ниже одной из проступивших жилок, и Сан чуть не отключился от того, что, наконец, имел возможность, право чувствовать эту восхитительную улыбку не глазами, пожирая – кожей. Собственной кожей. Вау. – И кто тебя надоумил? Нужно отблагодарить этого человека, как следует. – О чём ты? – Неосознанно толкнувшись в щёку языком, спросил Сан, отчаянно стараясь переварить то, что произошло. То, где они вообще теперь, оказывается, были. – Я ждал этого разговора, наверное, несколько месяцев. Год, может? Не ручаюсь. И с каких только пор ты, Чхве Сан, важный, собранный и суровый, стал настолько маленькой ложечкой? В а у. – Можно поцеловать тебя? – Вдруг преисполнившись смелости от оглушительного успеха, почти умоляюще задышал Сан и уткнулся носом в жёсткие волосы на чужом затылке. – Пожалуйста? Уён снова рассмеялся. В какой раз? – Меня отругают, как последнего негодяя, если за тачкой никого не окажется в течение десяти секунд, – нежно заурчал он, сжимая покрепче, прежде чем отпрянуть. – Но, если позволишь всё-таки напоить тебя кофе за счёт заведения, я подумаю. Терпения тебе не занимать, не так ли? В следующий момент его обворожительная улыбка померкла, перекрытая звенящим стеклом входной двери; или же то звенели мозги Сана, сбившись в кучу, потерянные, прямо как он сам. Без разницы. Или же… звенел телефон, рвущийся на микроскопические части в заднем кармане, позабытый слишком надолго, чтобы это могло быть мало-мальски честным. Стоило, пожалуй, даже принести этому бесполезному с момента, в который Сонхва нагло отобрал светящую сиреневым фотографию в инстаграме Уёна, куску металла извинения, но Сану не особенно хотелось распыляться, только что потратив все свои силы на то, чтобы не облажаться. Пусть он и облажался в конце концов, всё же, кажется, сделал это довольно мастерски.

`давайте спасём эту придурошную задницу от позора` ( ☀️, йо-йо, hj, ㅠㅠ, queen, венера, iu (проблемы?) )

пользователь ☀️ [в сети]

пользователь йо-йо [в сети]

пользователь queen [в сети]

пользователь iu (проблемы?) [в сети]

пользователь hj [в сети]

пользователь венера [в сети]

венера [13:02] ХОНДЖУН ЧЕ ЗА ХЕРНЯ hj [13:02] БОЖ ДА ПОКА ОНИ БУДУТ ХОДИТЬ ВОКРУГ ДА ОКОЛО МЫ УСПЕЕМ СОСТАРИТЬСЯ И УМЕРЕТЬ ВЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ БЛАГОДАРНЫ!!!!!!!!!!!!! queen [13:02] АХАХАХАХАХХАХАХАХА АЗВЩАХЗХААХЗАХ ВЗВАЗХАХЗА ЧЕЕЕ iu (проблемы?) [13:03] посидите спокойно ХОТЬ МИНУТУ йо-йо [13:03] че у вас там происходит iu (проблемы?) [13:03] хонджун идиот происходит йо-йо [13:03] кто сомневался hj [13:03] ЗАТО СМОТРИТЕ-КА ЧТО ТЕПЕРЬ ПРОИСХОДИТ!! [13:05] чет я задолбался тут сидеть уже долго они ещё? венера [13:05] тс не мешай им iu (проблемы?) [13:05] хён я контролирую другого хёна чтобы он не помешал хёнам венера [13:05] умница queen [13:06] я есть хочу hj [13:07] ИЗВИНИТЕ Ч Т О УЁН ТОЛЬКО ЧТО СКАЗАЛ? И ВОТ ЭТО Я НАЗЫВАЮ СВОИМ ЛЮБИМЫМ РЕБЁНКОМ? iu (проблемы?) [13:07] з а в а л и венера [13:07] тихо тихо терпи ждём НЕТ ОКЕЙ ИЗВИНИТЕ? queen [13:07] охххх что ж было приятно иметь с ними дело- венера [13:07] ЧТО НАДО ТО И ОТЫСКАЛ ВТФ? iu (проблемы?) [13:09] о уён сообразил finally queen [13:09] мы должны пропустить по баночке в честь этого вечером [13:13] мне нравится как все замолчали пока они тупили друг над другом венера [13:13] дурачье 🥺🥺🥺 iu (проблемы?) [13:13] что ж по крайней мере всё не зря празднуем hj [13:13] ой дебилы queen [13:14] УЁН МАШИНА МОЙ КУМИР венера [13:14] погодите ЧТО спросил сан hj [13:14] same типа чеее а не всё ок его отшили [13:16] фух всё цель достигнута queen [13:16] празднуем йо-йо [13:16] они реально поговорили? queen [13:16] ОНИ ДОГОВОРИЛИСЬ НА СВИДАНИЕ йо-йо [13:17] вауу интересно как себя сейчас чувствует сан Как Сан себя чувствовал? Что ж. Примерно так, будто мог захватить всю планету и тотчас бросить Уёну под ноги, кинувшись следом за ней. Так, будто хотел полететь в космос в эту самую секунду и, не теряя времени и возможностей, поставить памятник им обоим, необычайно воодушевлённый неожиданным успехом. Так, будто чертовски хотел кофе. Исключительно такого, какой приготовит для него Уён. Так, будто невыносимо желал поцеловать его губы, грезя о том, какой сладкой коричностью те могли бы отдать, вобравшие в себя горечь неизменно окружающего младшего воздуха его работы. Так, будто в его руках были все возможности, никогда ранее не подвластные. Сан хмыкнул и, почесав за ухом, толкнул дверь, чтобы тут же насладиться успевшей заскучать улыбкой за баром. Кристальной и светлой, той, что была дороже любых драгоценных камней. ☀️ [13:20] тебе конец, ким хонджун.