Глава 3: По какому пути ты идёшь?
26 июля 2024 г. в 12:29
Отдел полиции общественной безопасности, посёлка[1] Хэйшуй, города «В».
— Вы опекун Се Юя?
— Я его мать, — стоя в полицейском участке, Гу Сюэлань, очевидно, чувствовала себя немного неловко. — С ним всё в порядке, он ранен? Сколько нужно, чтобы оплатить медицинские счета? Я заплачу сколько скажете, лишь бы его выпустили как можно скорее.
Женщина-полицейский даже головы не подняла, только ловким движением руки вытащила лист бумаги из лежащей справа от неё папки и хлопнула им по столу:
— Об этом потом, сначала заполните эту форму.
Спустя некоторое время, когда полицейский закончила бумажную работу, она, наконец, надела колпачок на ручку, подняла голову и сказала:
— А сын у вас просто нечто. Один против пятерых, и все травмы, которые он им нанёс, — внутренние. Без медицинского осмотра так и не поймешь, что они вообще ранены.
Гу Сюэлань застыла, не зная, как реагировать на эти слова. Женщина напротив осмотрела её с ног до головы и небрежно спросила:
— Вы же не местные, да?
— Мы... из города «А», — ответила Гу Сюэлань.
***
На этот раз драку Се Юя нельзя было считать чем-то серьезным. Хотя те братки, что вызвали полицию, продолжали неизменно повторять, как над их «большим братом» издевались, прижимали к земле и жестоко избивали, все полицейские, ответственные за ведение протокола, сильно в этом сомневались. За всё время их работы они получили бесчисленное количество заявлений, но вот таких «жертв» видели впервые: разноцветные ирокезы[2], серьги и кольца в носу и ушах, запах сигарет по всему телу и кричащие татуировки на обоих предплечьях — Зелёный дракон Цин-Лун слева, Белый тигр Бай-Ху[3] — справа. Тем более, судя по номерам удостоверений личности, которые они сами предоставили полиции, после недолгой проверки выяснилось, что все они были молодыми правонарушителями с несколькими приводами. — Всё, что вы здесь рассказали, правда? — Правда-правда, чистая правда, наш большой брат до сих пор даже встать не может! Затем они обернулись и посмотрели на лежащего на диване в комнате отдыха отталкивающей внешности мужчину с золотым «собачьим поводком» на шее. Он хватался за живот и продолжал стонать: — Мне до смерти больно, ох-ах-эх... Решил поиздеваться над порядочным человеком, да? Почему нынешние дети такие… Больно, больно, больно. Даже говорить больно. — ... Гу Сюэлань заполнила форму, поставив свою подпись в правом нижнем углу. — Ладно, вы можете подождать здесь, ваш сын ещё дает показания, — сказала женщина-полицейский. Гу Сюэлань крепко сжала свою сумочку. Она не хотела оставаться здесь ни секундой больше: — Всё ещё дает показания? — как только ей позвонили, она сразу же примчалась из города «А», проведя в дороге не менее двух часов. Женщина посмотрела на неё и ответила: — Показания обеих сторон не совпадают.***
В комнате для допросов. — Я не бил его, — повторил в третий раз Се Юй. За последние — ни много, ни мало — два часа Ху-гэ на себе испытал то, как быстро всё в жизни может поменяться, и понял, кто, в конце концов, такой настоящий подонок. Этот мелкий паршивец перед ним только-только поступил в среднюю школу, а уже преподал ему урок... урок того, как нужно быть бесстыдным и бессовестным. Он сидел напротив Се Юя, их разделял длинный и довольно широкий стол. Ху-гэ хлопнул по нему ладонью и взревел во весь голос так, что казалось, этот крик сможет сорвать крышу со здания полиции: — Да ёб твою мать! Офицер! Он врет! Тот полицейский тоже был не из робкого десятка. Работая в подведомственном улице Хэйшуй районе, даже самый мягкий и кроткий характер со временем стачивался и черствел: — Поёбкай мне ещё тут! Сядь нормально! На кого ты похож? Не в состоянии вести себя нормально, тогда проваливай! Я разве давал тебе слово? Ху-гэ неохотно сел обратно. Полицейский повернул голову, чтобы посмотреть на «слабого мальчика», сидевшего напротив Ху-гэ, и его голос стал немного тише: — Се Юй, верно? Не бойся, пока мы здесь, он не посмеет ничего тебе сделать. — Спасибо, дяденька-полицейский, — тихо и робко, но очень вежливо ответил Се Юй. Ху-гэ был так зол, что хотел в тот же момент перепрыгнуть через стол, чтобы добраться до него и сорвать с его лица эту лицемерную маску: — Прекрати, блять, притворяться. Это меня избили, это я здесь жертва! Полицейский хлопнул по столу папкой: — Ещё раз заорешь и можешь проваливать! Смотри, как ты напугал ребёнка. Се Юй очень кстати вздрогнул, сделав вид, что его пугает этот мафиози. И пусть в своё актерское мастерство он не вкладывал ни капли души, эффект оно производило неоспоримый. «Ложь, это всё ложь! Ты ослеп? — Ху-гэ кричал в душе. — Что за чудовище этот человек! Такой маленький, а уже умеет напяливать на себя овечью шкуру! Да он же явно ёбаный волк!». Когда Се Юй вышел из полицейского участка, на улице уже почти стемнело. Идеальное преступление: он остался абсолютно безнаказанным и не понес никакой ответственности. Тётушки с оптового рынка встали на его защиту, перевернув ситуацию так, что Ху-гэ пришлось признать обвинения в свою сторону. А его травмы квалифицировали как «черт его знает, где и кто его побил». В конце концов, это именно ему пришлось заплатить пятьсот юаней из своего кармана, а также подписать письменное обязательство, где он обещал серьёзно подумать о своём поведении и больше никогда не доставлять неприятностей жителям улицы Хэйшуй, стать лучшей версией себя и начать жизнь с чистого лица. Задница Ху-гэ торчала, когда он облокачивался на стол. В руке мужчина держал словарь иероглифов Синьхуа[4], куда он заглядывал каждый раз, когда ему попадались иероглифы, которые он не умел писать, ведь использовать транскрипцию ему запрещали[5]. Можно сказать, что это был самый унизительный опыт в его жизни. Выйдя на улицу, Се Юй услышал, как его окликнул Ху-гэ. Полицейский держал в руке дубинку и всё время был начеку, он сурово предупредил: — Чэнь Сюнху! Что ты опять задумал? — Ничего я не задумал. Вы же следуете за мной по пятам и следите за каждым моим шагом. Что я могу ему сделать? Я просто хочу поговорить с ним, — договорив, Ху-гэ пристально посмотрел на Се Юя и, не желая сдаваться, спросил: — По какому пути ты идёшь?[6] Се Юй остановился и посмотрел на него как на идиота. Ху-гэ снова спросил, продолжая настаивать на своём: — По какому пути ты, в конце концов, идёшь?! — он чувствовал, что стоящие за этим человеком общественные силы глубоки и непостижимы, и ему следовало хотя бы знать, какому небожителю он перешёл дорогу на этот раз. И если ему суждено умереть, то нужно было понять, от чьих рук и за что он погибнет. Под обжигающим взглядом Ху-гэ Се Юй неторопливо ответил: — Я? Я иду по пути китайского социализма[7]. Ху-гэ: — ...***
Знакомый серебристо-белый «Бентли» был припаркован рядом с выходом из полицейского участка, в машине сидела Гу Сюэлань, и её профиль можно было смутно разглядеть из окошка. — Мам, — Се Юй сел в машину. Гу Сюэлань ничего не ответила. Се Юй продолжил: — На самом деле, тебе сегодня необязательно было приезжать. Я знаю, как с таким разбираться. Он с самого начала знал, что этот Ху-гэ просто блефует, и никакой настоящий безжалостный преступник никогда не станет с гордостью хвалиться тем, что сидел в тюрьме. И уж тем более не станет приходить в «Гуанмао», выпив для смелости и пользуясь моментом, когда там меньше всего людей. В конце концов, он оказался настолько глуп, что сам вызвал полицию. В воздухе повисла тишина, и, только проехав немного, Гу Сюэлань наконец произнесла: — И ты ещё помнишь, что я твоя мать? Зачем ты опять прибегаешь сюда без видимой на то причины? В полиции сказали, что это не ты его избил. Но ведь на самом деле именно ты это сделал, да? Се Юй откинулся назад и равнодушно ответил: — Да, это я его побил. Я тебя опозорил? Рука Гу Сюэлань крепко сжала плюшевую обивку на краю сиденья, костяшки её пальцев стали ещё отчетливее. Помолчав, она резко сказала: — Да, опозорил! И раз ты в курсе, что меня это позорит, то прекрати постоянно вытворять что-то настолько постыдное! Сидящий впереди водитель вздохнул и встал на сторону женщины: — Второй молодой господин, не перечьте госпоже. Она беспокоилась о вас всё время, пока мы ехали сюда, боялась, что с вами что-то случилось или вы попали в беду. «Прекрати называть меня Вторым молодым господином, в вашей семье, которая носит фамилию Чжун, я никакой не Второй молодой господин» — хотел сказать Се Юй. Каждый раз, когда он слышал это выражение, ему становилось совершенно не по себе, будто его заставили примерить неподходящую по размеру одежду, и она так сдавливала ему горло, что было невозможно дышать. Гу Сюэлань успокоилась и решила сменить тему: — Я нашла для тебя нескольких репетиторов. Начиная с завтрашнего дня и вплоть до начала учебы, никуда не ходи, оставайся дома и хорошенько занимайся учебой. Кому как не тебе знать, какие у тебя сейчас оценки. — Не стоит, мои оценки не изменятся, так что не трать силы и время, — ответил Се Юй. — Я хотела отправить тебя заграницу, но ты отказался, остался в Китае. Но только посмотри, чем ты тут занимаешься целыми днями? Тебе ведь явно не хватает способностей[8], так расскажи мне, что ты планируешь делать дальше?! — сказала Гу Сюэлань. Машина медленно въехала в подземный гараж. Это была частная вилла, окруженная поросшими лесом горами и зелено-изумрудными водами. Несколько дней назад прошел дождь, и туман ещё не рассеялся, а влажный воздух ощутимо бил в лицо. Се Юй открыл дверь, вышел из машины и ответил: — Со своей жизнью я могу разобраться сам. Гу Сюэлань была вне себя от ярости из-за его поведения, но водитель поспешил её успокоить: — Это всего лишь подростковый бунт. Он же парень, с ними трудно этого избежать. Молодой господин сейчас как ёжик, о который легко уколоться. Мои дети раньше тоже себя так вели. Со временем он станет умнее. Сидя в машине, Гу Сюэлань потерла виски, не в силах ничего сказать.***
«Охуенно, Босс Се. Мы же договаривались, что ты придёшь повидаться со мной, а в итоге мне пришлось смотреть, как тебя арестовывают и увозят в полицейский участок. Я, блять, так тронут». «Тебя выпустили, не? Или братишкам пойти тебя спасать?». Отправитель: Лэй-цзы. Се Юй прочитал сообщения, заходя в свою комнату. Он был занят переодеванием, и у него не было времени печатать, поэтому он решил просто позвонить. В это время Лэй-цзы ещё должен был помогать в уличной палатке, где продавали жареное мясо. Как и ожидалось, когда их соединили, первое, что он услышал, был совсем не Лэй-цзы, а неизвестный голос, заказывающий «ещё десять шашлыков из баранины». — Иду-иду, десять шашлыков из баранины за третий столик. Договорив, Лэй-цзы стянул с себя фартук, наклонился и выскользнул через заднюю дверь: — Босс Се, ты как, в порядке? Дома уже? Черт, в этот полицейский участок так легко загреметь. А твой вспыльчивый характер за десять лет вообще не изменился. Се Юй снял с себя футболку, обнажая торс. — Разве я могу быть не в порядке? Кстати, найди кого-нибудь, кто присмотрит за этим Гоу-гэ[9], а не то, боюсь, он снова будет докучать тете Мэй. — Гоу-гэ? — Лэй-цзы задумался на несколько секунд, а потом до него дошло. — Ты имеешь в виду Ху-гэ? — Никакой разницы, — ответил Се Юй. — Ещё какая разница, — возразил Лэй-цзы, а затем снова спросил: — У тебя всегда было плохо с чужими именами, ты никогда не мог их запомнить. Моё-то имя ещё помнишь? — Чжоу Далэй, ты не в себе? — Значит, помнишь. Вот и славненько. А то мне всегда кажется, что с твоим-то дурным характером, не ровен час, ты и правда можешь забыть, — Лэй-цзы нашел на улице маленькую пластиковую табуретку и сел на нее, после чего достал из кармана сигарету, сунул её в рот и продолжил: — Разве тётя Мэй нуждается в моей защите? Скорее это уж она защищает меня. Да я в лучшем случае могу считаться только маленьким принцем палатки с жареным мясом, а она — знаменитая и прославленная цзе с улицы Хэйшуй. — Чего это? — Се Юй заметил, что что-то явно осталось недосказанным. — Ты ушел рано, поэтому не видел. Тетя Мэй нашла того мужика и раскопала о нём всю имеющуюся информацию. Что он там болтал о том, что сидел в тюрьме за убийство, — всё это брехня. Он всего лишь что-то украл и был пойман с поличным хозяином дома… Думаю, он больше не сможет продолжать делать бизнес на улице Хэйшуй. Кто теперь согласиться платить ему столько денег за защиту? Се Юй положил телефон на кровать, собираясь переодеть штаны. По мере разговора Лэй-цзы — то ли от того, что ему было слишком грустно курить в одиночестве, то ли по какой-то другой причине — вдруг расчувствовался: — Я тут вспомнил, как мы с братишками проводили время вместе. Вот было классно. Но я всё равно рад за тебя. Семья Чжун довольно известна в городе «А», они даже открыли филиал в городе «В». И с тех пор, как твоя мама вышла замуж и забрала тебя с собой... тебе больше не нужно беспокоиться ни о том, что поесть, ни о том, что надеть. И можно больше не прятаться постоянно от кредиторов, как раньше. Так и не сняв штаны, Се Юй опустил руки и упал на кровать. Свет люстры был таким ярким, что ослеплял глаза. Не зная, спрашивал ли он Лэй-цзы или самого себя, он произнёс: — Правда? На том конце провода было слишком шумно, поэтому Лэй-цзы не расслышал, что тот сказал. Он докурил последнюю сигарету, встал и сказал: — Ладно, босс Се, не буду тебе больше докучать. С третьего столика уже зовут. Черт, они там, похоже, стол сломали. Ну, берегитесь, я сейчас как достану пепел, как размажу его вам по лицам... Звонок оборвался. Се Юй лежал на своей кровати в оцепенении. Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Он почесал затылок и уже собирался встать и пойти принять душ, когда обнаружил в кармане брюк твердый квадратик. Когда он вытащил его, то понял, что это листовка... Та самая развратная порно-рекламка, которую он не успел выбросить раньше. Но вопреки всем ожиданиям, то, что она рекламировала, оказалось совсем не приложением для эротических знакомств или вебкама. Он понял это, когда его взгляд случайно зацепился за выделенную жирным черным шрифтом фразу внизу листовки: Турнир за звание Короля вопросов! Се Юй поднял брови, чувствуя, что такого рода уловки, когда внимание людей приманивается кричащими, но ложными заголовками[10], довольно свежи и интересны. Он перевернул листовку. На обратной стороне было написано: «Последние и самые полные вопросы международной математической олимпиады. Самые захватывающие сражения на поле боя. Вопросы охватывают китайский язык и литературу, математику, английский язык, биологию, физику и химию. Более сотни профессоров тщательно составляли эти задания. Гарантируем вам незабываемый и неожиданный опыт. У нас нет предела сложности, на каждое «самое сложное» задание найдётся задание «ещё сложнее». Сможешь ли ты стать тем самым Королем вопросов, которого мы так долго искали? Волшебно, не правда ли? Волнительно, не правда ли? Хороший мальчик, ах~~~ Иди к нам~~~» Се Юй: ... [1] использован иероглиф 镇 — согласно административному делению, это «волость» или «посёлок» (провинции и автономные районы подразделяются на автономные округа, уезды и городские уезды, а уезды и автономные уезды подразделяются на волости, национальные волости, посёлки). В посёлках обычно проживает не более 20.000 человек. [2] в оригинале «куриное гнездо на голове», растрепанные, неухоженные волосы. [3] Цин-Лун (зеленый дракон) — дух-покровитель востока, а Бай-Ху (белый тигр) — дух-покровитель запада. [4] словарь, сформированный и опубликованный после реформы языка, проведенной КПК в 1950-х гг. [5] забывать написание иероглифов — всё чаще встречающаяся ситуация у китайцев, которые мало пишут от руки и привыкают набирать пиньинь (транскрипцию). [6] игра слов, путь здесь можно ещё перевести как группировка/мафия, то есть вопрос подразумевает «из какой ты банды/группировки?». [7] Социализм с китайской спецификой — официальная идеология КПК, тоже содержит иероглиф «путь». [8] в оригинале «грязь, которой даже стену не залатаешь» — о человеке, которому не достает умения, способностей, который не сможет добиться успеха. [9] Гоу — собака, Ху — тигр. Се Юй играет именами и называет его не «Тигр-гэ», а «Собака-гэ». [10] в оригинале на вывеске — баранья голова, а в лавке — собачье мясо (образно — заниматься надувательством, подсовывать одно вместо другого).
