Inside my soul

— Чан, не убивай его до пятого раунда. Потом делай, что хочешь. — Да-да, хён. — Не «да-да», а пятьдесят процентов со ставок. Крупные австралийские губы обнажают клыки с левой стороны. Чан обматывает костяшки бинтом потолще. Похоже, странный стук в багажнике мустанга Чанбина сегодня был никем иным, как охуевшим брокером. Теперь его доля — их доля.

***

Вой и крики толпы, окружающей ринг в обшарпанном здании завода сливаются в серый шум. Осмотрев соперника, Чан поворачивается на Чанбина. В лице он не меняется, когда, стараясь перекричать толпу, наклоняется ближе.  — Какие пять раундов? Если я его по подбородку поглажу, он на неделю сляжет. Чанбин не меняется в лице тоже.  — Ну так не гладь.  Чан молча разворачивается обратно, толкая языком щёку. Блядские коэффициенты ставок. Чёрные глаза ловят угловатую фигуру. Дерзкий сопляк в противоположном углу прыгает на месте, видимо, разминая шило в жопе. Хван Хёнджин сколько-там соплячьих лет. Бывший чемпион-легковес, выступал в атласных шортихах на намытом покрытии, но получил травму колена и пришёл выёбываться сюда. В грязь. Длинные лохмы, за которые его бы оттаскала любая девка с района в переулке, широкие плечи и даже неплохие сухие бицепсы, но грудь слабая, плоская, накачать не успел или делал это бестолково. Один прямой в грудину и подохнет прямо тут. Щенок щенком. Чан даже не тратит силы на разминку, немигающе обдумывая как не убить бестолковыша в первые три секунды. И в первые три секунды у него получилось. И даже за три минуты, хоть косматая бестолочь с блядскими, постоянно приоткрытыми губами сама так и норовит напороться на кулак в смазливое табло. А вот на втором раунде, когда Чан в очередной раз от нехуй делать ушёл в защиту, всё таки напоролась: чтобы отлипнуть от каната и создать дистанцию, Чан вмазал в левый бок вполсилы. Предупреждающе. Но видимо, сопляку не было и двадцати — неокрепшие рёбра сломались. Неугомонный щенок согнулся и не успел среагировать на хук справа, который, конечно, был вполсилы тоже. Хруст рёбер дополнил хруст челюсти и глухой хлопок падения долговязого тела на ринг. Где-то за огромной спиной Чана пытался не стереть зубы в порошок Чанбин. Боксёр, как провинившийся пёс, бросил на него смазанный взгляд. — Ёбаных в жопу пять раундов, Чан….