Старшая сестра

— Что ты делаешь, Сакура-чан? Она даже не остановилась, продолжая отрабатывать удары по столбам. Не такие сильные, как в минуты отчаянной злости, но достаточно весомые, чтобы руки вновь начали кровоточить. Это уже походило на традицию: стоило ей попробовать выплеснуть чувства, как кто-нибудь непременно считал своим долгом «остановить сумасшедшую Харуно». Черт! Влажный кулак соскользнул, больно впечатавшись в щепки. Наруто стоял рядом, удивленно округлив глаза. Ну что за дурак! Впрочем, тихо рыкнула Сакура, в отличие от нее, он показал высший класс. Не испугался Забузы, сражался с Хаку, даже что-то говорил, пока она застыла соляным столбом, не в силах ни понять, ни изменить произошедшего. Да и Саске… Неужели она… всегда… будет такой слабой?! — Сакура-чан, — потрясенно выдохнул Наруто, когда столб, куда она целилась, сломался пополам. — Ты невероятно крута! — Отвали. Но когда Узумаки прислушивался к советам? — Как ты это сделала? — не отставал, помахивая воображаемым хвостиком. — Расскажи! Сакура едва устояла от того, что бы помассировать виски. Она не знала. Просто хотела выплюнуть куда-нибудь свою злость, которой за прошедшее время стало слишком много. Однако, интересный получился результат. Тренировочный столб валялся на земле в виде двух неровно обломанных поленьев. И Сакура готова была поклясться на стопке любимых журналов, что она не понимает, как так вышло. Единственное разумное объяснение (кроме того, где в нее вселился демон) — это ощущение циркулирующей чакры за секунду до случившегося. Посмотрела вниз. Руки как руки, только содранные в кровь. Ничего примечательного. — Сакура-чан! — Балбес! — огрызнулась, скорее, по привычке. — Что ты вообще здесь забыл? Наруто смешался. Даже глаза опустил, промямлив что-то невразумительное. Сакура нахмурилась. Если он опять взялся за старое… — А… Ом, нэ-э… — Думай живее! — у нее нет настроения притворяться пай-девочкой. Не сегодня. — Пойдемпоедимрамена! — что? — Наруто, — держись, Сакура, держись. Ты не станешь калечить всякого, кто вместо нормальной речи проглатывает слова. — Давай помедленнее. — Пойдем в Ичираку-рамен? — все-таки справился с собой, молодец. — Сакура-чан? — Нет. — Ну Сакура-ча-а-ан! Теперь наступала вторая стадия «игры». Выдержать получасовое нытье Узумаки Наруто, чтобы с чистой душой продолжить жить эту жизнь. Порой, Сакура не выдерживала и в красках расписывала, где и когда она видела ухаживания товарища. Но это редко. В минуты особой настойчивости последнего. — Нет. Почему он не сдается?.. Ей, конечно, нравилось такое жизненное кредо, но только на поле боя, не в мирное время, когда летнее солнышко приятно греет спину, а в голове сами собой рождаются картины приятного отдыха. — Сакура-а-а-ча-а-ан! Ками-сама. За что ей такое наказание? — Хорошо! Только если ты обещаешь молчать всю дорогу! — Ура-а! — подпрыгнул до неба и тут же стушевался, почти нормальным, человеческим голосом сказав: — Прости. И вот в свой законный выходной (звучит-то как!) вместо того, что бы тренироваться или болтать с Ино, Сакура шла по Конохе на пару с красным от усилий сохранять молчание Наруто. Шла и думала, что, может быть, все закончится быстро. Ага. Держи карман шире, Харуно. Сначала им встретился Киба. Вытаращив глаза, принялся тыкать пальцем, раскрывая губы в многозначительном: «О». Потому что Сакура, добровольно идущая куда-то с Наруто — это событие года, не меньше. Потом, когда они отошли на приличное расстояние, все-таки отмер, чтобы проорать: — Тили-тили-тесто! Жених и невеста! — и как только не задохнулся? Узумаки, что примечательно, покраснел еще больше, но промолчал, вместо этого показав кулак. Сакура бы сделала то же самое, если бы не бинты и ранки, только-только начавшие заживать. Потом, за одним из поворотов, они столкнулись с Ино. Подруга о чем-то весело щебетала, прислонившись к забору, на котором вальяжно лежал Шикамару. Вот, у кого сложились товарищеские отношения в команде. Что неудивительно, поправила себя Сакура, учитывая давнюю дружбу старших Ино-Шика-Чо. — Это там не Сакура с Наруто? — лениво посмотрел в их сторону Нара. Ино медленно повернулась и так выразительно подняла бровь, что Сакуре захотела немедленно провалиться сквозь землю. Воспитание не позволило подруге отреагировать как-то еще, но взгляд… Да, ей придется многое объяснить. Впрочем, на этом сюрпризы не заканчивались, потому что в Ичираку-рамен уже был посетитель. Их первый сенсей — Ирука. Наруто аж засиял, и Сакура не могла отделаться от чувства, что ее «знакомят с родителями». А, поскольку, Узумаки обещал хранить молчание только во время дороги, сейчас его просто несло: — Здравствуйте, Ирука-сенсей! — начал вполне безобидно. — Вы тоже тут? Как здорово! А мы с Сакурой-чан решили немного прогуляться… Мы с Сакурой. Шаткое спокойствие дало первую трещину. — Рад вас видеть, — улыбнулся сенсей. — Слышал, вы недавно выполнили свою первую серьезную миссию? Не то что бы Сакура хотела об этом вспоминать, но… Сейчас она была искренне благодарна Ируке за то, что он занимал болтовней Наруто. По крайней мере, это повышало ее шансы безболезненно покинуть место «свидания». — Мне, пожалуйста, порцию мисо-рамена и стакан воды, — тихо попросила повара, усаживаясь как можно дальше от двух беседующих шиноби. Наруто как раз начал тыкать пальцем в протектор, хвастаясь тем, что смог его уберечь. — Пару минут, — хитро подмигнул ей Теучи, принимаясь за готовку. — Хороший денек, а? …она точно кого-нибудь сегодня убьет. — В общем, все хорошо, Ирука-сенсей! Не волнуйтесь! — закончил, наконец, свою пламенную речь Наруто. — Я рад. Кажется, сенсей тоже немного устал. И, пусть с лица не сходила легкая улыбка, Сакура все равно чувствовала, что Наруто утомил его. — Что ж, не буду мешать вам, ребята, — нет-нет, он же не собирался уходить? Только не сейчас! — До свидания, Ирука-сенсей! Черт. Этот день мог стать еще хуже? Теучи поставил перед ними две глубокие тарелки. Наруто благодарно кивнул — о его предпочтениях в рамене не знал только глухой, и на время замолчал, шумно поглощая лапшу. Сакура тоже разломила палочки, надеясь, что все оставшееся время они так и проведут в тишине. Но… Но. — Эй, — пробормотал вдруг Наруто, спешно проглатывая яйцо. — Это что, Какаши-сенсей? Следуя чужому удивлению, Сакура тоже обернулась… и уронила палочки в бульон. Это действительно был Какаши-сенсей, но только какой-то странный. Без жилета джонина, в легких светлых брюках и водолазке, плавно переходящей в маску, он выглядел почти умиротворенно. Если бы не встревоженный взгляд, высматривающий кого-то… кого-то важного. — Не может быть, — потрясенно выдохнул Наруто. — У Какаши-сенсея свидание?! Потому что человек, ожидающий девушку, мог идти только на свидание. Сакура медленно переводила взгляд с сенсея на его спутницу в милом, синем платье, которое, она могла поклясться, уже где-то видела. Как и волосы с блеснувшими колокольчиками. — Мира-чан, Мираи?! — воскликнули они с Наруто в унисон и посмотрели друг на друга: — Откуда ты ее знаешь?! — Это моя старшая сестра, — нахмурилась Сакура, судорожно соображая, когда Узумаки успел с ней познакомиться и, более того, перейти на интимное «Мира-чан». — Правда?! Так вот, что мне в ней показалось знакомым! У тебя замечательная сестра, Сакура-чан! Только… что она делает вместе с Какаши-сенсеем? Сакуру тоже волновал этот вопрос, а, поскольку парочка уже удалялась, ответ получить было невозможно. Впрочем… Когда с тобой Узумаки Наруто… — Проследим? — шкодливо улыбнулся он, предлагая одну из самых любимых авантюр, вроде той, когда они хотели увидеть лицо сенсея. — Проследим, — решительно откликнулась Сакура. Потому что все это было очень и очень странно.

***

Какаши чувствовал себя глупо. Совсем как в юности, когда он на спор поцеловал зардевшуюся Куренай и весь вечер выносил ревнивые взгляды Асумы. Им было пятнадцать. И они, надо признать, первый раз пробовали сакэ. Так как же вышло, что он, вместо того, что бы спокойно проводить выходной, ждал сейчас Харуно Мираи в гражданской одежде? «Какаши, ик! Ик! Тьфу-ты, кто вспоминает? Короче, Какаши, ты мужик или нет?» — сами собой всплыли в голове провокационные фразы. Очевидно, высказанные Сарутоби под высоким градусом. Какаши даже мог предположить, что ответил. Точнее, глубокомысленно промолчал, чем и спровоцировал своего не в меру деятельного товарища. «Понимаешь, наша жизнь — она очень короткая. Надо ловить мгновения юности! Ай! Да не общался я с Гаем, отстань!» — они ведь хотели просто посидеть, вспомнить былое. Обсудить сложности воспитания… Самое скверное — он даже не помнил, когда разговор свернул в опасное русло. А утром, проснувшись рядом с пышущим здоровьем Сарутоби, постеснялся спрашивать. И, перебарывая головную боль, покорно оделся в предоставленные вещи, чтобы прийти… сюда. Ждать и надеяться, что это все — большая шутка. — Семпай, — прозвучал знакомый голос рядом. Какаши скосил глаза. — Доброе утро. Он первый раз видел ее такой… мирной? В платье свободного кроя, сандалиях, легкой сумочке, перекинутой через плечо. — Доброе утро, — прокаркал с трудом, радуясь тому, что на лице маска, сдерживающая неуместный румянец. — Кхм-м… — Пойдем? — и она ни капли не собиралась умалять его страданий, поглядывая своими лукавыми, зелеными глазами. Куда, зачем — все вылетело из головы, когда опытный джонин, Хатаке Какаши покорно поплелся за молодой куноичи. Они шли, иногда останавливаясь у торговых лавок, чтобы Мираи могла присмотреться к специям, тканям, посуде. Все это так напоминало картину из жизни самой обычной пары, что мозг Какаши на мгновение отключился. — Как ты думаешь, подойдет? — как из толщи воды донесся до него ее звонкий голос. — Что? Мираи улыбнулась, терпеливо повторив вопрос: — Как ты думаешь, семпай, эти специи не слишком пряные? — и протянула мешочек, ожидая, пока Какаши приспустит маску и вдохнет терпкий запах. Похоже, от неожиданности он несколько… переусердствовал и расчихался под звуки ласкового смеха. Можно ли быть еще большим дураком? Вопрос риторический, потому что рядом с Харуно весь его мир трещал по швам. — Нет, не слишком… Что они творят? Вроде бы давно знакомы, несколько раз прикрывали спины друг друга и даже волоклись однажды домой (то, что это был дом Гая, вспоминать не нужно) — так откуда взялась эта неловкость? Почему… почему он снова чувствует себя подростком? Мираи прошла дальше, оглянулась и, заметив, что он по-прежнему стоит на том же месте, покачала головой. — Семпай, у нас совсем мало времени, — что?.. Какаши ощутил, как тонкие пальчики мягко, но крепко сжали его ладонь, потянув вперед. В эту же секунду сердце дало сбой. Тахикардия, у него точно тахикардия на фоне пережитого стресса. Война, тревога за генинов, травмы — интересно, если он прямо сейчас тактически отступит в госпиталь, это же не будет воспринято ей как трусость?.. — Ты неважно выглядишь, — чуть нахмурилась Мираи, взглянув на него из-под опущенных ресниц. — Все в порядке? Нет, черт побери. Он совершенно сбит с толку. — Да… Спасибо. Будь проклят Сарутоби Асума с его предложениями «пропустить по чашечке сакэ»! — Пара магазинов, и я отпущу тебя, семпай, — рассмеялась Харуно. Отпустит? Какаши тряхнул головой, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из событий прошедшего вечера. Тщетно. Какое-то время Мираи ходила между лавок, о чем-то беседуя с торговцами, и Какаши, как верный пес повторял ее следы, иногда рассматривая сцепленные руки. А затем… она потянула его в сторону небольшого парка, безошибочно отыскав самое тихое место. Такое уединенное, романтичное… Именно там в романах Джирайи-сана обычно и случался первый поцелуй. Мозг Какаши заторможенно отметил, как удобно она наклонила голову, глядя прямо в глаза… — Спасибо за компанию, — вдруг бодро поблагодарила Мираи, выпуская, наконец, совершенно онемевшую руку. — Ты — замечательный друг! Что?.. Кажется, он сказал это вслух. Харуно ответила мягкой улыбкой: — Я знаю, последнее время мы мало общались. То я на миссиях, то ты… Но все равно — спасибо, что предложил помощь! Какую?.. Хатаке, соберись! Нужно представить, что он — шпион, подыгрывающий вражеской стороне, или позора не оберешься. — Не за что, Мира-чан. — Опять эти суффиксы, — она шутливо боднула его в плечо, не подозревая, каким огнем расползлось это невинное касание. — На самом деле… Ненавижу ходить по магазинам, но приказ Хокаге — это приказ Хокаге, сам понимаешь. Так, становится яснее (кого он обманывал!). — Конечно. — Коноха должна быть готова оказать достойный прием гостям других деревень! — кажется, она цитировала Третьего. — Значит, те специи, посуда, ткани — ты занимаешься подготовкой официального приема Каге?.. — Ну да, — слегка нахмурилась Мираи. — Что с тобой, Какаши? Ты же сам предложил составить компанию. Он что?.. — Правда, я не очень поняла, для чего нужно было надевать одежду гражданских… Харуно коснулась сумочки, раскрывая небольшой карман, чтобы вытащить вчетверо сложенный листок, где пляшущим почерком Какаши значилось: «Мираи, счастлив буду составить тебе компанию. Завтра, в десять часов утра. Хатаке. P.S. Надень мирную одежду». Постскриптум писал паршивец Сарутоби. И план вынашивал, разумеется, он, а глупо себя чувствовал Какаши. Сердце, прежде выплясывающее дикие танцы, сейчас замерло. — Я… кхм, решил, что иногда шиноби нужно вспоминать, что они тоже могут быть обычными людьми. Мираи закатила глаза: — Ну точно, Хатаке как он есть. Опять пытаешься читать морали? — этого он хотел меньше всего. — В любом случае, спасибо. Без тебя я бы вдвое дольше возилась. Хорошего дня! И, прежде чем Какаши успел хоть что-нибудь сделать, ушла. Только ветер, легко играясь с колокольчиками, какое-то время нес их звон, напоминая о том, как закончилось «свидание». …а Сарутоби он все-таки убьет.

***

Наруто слишком громко пыхтел, стараясь высмотреть, чем занимается парочка, вставшая на безлюдной дорожке. Мираи вдруг наклонила голову, и Какаши-сенсей придвинулся ближе. Неужели сейчас… сейчас… Предательская ветка дрогнула под тяжестью двух генинов и, надломившись, сломалась. Да еще так глупо, что он упал на Сакуру-чан, ткнувшись носом прямо в щеку. — На-ру-то, — зверски прошептала любовь всей его жизни и, блеснув глазами, отчетливо сказала: — Беги. Мысли о сенсее быстро вылетели из головы.