Вопросы чувственности

Солнечные лучи, преломляясь сквозь пыльные окна, щекотали её волосы, брови и ресницы Сен-Жермен поймал себя на том, что любуется этой картиной. Во сне Натали напоминала того ангела, с которым граф встретился парой недель ранее на приёме у маркизы. Черты её, всегда невероятно привлекательные, сейчас приобрели особую мягкость и плавность, свойственную детям и старикам, прожившим счастливую жизнь. Всё лицо дышало светлым умиротворение и полным счастьем, будто Наталья видела прекраснейший из снов. Возможно оно так и было. В любом случае, контраст с Натали вчерашней, сначала сломанной и несчастной, а потом страстной и решительной, поражал. И восхищал настолько, что Сен-Жермен не мог отвести от неё взгляда. Это было чем-то новым. Граф не помнил с каких пор начал воспринимать женщин в лучшем случае как способ удовлетворить присущую каждому человеку потребность в разговоре, а в худшем как средство удовлетворения потребностей иных, свойственных и животным. Но, кажется, это началось довольно давно. Сен-Жермен понимает, что данная черта его не красит, но безгрешных людей не бывает, а граф на святость и не претендовал. Что было делать, если в том месте, где у обычных людей душа, у него чёрное ничто, вместо линии жизни — карточный путь и красная нить. Небеса над ним посмеялись — пообещали Вечную любовь, но родится ей позволили лишь спустя тысячу лет. Сен-Жермен посмеялся в ответ, заключив сделку с Колодой, обменяв бессмертную душу на возможность увидеть свою даму. Ему оставалось грызть камни и пытаться не сойти с ума, пока его нареченная не пришла в этот мир, пока не явилась к нему сама. Граф ждал столь долго, что даже карточная его суть начала разрушаться. Уже тысячу лет он не любовался женщиной даже на пики любовного блаженства. Сейчас — дрожит от восхищения, смотря на спящую Натали. И в груди всё щемит. Странное чувство, новое чувство. Неужели это любовь? Если так, то все ожидания того стоили.