Вопросы чувственности

— А ты бы хотел вернуться в прошлое? — Наталья усмехнулась и откинула голову графу на грудь. Дело было томным летним вечером, в тот восхитительный закатный час, когда звонкоголосые птицы ещё не завершили свои трели, а первый холодок уже начал вцепляться в землю. На небе уже появились первые звёзды и Сен-Жермен знал, что в скором времени они покинут маленькую уютную беседку, в которой полюбили проводить своё время, и пойдут в дом, где будут читать книги, есть сладости и говорить обо всём и не о чем часами, чтобы позже прерваться на что-то иное, обжигающее, волнующие, но не менее приятное. Но пока мозг графа пребывал в блаженной дымке фантазий, ведь всего несколько мгновений назад он целовал свою прекрасную даму, крепко сжимал её тонкую талию и хмеле от привкуса мёда на женских губах. Когда же вопрос наконец достиг сознания мужчины, тонкая складка залегла между его бровями. — К чему вопрос? — Ну знаешь, тебя никогда не посещали мысли, что если бы ты сделал что-то иначе, твоя жизнь сложилась бы совершенно по-другому. Тебе не хотелось вернуться в прошлое и всё исправить? Сен-Жермен серьёзно задумался. Почему-то вспомнились лица родителей и улыбка той самой девочки, которая когда-то была для него всем. И резкая линия, перечеркнувшая всё. Черта. Сделка с Колодой. Его величайшая ошибка. Если бы тогда он не продал душу за тайны бытия, если бы умерил свой юношеский пыл. Не было бы никогда графа Сен-Жермена, известного авантюриста и колдуна. Был бы только никому не известный мальчик, чьего имени не помнит даже сам носитель, который прожил бы обычную жизнь, женился, завел детей и умер. Умер, так никогда и не полюбив. Умер, не познав вечность. Умер, не узнав её… — Нет, Натали, не хотел бы, — Сен-Жермен резко потряс головой, чтобы согнать наваждение, — ведь тогда я не встретил бы тебя. Все мои действия, все провали и ошибки вели к тебе. Сама судьба свела нас вместе. Единственный момент, который я бы вновь с радостью пережил — наша первая встреча. Не чтобы что-то поменять, а чтобы снова ощутить тот восторг и удивление, которые наполнили меня в тот миг. Больше ничего. Прошлое должно остаться в прошлом, оно и сделала нас теми, кто мы есть. Поэтому своё прошлое я менять не хочу, хотя и помнить о нём не особо желаю. Закончив тираду, граф нервно выдохнул и уткнулся в волосы своей возлюбленной. Наталья не произносила ни звука и, кажется, находилась под сильным впечатлением от услышанных слов. Образовавшуюся тишину разгоняли только песни шустрых птиц и стрекот кузнечиков. По правилам приличия Сен-Жермену следовало задать графини аналогичный вопрос, и мужчина это прекрасно понимал. Просто не был уверен, что готов услышать честный ответ. Недавние воспоминания заменил образ французского мальчишки с револьвером в руке: напуганного, одинокого, преданного. Графу стало тошно. Смерть других никогда не вызывала в нём положительных эмоций. Что уж говорить об эмпатичной от природы Наталье. Какую ещё ошибку она могла желать исправить? Что вообще она считает ошибкой? — А ты, любовь моя? — слова, наконец, сорвались с губ и получились крайне тихими и жалкими. Сен-Жермен почувствовал, как нервно вздохнула Натали, как высоко поднялась её грудная клетка. Женщина подняла голову и посмотрела собеседнику прямо в глаза, обезоруживая одним взглядом. — Я не знаю, — ответ получился таким же нервным, как и вопрос, — я думала о том, чтобы спасти его… Конечно, он так и думал. Это естественно, правильно, благородно даже. И не должно быть так больно, и не нужно призракам прошлого опять бередить старые раны. «Бросят». «Предадут». «Выкинут». — Но потом подумала: «Какой в этом смысл?» Я бы всё равно разбила ему сердце, всё равно уничтожила бы его до основания. — Почему? — перебивать не хорошо, Сен-Жермен знает. Но мужчине кажется, что он умрёт повторно, если не узнает ответ сию секунду. Будто на его грудь положили камень и только Натали в силах разломить его одним словом, одним взглядом даже. — Потому что я его не любила. Допустила распространённую ошибку юных барышень. Приняла первую влюблённость за настоящую любовь, дала мальчику ложную надежду, сама верила в свои розовые мечты. А потом поняла, что ошиблась, что любовь совсем не такая. Так что я скорее бы выбрала никогда не встречаться с Филиппом. Не рушить его жизнь, дать возможность быть счастливым. Первая влюблённость не должна приводить к самоубийству. Никогда. Теперь молчал уже граф. Образ той девочки опять молнией вспыхнул в его сознании. Действительно, не должна. — Становится холодно. Пойдём в дом, — Наталья с надеждой заглянула в лицо мужчине и, получив одобрительный кивок, быстро выбежала из беседки, звонко засмеявшись, — и если мне в следующий раз опять захочется задавать странные вопросы, ты поцелуй меня, хорошо? А то мысли всякие в голову лезут, жуть. Сен-Жермен вновь кивнул. Разве мог он отказать своей даме в просьбе, да ещё в столь приятной. Обрадованная, она развернулась и побежала в сторону дома, не забывая звонки смехом распугивать птиц, сидящих на слишком низких ветках. Мужчина медленно пошёл за ней следом. Прошлое осталось неизменным грузом под крышей маленькой беседки. Стало холодно.