_________________________
— Не удивляйся ничему, что он сделает, — говорит Джихун в лифте. — Это его расстроит. Он вдруг становится застенчивым, что для Джихуна совсем не свойственно. В Сынчоле разгорается любопытство. Он представляет себе пыльную комнату в розовых тонах. Персидские ковры, несколько свечей, может быть, ловец снов в углу. Наверняка они сядут на какие-нибудь подушки, ясновидящий возьмет их за ладони, закатит глаза и скажет, что Минхо-ши был убит в бильярдной из револьвера. Как только они выходят из лифта, дверь квартиры открывается. Из неё выглядывает лицо молодого человека, светлое и жизнерадостное. На нём кремовый свитер и парусиновые шорты, бледные ноги подсвечиваются сзади солнечным светом. — Чолли! Незнакомец бросается вперёд и крепко обнимает Сынчоля, так, словно они старые друзья, которые не виделись целую вечность. — Ах! — он резко отстраняется, но стоит всё ещё достаточно близко, чтобы Сынчоль мог рассмотреть лицо — безупречное, достойное обложки журнала. — Я забыл, что мы ещё не знакомы. Сынчоль вскидывает брови, глядя на напарника, на лице которого читается: «я же тебе говорил». Джихун поворачивается, чтобы улыбнуться Джонхану, и незаметно тычет Сынчоля в бок. Тот сдерживает вскрик и кланяется: — Приятно познакомиться, Джонхан-ши. — Мы одного возраста, всё нормально, — Джонхан поднимает руку, отмахиваясь от формальностей. Его глаза блестят огоньками. — Чолли, как насчёт соджу сегодня? Челюсть Сынчоля опускается вниз. Джихун откашливается: — Сначала о деле. — Само собой, — улыбается Джонхан. — Пожалуйста, заходите._________________________
Квартира Джонхана оказывается совсем не такой, как представлял Сынчоль. Внутри их встречают стандартные по корейским меркам апартаменты с одной спальней, очень похожие на его собственное жилище. Над журнальным столиком, уже заставленным закусками и бутылками диетической колы, низко нависает лампа. Свечей нет, но в углу пыхтит увлажнитель воздуха. Книги повсюду. Романы, журналы, блокноты и клейкие стикеры. Даже ко входной двери изнутри приклеен бумажный лист, надпись на котором Сынчоль успевает прочесть, пока снимает обувь. Пятница: купить вишню. Как странно. Сынчоль любит вишню, но сейчас совсем не сезон. — Я взял твою любимую газировку, — поворачивается к нему Джонхан с радостной и ослепительной улыбкой. — Но не могу вспомнить, ты пьёшь со льдом или нет. — Без льда будет отлично, спасибо, — снова кланяется Сынчоль, смущённый ещё больше. — Садитесь, пожалуйста, — Джонхан опускается на ковёр, поджимая под себя ноги. Он смеётся, когда Джихун направляется дальше, чтобы сесть напротив. — Не стесняйся, Джихунни. Иди сюда. — Ах, хён, — вздыхает Джихун, но уже скользит туда, где ясновидящий похлопывает по ковру. Его голова тут же падает на плечо Джонхану. Так он кажется ещё моложе, похожим на младшеклассника. Сынчоль же просто стоит на месте, неуверенный в том, что ему делать. Кажется, будто они пришли в гости, а не на спиритический сеанс. Он неловко садится напротив, чувствуя себя женихом, который впервые встречается с родителями. — Ты приготовил список вопросов, верно? — спрашивает Джонхан. Джихун достаёт телефон. — Держи. Джонхан бросает взгляд на список и начинает рыться в стопке бумаг рядом с журнальным столиком. Он вырывает лист из блокнота и протягивает его Джихуну: — Я их хорошо помню. Тут должно быть всё. — Посмотри, — Джихун передаёт бумагу Сынчолю. Сынчоль читает записи, с каждым новым предложением всё сильнее удивляясь. Джонхан описал не только факты дела, которых определенно не было в открытом пресс-релизе, но и подробные результаты судебно-медицинской экспертизы. Экспертизы, которая все ещё продолжается. На листе есть и список подозреваемых. В нём выделено одно имя, а также чётко обозначено местонахождение этого человека в день убийства. — Ну, что? — вопросом прерывает его мысли Джихун. — Я… Мне нужно вернуться в офис, чтобы проверить, но, — Сынчоль тянется через стол к телефону Джихуна, чтобы сверить написанное со списком вопросов. — Он ответил на всё, что у тебя записано. — Чу́дно, — Джихун кивает. — Ты… Действительно предсказываешь будущее, — Сынчоль внимательно смотрит на Джонхана. На первый взгляд он ничем не отличается от любого парня их возраста, хотя и кажется моложе из-за того, как подаёт себя и во что одет. Ничего мифического или волшебного. От Джонхана не исходит таинственного сияния. Он не шепчет ритуальных заклинаний, а приоткрывает им будущее с той беззаботной манерой, с которой студенты обмениваются конспектами. Джихун бросает на него предупреждающий взгляд, а Джонхан сияет: — Ага. Но тебе всё равно нужно задавать вопросы, чтобы нам было, о чём поговорить, — он кладёт руку на шею Джихуна, щекоча его под подбородком. — Лучше следовать обычаю. — Конечно… — отвечает Сынчоль, ещё больше сбитый с толку._________________________
Вместе с тем, как тянется день, Джихун всё глубже погружается в объятия Джонхана, позволяет ему взъерошивать волосы и чесать затылок. Когда Сынчоль заканчивает свой рассказ, глаза Джихуна совсем закрыты. — На этом всё, — Сынчоль выдыхает. Мысли путаются на грани истерики. — Ах, да, — Джонхан морщит нос, будто пытается достать из головы смутное воспоминание. — Вы должны вернуться и рассказать, был ли я прав. — Я всегда так делаю, хён, — Джихун зевает и, потягиваясь, поднимается. Сынчоль тоже начинает вставать с места: — Спасибо, что уделил нам время, Джон— — Пригнись! Слишком поздно. Сынчоль ударяется головой о лампу. Звон металла о череп, боль пронзает до кости. Сынчоль шипит. — Прости, пожалуйста, я должен был напомнить тебе раньше, — рядом с ним возникает Джонхан, его рука уже тянется погладить Сынчоля по голове. Чужие прикосновения на удивление нежны, а в глазах Джонхана читается что-то настолько сентиментальное и интимное, что Сынчоль ощущает себя не в своей тарелке. — Мы уже встречались? — спрашивает Сынчоль. Джонхан отдёргивает руку, словно вспоминая о чём-то. Он делает паузу на секунду. — Мы ещё встретимся._________________________
Как только закрываются двери лифта, Сынчоль поворачивается к Джихуну: — Так ты хочешь сказать, что твои блестящие дела закрыты с помощью ясновидящего? Джихун морщится: — Если хочешь, можно и так выразиться. Но нам всё равно придётся поработать в поле. И я не спрашиваю его о каждом деле, хён. — Почему нет? — Ну, во-первых, мы были лучшими друзьями в старшей школе, — Джихун хмурит на него взгляд. — А во-вторых, он делает это не за бесплатно. Я, конечно, люблю справедливость, но не настолько. — Я никогда тебя таким не видел, — хмыкает Сынчоль. — Мягким и разнеженным. Джихун пинает его в заднюю часть колена. Сынчоль едва удерживается, чтобы не упасть. — Ты ему, кажется, понравился. Может, тебе стоит в следующий раз пойти одному._________________________
Джихун оказывается прав. Одно дело знать, кто убийца. Но подозреваемые не залезают в полицейскую машину просто так. Для начала им нужно собрать достаточно доказательств, чтобы получить ордер, а после ареста — опросить свидетелей, заархивировать отснятый материал и дождаться судебно-медицинской экспертизы. Затем придётся сопоставить данные, написать отчёт и передать его в прокуратуру. Говоря откровенно, знать ответы до того, как задан вопрос — значит лишить себя самого интересного. Назовите Сынчоля мучеником, но ему действительно доставляет удовольствие работа допоздна и длинные поездки в погоне за запахом, чтобы только в конце объединить все ниточки воедино и насладиться сладким вкусом победы. Поэтому на какое-то время он напрочь выбрасывает Джонхана из головы. А если и вспоминает о встрече, то лишь для того, чтобы понять причину безграничной нежности, с которой тот на него смотрел. Но год спустя похищают дочь чеболя. Вместе с требованием выкупа похитители отправляют такое видео, от которого Сынчолю хочется пробить кулаком стену. Всё районное отделение встаёт на уши. Сынчоль закрывает свой аккаунт на рабочем компьютере, как вдруг звонит телефон. — Она в Ипэдоне, — раздаётся голос, стоит только Сынчолю поднять трубку. — Заброшенный итальянский ресторан, они в морозильной камере. Сынчоль ищет ручку: — Сэр, с кем я говорю? — Это Джонхан, — слышится мягкий и воздушный смех. Да, теперь Сынчоль вспоминает. — Но ты сейчас посмотришь запись с камер видеонаблюдения у северного выхода станции Янджон, а затем спросишь аджумму, которая продаёт кимбапы, видела ли она чёрный Мерседес. У тебя есть время проверить то, что я говорю, но, пожалуйста, будь там до десяти вечера. — Откуда ты знаешь? — Я же ясновидящий, помнишь? — хихикает Джонхан. — Да, и не забудь зайти и рассказать, оказался ли я прав. Он заканчивает звонок, а Сынчолю остаётся лишь смотреть на телефон. На языке вертится ещё один вопрос._________________________
— Откуда у тебя мой номер? — на этот раз Сынчоль приходит с подарками: корзина фруктов — для формальной вежливости, и снэки из круглосуточного магазина вместе с банановым молоком — на случай, если Джонхану такое больше по вкусу. — Ты мне его дал, — следует ответ. — Когда? — Полагаю, что сейчас, — Джонхан достаёт телефон. Сынчоль колеблется. — Но ты его уже знаешь. — Потому что ты дал мне его когда-то в будущем, — Джонхан трясёт своим телефоном в пространстве между ними. Сынчоль осторожно берёт его и записывает свой номер как «Инспектор Чхве». — Это так странно. Ты что же, знаешь, что произойдёт? — спрашивает он. Джонхан просовывает руку ему под локоть и тянет за собой внутрь. — Типа того. Голову вновь кружит всё та же непринужденная близость. Сынчоль высвобождает руку, на что Джонхан просто улыбается, словно этого он и ожидал. — Так я был прав? — Джонхан опускается за кофейный столик, на котором уже стоит бутылка колы без сахара. Лампа отодвинута в другую сторону. — Да, обо всём, — Сынчоль наклоняет голову. — Напомни, что я сказал, — просит Джонхан. — Это важно. — Ты подсказал мне посмотреть записи с камер видеонаблюдения со станции Янджон, особенно ту, что на северном выходе. С ума сойти. Они схватили её возле Олимпик-ро, в слепой зоне. Но в Янджоне камера, которая обращена на дорогу, поймала её лицо, когда они опустили окно, чтобы выбросить сигарету. Это был всего лишь пятисекундный отрезок записи, где-то около четырёх вечера, — рассказывая, Сынчоль наблюдает за лицом Джонхана. — Аджумма с кимбапами вспомнила автомобиль, потому что отругала их за мусор. — Какая была машина? — Чёрный седан, — Сынчоль неверяще фыркает. — Ты был прав. Бабуля сказала нам, что они поехали на северо-восток. Там мы смогли узнать номерной знак, поэтому с лёгкостью их отследили. Ты сказал, что они были в заброшенном итальянском ресторане, в морозильной камере. — И они там были? — Да. Помещение звукоизолировано, поэтому они не слышали нашего приближения, пока мы не атаковали. — Всё произошло так, как я говорил? — Джонхан звучит самодовольно, будто уже знает, что Сынчоль скажет дальше. — Да, абсолютно в точку, — Сынчоль трясёт головой. — Боже, если бы ты только работал на полицию. Джонхан хмыкает. — Ни за что на свете. Рабочая этика меня утомляет._________________________
Небо уже темно, когда Сынчоль поднимается, чтобы уйти. Джонхан провожает его до двери, а когда передаёт ему пальто, их пальцы соприкасаются. Как бы он ни старался не покраснеть, но уши сами начинают теплеть, а за ними и щёки. — Приходи ещё, — говорит Джонхан. — Начинаю думать, что я тебе нравлюсь, — парирует Сынчоль. — Больше, чем тебе кажется, — во взгляде Джонхана переливаются секреты. — И, кстати, я предпочитаю клубничное молоко._________________________
— Джонхан потрясающий, — говорит Сынчоль напарнику. Год подходит к концу, и повсюду судачат о кадровых перестановках и возможных повышениях. Они с Джихуном решают пойти в свой любимый раменный магазинчик — на удачу. Так уж повелось, что чем гуще бульон, тем большее повышение зарплаты можно ждать. Сегодня суп настолько плотный, что переливается коллагеном в тусклом свете. Сынчоль держит в руках палочки для еды, как благовония, и делает вид, что молится. — Говорить с ним всё равно, что уповать на бога, — отмечает Джихун, отправляя в рот порцию лапши. — Только здесь ты точно знаешь, что твои молитвы будут услышаны. — Разве он не типа оракула? — Уж точно получше тех, о которых я читал, — смеётся Джихун. — Как он это делает? Я ни хрустального шара не видел, ни зачарованных зеркал. — Кто знает? — Джихун пожимает плечами. — Может, он демоном одержим?_________________________
— Отличная работа с похищением дочери Чона, хён, — Хансоль опускает стакан кофе на стол перед ним. Сынчоль с благодарностью бросается к напитку, обжигая язык первым глотком. — Просто повезло, — шипит он, дуя на поверхность. — С этим справился бы кто угодно, кому поручили камеры видеонаблюдения. Хансоль, конечно, верит в инопланетян, но рассказывать ему о ясновидящем было бы чересчур. — Да, наверное. — Ожидается последующее расследование? — эта мысль уже давно не покидает Сынчоля. Как будто что-то не сходится. На следующий день, когда всё закончилось, его перевели на дело о торговле наркотиками, а подготовку к судебному разбирательству отдали выпускникам академии. — Об этом я и хотел поговорить, — отвечает Хансоль, почёсывая шею. — Я всё ещё новичок, поэтому сначала должен обсудить с тобой. — Давай, — Сынчоль придвигает к себе чей-то пустующий стул. — Любая идея будет хороша. — Я прочитал материалы дела, и на первый взгляд всё кажется очевидным. Похитителей-любителей ловят за считанные часы, — Хансоль делает паузу. — Но детали, хён. Всё было так хорошо организовано. Это был БМВ, точно такой же, на котором обычно возят Чона. Они даже номер продублировали. Видеозапись была загружена через ВПН и не отслеживалась. Если бы не твоя удача, я даже не уверен, смогли ли бы мы их поймать. Хансоль переводит дыхание. — Я посмотрел образование и биографию похитителей. Никто из них даже не окончил среднюю школу. Постоянные долги, учёт в социальных службах, гражданские правонарушения. Психологический профиль не тот. — Значит, за ними кто-то стоит, — Сынчоль щёлкает пальцами. Такое вполне может быть. — Йопок? — Тоже так думаю. У Морэши Гэ конфликт с Чон Индастрис о правах на землю. А парой лет ранее дядя из семьи Чон был связан с Хюпгэк-тан в Гимпо. — Отличное расследование. И что думаешь? — Похищение с выкупом может быть частью цепочки сделок, а не разовой акцией. Сынчоль поднимает брови: — Мелкие преступления часто бывают связаны с деятельностью йопок, но чтобы заметить закономерности, требуется несколько лет опыта. У тебя острый нюх, приятель. Хансоль довольно ухмыляется: — Спасибо. И что теперь? — Джихун всё ещё работает над делом. Дай ему знать, и он передаст информацию в Антикартель. Если в деле замешана банда йопок, то оно уже не в нашей компетенции, — Сынчоль хлопает его по спине. — Молодец, продолжай в том же духе._________________________
— У тебя есть работа? — Сынчоль оглядывается по сторонам. С его последнего визита квартира Джонхана преобразилась. Мебель кажется дороже, а ковёр мягче. Возле телевизора теперь висит картина — брызги краски и грубые мазки. Джонхан вновь встречает его крепкими объятиями, что, к удивлению Сынчоля, начинает ему нравиться. После дня бесплодной работы тёплые прикосновения Джонхана помогают успокоиться. — Ага, — Джонхан вытаскивает карточку из алюминиевой визитницы. Твёрдый пластик с рельефным цветком. Классическая и дорогая визитка. Магнолия (консультант по жизненным вопросам). Номер телефона внизу. И всё. Ни адреса, ни имени. — Серьёзно? Лайф-коучинг. — Мне нужно как-то оплачивать аренду, а люди любят слушать про себя. Я никогда не ошибаюсь. — Что ты им вообще рассказываешь? — Хочешь посмотреть? — Джонхан ведёт их в гостиную. На этот раз на столе стоит миска с вымытой вишней. Рядом пиала поменьше — для косточек, и даже коробка с салфетками, чтобы вытирать пальцы. Сынчоль старается не придавать этому значения. Джонхан выдвигает ящик из-под журнального столика и достаёт колоду карт. — Только не смейся. — Обещаю, что не буду, — Сынчоль садится. Джонхан хихикает: — О, ты будешь. Я вижу это в твоём будущем, — он откашливается, а затем его голос падает на тон тише, становится чуть более хриплым. — Я предсказываю будущее при одном условии. Ты должен вернуться и сообщить мне, прав ли я. Лицо Сынчоля расплывается в улыбке. — Разве ты сам не знаешь, сдержат ли люди обещание? — Скажи. Это нужно для атмосферы. Сынчоль театрально кладёт руку на сердце: — Я обещаю, что вернусь и расскажу, был ли ты прав. Джонхан фыркает и начинает свой ритуал. Расслабляясь, Сынчоль откидывается назад и наблюдает за тем, как его пальцы тасуют карты. Джонхан делит колоду напополам, переворачивает одну руку и плавно переплетает обе стопки. Закончив, подносит колоду к губам и оставляет на ней лёгкий поцелуй. После он кладет карты на стол и с размахом разворачивает колоду по дуге. — Держи вопрос в уме, — голос Джонхана подобен дуновению ветра, и Сынчоль наклоняется вперёд, чтобы расслышать. — Выбери три карты, но не переворачивай. Следуй зову сердца. Сынчоль усмехается. Серьёзно, что ли? Чтобы навредничать, он стучит подряд по трём крайним картам, разложенным на столе. Уголки губ Джонхана приподнимаются, но он остаётся невозмутим. — Что насчёт лёгкой репетиции для начала? А потом вернёмся к картам. — Ты их подменишь, когда я отвлекусь. — Обычно у моих клиентов меньше претензий, — Джонхан закатывает глаза, но меняет своё положение так, чтобы подобрать руки под себя. — Лучше? — Конечно. — Чхве Сынчоль, двадцать девять лет. Управление столичной полиции Сеула. Детектив, — взгляд Джонхана вонзается в кожу иголками. — Ты четырнадцать лет занимался тхэквондо. У тебя есть собака по имени Ккума. Сказанное вызывает у Сынчоля только ухмылку. — А если так, — даже сидя на руках, Джонхану удаётся приподнять плечо в скромном жесте. — Твоё любимое блюдо — кимчи ччигэ с передержанным на гриле чесноком. Ты переживаешь за то, что Джихун хранит обиду с того раза, когда ты заставил его вымыть твою кофейную чашку. На этих словах глаза Сынчоля расширяются. Джонхан продолжает. — Тебе никогда не нравились твои ресницы, поэтому ты подстригал их ножницами. До средней школы ты спал с родителями, на папиной руке как на подушке. Ты скучаешь по Тэгу. В ответ на его молчание Джонхан достаёт из-под себя руки и дважды хлопает в ладоши: — Можешь ничего не говорить, я знаю, что прав. Теперь давай посмотрим на таро. Он кладёт указательный палец на первую карту и смотрит на Сынчоля снизу вверх, удерживая его взгляд. — Император. В прямом положении, — Джонхан переворачивает карту. Они одновременно опускают глаза. Император смотрит на них в ответ. — Что он означает? — спрашивает Сынчоль. — Обычно я несу всякую чушь о силе воли и продвижении по службе. Если вижу ребёнка в будущем, то объявлю об этом сейчас, — Джонхан пожимает плечами. — Я все ещё работаю над своим мистическим образом. — Поверить не могу, что люди тебе за это платят. — Эй, я по крайней мере говорю правду. Мир. Перевёрнутое положение. Джонхан открывает карту. Она оказывается именно той, о которой он сказал. — А последняя? Большой палец Джонхана скользит под карту, но он вдруг колеблется и замолкает, словно у него перехватило дыхание. Его брови огорчённо нахмурены. — Я не знаю, — впервые за всё время их знакомства Джонхан звучит удивлённо. — Переверни её. — Не могу. — Почему? Джонхан закусывает губу и не отвечает. Сынчоль тянется к карте сам, но Джонхан внезапно шлёпает его по руке так сильно, что звук разносится по всей комнате. — Нет! — вскрикивает он и дёргается от громкости собственного голоса. — Прости. Я имею в виду, не переворачивай её. Я этого никогда не сделаю, поэтому не вижу этого в будущем. А будущее нельзя менять вот так. — Там ведь может быть карта смерти? — Она не означает буквальную смерть, — Джонхан трясёт головой, его голос становится мягче. — Есть карты куда страшнее. Например? — хочет спросить Сынчоль, но вместо этого не может оторвать взгляд от Джонхана и его ритуала. Тот снова собирает колоду и делает вид, что перетасовывает, но на деле аккуратно кладёт наверх ту же карту, что осталась нераскрытой. Опускает колоду подле локтя на свою сторону стола, берёт обеими руками чашку. Его движения деликатны, словно у храмовой жрицы, которая исполняет неведомый Сынчолю обряд. — Так ты собираешься рассказать мне моё будущее? — спрашивает Сынчоль. — Я этого не говорил, — губы Джонхана приоткрываются. Он снова закрывает их и опускает глаза. — Так или иначе, у меня есть правило. Я не предсказываю будущее тем, кого знаю. — Почему? — Я знаю, что будущее нельзя изменить, но… Интересно, поведут ли себя люди иначе, если будут знать, что их ждёт, — пальцы Джонхана отпускают чашку, а затем он вновь их сжимает. — Если я скажу, что на ужин у тебя будет чапчхэ, ты съешь его потому, что захочешь? Или потому, что я так сказал? Что, если ты вообще подумывал о кимбапе? Джонхан закрывает глаза: — Я боюсь заставлять людей идти по определённому пути. Лишать их выбора. Свободы воли. Если бы ты знал своё будущее, как бы ты его встретил? — Разве ты не этим занимаешься? — Для меня всё не так, — дальнейших объяснений от Джонхана не следует. Сынчоль тянется за своим стаканом и допивает колу. — Будь так добр, принеси воды? — Ну что за вежливости, Чолли, — улыбается Джонхан. — Конечно. Он берёт пустой стакан Сынчоля и уходит на кухню. Как только Джонхан скрывается из виду, Сынчоль протягивает руку через стол и переворачивает верхнюю карту. Висельник. Сынчоль слышит, как из крана льётся вода. Он прячет карту в середину колоды и приподнимает следующую, которая оказывается сверху. Влюблённые. Вода выключается. Сынчоль быстро переворачивает карту и кладёт её обратно наверх. Ему любопытно, посмотрит ли Джонхан позже, когда он уйдёт. Когда он возвращается, Сынчоль листает ленту. Он убирает телефон в сторону, чтобы взять стакан обеими руками и нарочно прикоснуться к Джонхану, насладившись тем, как тот краснеет. — Спасибо._________________________
На обратном пути в метро Сынчоль ищет значения карт таро. Висельник Изображение человека, подвешенного за ногу на живом дереве мира. Древо уходит корнями глубоко в подземный мир, а кроной поддерживает небеса. Может отсылать к христианской фигуре Иуды Искариота. Предатели будут наказаны. Прямое положение: Мученичество. Пророчество. Жизнь в подвешенном состоянии. Перевёрнутое положение: Нерешительность. Тщетность. Подчинение обстоятельствам. Сынчоль был так сосредоточен на том, как Джонхан перетасовывает карты, что, хоть убей, не может вспомнить, как именно лежала колода.