Be calm and go down

За окном был третий час ночи, сбоку за рулём — пышущий негативом Чан, от которого несло пропитанными раздражением феромонами аж за километр, а впереди — прямая дорога до самого большого клуба их города. С самого утра Феликс чувствовал, что будет жопа. Уж слишком подозрительным было отсутствие звонков, срочных выездов и истеричных бабок в приёмной. Затишье перед бурей, как говорится. Клуб «Red Lights», иначе именуемый между членами их отдела как «гадюшник», являлся местной достопримечательностью. Такой, что каждую ночь с пятницы на субботу полицейские с ближайших районов крестились минимум по три раза. Только в нём ты за пару часов мог одновременно обдолбаться, получить в ебало, просрать все свои вещи, а ещё самого себя и, возможно, свою честь, если вдруг она у тебя была. Короче говоря, выезд обещал быть бурным. Феликс игнорировал подавляющее напряжение, мысленно начинал считать минуты до приближения к причине, казалось бы, всех его проблем, и старательно верил, чтобы крик из трубки: «Тут драка и много крови, приезжайте!!!» просто оказался реакцией пьяненькой девушки на типичную пизделовку бухих в хлам парней. С орущими на всю улицу мигалками удавалось всё вышеперечисленное с трудом. Когда Чан резко затормозил прямо под неоновой вывеской, послышался скрип шин об асфальт, а яркий разноцветный свет озарил их лица. Во взаимных взглядах, обратившихся друг к другу, плескалась истинная заёбаность, что пробила обоих полицейских на страдальческие улыбки.       — Въебу каждому по морде, — шикнул Бан и заглушил мотор. Покинув место водителя, он громко хлопнул дверью. Настроение позволяло так сделать.       — Сегодня при исполнении. Развлекайся, — не стал препятствовать его порыву Ли, вылезая из машины следом. С их-то графиком и количеством работы… Ввязаться в драку уже хотелось самому, и это не было бы чем-то предосудительным. Может, хоть так получилось бы спустить пар. Тяжёлые стеклянные двери и подсвечивающиеся светодиодкой ступеньки ощущались практически родными. Неспешно шагая по ним вверх, оба оглядывались и внимательно прислушивались. Со стороны всё выглядело спокойно: стойкий запах алкашки и травы, хуярящая из каждой колонки музыка, вертящиеся и липнувшие ко всем вокруг тела, парочку из которых Феликсу пришлось аккуратно отодвинуть от себя, пока они пробирались к центру танцпола. А вот ближе к точке Х послышались первые нотки того самого пиздеца, описывающегося в трубке. Из-за чего напряжение в груди усилилось.       — Иди сюда, мразота! — крикнул грубый голос из толпы, и следом что-то громко влетело в стену. Кажется, это был стул. Чан в шоке дёрнулся и рванул вперёд первым, начиная грубо расталкивать локтями кучковавшихся людей, а Феликс, в силу своего небольшого роста и комплекции, побежал прямо за ним. Чем дальше, тем больше людей жались к стенам и испуганно кричали, перебивая своими голосами музыку.       — Твоё смазливое личико давно не встречалось с полом? — потирая ушибленную скулу, невысокий качок обошёл стол, но его оппонент, которого Ли всё ещё не мог разглядеть, метнулся в другую сторону. — Да хватит бегать, сука! Вокруг них творился настоящий хаос: кто-то катался по полу, набивая друг другу лица, что со стороны выглядело максимально убого, хотя бы потому, с какой периодичностью они попадали в цель. Кто-то толкал друг друга в стены, а кто-то уже лежал в отключке. Дело пахло срочным вызовом наряда. Стоило Феликсу об этом подумать, как прямо на его глазах драка начала набирать обороты.       — Соси мой хуй, — с издёвкой выкинул высокий парень, вытирающий тыльной стороной ладони тонкую струйку крови из носа. Он смахнул мешающие белые пряди с лица и выразительно показал средний палец, вызывающе улыбаясь. — Тебе как раз рост позволяет. Лицо напротив него скривилось от ярости, а его обладатель резко подался вперёд, накидываясь сверху на «бессмертного балабола». Феликс аж приоткрыл рот и едва заметно усмехнулся с того, как этот избитый красавчик умело надавил на однозначно больное место. Жаль только, что увернуться он не успел и с грохотом повалился на пол. Эта секундная заминка стоила парню четырёх ударов в челюсть. Благо, Чан среагировал моментально и подбежал к ним до того, как униженный (во всех смыслах) с криками: «А ну повтори, пидор! Повтори!» сделал что-то помимо них. Блондин под ним стонал, вырывался и бил в ответ всеми конечностями. Прижатый к полу, он умудрился ещё раз ебануть по скуле, в бок, чем нарушил противнику дыхание, и пару раз зарядил с ноги по затылку.       — Соси, коротышка, говорю, — сквозь хрипы повторил он, будучи, по всей видимости, реально бессмертным, и сделал глубокий, прерывистый вздох полной грудью, почувствовав, как седлавшее его тело и давление от него начали отстраняться. Чан хватал крепко и работал без нежностей. Феликс решил не вмешиваться и разобраться со всеми остальными, вызвав подкрепление, пока его напарник растаскивал главных звёзд танцпола. Того, который низкий и буйный, к машине он повёл первым. Парень матерился, брыкался, пытаясь снять наручники, и несколько раз порывался вернуться, чтобы закончить начатое, но угроза, содержащая дубинку и его очко, в котором она собиралась оказаться, если тот не заткнётся, быстро навела порядок. К моменту прибытия наряда музыка в помещении полностью стихла, разноцветные огни погасли, а перепуганный народ почти весь разошёлся. Растащенные по разным сторонам драчуны не сопротивлялись. Некоторые из них вовсе едва стояли на ногах. Один только ранее сцепившийся с качком блондин остался лежать на полу. Феликс хотел убедиться, живой ли он вообще.       — Скорую вызываю или сам встанешь? — обратился к лежащему омега, несильно пнув того носком ботинка. Тело в его ногах отреагировало совершенно никак.       — Съеби, я и сам могу, — послышалось спустя минуту молчания из-под закрывающей лицо рукавом кожанки руки. Парень резко отнял её от себя и, шипя и пошатываясь, приподнялся на локтях. Вместе с его устремившимися вверх глазами, на его пухлых, перемазанных кровью губах, отобразилась широкая улыбка. Феликс мысленно отметил, что зубы у дебошира остались на месте. Удивительно. — Воу, красивых блондиночек теперь берут в менты? Зато мозги, походу, оказались выбитыми. Либо, что являлось печальным фактом, их не было изначально.       — Для тебя я — офицер Ли Феликс, — твёрдо отчеканил Ли и опустился на корточки, равняясь с парнем лицами. — А твоё имя мы узнаем в отделении. Собирай свои слюни с пола и поднимайся. Моё терпение на исходе.       — Не мои проблемы, — сплюнув кровь изо рта на пол, альфа, как определил Феликс по запаху, начал аккуратно вставать на ноги. Вышло у него на удивление успешно. Он отряхнул свои кожаные штаны в облип, похлопал себя по плечам, стряхивая пыль и с усыпанной цепями косухи, и размял ноги в массивных ботинках, потоптавшись на одном месте. — Ты всё ещё тут? Омега с вопросом уставился на соизволившего обернуться к нему нахала и, сфокусировавшись на манерно вздёрнутой брови, не сразу сообразил, что надо ответить.       — Да. А ты всё ещё задержан и едешь со мной в участок, — тон Феликса остался ровным, но внутри он уже весь вскипал.       — Не вижу на себе наручников, — усмехнулся альфа, пожимая плечами и закусывая треснувшую губу. — Задерживаешь словами? — он подошёл ближе, и вместе с ним в нос Ли ударил запах кардамона и крепкого алкоголя. Захотелось выйти на улицу и продышаться. — Или вы, менты, их только по настроению цепляете? Нахал был совсем близко. Настолько, что омега мог увидеть каждую мелкую царапинку и родинку на побитом лице. Он смотрел на, казалось бы, офицера полиции сверху вниз и совершенно точно чувствовал себя доминирующей стороной.       — Так и знал, — так и не получив ответа, альфа внезапно отстранился и двинулся вперёд. — Доброй ночки, блондиночка.       — Стоять! — обернулся и почти что прорычал ему вслед Ли. Реакция последовала незамедлительно. Так бы сразу, блять. — Руки назад. Двинешься — засажу на трое суток. Феликс потянулся к поясу своих форменных брюк. Видел Бог, не хотел он подключать эти железки. Секунда, и на его лице уже возникло недоумение, а руки хаотично зашарили по телу.       — Что-то потерял? — блондин с интересом смотрел на него через плечо, держа руки в карманах. — Ой, кажется, сегодня из нас двоих ментом побуду я, — его правая рука устремилась вверх. Покоившиеся в ней наручники звонко лязгнули, качнувшись в воздухе. Омега так и замер, приоткрыв от удивления рот. Лисий прищур и развязная улыбка спровоцировали очередную волну гнева, что окатила его с головой. Это было впервые, когда он ощущал себя настолько сильно униженным.       — Держи, — наручники вновь лязгнули и неожиданно полетели в сторону Ли. Омега шустро среагировал и поймал их, даже не сдвинувшись с места. — А то вдруг ещё заплачешь. Как же сильно он сейчас бесился. Расшатанные уебанским вечером нервы абсолютно не выдерживали чужие усмешки и быдловские замашки. Феликс вдохнул поглубже, прикрывая глаза, сжал потными пальцами наручники, пытаясь сдержать себя, но уже через мгновение его терпение окончательно треснуло по швам. Не сдержался. В воздух клубом выбросился подавляющий феромон, а он в два шага оказался около альфы. Всё произошло слишком внезапно. Парень не успел понять. Острая боль в паху пронзила его вместе с прилетевшим прямо туда коленом, отчего он простонал и сложился пополам. Руки одним умелым движением выкрутили назад, и на них громко защёлкнулись наручники.       — Бляяять, — вымученно протянул нарвавшийся нарушитель, дёргая плечами. От чересчур активных движений холодный металл резанул по тонкой коже его запястий, чем вызвал шипение. — Какая же ты сука. Выебать бы тебя, да посильнее. Смелости и наглости ему всё ещё было не занимать.       — Тебя бы тоже не помешало, — Феликс не любил быть излишне грубым. Всегда сторонился ненужного насилия, если ситуация позволяла, и не переходил черту. Но сейчас, крепко сжимая между пальцев волосы альфы на затылке, чтобы тот смотрел ровно на него, он не мог остановиться. Чувство удовлетворения и некого облегчения подталкивало его на большую грубость. — Так что, если ты скажешь ещё хоть слово, моя дубинка с радостью посетит твоё очко. Задержанный толкнулся языком в щёку, смотря на находящееся совсем близко к нему лицо, и усмехнулся. А мент-то был симпатичным. Даже не так, он весь был каким-то слишком милым и кукольным. В особенности его губки бантиком и веснушки, которые альфа не смог как следует рассмотреть, пока пиздил наручники.       — Омежка садист, — умозаключил он и сдул мешающую прядку с лица. — То-то я думаю, чего такой милашка в менты подался. Любишь доминировать? Феликс всё больше убеждался в том, что перед ним, скрючившись, стоял самый настоящий сумасшедший. Ему снесли пол-лица, повязали, пригрозили выебать дубинкой, а он продолжал нести полную чушь и ухмыляться. Видимо, дубинку в самом деле пора было доставать.       — Вполне возможно. Не заставляй меня проверять этот факт на тебе. Альфа собирался выкинуть что-то в ответ, но Ли неожиданно отстранился и оказался за его спиной. Диалог прервался, а голова нахала из-за внезапного отсутствия хвата полетела вниз. Побитое лицо скрылось за растрёпанными волнистыми волосами. Омега потянул парня за шиворот, тем самым выпрямляя, подтолкнул вперёд, надавив между лопатками, и твёрдо произнёс:       — На выход. Им предстоял долгий путь до отделения.

***

      — Документы, — безоттеночно пробасил Феликс, протягивая руку через решётку. Лежащий на лавке от безделья альфа лениво повернул к нему голову, прошёлся отрешённым взглядом и, деловито приподняв бровь, на отвали выдал:       — Зачем они тебе?       — Для протокола, — тут же ответил ему омега, продолжая стоять на месте и держать руку вытянутой, словно он статуя.       — Всё ещё не вижу причины. Если бы этот недалёкий принимал участие в конкурсе «самый бесячий задержанный на опыте Феликса», то безоговорочно стал бы победителем. Такого кадра у Ли ещё не было. С самого приезда в отделение альфа перестал выходить на какой-либо контакт, устроив своеобразный бойкот. Выбивать из него информацию предстояло только силой, что Феликсу до последнего делать не хотелось, хоть кулаки уже чесались.       — Ты в курсе, что не имеешь права мне их не дать? — омега старался быть уравновешенным и разумным до последнего. Даже зная о том, что где-то за стеной Чан уже вовсю вскипает, пока разговаривает с тем качком, он ставил в приоритет спокойные диалоги. Однако имбецил перед ним явно не понимал своего счастья. — Эй, я с тобой разговариваю. Молчание вместо ответов перестало удивлять Ли минут двадцать назад. Он всё ещё стоял, всё ещё вытягивал руку и всё ещё прожигал тело на лавке взглядом, что в конечном итоге вывело парня из себя. Альфа громко цыкнул и наконец-то встал на ноги. Расхлябанно подойдя к решётке, он вцепился пальцами в железные прутья и склонился к чужому безэмоциональному лицу. Резкий запах алкоголя и кардамона снова ударил в нос полицейского, но в этот раз его реакция на него была едва заметной.       — Я делаю это, только потому что ты милашка, — произнёс совсем рядом с Феликсом он и небрежным движением вложил ему в ручку свою айди-карту, продлевая соприкосновение ладонями до тех пор, пока сам Ли не отнял руку. Странный момент. А то, как на него в эту секунду откровенно пялился альфа, было ещё страннее. Феликс не привык к таким взглядам. Спасибо статусу и форме, благодаря которым любой человек лишний раз боялся посмотреть в его сторону. Что ж с этим парнем было не так?       — Как и почему началась драка? — спросил омега, отходя к столу. Его движения были спешными и немного неловкими. Всё дело было в давлении от чужих тёмных глаз, ловящих каждый его шаг, что вызывали смущение.       — Спроси у того утырка, он первым полез, — альфа же так и остался у холодных прутьев.       — Из-за того, что вы оба неадекватные, твой утырок уже час пиздит с моим напарником. Чую, нервы Чана совсем скоро не выдержат с этим Чанбином. Ли плюхнулся в кресло, со скрипом придвинулся к столешнице и закопошился в ящике.       — Он ещё и Чанбин, — блондин за решёткой прыснул со смеху, а Феликс тем временем с серьёзным видом положил на стол чистый лист бумаги и заглянул в полученную карточку. Может, было что-то весёлое в чужих именах в четвёртом часу утра, о чём он пока что не подозревал. Карточка гласила: Хван Хёнджин, 19 лет, альфа. Пиздец. Он ещё и малолетка. Феликс метнул удивлённый взгляд на него и попал ровно в тот момент, когда чужой язык тщательно проходился по потрескавшимся губам, а сам парень, именуемый теперь Хёнджином, вновь неоднозначно смотрел на него, словно собирался вот-вот наброситься. Омегу будто окатило холодной водой, а от возникших сразу после мыслей резко стало как-то душно. Это телодвижение выглядело совсем не так, как обычно люди увлажняют губы. Это было что-то другое. Ли слегка ослабил галстук, предоставляя себе больше воздуха, вдохнул поглубже и уткнулся в лист. Собраться с мыслями так и не получилось — он вновь и вновь возвращался к прижатому к решётке парню и пытался в своей голове сопоставить, как этот синоним к слову «горячий» мог оказаться, сука, без пяти минут школьником.        — Эй, Феликс, дай мне умыться, — чужой голос, произнёсший иностранное имя с лёгким акцентом, вывел омегу из своеобразного транса. Феликс обнаружил себя склонившимся над по-прежнему пустым листом и сжимающим шариковую ручку до боли в пальцах, отчего засуетился, промаргиваясь и выравниваясь в кресле. — Мне эта ёбаная кровь стянула всё лицо, — Хёнджин поджал губы и следом поморщился от подсохших ранок, что начали отнюдь не приятно саднить.        — Сперва расскажи мне про драку.       — Да блять, ты реально заебёшь. Хёнджин опять проворачивал всю эту херотень с молчанием, наивно полагая, что таким образом он сможет взять своё, однако Ли теперь уже было на это насрать. Собственное имя, прозвучавшее непозволительно сладко ранее, не давало ему покоя, без остановки крутясь в голове. С каких пор у него вообще появилось влечение к красивым голосам?       — Его не устроило, что я пидор. Меня не устроила его непидорская морда. Вот и попиздились, — коротко пояснил Хван, поняв, что Феликс так и останется непреклонным. Видать, умыться ему хотелось реально сильно.       — А остальные?       — Остальные пацаны — наши братаны. Передавай привет Джисону. Ему, кажется, выбили зуб.       — И как он понял, что ты пидор? Лез к нему? Альфу вдруг снова пробило на смех, из-за чего Феликс почувствовал себя последним дебилом.       — У меня на альф не встаёт. А вот на омег, как ты, очень даже, — отойдя от приступа «хихи-хаха», поделился откровенностью Хван. В его последующей, довольно-таки пошлой улыбке, как и во фразе: «Омег, как ты» было что-то такое, что в очередной раз слишком странно подействовало на Ли, отдавшись непонятным чувством в груди. «Как он» — это каких?       — Тогда почему пидор? — всё ещё не понимал Ликс. Хёнджин закатил глаза и жестом показал смотреть на него. Наконец-то Феликс мог не прятаться, а хорошенько поглазеть на чем-то зацепившего его альфу. Сперва парень стянул с себя кожанку, демонстрируя свою полупрозрачную блузку, что больше открывала, нежели скрывала подкаченную грудь и рельефные косые мышцы. Вслед за ней пошли татуировки на длинных пальцах, чёрный маникюр и увешанные разными цацками запястья. А в качестве завершения выступили поплывший макияж, в который он ткнул пальцем, и крашенные длинные волосы.       — У них это пидорством считается. Хёнджин закончил свой перфоманс, а Феликс всё ещё не мог перестать разглядывать его. Молодые альфы всегда были такими… интересными? Весь этот кричащий образ действительно привлекал внимание, выполняя свою работу на максимум. Особенно обтянутые кожей бёдра, от мыслей о которых слюна сглатывалась значительно тяжелее обычного. Боже, куда же он катился…       — Бред какой-то, — фыркнул Ли и откинул ручку на стол. Смысла писать что-либо на Хёнджина больше не было. Он просто защищался, хоть и делал это из ряда вон хуёво. Если конкретно, в моменты, когда кричал про чужой рост и отсос. — Отсидись тут до утра и иди. Я не буду тратить своё время на этот детский сад. Кресло Феликса вновь скрипнуло. Омега подошёл к изолятору и протянул в чужие руки айди-карту, но, когда собирался уйти обратно, оказался остановленным крепкой хваткой на запястье. Хёнджин вцепился в него пальцами и потянул на себя. Судя по не самым приятным ощущениям, отпускать он намерен не был.       — Так ты отведёшь меня умыться или нет? Припечатавшись грудью к решётке, Ли тихо прошипел и моментально оцепенел, стоило ему чуть отстраниться. Хван был безумно близко, а тот самый взгляд, который ранее заставлял его теряться даже на расстоянии, теперь маячил прямо перед глазами. В эту же секунду сердце Феликса, кажется, пропустило парочку ударов.       — Нет? Так и знал, что вы, менты, все одинаковые. Хёнджин был похож на разозлившегося хищника. Либо он просто пытался казаться им, чтобы манипулировать другими. На такие мысли наталкивал его совершенно не изменяющийся запах, что никак не совпадал с эмоциями, которые омега видел на чужом лице. Тем не менее, чтобы он не делал, у него получалось:       — Пойдём, — тяжело сглотнул и одними только губами произнёс Феликс. Стоило выпустить зверя из клетки, как он стал подозрительно спокойным и каким-то молчаливым. Феликс всё ожидал от Хёнджина подвоха в туалете, пока пристально наблюдал за тем, как он умывается, но тот самый подвох так и не проявился. Неужели он правда просто хотел умыться? Альфа вытер лицо, очищая вместе с кровью и размазанную косметику, расчесал пятернёй торчащие в разные стороны волосы и намазал свои пухлые красноватые губы вынутой из заднего кармана брюк гигиеничкой. Примерно тут Ли поймал себя на том, что пиздецки сильно залипает на отражение парня в зеркале, а тот, замечая это, самодовольно и почти незаметно улыбается ему в ответ. Это определённо переходило все допустимые границы. Пора было сматываться. Феликс собирался забить на все установленные правила, оставив Хёнджина в этом туалете одного, но он никак не мог заставить себя сдвинуться с места. Теперь его взгляд прочно держался за сжимающие кран раковины пальцы и сбитые на них костяшки, за покрытые сетями вен предплечья, что выглядывали из-под закатанных рукавов и переливающиеся серебряные цепи-браслеты на них. Выше омега смотреть больше не решался, боясь окончательно потерять контроль. В конце концов, назойливая идея свалить победила. Было ли это в стиле мента со стажем? Воздержимся от ответа. Кинув скомканное: «У тебя пять минут», Ли метнулся к выходу, однако покинуть комнату так и не сумел. Его ладонь, держащую дверную ручку, накрыла чужая, а вслед за ней к его спине прижалась крепкая грудь. Хёнджин горячо выдохнул ему в затылок и приблизился к уху:       — Уже уходишь? — прошептал он, сжимая своими пальцами чужие. — Почему? У Феликса тоже были к нему вопросы. Например, каким, сука, образом, он так быстро оказался за его спиной? Знал наперёд? Если да, то этот малолетний альфа обходил по способностям любого копа.       — Тебе незачем это знать. Лучше отойди, пока снова не получил, — плотно сжав зубы, пригрозил омега. С теми, кто никак не понимал словами, у него в работе разбирались быстро: вмазал — и готово. Но Хёнджин был другим. Совершенно. Он всё понимал и без слов, и при этом продолжал играться.       — Снова хочешь сделать мне больно, да? — мягко усмехнулся Хван и после сказал такое, отчего дыхание Феликса замерло сиюсекундно: — Ты же тоже чувствуешь это. Мы нравимся друг другу. Вот это самоуверенность. Омега так и не смог разобрать, что впечатлило его больше: она или то, что Хёнджин сказал чёртову правду.       — Я не люблю повторяться. Отойди.       — Верно, мы оба знаем, что ты действительно любишь.       — Боже, о чём ты… Сладкий голос этого парня, что бесцеремонно вжимался в его зад своим тазом, звучал будто в голове и активно подталкивал к... Чему-то… Феликс был уверен, он в самом деле добивался этого.       — Что бы ты не имел в виду, знай, ты сам себе всё придумал.       — Ого, правда?       — Да. А теперь, блять, отойди. Это уже третий раз, когда я повторяю это. Четвёртого не будет. Он не верил самому себе. Был бы и пятый, если бы альфа не сделал то, что окончательно выбило его из колеи. Начиная с этого момента, Феликс перестал как-либо контролировать себя. Из-за спины вдруг показалась свободная рука Хёнджина. Он аккуратно провёл ей по скуле, щекоча нежную кожу этим лёгким прикосновением, а затем обхватил своими татуированными пальцами острый подбородок Феликса и за него повернул его лицо к зеркалу сбоку от них.       — Ты столько угрожаешь, а всё ещё ничего не сделал. Или мне стоит чего-то от тебя ожидать? Чего-то, что мы обсуждали ранее. Хёнджин говорил намёками, которые думающий лишь об их отражениях Ли пропускал мимо ушей. Сперва омега взглянул на альфу — полные огня глаза, застывшая на лице самоуверенность и соблазнительная ухмылка на губах. Абсолютно такой же, каким предстал перед ним несколько часов назад. Он был значительно выше, крупнее, стоял вплотную к нему, практически укрывая его своим телом, и ощущался как истинный альфа, которого ужасно хотелось поставить… Затем Ли посмотрел на себя — потерянный, полный неуверенности и противоречивых чувств. Совсем не то, что он изо дня в день привык видеть в зеркале. Это был не он.       — Это же была не шутка, — столкнувшись в зеркале взглядами, вновь сказал в ушко полицейского Хван. — Заметил? Во мне нет подавляющих феромонов. А вот твои мы сегодня оба чувствовали, — Хёнджин точно знал, куда давить. Удивительная способность, которую он уже демонстрировал. — Выпусти их. Дай себе волю. Ты же наверняка уставший полицейский, нуждающийся в чём-то, — а ещё понимал, где должны находиться его руки, чтобы сократить чужие размышления над правильностью всего этого вдвое, а то и втрое. — Или ком-то. Феликс весь затрепетал от того, как приятно ощутились горячие ладони и крепкая хватка на его талии даже сквозь ткань рабочей рубашки. Хван прижался к нему посильнее, попадая своим членом аккурат между подставленными ягодицами, и скользнул рукой к шее, томно произнося:       — Воспользуйся им, — в одно ловкое движение чёрный галстук оказался стянут через голову. — Ты же знаешь, как. Феликс на автомате принял вещь из рук парня и на секунду полностью выпал из реальности. Вот это в действительности была конечная. Очнулся он тогда, когда резким движением толкнул Хёнджина в противоположную стену и за воротник кожанки грубо притянул его к себе, вынуждая наклониться. Омега практически вгрызся в поразительные своей пухлостью и податливостью губы и сам же блаженно простонал, ощутив привкус алкоголя, жар рта и изворотливость встретившего его языка. Наконец-то он дал волю себе и своему бергамоту, что моментально заполонил пространство вокруг них и забил ноздри своей концентрированностью. Давно забытое удовольствие, напоминающее собой опьянённость, накрыло Феликса с головой, после того, как он в полной мере прочувствовал их нынешнее положение: его пальцы запутались в чужих, на удивление мягких волосах, они сжимали их, оттягивали и тем самым управляли альфой, который с каждым поцелуем становился более ведомым, как им вздумается. Его губы без остановки обхватывали те, что изводили его непозволительно долго. Эти поцелуи были жадными, глубокими, наполненными страстью и нездоровым желанием. А его тело практически слилось с другим воедино — непослушные бёдра вжались друг в друга, потираясь, пока неограниченные в движениях руки оглаживали всё, что оказывалось под ними. Однако этого было недостаточно.       — Насколько серьёзен ты был, когда говорил про него? — вскользь спросил между поцелуями Ли, поднимая руку с галстуком.       — Абсолютно, — кратко ответил Хёнджин и схватился за его ягодицы. — Сделай то, что хочешь. Я уже говорил, что люблю такое.       — И как ты только понял… — сперва усмехнулся Феликс, поднимая брови, а потом внезапно стал пугающе серьёзным и закинул на чужую шею галстук. Он резко дёрнул за него, отчего тот туго затянулся, а лицо альфы приблизилось к нему. — Это останется между нами. Только между нами, — голос омеги скатился до низкого шёпота. Хёнджин тяжело сглотнул, перед тем, как ответить на него кивком, и только после этого Ли вновь налетел на него с поцелуем, притягивая к себе. Феликс всегда знал, что любит всё контролировать. Хван был прав, именно по этой причине он подался в полицию. Вот только тут омег «как он» предпочитали не ставить во что-либо. И это бесило. Милое лицо, усыпанное веснушками, миниатюрное телосложение, излишняя феминность, проявляющаяся ещё сильнее из-за светлых длинных волос — Феликс весь состоял из стереотипов об омегах. Он никогда не пытался себя изменить, а наоборот, научился грамотно использовать все эти «минусы» в своей профессии. Пока враг не подозревает о твоей опасности — ты находишься на шаг впереди. У него была сила духа и натура, способная поравняться с любым альфой. Грубый голос, внушающий страх, и выработанное годами терпение. И единственное, что омега всегда старался прятать, сейчас ярко проявлялось во взаимодействиях с «неправильным» Хёнджином. Альфой, что специально вывел его из себя, чтобы по итогу подчиниться. Хван поражал своей послушностью и отдачей, с которой он принимал все ласки Феликса. Из них двоих тем, кто получает был именно он, и это устраивало обоих. Удивительная совместимость. Хёнджин не стеснялся жадно ловить губами воздух, пока Ли хаотично метил его шею своими поцелуями и нетерпеливо расстёгивал свободной от галстука рукой штаны. Он не сдерживал и своего сладкого голоса, когда ладонь омеги проникла ему под бельё и обхватила уже твёрдый член, рвано двигаясь по нему вверх-вниз.       — П-помедленней, — чуть отстранился и с негромкой хрипотцой попросил Хван, выгибаясь в пояснице. В противовес его словам, его бёдра продолжали толкаться в туго сжимающийся вокруг него кулак. — Ф-феликс…       — Ты сам это делаешь, хах, — усмехнулся Ли и, вернув парня к себе за шею, вновь втянул его губы в себя. Хёнджин зажмурился и простонал прямо в поцелуй. Его брови очаровательно сдвинулись к переносице, грудная клетка размашисто задвигалась, судорожно вбирая в себя недостающий воздух, а руки вцепились в талию омеги, сжимая хрупкое, но рельефное тело до лёгкой боли. Он никак не мог остановиться: продолжал вгонять свой член в руку дразнящего его сменяющимися движениями и темпом Феликса и становился всё ближе к своему пику.       — М-ха… — со стоном выдохнул альфа, утыкаясь лбом в чужое плечо. Заметив, что тот подозрительно притих и напрягся, Ликс поспешил остановиться и пережать его ствол у основания. — Нет! Феликссс… — жалобно протянул Хван после, чем вызвал у омеги смешок.       — Не так быстро, — с удовольствием протянул Ли и под разочарованное мычание вынул руку из кожаных штанов. Хёнджин разлепил глаза и медленно прошёлся замыленным взглядом сверху вниз по лицу перед ним. Феликс выглядел слегка растрёпанно, а в его чёрных зрачках, заполонивших радужку, разгорался пожар. Альфа хмыкнул и посмотрел ниже: от вида раскрасневшихся губ, что растягивались в ухмылке и маняще поблёскивали из-за слюны на них, он невольно облизнулся.       — Ты знал, что чертовски красивый? — озвучил свои последующие мысли Хван и скатился вниз по стене, чтобы поравняться лицами. Ли прищурился, не ожидая таких слов, и мелко дёрнулся, когда его нижней губы коснулся чужой большой палец и слегка оттянул ту вниз. — Особенно они, — прикосновение двинулось вверх и оказалось на щеке. Растерявшийся Феликс глазами проследил за гладящей его веснушчатую кожу ладонью, затем вернулся к Хёнджину и неожиданно для обоих отнял руку альфы от себя, крепко схватив того за кисть.       — Правда? — Хван уже было собирался ответить, но омега потянул его за галстук назад, отнимая вместе с правом говорить ещё и воздух. — Тогда почему бы тебе не встать передо мной на колени? Вместе с давлением на плечах, вынуждающим согнуть колени и коснуться ими пола, у Хёнджина появились шаловливые искорки в глазах, а вниз по позвоночнику проскользнули мелкие мурашки. Какой же всё-таки поразительный омега ему достался. Не задавая больше вопросов, он позволил Ли поменять их местами и послушно опустился перед ним на кафель.       — Умница. Хван ласковым котом прильнул к лёгшей на его макушку ладони и с застывшим на лице восхищением к омеге принялся изучать изгибы изящного тела. Пока ему позволяли, альфа пользовался моментом: он огладил руками худые бока через ткань тёмно-синей рубашки, сжимая те до замершего сверху дыхания, спускался ими к бёдрам и периодически заходил на ягодицы. Всё это время он удерживал зрительный контакт, наблюдал за чужими реакциями и откровенно наслаждался тем, как тяжело Феликс сглатывал, когда он приближался к его твёрдому паху или чуть разводил упругие половинки в стороны. Хёнджин игрался до тех пор, пока ладонь в его волосах не начала сжиматься сильнее, подталкивая голову вперёд. Тогда альфа мягко усмехнулся и схватился за кромку приталенных чёрных брюк. Он быстро расправился с пуговичкой, молнией и под облегчённый выдох сверху стянул всю мешающую одежду вниз. Даже расшнуровал ботинки и заботливо освободил худые щиколотки, вытащив их по очереди из обуви, белья и штанин, чем вызвал у Ли скромную улыбку. Наполовину оголённое тело Феликса ощущалось таким нежным и правильным в его больших руках. Хван приблизился к нему, горячо выдохнул в самом низу живота, задирая носом край рубашки, и оставил мокрый поцелуй там же. Омегу хотелось расцеловать всего. С головы до ног. Это Хёнджин и собирался сделать. Он вцепился пальцами в тазовые косточки и притянул Ликса вплотную к себе, а после провёл вверх по торсу дорожку из поцелуев, ныряя под рубашку. Феликс над ним мелко задрожал и нетерпеливо толкнулся бёдрами вперёд, намекая заняться кое-чем другим, но Хёнджин настолько сильно увлёкся, что непроизвольно проигнорировал этот жест. Подобное непослушание спровоцировало омегу вспомнить про галстук и резко дёрнуть за него, отстраняя от себя забывшегося альфу. Тот поднял свои полностью чёрные глаза на Феликса и наткнулся на его осуждающий взгляд сверху вниз. В противовес ему щёки у него были нежно-розового оттенка, что выглядело одновременно сексуально и мило.       — Я слишком много тебе позволяю, — снисходительно сказал Ли, и уже через секунду в щёку Хёнджина ткнулась влажная головка. Омега подставил свой член к чужим губам и надавил на блондинистый затылок ладонью, молча прося наконец-таки взять в рот. Альфа, смотря на него, снова облизнулся и обхватил своими распухшими губами самый кончик возбуждённой плоти. Всё внимание Феликса вмиг стало принадлежать этой картине, от одного взгляда на которую он был готов стонать и выгибаться, как омега в разогнавшуюся течку. Хван покружил вокруг бархатной головки языком, скользнул губами чуть дальше, продолжая дразниться, но с очередным давлением на затылок взял глубже, опускаясь чуть ниже середины. Вместе с ритмичными движениями головой, Феликс сверху сбито задышал, а Хван понял, что ещё ни разу не слышал от него громкого стона. Такого, чтобы аж низ живота скрутило. Он решил, что этот факт станет его новой целью.       — Мм-ах, — откидывая голову назад, сквозь стиснутые зубы блаженно протянул Ликс, но Хёнджин вдруг отпрянул, чем оборвал ему всё удовольствие. — Что т… — начал он до того, как увидел облизывающего свои узловатые пальцы альфу. — Хочешь их вставить? Омега приподнял бровь и хмыкнул, залипая на протянувшуюся от влажных губ до подушечек ниточку слюны.       — А нельзя? — с искусственной наивностью поинтересовался Хван, когда уже подставил мокрые пальцы к покрытому смазкой сфинктеру. По нему было видно, что ответ «нет», он с самого начала не рассматривал.       — Только если потом ты дашь мне нечто большее, — Феликс красноречиво провёл своей стопой в белом носочке по бедру Хёнджина, слегка надавливая на то пальцами, а альфа закусил нижнюю губу и с трудом удержал в себе желание перехватить эту ножку, чтобы прижать её вплотную к себе.       — Не сомневайся. Хван без промедлений вставил в омегу средний палец и вновь взял в рот, на этот раз насаживаясь практически до основания. Феликс, не ожидавший подобного напора, выгнулся с спине и тихонько заскулил, сперва толкаясь назад, на палец, а затем вперёд — в горло Хёнджина. Внутри Ликс был поразительно горячим, мокрым и мягким. Это доказывало, что ему безумно нравилось происходящее, но альфа понимал это и по его запаху, что уже начинал кружить голову. А может, причиной этого головокружения был сам Феликс. Хёнджин спокойно добавил ещё два пальца, развёл их в стороны, проникая с каждым движением кисти глубже, и путём проб обнаружил простату. К этому моменту Ликс уже был готов закончить прямо ему в рот. Он всё ещё не стонал, как бы хотелось Хвану, но то, как он мычал, дрожал и выгибался, едва держась на своих худеньких, но покрытых привлекательными мышцами ногах, перекрывало все сожаления. Хёнджин продолжал двигать головой, управляемой ставшей в разы крепче хваткой Феликса, послушно скользить губами вверх-вниз по крайне чувствительному члену, и бесконечно гладить свободной от растяжки рукой гладкую кожу бёдер, которые так и напрашивались на его прорезавшиеся клыки.       — А-ах, х-хвааатит, — сквозь стон произнёс омега, судорожно хватаясь за плечи вжавшегося в его лобок Хвана. Тот поддался не сразу, желая оставаться в нынешнем положении до «того самого стона», но Ликс был весьма требователен: — Да поднимись ты уже, твою мать! Иначе я… Договаривать он не стал — Хёнджин всё-таки послушался, однако без своеобразной мести не оставил. Вытерев тыльной стороной ладони свой греховный рот, альфа встал на ноги, отогнул резинку своих боксеров, схватил ногу Феликса под коленом, поднимая бедро, и одним плавным, но размашистым движением вошёл во внутрь. Вот так вот сразу. Феликс всё же несдержанно простонал в оказавшиеся рядом с ним блядские губы и дёрнул за позабытый им же галстук, отчего находящийся в своём удовольствии Хван подался вперёд, вжимаясь в него с поцелуем. Поставленная цель была достигнута. Дыхание Хёнджина — сбито нахуй. Толчок за толчком, он проникал глубже, а темпу позволял только ускоряться. Феликса крупно трясло прямо в его руках. Омега бился об стену, расплывался по ней, словно желе, скользил по мраморной плитке вверх-вниз, стоная на каждом движении бёдер альфы. Запах Хёнджина тоже усилился в разы. Теперь он напоминал собой нечто древесное и почти цветочное. Ужасно манящее. Ли не мог отказать себе в навязчивом желании прижаться носом к его запаховой железе, заменяя раскалённый воздух вокруг них пленяющим феромоном. Им обоим становилось дурно. Феликс был на грани, Хёнджин — где-то за ней, но он всё ещё крепко держал его в своих сильных руках и ни на секунду не останавливался, вгоняя член до звонких шлепков, звонов цепочек на его кожанке и громких хлюпов обильно текущей на пол смазки. Он весь был переполнен страстью, а Ли не был бы собой, если бы не сделал то, что сделал:       — Остановись. Сейчас же, — омега вложил в эту просьбу всего себя, с трудом собрав вырывающиеся из него хрипы в подобие своего низкого голоса, ведь только он мог в полной мере повлиять на Хвана. Ошарашенный внезапным приказом, Хёнджин разочарованно замычал, но остановился.       — Бляяяять, Феликс, я… — он совсем не по-альфьи захныкал, чуть ли не распадаясь на атомы от желания продолжить двигаться. Их пауза затягивалась. — Я… Ммм… П-пожалуйста… Феликс сжал его внутри, одной рукой схватил за шею, а другой за задницу, тем самым удерживая его на месте — глубоко в себе. Эти своеобразные страдания Хёнджина доставляли ему куда больше, чем удовольствие от стимуляции.       — Я серьёзно… Я так кончу… Прямо, а-агх, внутрь...       — Прекращай ныть, — шикнул Ли, отпуская галстук и чужой зад. — Покажи мне, какой ты послушный мальчик. Двигайся, но не так быстро. Хван кивнул и осторожно подался бёдрами вперёд. Теперь он был в разы чувствительнее, а от глубоких, но неспешных толчков его совсем накрыло — весь жар и теснота омеги ощущались в полной мере. Хёнджин всё ещё был тем, кто проникал в податливое тело, а стонал и дрожал так, будто трахали его. Феликс от него особо не отличался. С каждым движением его мазало всё сильнее, голос становился надорваннее, поцелуи и укусы в шею — хаотичнее. Они закончили почти одновременно, но по-разному. Альфа больше не брыкался и не шумел: он поспешил выйти и подставить свою руку, чтобы не заляпать их одежду, пока его рот открывался в немом стоне. Брови его, как уже было свойственно ему, сдвинулись к переносице. Залипнув на этот сексуальный вид, Феликс в одну секунду перестал дышать, а во вторую с громким стоном кончил себе на рубашку, закатывая глаза. Вокруг вдруг стали слышны лишь напрочь сбитые дыхания, в воздухе повис адский аромат из смешанных феромонов, неловкое молчание, а в двух головах уже начали появляться идеи, как им побыстрее убрать весь этот пиздец. Ликс скатился вниз по стене и остался сидеть голой задницей на полу, в то время как Хёнджин отмывался и приводил себя в порядок у раковин. На внешний вид было как никогда похуй, но этот мелкий альфа сделал всё за него, поставив на ноги, очистив смоченными полотенцами рубашку и уложив растрепавшиеся волосы так, как уложил бы свои. Когда Хван со всем закончил, Феликс натянул на себя боксеры и, сев на корточки, закопошился в заднем кармане своих брюк, что всё ещё валялись на полу. Поднимать их никто не собирался. Взяв в руку пачку сигарет, он поднялся и, минуя Хёнджина, подошёл к небольшому окну в самом конце комнаты. Альфа проследил за ним взглядом и уже через мгновение оказался рядом. Кто бы сомневался.       — Дай и мне, — обратился к открывающему форточку омеге он, упираясь бёдрами в подоконник.       — Малолеткам не даю, — обернулся к нему и нечётко проговорил с сигаретой во рту Ли. Он непроизвольно испортил заботливо сделанную Хёнджином прическу, взъерошив свои волосы пятернёй, и теперь стоял с забавным гнездом на голове.       — Правда, что ли? — усмехнулся Хван. Его улыбка была очень заразительной. Феликс не смог сдержаться и посмеялся вместе с ним со своих же слов. Действительно, не даёт он малолеткам, ага-ага. А после всё-таки сдался и протянул Хёнджину открытую пачку. Омега по очереди поджёг их сигареты вынутой из той же пачки зажигалкой, и в комнате наконец воцарилась недолгая тишина, прерываемая негромкими вздохами на глубоких затяжках. Хван постепенно оказался сидящим на подоконнике вместе с ногами, а Феликс просто задумчиво смотрел в окно, не обращая внимания на холодок, пробегающий по его так и оставшимся оголёнными ногам. Всё снова было спокойно. Всё, кроме:       — Зачем тебе всё это. В чём был резон? — после долгих размышлений Ли всё же решился спросить, ему было уже нечего терять.       — Хер знает, — неопределённо передёрнув плечами, ответил Хёнджин. Он сделал очередную затяжку, некоторое время помолчал, выдыхая густой дым, и, откинув голову назад, на стену с покоцанной штукатуркой, добавил: — Ты просто понравился мне. Вот и всё. А я всегда получаю то, что хочу. Феликс повёл бровью и метнул в него в какой-то мере осуждающий взгляд.       — Ты очень интересный. Но это не значит, что я хочу тебя узнать, — к сожалению Хвана, Ли не искал новых знакомств. Неважно, для определённых целей или нет.       — Совсем не хочешь? — разочарованно хмыкнув, уточнил альфа. Он практически не изменился в лице, но исходящая от него аура выдавала задетую натуру с потрохами. Феликс промолчал.       — Ну номерок мне свой хотя бы дай… Обещаю, я не буду слать тебе дикпики каждый вечер. Если бы у Ли Феликса спросили, почему он тогда пошёл против своих же слов, дав Хёнджину без особых препятствий свой номер, то он бы ничего не ответил. Говорить было просто нечего.       — Я буду через, — со смешком сказал альфа, довольным котом смотря на написанные на своей руке синей шариковой ручкой цифры. Ему повезло, что Ликс всегда носил одну в нагрудном кармане своей рубашки. Феликс молча покачал головой, а-ля: «делай уже, что хочешь». Его усталый взгляд сперва замер на окне, за которым уже светало, а затем на Хёнджине, что так же молча смотрел на него. По-новой изучая его растрёпанные волосы, красивые черты лица, оставшийся висеть на раскрасневшейся шее галстук и необычный образ, напоминающий типичного подростка-бунтаря из американских сериалов, он параллельно наслаждался тишиной, терпким запахом табачного дыма и давно забытой приятной расслабленностью во всём теле. Хёнджин был неповторимым кадром. В голове крутилось много мыслей, но все они в конечном итоге складывались в одну: о том, что, возможно, «гадюшник» теперь был не единственным источником всех его бед. Но отчего-то, где-то глубоко в душе, Феликс был этому только рад.