Святое соблазнение

       Чонгук стоял внутри маленькой церкви, молясь статуе бога, которая располагалась в читальне. Его руки были сложены вместе, а голова опущена вниз. Он каждую свободную минуту проводил здесь, замаливая свои собственные грехи, желая, чтобы от них ничего не осталась и его душа полностью очистилась. Чонгук попал в замкнутый круг, из которого не мог выбраться уже достаточно долгое время. Он грешил каждый день, а потом стоял и замаливал свои грехи, в надежде, что его душа не запачкается и не станет чернее.        Он каждый раз обещает себе, что перестанет это делать и наконец начнет вести жизнь праведного священника, но с треском проваливался, срываясь. Его слабостью стала девушка, полностью завладевшая его разумом, настолько, что Гук не мог ее забыть, как бы не пытался это сделать. Каждый раз, когда он видел ее, совсем забывал о том, что является священником и должен нести в мир только свет и чистоту. Однако вместо этого, его душа каждый день погружалась в темноту и разврат этого мира, поддаваясь их соблазну.        Чонгук шепотом читал молитвы, повторяя их одну за другой, в надежде, что они смогут его избавить от образа той девушки в голове, как и от странных желаний, которые его посещали. Его учили совсем не этому и убеждали в совсем других вещах, но почему-то жизнь немного подшутила над ним и подарила неожиданное увлечение, которое совсем не подходит священнику. Он учился каждый день читать молитвы, проводить службы и принимать исповеди, но все это ушло на другой план, как только в его жизнь вошла одна девушка.        Если бы кто-то из его родственников узнал о том, какой жизнью он живет, и что делает, все они, перевернулись в гробу, не веря своим ушам. Они учили Чонгука быть самым чистым человеком в мире и рассказывали насколько плохо грешить. А он вырос и начал грешить каждый день, причем на территории их маленькой церкви. Гук осквернял то, что его родственники берегли, как зеницу ока. И он чувствовал из-за этого некую разочарованность в самом себе, но она пройдет, как только перед его глазами появится та самая девушка.        — Священник Чон, вы тут? — Дверь в зал тихо открылась, отвлекая Чонгука от молитвы, и вошел знакомый мужчина преклонного возраста. — Я хотел бы и сегодня исповедаться.        Чонгук повернулся к нему с доброй улыбкой на лице и быстрыми шагами направился к мужчине, чтобы помочь ему дойти до комнаты исповедей. Потребность церквей давно сошла на нет и Гук все детство видел, как постепенно их дело забрасывается. Но ему повезло, что рядом с его церковью находилась деревня, где жили верующие люди, поэтому у него каждый день были посетители и желающие исповедаться. Иногда к нему приезжали люди из Пусана или даже Сеула, наслышанные о том, насколько здесь комфортно и уютно. Но на самом деле, этот слух пошел из-за того, что Чонгук молчал всю исповедь и у человека появлялось желание просто высказаться, без лишних вопросов.        У некоторых возникали сомнения, что Гук слушает их, но они наоборот благодарили его за это, желая, чтобы их грехи остались в тайне. А Чонгук и не пытался оправдать себя, потому что понимал, что ему никто не поверит и все может очень плохо закончиться. Ему приходилось кивать головой, что он всех слушает и просто не желает мешать им выговориться. Иногда его очень сильно сжирала совесть за эту ложь, ведь он совсем никого из них не слушал, занятый совершенно другим делом.        Каждый раз, заходя в комнату для исповедей, Гук обещает себе, что хотя бы один раз проведет все именно так, как его учили родители. И каждый раз, будто чувствуя, та самая девушка выходит в сеть, показывая свое милое лицо. Чонгук пытался бороться со своим соблазном, но каждый раз проигрывал ему в этой битве и просто сдавался. Она словно специально издевалась над ним и не давала выполнять свои обязанности священника.        — Конечно, я всегда рад выслушать вас. — Гук поддерживал мужчину за руку и медленно вел к комнате для исповеди.        День уже подходил к концу, к тому же, та девушка уже выходила в сеть, поэтому Чонгук впервые чувствовал себя спокойно, что сможет провести исповедь по всем ее правилам. Сейчас никакой соблазн не будет действовать на него и заставлять забыть про свои обязанности. Хотя бы один раз в жизни у него будет такая возможность, которую он так давно мечтал получить, но каждый раз не мог побороть свой соблазн.        Чонгук и правда чувствует себя самым настоящим грешником без силы воли. Он всегда проигрывал собственным желаниям, особенно, когда речь заходила про ту самую девушку. Но Гук искренне пообещал себе сейчас, что если вдруг она внезапно выйдет в сеть, в этот раз он не поведется на нее, и дослушает до конца своего гостя. Для него это теперь некая цель, которую он хочет достичь хотя бы один раз в своей жизни. Не поддаться собственным желаниям очень сложно, но Чонгук хочет доказать самому себе, что способен на это.        Он помог пожилому мужчине зайти в комнату и посадил его на стул, а сам поспешил зайти за ширму, скрываясь от глаз гостя. Гук удобнее уселся на стул, готовый слушать историю, которую мужчина захочет рассказать ему на этот раз, и теперь он точно дослушает ее до самого конца. Сегодня ему ничто не помешает и ничто не отвлечет, поэтому Чонгук был в предвкушении того, что сможет услышать. Он выдохнул, выключил звук на телефоне и отложил его в сторону, чтобы точно не отвлекаться.        — Знаешь, я очень переживаю за свою внучку…она уже давно стала совершеннолетней, но почему-то до сих пор не обзавелась парнем. — Мужчина сложил руки на небольшой полочке, и Гуку прекрасно было видно, как он перебирал свои пальцы, действительно переживая за свою внучку. — Недавно мы с ней разговаривали на эту тему, но она мне сказала, что даже слышать ничего не хочет. Оказывается ей противна тема секса и даже просто упоминание чего-то подобного…        Чонгук подавился воздухом, пытаясь тихо откашляться. Он очень давно знаком с этим мужчиной и даже представить себе не мог, что однажды услышит от него подобные слова. Они с его внучкой знакомы с самого детства, и поэтому Гук прекрасно понимал, о ком именно идет речь. У него никогда бы не сложилось впечатление, что у этой девочки есть какие-то проблемы с сексом или мужчинами. Ему всегда казалось, что все наоборот, ведь сколько они знакомы, она всегда была ближе именно к парням.        Мужчина дальше сидел и рассказывал о своих опасениях, все больше и больше вводя Гука в краску из-за тем, которые поднимались. А он начинал чувствовать себя не в своей тарелке, ведь не привык обсуждать подобного рода темы, да и к тому же с такими пожилыми людьми. Иногда люди использовали исповедь и как способ избавиться от своих тревог, которые постепенно полностью завладевали разумом. Чонгук в какой-то степени понимал таких людей, ведь у самого были тревоги, которые никак не оставляли его, а выговориться было некому.        Он немного отвел взгляд в сторону, задумываясь над тем, чтобы найти того, кому можно было бы выговориться по поводу своей проблемы. Но понял, что это физически будет невозможно, ведь никому и не расскажешь, что священник на исповедях смотрит на веб-кам модель. Чонгука совесть загрызет быстрее, чем он расскажет об этом кому-нибудь, особенно, если это будет другой священник. Может он и слушает других людей, кому нужно облегчить свою душу, сам он пока что не научился подобному.        И возможно, никогда не научится, потому что не умеет доверять людям. Чонгук может быть прекрасным слушателем, но не собеседником, как и не тем, кто будет что-то рассказывать. Он сейчас сидел и думал: а сможет ли сам вот так прийти и кому-то что-то рассказать? И ответ был, к сожалению, очевиден. Как бы сильно он не хотел это сделать, у него на это не хватит никакой смелости. И даже если вдруг случайно окажется, что та самая девушка приедет к нему и попросит исповеди, Гук не сможет даже посмотреть ей в глаза, не говоря уже о том, чтобы что-то сказать, про просмотры ее стримов.        Он выдохнул и опустил голову, совершенно теряя суть слов дедушки. Все его мысли опять были заняты той девушкой, и пускай сейчас она не вела стрим и не общалась со своими поклонниками, Чонгук все равно не мог выкинуть ее из своей головы. Гук даже не понимал причины, почему так сильно зациклен на ней. Конечно, не исключено, что дело в том, что она делает то, что раньше для него считалось запретным, и поэтому его так тянет, но почему-то появлялись сомнения, что со временем ее страстный образ исчезнет из головы и перестанет донимать его.        Его телефон лежал экраном вниз, но в темноте комнаты легко можно было увидеть теплое свечение экрана, который включился из-за пришедшего на него уведомления. Гук сначала откинул эту мысль и решил не обращать внимание на телефон, пытаясь сосредоточиться на словах дедушки и при этом выкинуть любимый образ из головы. Но только одна мысль, что она начала стрим, решив порадовать своих подписчиков, как руки сами собой тянулись к телефону, желая проверить действительность, однако Гук отдернул руку, фиксируя внимание на монологе посетителя.        Чонгук не хотел подводить дедушку и разочаровывать, ведь он надеялся на молодого священника, которому изливал свою душу и рассказывал, как сильно переживает за свою внучку. Но телефон никак не переставал гореть и предательски манил, несмотря на то что та вебкам модель сегодня уже выходила в сеть, какое-то шестое чувство подсказывало Гуку, что уведомления светились именно от нее, из-за чего ему еще сильнее хотелось посмотреть и убедиться в своих догадках.        Несколько мучительных минут он пытался бороться с собой и не поддаваться похотливым желаниям, но все же проиграл им и снова потянулся к телефону. В этот раз уже не получилось отдернуть руку и Гук все-таки повернул телефон экраном вверх и уставился на уведомления, которые подтверждали все догадки. Его любимая вебкам модель снова вышла в прямой эфир и сейчас сидела ждала, привычные десять минут, пока все желающие соберутся в комнате трансляции. Для нее это было личное правило — ожидание своих зрителей, потому что она всегда выходила в эфир спонтанно и не предупреждала заранее.        Чонгук сглотнул вязкую слюну и достал из кармана наушники, вставляя один в ухо, полностью теряя контроль над своими телом и разумом. Она была наркотиком, который он принимал каждый день, и когда его становилось больше — ощущал зависимость, которую уже не получится побороть. Он завороженно открывал трансляцию, проверяя звук в наушнике и уже совершенно не слушал, что говорил дедушка с другой стороны ширмы. Гук полностью погружался в свой собственный мир размышлений, отдавая себя в руки девушке, которую желал больше всего на свете.        Он уже по памяти нажал на экран, наизусть помня путь на трансляцию и внимательно смотрел на экран, не веря, что сегодня она решила выйти в эфир дважды. Его искушало то, как он хотел коснуться ее кожи, ощутить тепло ее тела и попробовать на вкус эти пухлые губы, с которых каждый раз срывались дерзкие фразы, заставляющие его дрожать. Чонгук окончательно сдался в ее плен, не понимая, почему так долго сопротивлялся и не хотел включать трансляцию, упуская такой невероятный вид.        Она сидела в позе лотоса перед камерой и со спокойным лицом выжидала привычные десять минут, давая зрителям возможность насладиться ее красотой. Сейчас она выглядела расслабление, чем во время первой трансляции и даже казалось, будто попала в свою привычную стихию. Никто точно не знал, зарабатывает ли она только трансляциями, но в социальных сетях можно было часто увидеть фотографии и с модельных фотосессий. Только вот Чонгук сомневался, что сейчас она сидела перед какой-то съемкой, скорее это было похоже на зал.        Она улыбнулась в камеру, замечая, что время почти пришло и начала готовиться к эфиру, чтобы безупречно отвести его. Чонгуку нравилось, что она показывала свою естественность и не стеснялась этого делать, как другие люди. Он не мог сказать наверняка, как ведут себя другие вебкам модели, но судил по людям, которых встречал в своей жизни, и почему-то она была самой естественной из всех. И хотя Гук являлся священником, даже к нему относились с масками на лице и не всегда обнажали душу полностью.        — Дорогие, совсем скоро я уеду в небольшой отпуск и не смогу радовать вас контентом, поэтому решила поработать немного усерднее в эти дни. — Ее нежная улыбка согревала душу настолько, что складывалось ощущение, будто смотришь на само солнце. — Но я обещаю обязательно выставлять для вас фотоотчет в своем инстаграме.        Чонгук сглотнул, внимательно смотря на экран, на милую улыбку молодой девушки, которая являлась главной причиной его недосыпа и постоянного витания в облаках во время исповедей. Искушение взяло верх и в итоге он сдался под натиском собственных фантазий и желаний, с каждым разом становилось все сложнее устоять перед соблазном, все сложнее сдерживаться. Совсем скоро Гук будет думать о ней днем и ночью, не переставая, но никогда не сможет увидеться, ведь она для него самый главный и ужасный грех.        Она решила показать немного кадров из своей повседневной жизни, о чем ее просили другие подписчики, чтобы стать хотя бы на шажок ближе, и она решила исполнить эту просьбу, поэтому сейчас отходила от камеры, чтобы у зрителей была возможность увидеть зал для танцев. Гук вспомнил, что она несколько раз упоминала на стримах, что обожает заниматься танцами и практически живет ими, из-за чего неоднократно танцевала перед ними. Теперь становилось понятно, почему сейчас ее лицо выглядело спокойнее и умиратвореннее, чем во время первого стрима.        Чонгук безумно хотел прикоснуться к ее телу, оказаться рядом с ней, но единственное, что действительно мог сделать — это посвятить ей всего себя. Она его наркотик, неизвестно какого производства, богиня, что спустилась с небес, чтобы благословить простых смертных. Но никто не мог прикоснуться к ней и всем оставалось только мечтать, позволяя себе трогать ее только в своих собственных фантазиях. Гук не представлял что за люди работают рядом с ней и какую выдержку имеют, раз не сходят от нее с ума.        Он облизнул пересохшие губы, а в зале включилась тихая музыка, не мешающая стриму и не напрягающая зрителей. Все уже поняли, что именно она собиралась им сегодня показать, но каждый не мог дождаться момента, когда она начнет объяснять. Десять минут прошли и уже давно начались комментарии и донаты, показывающие заинтересованность всех в этой девушке. А Чонгук никак не мог налюбоваться ее улыбкой, совершенно позабыв про посетителя, который продолжал вести свой монолог.        — Вы часто просите меня показать вам хотя бы кусочек личной жизни и сегодня, посовещавшись с менеджером мы решили, что танцевальная тренировка прекрасно для этого подойдет. — Она отдала телефон оператору и снова отошла от камеры, показывая, что находится в достаточно обтягивающей одежде, специально для тренировки на пилоне. — Видео из зала мне не разрешили показывать, но разрешили хотя бы танцы на пилоне. Надеюсь, вы не сильно разочаруетесь. — Она уже собиралась пойти и переключить музыку, как что-то вспомнила и повернулась обратно к камере. — Совсем забыла сказать, завтра на одном из стримов, мы будем готовить, поэтому обязательно приходите!        Она с улыбкой погрозила пальцем в камеру и рассмеялась от собственной неловкости, а Чонгук словно получил удар в сердце. Ведь в будущем эта девушка кому-то достанется и кто-то будет видеть ее каждый день, получит право обнимать и целовать ее в любое время, и это явно будет не Гука. Ему бы очень хотелось получить возможность встретиться с ней, а возможно и заманить в свои сети, чтобы потом увезти сюда и сделать своей.        Он мотнул головой, понимая, что сил на это совершенно не хватит, а воспитания тем более. Все-таки он священник, который призван помогать людям в очищении, и сам ни в коем случае не должен поддаваться грехам, но как же сильно хочется ради этой девушки очернить свою душу и сделать все, чтобы ее руки, ее губы, касались его каждый день. Чонгук не отдавал себе отчета о чем мечтает и просто внимательно смотрел за тем, как она крутится на пилоте, показывая, чему смогла научиться, прямо как ребенок, который хвастался родителями итога занятия.        Чонгук не переставал восхищаться и улыбаться, удивляясь гибкости ее тела и безграничным способностям. Это действительно подтверждало ее слова о том, что танцы для нее вторая жизнь, воздух и возможность восстановиться после тяжелых будней. Она жила ими также, как другие жили ее трансляциями, не пропуская ни одной; и это было что-то невероятное. Она не пыталась соблазнить кого-то своим танцем, и никто не видел в этом сексуального подтекста, зато каждый восхищался ее способностями и в комментариях писали о том, как сильно хотели бы посмотреть на это лично.        Гук поставил телефон на специальную подставку и продолжал смотреть на танцы своей возлюбленной, представляя, будто она позвонила ему по видеосвязи из другого города и рассказывала, чему научилась сегодня. А позже, где-то через несколько дней она обязательно приедет к нему и покажет все это лично, почему чего еще и поцелует. Чонгук слушал любимый голос из телефона и не переставал улыбаться, иногда мечтательно закрывая глаза, чтобы представить, как ее руки касаются его шеи, а затем спускаются ниже.        Ему бы безумно понравилось, если бы ее пухлые губы целовали его шею, оставляли там еле заметные засосы, которые потом пришлось бы прятать под воротником на утренней молитве, лишь бы никто не заметил насколько перед ними развратный священник. Чонгук с каждой секундой погружался в свои грехи, и все меньше желал отмываться от них, ощущая, что их вкус очень даже сладкий и вкусный. Ее кожа, наверное, настолько мягкая и бархатная, что к ней безумно приятно прикасаться, как и ощущать на себе.        Чонгук наклонил голову набок, закусывая губу, отдаваясь пошлости и желанию. Он открывал шею для поцелуев, представляя насколько это прекрасно и чувствовал, как это завладевает им все сильнее, а в штанах становится все теснее. Ему потом будет очень тяжело смотреть в глаза дедушке, который сейчас изливает душу за ширмой и считает, что его слушают. Гук был слишком далеко от комнаты исповеди, чтобы слушать. Он все больше падал в руки вебкам модели, чувствуя, как она все ближе и ближе прижимается к его спине.        Ее нежные губы выцеловывали дорожку из поцелуев по его шее, опускаясь все ниже и ниже, туда, куда дозволено касаться только самым близким и избранным. Чонгук не сможет сбежать из ее плена, даже если очень сильно постарается, потому что уже давно сдался в него и больше не видел ничего перед собой, кроме нее. Весь его мир сосредоточился на одной девушке, что танцевала на шесте, по другую сторону экрана телефона, и скорее всего даже не знала о его существовании.        Она медленно обвивалась вокруг его шеи, словно анаконда и не думала отпускать, а только сильнее утягивала в грех похоти и разврата. Чонгук клялся, что никогда не поддастся всем семи смертным грехам, но одному из них сдался прямо в руки, пропуская его яд в свои вены. Эта девушка как наркотик распространялась по его телу и заставляя заболеть до безумия, эгоистично желая заполучить ее. Гук грезил моментом, когда возьмет ее в своей комнате и когда будет прятать ее от своих посетителей, ловя от этого экстаз.        Как же приятны ее губы на его шее и нежные руки, что расстегивали специальную одежду, желая добраться до его кожи и провести по ней руками. Она вызывала дрожь во всем его теле, от одного только прикосновения пальцев, совершенно неважно к какой части тела, даже к ключицам. Чонгук готов был кончить от одной только мысли об этом и не верил, что вообще способен получить что-то подобное, ведь они жили в совершенно разных мирах.        Вебкам модель никогда не занесет в церковь, ведь ей не в чем каяться перед богом. Даже если из-за одной из них страдал священник, никого это не волновало и заботило, ведь это только его проблема. А Чонгук и правда готов был поклясться ей в вере и правде и служении до конца своих дней, словно богине поклоняться каждый день и читать молитвы, в надежде получить благословение.        — Нет, я же священник, я не должен… — Бормотал себе под нос Чонгук, но все никак не мог избавиться от своих собственных фантазий.        Ее нежные руки аккуратно забирались в его волосы, медленно перебирая их между пальцев, наслаждаясь их мягкостью. Она притягивала его все ближе к себе, позволяя рассмотреть свою груди в невероятной близости, о которой он не мог и мечтать. Чонгук утыкался новом, вдыхая аромат ее духов, закрывая глаза, чтобы все было еще реалистичнее, и медленно поднимал руки, обнимая ее хрупкое тело, о котором так долго мечтал. Уже было плевать, что он священник и каждый день слушает исповеди людей, что рассказывают о своих грехах, сейчас он сам грешил, мечтая разложить эту девушку на своей кровати и осуществить все свои фантазии, которые каждую ночь не давали ему покоя.        — Милый, маленький мой… — ее нежный голос нашептывал что-то на ухо, а Чонгук тихо постанывал, закусывая губы, не в силах сдерживаться, — ты такой сексуальный…совершенно не тронутый. Как же я хочу развратить тебя.        — Прошу…разврати меня…сделай грешником. — Гук поднял на нее умоляющие глаза, больше не желая бороться с этим искушением, желая уже полностью отдаться в ее руки и не вылезать из них никогда. — Ты мое искушение…я…мх…        Она накрыла его губы своими, не позволяя больше сказать и лишнего слова, потому что услышала достаточно, чтобы быть уверенной в том, что ему сейчас необходимо. Их языки сплетались в страстном танце, прямо как тот, что она танцевала на пилоне в реальности, но Чонгук уже полностью отдал себя своему воображению и погрузился в него. Наконец-то его полностью отпустили все тревоги и он расслабился, падая в руки своей возлюбленной.        Это самый настоящий экстаз, наконец получать желаемое, и плевать, что всего лишь в своих собственных фантазиях. Но Чонгук мог ощущать ее тело, водить пальцами по каждому изгибу и оценить все прелести ее фигуры, за которой она тщательно следит, чтобы каждый зритель мог восхищаться ею. В ней не было изъянов, как бы сильно не было желание найти их, они почему-то прятались в самых потаенных углах и не выходили к посторонним людям. Но Гук желал стать не посторонним, а близким и доверенным, чтобы видеть ее такой, какая она есть на самом деле, без маски идеальности.        Их страстное танго оказалось настолько невероятным, что у него совсем не было желания отстраняться от ее губ, но ему пришлось это сделать, ведь воздуха совсем перестало хватать. Его сердце бешено колотилось в груди, намереваясь выпрыгнуть, прямо в ее руки, и остаться там, признавая ее хозяйкой. Да, Чонгук и сам готов был отдать его ей, лишь бы оно обрело достойную хозяйку, которая о нем позаботится и обцелует.        Он крепко обнимал ее хрупкое тело, прижимая к себе, а она продолжала сжимать руками его волосы, давая все ближе и ближе рассмотреть свою грудь, буквально вжимая его в нее. Гук чувствовал тепло ее тела и мягкость кожи, не переставал вдыхать приятный запах, что уносил все дальше и дальше от обязанностей священника. Наверное его зрачки сейчас невероятно расширены, от всех чувств, что он испытывал сейчас и наверняка все скажут, что он зависит от этой модели, как от наркотика.        И будут правы, ведь Чонгук и правда уже не сможет вывести ее из своего тела и перестать смотреть ее стримы, а если вдруг она скажет, что нашла себе парня, для него это будет самый жестоким ударом, какой только приносила судьба. Он просто не переживет, если однажды она объявит об отношениях, а в последствии и семейной жизни. И Гук ловил себя на мысли, что еще немного и он сделает все, чтобы найти ее адрес и явится к ней, чтобы заполучить.        Как же она прекрасна. Чонгук не мог устоять перед ней и не мог перестать облизывать губы, смотря на ее танцы, которые становились все развратнее и развратнее, словно она издевалась над своими зрителями, не щадя их ни на секунду. Сейчас она активно изучала танцы на шесте, потому что ее пригласили выступать в кабаре, но совсем недавно она показывала, как хорошо танцует тверк и стрип-пластику. Эта девушка соблазняла своим телом, заставляя любого мужчину проглотить язык от желания, но никто не мог получить ее, как бы сильно не желал.        Из мыслей его вырвал звук колокольчика, который давал понять, что дедушка закончил исповедываться и готов был покинуть церковь. А Гук разочарованно выдохнул, не представляя, как смотреть в глаза своего гостя и проклинал свою возлюбленную, которая будто и правда поджидала момент не только начать стрим, но и закончить его. Вышла в эфир на совсем чуть-чуть, но показала достаточно, чтобы возбудить абсолютно всю свою аудиторию.        — Завтра также будет два стрима. Я постараюсь подобрать удобное время, чтобы вы были не заняты работой. — Она сидела на полу в позе лотоса и также тепло улыбалась, не стесняясь того, что сейчас ее смотрели возбужденные мужчины. — Давайте встретимся с вами и завтра, люблю вас.        По привычке она отправила им воздушный поцелуй и показала руками сердечко, после чего стрим закончился, и Чонгук наконец облегченно выдохнул. Он еще некоторое время посидел в полной темноте, успокаиваясь и все же встал со своего места, стараясь не думать о небольшой проблеме, которая возникла во время стрима. Ему повезло, что под одеждой ничего не было видно и у дедушки не возникнет никаких вопросов, однако самому Гуку было очень неловко.        Но все же ему пришлось убрать телефон и наушники и с беспристрастным выражением лица выйти из своей комнаты, показываясь перед дедушкой, который сидел и ждал его. Они оба улыбнулись друг другу, и Гук поспешил помочь ему подняться, понимая, что пожилому человеку очень тяжело. Он придерживал дедушку под руку и помогал идти к выходу, ведь внучка уже заждалась его дома и скорее всего уже потеряла.        — Я очень благодарен тебе, Чонгук. — Дедушка накрыл его руку своей, тепло улыбаясь. — Не знаю, что бы мы без тебя делали.        — Ну что вы…мне совсем не в тягость. Приходите завтра на утреннее чтение, буду очень рад с вами пообщаться. — Он немного задумался и вспомнил то, что успел услышать, решая, что все-таки стоит немного высказаться. — А ваша внучка…думаю ей просто нужно чуть больше свободы. Рано или поздно она перерастет этот возраст. — Он помог дедушке выйти на улицу. — Не думаю, что ваши опасения подтвердятся.        — Раз это говоришь ты — значит и правда переживать не о чем. — Дедушка рассмеялся и похлопал его по плечу, замечая, что Гук слишком напряжен. — Расслабься, тебе стоит больше отдыхать и немного отходить от веры.        — Я сам выбрал этот путь: никакого алкоголя, гнева и… — Чонгук запнулся, вспоминая, о чем мечтал все время, что дедушка исповедывался, но все же решил продолжить. — И похоти. Для меня важны чистота тела, духа и разума.        Вот только ничего из этого уже не имело святой чистоты, о котором он говорил дедушке, а наоборот, безумную грязь и полное погружение в грехи. Чонгук не мог никому рассказать о том, что творилось в его мыслях и о ком так яростно мечтал все это время, ведь явно будет не понят и отвергнут. А еще больше боялся, что после такой правды его перестанут считать священником и больше не будут обращаться за помощью, как это происходит сейчас. Его считают образцом чистоты и невинности, и если образ будет раскрыт, Гук просто не сможет его восстановить.        — Вот бы вся наша молодежь говорила так, как ты… — Дедушка выдохнул и поднял глаза к небу, заметно грустнея. — Твои родители гордились бы тобой, знай они каким ты вырос.        Но Чонгук явно был с этим не согласен, потому что знал то, чего не знал никто. И все это немного тяготило его, заставляя задумываться лишний раз о том, что где-то его жизнь пошла не по плану. И это где-то случилось именно в тот момент, когда он познакомился с контентом одной вебкам модели, которая свела с ума настолько, что другие девушки меркли на ее фоне. Ее королевский силуэт даже сейчас красовался в его мыслях, иногда выбивая его из диалога и заставляя упустить нить повествования.        — Ну, что вы…вы мне льстите, дедушка. — Гук улыбнулся своей кроличьей улыбкой, а дедушка неожиданно повернул к нему голову, а в его глазах сверкнул какой-то не добрый огонек, дающий понять, что в его голове возник какой-то безумный план.        — Знаешь что…а приходи к нам в гости на этой неделе. Моя внучка будет рада с тобой пообщаться, вы ведь почти ровесники. — Он снова похлопал его по плечу и медленно пошел вперед, направляясь к своему дому, чтобы повидаться с любимой внучкой.        Чонгук сглотнул, смотря вслед дедушке, и не понимая, что это за предложение сейчас он выдал. Но в голове закралась одна очень нехорошая идея, из-за которой у него побежали мурашки по коже. Неужели этот дедушка пытается свести его со своей внучкой, делая это незаметно, чтобы он ничего не понял и повелся. К сожалению, у него ничего не получится, ведь его сердце уже было занято, и как его освобождать он пока не знал, а ведь рано или поздно это придется сделать.        Гук все же не переставал думать о том, что ему нужно избавиться от образа этой модели и посмотреть на реальность, в которой они никогда не смогут даже просто встретиться, не говоря уже о том, чтобы быть вместе. Но она без конца терзала его своим образом, а в сердце уже поставила трон и села на него, надевая на свою голову корону, давая понять, что это полностью ее царство и она там единоправная правительница, которая не желает ни с кем делить свои земли.        Чонгук будто бежал на красный свет, не понимая, как остановиться и не чувствовал ничего, кроме влечения к ней. Она заняла все место внутри него, какое только можно было найти: сознание, сердце, разум и мысли, даже фантазия оказалась в его власти и это никак не получалось изменить. Гук правда пытался противостоять и тренировал свою силу воли, но все-таки проиграл в этой борьбе, полностью сдаваясь в плен. Он бы попытаться пробовать и дальше, но с каждым разом становилось все труднее удержаться и не потянуться к телефону. Ему очень хотелось смотреть на нее вечно.        Чонгук покачал головой, понимая, что очень сильно попал и далеко не в самую лучшую ситуацию, ведь как только дедушка узнает правду, скорее всего скажет, что не ожидал такого и почувствует себя преданным. И Гук совсем не хотел доводить до такого, но и не понимал, как изменить свое собственное мышление, удаляя из него вебкам модель. Она просто не желала уходить из его сознания, требуя там свое место, которое ей отводилось достаточно долгое время и сейчас не собиралась ни с кем им делиться. Ей было абсолютно все равно на то, как сильно попал Чонгук и как тяжело ему приходится из-за своих мыслей, у нее была своя жизнь, в которой его даже не было, что еще сильнее удручало его.        — Что же ты сделала со мной… Лалиса Манобан… — Чонгук зачесал волосы назад, но они просто привычно растрепались в разные стороны, создавая что-то небрежное, но такое обыденное, что он даже не стал пытаться поправить. — Я же теперь и на других девушек не смогу посмотреть.        — Ты что-то сказал? — Дедушка повернулся и посмотрел на него непонимающим взглядом, словно и правда смог расслышать то, что он сказал. — Не забудь зайти к нам на этой неделе!        — Нет-нет, ничего. — Чонгук тепло улыбнулся ему, делая вид, что и правда ничего не говорил, не желая выдавать ему свой секрет, но и отвертеться от визита никак не получалось, поэтому оставалось только согласиться. — Хорошо, дедушка, обязательно зайду. — Гук помахал ему рукой на прощание и поспешил скрыть внутри церкви, погружаясь в свои мысли настолько глубоко, насколько мог.