Приручение к боли

К этим двоим даже подходить страшно, когда они сцепятся и руками, и зубами. Драка в самом разгаре, и Гокудера только успевает, что оттащить зависшего в телефоне Ламбо от греха подальше, когда Хибари прилетел прямо в стену рядом под тихий смех Рокудо, успев вовремя затормозить в паре сантиметров от неё. Тсуна вздыхает, пытаясь вспомнить, какой был повод драки на этот раз. А им когда-нибудь он нужен был? Или Кея вспомнил школьные годы, когда гонял Мукуро и его друга по всей школе за нарушение покоя, и решил оплатить сейчас, потому что тогда этих двух травоядных из семейства ползучих тварей хрен было поймать? Вполне возможно. Это же Хибари. Задумавшись всего на пару мгновений, и смотря на элегантные движения двух парней, их скорость, Савада пропустил момент, когда Хибари ударил Мукуро в живот сначала тонфа, а после ногой откинул к стене. Мукуро, издав тихий задушенный стон, схватился за живот, чуть оседая по стене, но остался на ногах. Хибари фыркнул. Победа не засчитается, если задница или спина не коснутся пола. За все время ни один из них не опустился до такого, в последний момент разворачиваясь или находя опору. Конечно, это подливали масла в огонь, и Хибари поднял руки, сжимая свое оружие только сильнее. Рокудо хороший актер. Сейчас он стимулирует боль, а через секунду Кее только и успевай, что уклонятся от его вил. Тсунаеши вскочил с насиженного места, посмотрев на друзей, чтобы те не мешались. Он знал, что Риохей уже было хотел вскочить и начать останавливать Хибари, а Гокудера бы начал обоих отчсчитывать за то, что те только доставляют неприятности Десятому. Боже, лишь бы Такеши успокоил их. А то Тсуна не хочет еще и с остальными справляться. Вот бы они, как Ламбо, тихо сидели и смотрели на все происходящее. Не мешает, ничего, только зевает, и только после вставит какой-то свой комментарий. – Хибари-сан, Мукуро, прекратите! Достаточно с вас на сегодня! - Тсуна говорит так, потому что знает, что завтра они снова сцепятся. Сколько бы он ни просил, но этим двоим, кажется, просто доставляет удовольствие друг с другом драться. Но хоть бы делали это не в таком тесном помещении, как студия! На улице было бы меньше вероятности куда-то врезаться, а упасть эти двое себе не позволят, так что битва была бы дольше. Савада не будет мешать в таком случае, потому что знает, насколько это необходимо для участников его группы. Но тем не менее, Тсуна слышит, как смеётся Мукуро, и смотрит в его сторону. Смех отличался, но никто, кроме него и Кеи, этого не заметил. Рокудо смеялся так, когда.. был чертовски возбужден. Юноши аж незаметно сглотнули, пока вампир оторвался от стены, все ещё держась за живот. Его ноги подкосились, незаметно дрожали. На лице выступил небольшой румянец, и Савада нашел в этом образе что-то чертовски сексуальное. И, кажется, не только он один. Кея аж непривычно притих, наблюдая за вампиром. – Хороший удар, Кея-кун..~ - протянул Рокудо, и с этими словами покинул студию так быстро, что только пряди отросших волос промелькнули перед глазами. Никто даже спросить ничего не успел. Но вряд ли Тсуна смог бы из себя хоть что-то хотя бы разборчивое после такой картины, что как на ладони давала понять, насколько Мукуро был возбужден. Его даже голос немного выдавал. Факты как на ладони складывались в общую мозаику представления всей ситуации. Они встречаются уже около четырёх месяцев, и за все это время Хибари и Тсунаеши замечали, что Мукуро спешит оградить себя от боли. Прямо как Фран - парень, которого Мукуро учит различным фокусам - или Маммон - продюсер "Варии". Это всем казалось чем-то странным, ведь невозможно полностью уйти от боли, да и Мукуро не выглядел так, словно боится ее. Но нет, он аккуратен даже в готовке, а если случайно порезался, играет сцену умирающего от кровоизлияния лебедя. Даже в драках с Кеей он ловко уворачивался, изредка давая откинуть себя, но, как только чувствовал вспышку боли, поспешно уходил. Как раз и Тсуна останавливал их. Вроде и причин оставаться не должно быть, раз уж Савада сказал прекращать, но с другой стороны.. Мукуро Рокудо - конченный садист. Ему банально доставляет удовольствие смотреть на боль и мучение других людей, а подобное на лице и теле любимых людей так вообще может привести его в состояние сухого оргазма. Собственно, это одна из причин, почему Рокудо любит драться с Хибари. По словам самого вампира, у этого куска бесчувственного дерьма нет абсолютно никакой реакции, если его укусить или ударить по заднице в обыденное время. А если вывести его, драться и одержать призрачную победу (никто из них не признает поражение без вышесказанных правил), то короткие моменты перекошенного болью лица будут самыми сладкими, и вампир будет ещё долго на них дрочить. С Тсуной проще - укусил, и он уже становится лужицей в руках, из которой можно лепить все, что вздумается. Конченный мазохист. И, черт, этот образ не укладывается в голове. Четырёх месяцев хватило, чтобы приручить двух бешеных псов и посадить их на поводок (оба скажут, что насильно, но никто не верит), построить доверие. Тсуна лично знаком с мамой Кеи и кормил с рук Мукуроу (для обоих эти действия слишком личные), поэтому понять, что с реакцией Мукуро было что-то не так, не составило труда. Смех Рокудо, когда тот возбужден, всегда играл в голове парней ещё долго после секса. Он хриплый, бархатный, наполненный желанием и удовольствием, что хочется его слушать. От одного смеха вся кровь может прилить к члену и довести до оргазма. Пожалуй, Саваде стоит стыдливо признать, что много раз заканчивал намного раньше как раз от смеха Мукуро над ухом, а не от движений внутри, руке или рту на возбужденном органе. Хибари до такого ещё не опускался, но и он не ушел довольно далеко в своей выдержке, если уж его член твердел ещё сильнее. В студии ребята не поняли, почему Тсуна и Хибари так странно переглянулись, стоило вампиру в их обществе скрыться за дверью. Для них смех Мукуро был обычным смехом Мукуро. Куфуфуканье, похожее большее на какое-то фырканье отдельного вида животного, которое может заставить поверить в существование неземной жизни или что пол под тобой сейчас развалится к чертям. Просто пожали плечами. Гокудера, Ямамото и Риохей начали подключать к колонкам гитары. Хаято молчал, пока два остальных гитариста весело болтали про грядущии экзамены и бейсбольный матч Такеши. Когда Сасагава на пробу попробовал пройтись пальцами по струнам (хотя, кому мы чешем, он конкретно собрался играть), то всем присутствующим пришлось закрыть уши, потому что громкость колонок была такой, что слышало все агенство. Где-то точно обильным матом их начал покрывать Занзас. В одном агенстве же. – Ты, тупой газоноголовый! Громкость проверяй, прежде чем играть! - отойдя от звона в ушах, начал кричать Хаято и трясти Ламбо. – А ты, тупая корова, в себя приди! Бовино, казалось, даже не слышал старшего товарища, забавно виляя головой вперед-назад под такт действий Гокудеры. Словно и не произошло ничего, и Тсунаеши был этому рад. Все-таки подумать о таком ему легче в шумной компании, как его приручил Реборн. "Ты, как главный в своей группе, должен уметь думать в шуме и полном беспорядке" - прямые, к сожалению, слова продюсера, когда тот узнал, что, чтобы обдумать и решить какую-то проблему, Савада сбегает в туалет. Там тихо, если не встретиться с кем-то на подобие Варии. – Кажется, Ламбо оглох, - пошутил Ямамото, когда понял, то Ламбо действительно не реагирует ни на чьи слова. Риохей быстро подошёл к младшему, схватив его за плечи и начиная трясти сильнее, чем Гокудера, из-за чего тот и начал орать на него, говоря, что сейчас последние мозги Ламбо вытрясут. И все, будет их коровка совсем безмозглой. Савада вздохнул, посмотрев ещё раз на Хибари, который уже пошел к барабанам, оставив тонфа где-то рядом с инструментами. Он так говорит, что они обсудят это потом, а сейчас надо задуматься над тем, как попасть в расписание и до начала концерта успеть нормально играть быструю партию песни. Как минимум у Тсунаеши заплетается язык, и он не может нормально дойти хотя бы до пятой строчке. После этого начинает смеяться Ламбо (без злобы, скорее от того, как забавно звучат слова от заплетающегося языка) и показывать на своей практике. Как однажды сказал Фран, услышав эти быстрые строчки: "Язык Ламбо работает лучше, чем у семпая". Бельфегор тогда обиделся, ненадолго. Ну и план мести придумал, да. Подключая к колонкам микрофоны, пока Ламбо приходит в себя (чувствительный слух не щадит никого), Тсуна продолжал размышлять. В школьные годы он бы и не пытался. Чем ему думать, если мозгов нет? Пожалуй, последними извилинами, которые остались в этой черепушке. Громкость микрофона была уровне приемлемой, поэтому, проверяя громкость какими-то неразборчивыми звуками, Тсуна не боялся, что кто-то будет зажимать уши. Только Ямамото взял второй микрофон, начиная что-то на подобие "переговоров". Какой-то бред, который Савада через смех поддерживает. С приходом Мукуро началась репетиция. Какого-то конкретного инструмента у него нет. На сцену он может выйти и с треугольником, и со скрипкой, или добавить вокальную часть под конец песни. Это добавляло цвета и "комичности" в их песни. По-другому Мукуро не согласился работать в "Х-Вонгола", а Реборн думал, что так будет лучше. Репетиция прошла как обычно. Крики, ругань, смех. Если исключить то, что Хибари сверлил взглядом Рокудо. А взгляд у него был пронзительным, напрягает так, что вампир пару раз оборачивался и просил прекратить. Слушали его? Будто Хибари умеет это, если вы не Савада Тсунаеши. Отвлекало это? Еще как! Он будто в долг взял у Кеи приличную сумму, и теперь парень ждёт, когда тот отдаст ему его, напрягая своим взглядом, чтобы тот отдал деньги гораздо быстрее. И Рокудо то и дело прятался за Тсуну, чтобы сосредоточиться на своей партии. Ага, хрен там. Взгляд Кеи был ощутим даже сквозь солиста. Он будто сквозь проходил через Саваду, чтобы прожечь в Мукуро дыру. Даже раздражает, если честно. – Почему он так смотрит на меня, Еши-кун? - спрашивает Мукуро у Тсуны, когда тот, после очередной неудачной партии пьет воду. Сделав пару глотков спасающей жидкости, Савада посмотрел сначала на Рокудо, после на Хибари. Он-то понимает, почему Кея так смотрит на бедного мультиинструменталиста, но не говорить же это при всех. Все-таки слишком личное обсуждают за стенами уютного дома, и как бы самому Тсуне не было интересно, он подождет. Еще бы научить Кею нормально ждать.. Но это только в мечтах или пока барабанщик сам этого не захочет. – Ну.. просто.. - не успевает Савада договорить, как ему на телефон пришел входящий от Реборна, спасая его от ответа на неловкий вопрос. Предупредив, что они поговорит чуть позже, солист взял телефон, что лежал на одном из стульев, и выбежал из студии, оставляя Мукуро на съедение этому невозможному взгляду. *** Ночь была тихой. Настолько, что услышать собственные мысли, списывая на галлюцинацию, не составляло особого труда. Они плыли то своим чередом, будто по спокойной реке из воспоминаний, странных идей прошлого и несбытых мечт, то начинали бушевать, как ураган, из-за чего начинаешь задыхаться в них и хвататься за кусочки реальности, за которые ещё возможно ухватиться. Ну, конечно, если это возможно. Предаваясь мыслям, можно легко потеряться ниточку связи, раствориться в греховных желаниях или же метаться в истерике несколько часов. Но терять эту ниточку пока что нельзя. Видя, как мирно посапывает в подушку Мукуро, Тсуна бы не догадался, что это вампир - кровожадное существо, живущее в ночи, не переносящее металл. Миф про чеснок и солнце разрушились ещё давно. Рокудо просто не любил чеснок, не из-за того, что он вампир. Просто человеческие рецепторы его считают, что чеснок невкусный. Савада тихо посмеялся с некоторых воспоминаний, склоняясь к своему возлюбленному и целуя его в щеку. Намерений разбудить не было. Наоборот, хотелось, чтобы Мукуро спал как можно дольше, наслаждаясь во сне. Карие глаза во тьме заблестели хищно-золотым цветом, выдавая желание. Сзади Мукуро обхватила пара рук, прижимая к сильному телу. Хибари уткнулся носом в затылок, вдыхая запах лотосов. Странный шампунь использует их дорогой Рокудо, но не им жаловаться. Особенно если нравится. Надолго не оставшись на одном месте, как бы не хотелось прямо так заснуть, Кея спустился ниже, к линии роста волос, целуя в районе второго шейного позвонка. Мукуро еле заметно дернулся, устраиваясь поудобнее, прижимаясь плотнее, чтобы чувствовать холод чужого тела. Кея часто холодный, особенно после душа. Он ненавидит горячую воду, в которой любят посидеть Тсуна и Мукуро, поэтому редко соглашается втроем посидеть в ванне. Дай бог они смогут выбрать температуру, которая удобна всем. – Чувствую себя ублюдком.. - тихо смеется Тсунаеши, убирая с лица вампира пряди волос. Он будил парней ночью только когда у самого были истерики от каких-то особо трудных моментов, так что сейчас вести себя так, мешая сну Рокудо, было для него совестно. Но когда Мукуро ещё будет таким покорным и тихим, если не спросонья? Хибари хмыкнул. Для него будить парней, если самому что-то нужно, было в порядке вещей. Уж извините, но ждать он не любитель, хоть если сравнивать с самим собой в пятнадцать лет, он стал куда терпеливее. Сейчас он хотя бы думает, не может ли это подождать до утра. Чаще всего выходит «нет» правда.. Ткань футболки упала с плеча Мукуро, и Кея припал в ней губами, целуя бледную кожу вампира, вдыхая ее запах. Лотосы, но только теперь перебивается с запахом чего-то еще. С чем у них порошок? Ладно, Кея вспомнит позже. Сейчас главное.. Неострые зубы впились в плоть, оставляя соответствующий след на коже. Раньше, целуя, Хибари, как животное, улавливал какие-то сладкие нотки. И сейчас, пробуя, он мог сказать, что ухаживает за своей кожей Мукуро отнюдь не зря. Но сейчас мы говорим не про состояние кожи вампира, а то, что от укуса Мукуро дернулся, хныкая. Обнимая его, барабанщик чувствовал, как тот задрожал, весь сжался, поджимая ноги. Вампир заворочился в чужих руках, пытаясь устроиться удобнее. Кажется, у Савады на секунду остановилось сердце. Сглотнув, Тсуна взял руку Мукуро, поднося к своему лицу. Бледная, красивая. Мукуро был таким тощим, что страшно на него порой смотреть. Но это не портило его вид. Рассматривая его кожу, Тсуна поднес предплечье к губам, покрывая кожу поцелуями-бабочками. Столь нежные, что тело Рокудо расслабилось, чувствуя ласку из вне своего сна. И сразу же напряглось, снова задрожав от укуса возле сгиба локтя. Только в этот раз вместо хныканья был скулеж, жалобный, возбужденный. Тело чуть содрогнулось, прижимаясь теснее к Кее как бы в поисках желанной защиты. Тсуна даже испугался, но Хибари кивнул в знак того, что можно продолжать. Мукуро дрожал от накатывающего волнами возбуждения, и, остановившись сейчас, они просто обременят мультиинструменталиста в одиночестве дрочить в душе. Рокудо же ранняя пташка, ненавидит вставать позже десяти. Хотя раньше всех все равно встает Кея. Уже не страшась разбудить Рокудо, Хибари дернул его на себя, пока сам опрокинулся на стену спиной, уложив вампира на свою грудь. Мукуро захныкал, чувствуя, что стало как-то холодно, инстинктивно ища источник тепла, коим оказался прижавшийся Тсуна, начиная покрывать поцелуями шею Мукуро. Но после каждого второго поцелуя шел болезненный укус, с каждым разом заставляющий Мукуро скулить, извиваться в кольце рук Хибари, словно змея, и выгибаться, открывая шею. Учащенное дыхание и видный из-под ткани спальных шорт вставший член говорили, что этих пары укусов хватило. На место Тсуны на шею пришел Хибари, покрывая плоть более болючими укусами, от которых, в сочетании с нежными поцелуями Тсуны на груди, Мукуро вертелся только сильнее. Кея отказывался щадить, кусая практически до крови. Это будто месть за все те резкие вспышки голода Мукуро, во время которых как раз Кея и страдал больше всех. И вот сейчас Рокудо почти закричал, выгибаясь в пояснице все сильнее, когда на языке оказался вкус железа. Значит, так питаются вампиры? – Кея, он кончил, - тихо сообщил Тсуна, глядя на мокрое пятно на паху Рокудо. Хибари опустил туда глаза. – Вы, двое.. - хриплый голос Мукуро заставил Тсуну подскочить на месте. Вот и разбудили они вампира. Их ждет карма? А может что пострашнее? Только было бы страшнее, не заткни Хибари его поцелуем, вывернув голову так, что стало страшно - не вывернет? Тсунаеши сглотнул, наблюдая, как по подбородку Рокудо стекает розоватая ниточка слюны в перемешку с кровью. Чья? Черт его знает, но картина сама по себе завораживающая. Теряющий себя в возбуждении Мукуро цепляется за плечи Кеи, пытаясь остаться на поверхности сознания. Тщетные попытки разбивались в хлам, когда Кея начинал кусаться, проникая языком в рот вампира, исследуя, хозяйничая там. Оба любители доминировать, но в этот раз безоговорочную победу одержал Хибари, играясь с языком Рокудо и его губами как желая. Тсуна опустился вниз, оттягивая край шорт вместе с трусами, снимая их до середины бедра. Сейчас только думать, член встал снова или ещё не падал, но плоть была твердой, с красной от напряжения головкой. Савада коснулся ее, перекрывая уретку, и от этого невесомого действия Мукуро дернулся, будучи особо чувствительным после оргазма. Юноша обхватил плоть пальцами, оттягивая крайнюю плоть, размазывая по стволу выделяемую смазку. В ладони Тсуна чувствовал, как пульсировал член от каждого движения, а задушенные стоны только и тонули в губах Хибари, а тот со звериной жадностью их глотал. Опустившись вниз, Тсуна прошелся языком по стволу, но вместо того, чтобы сделать минет, как умел это делать (парни в восторге каждый раз), Тсуна опустился ниже, кусая за внутреннюю сторону бедра, при этом крепко сжимая член. Бедра Рокудо задрожали, и он еле как оторвался от губ Хибари, смотря на Тсуну полными похотливого желания взглядом. Тсуна усмехнулся, не замечая, что они с Кеей одновременно укусили его, заставляя снова заскулить, гранича со стоном. Он как сука, мечущаяся в течке. Оставив ещё пару укусов на бедрах Мукуро, Тсуна снова перешёл на член, проводя языком от основания до головки, играясь с уздечкой, слизывая капли обильно стекающей смазки. Холодные руки Хибари же, до этого сомкнутые в замок на животе Мукуро, пробрались на грудную клетку, навязчиво задевая соски и сжимая его, прокручивая. Контраст на нежных движениях Тсуна на члене и грубых манипуляций Кеи с сосками делали свое: Рокудо тихо постанывал, бубня что-то настолько неразборчивое, изредка выделяя более ясные слова, как "блять" или "еще". Не найти во всех этих действиях до дрожи, судорогов и сорванного голова приятное было трудно, и Мукуро забыл, что должен хотя бы возмутиться насчёт того, что его сон прервали таким наглым и похабным образом. – Значит Куро-куну нравится, когда ему делают больно? - пронизывающий до дрожи голос Тсуны раздался прямо над ухом, и Хибари, в целях своей безопасности, перешел по другую сторону, опуская одну руку на головку члена, потирая. От двух хаотично движущихся ладоней на своем органе Мукуро мог поклясться, что видит звезды перед глазами. – И сколько тебе пришлось в одиночестве дрочить от этого? - голос Хибари у другого уха казался серьезнее, но Рокудо слишком хорошо знал его, чтобы не уловить в голосе парня похотливые нотки. Савада дернул Мукуро на себя, заставляя встать на дрожащие колени. Прильнув к губам Рокудо, зарывшись пальцами в волосы на затылке, Тсуна, не находя сильных препятствий в виде зубов или чужого языка в своем рту, а лишь слабый протест, прошелся языком сначала по искусанным губам, потом по ряду зубом, специально царапаясь острым клыком, чтобы придать поцелую нотки любимой крови вампира. Мукуро тихо застонал, чувствуя привкус железа, целуя яростнее, еле находя силы слизывать желанную красную жидкость с губ и языка. Кровь Тсуны была с привкусом корицы. Хоть Мукуро не шибко такой любитель этого вкуса, кровь Тсуны все равно сводила его с ума. Похлеще, чем кровь охотников*. Встав на колени, Кея огладил ягодицы Мукуро, звонко шлепнув по одной. Его действия были оправданы - Мукуро дернулся, вцепился в плечо Тсунаеши, простонав в его губы, ещё больше теряя голову. Та же реакция последовала и на оставшиеся два шлепка, после которых Рокудо, не держась на руках, упал на Тсуну, чувствуя, как нежно он гладит его по волосам. Затишье наступило в тот момент, когда Хибари начал аккуратно, почти нежно поглаживать его по заднице, заглушая жгучую боль. Это дало время Рокудо немного успокоиться, прийти в себя и додуматься, как исправить ситуацию. Его всего искусали, и эти укусы нещадно ныли, наливаясь кровью, а кровоточащий укус на шее ныл больше всех. Хибари потом за это поплатиться.. Точно так же, пальцами в своей заднице! Мукуро дернулся. Скользкие от смазки пальцы без труда проникли в расслабленное тело, начиная смазывать стенки кишечника. Тут не получится, как с Кеей, который любит почти на сухую, и похер ему абсолютно на все: и на боль при проникновении, и на боль после секса. И с бабой он не сравнивает, просто говорит, что так лучше чувствуется. Вроде и романтично, а вроде и доиграется когда-нибудь. – Что на вас.. нашло.. - прерывисто шепчет Мукуро, стараясь сохранять в голосе свои привычные ехидные нотки, чтобы парни не расслаблялись сильно. Хотя это всего лишь образ для поддержки собственной гордости, и от смеха с обеих сторон ему ничуть не стало легче. Ответа не последовало, лишь дрожь удовольствия от того, что Кея погладил простату, и дрожь боли от того, что Тсуна потянул его за волосы, снова начиная терзать его губы, глотая стоны и придерживая вампира за щеку. В растянутое отверстие вошёл второй палец, и от ощущения, как растягиваются плотные стенки кишечника, перед глазами летают звезды. Не видя смысла, чтобы сдерживаться, Рокудо стонал в губы Савады, опуская руку на его стоящий член через ткань пижамных штанов, сжимая дрожащими пальцами, заставляя солиста дернуться и застонать в ответ на эти действия. Черт, наблюдать за этим со стороны Кее было в такой кайф. А смущенный взгляд Тсуны на свой голодный только веселил. Но терпения, все же, на это все не шибко хватает. И на замену тонким пальцам пришел не такой уж тонкий член. Рокудо прошибло от проникновения. Если уже и была боль, то она смешалась с общей картиной эмоций и чувств. Дофамин, тестостерон, серотонин и окситоцин зашкаливали, в глазах темнело, и уже держался Мукуро разве что с помощью Тсуны и Хибари: один держал за ягодицы, а второй за щеки. В заплывшем сознании от толчков внутри Мукуро не замечал ничего, очнувшись тогда, когда в губам приставили влажную от смазки головку члена. Хотелось бы отомстить Тсунаеши за то, что тот дразнил его, но сил на это не было, поэтому Рокудо, обильно облизывал губы, широко мазнул вдоль члена Савады, взяв головку в рот. Низкий рвотный рефлекс позволял взять орган почти полностью. И, не ожидая столь резкого толчка сзади с характерным хлопком бедер о ягодицы, Рокудо громко застонал, пуская вибрации по члену, заставив и Тсуну тихо застонать, сжаться. – Кея.. - с неким упреком стонет Тсуна, посмотрев на Хибари. Но и тот не остановился, начиная быстро двигаться внутри Мукуро, а тот в свою очередь стонать громче, а от стонов создаётся вибрация. Головка члена Савады упирается в горло Рокудо, который, сглатывая, сжимал горло, от чего вибрация становилась только сильнее. Тсуна откинул голову назад. Вид своих возлюбленных не мог не будоражить кровь внутри Хибари. Два похотливых зверька, что ещё пытаются возмущаться. Точнее, пытается только Тсуна. Мукуро молча - не считая стонов - ловил кайф от происходящего. И сжимается так при каждом особо удачном толчке.. А наблюдение за Савадой, который чересчур слаб к минету, было отдельным удовольствием. Зная, как тому хорошо, Кея, будто эмпат, чувствовал его дрожь в собственном теле. От этой дрожи было желание склониться над спиной Рокудо, но желание наблюдать за Тсуной, все же, было ярче и сильнее. Первым, неудивительно, кончил Мукуро после неожиданного шлепка, почти крикнув от оргазма, неожиданно обрушившись сверху. После него пришлось быстро приходить в себя, чтобы банально не подавиться спермой кончающего Тсуны, который зажал рот, чтобы не застонать слишком громко. Пожалуй, дольше всех продержался Хибари, вколачиваясь в ослабшее тело Рокудо, прежде чем кончить во внутрь. – Блять, Кея!.. *** – Мне кажется, или Рокудо стал проворнее? - подметил Риохей, наблюдая за очередным боем Мукуро и Хибари. Только в этот раз Мукуро больше уклонялся, больше следил за движения Хибари, нежели нападал, как стремился это делать ранее. – Ого, ты заметил? Прогрессируешь, - съязвил Гокудера, смотря на список, который составил ему Такеши для похода в магазин. Подготовки к матчу не щадят, поэтому Хаято решил закупиться всем, что не успел купить Ямамото перед тренировкой. Тсуна тихо посмеялся с этой перепалки, наблюдая, как Кея извился в руках Мукуро, ударив его в район солнечного сплетения. Рокудо еле удержался на ногах, и то с помощью Хибари, который, схватив вампира за щеки, что-то прошептал. Что - Савада не знал, но предвкушающе облизнул губы.