Неловкость между нами

Пак Сонхва давно питает совсем не дружеские чувства к Ким Хонджуну. Он не помнит, как всё началось, но день, когда он осознал свою симпатию к капитану группы, запомнился на всю жизнь.

***

Яркая сцена и разноцветные костюмы, которые подготовили стилисты, желая подчеркнуть индивидуальность каждого участника. Для выступления с Eternal sunshine были выбраны особо броские — под стать песне о светлой любви, подобной нескончаемому празднику. Из всех мемберов Хонджун был одет в самый «спокойный» наряд: чёрные брюки и такого же цвета кардиган с бордовой отделкой, дополненный стильной шапочкой в тон. Сонхва же, наоборот, стилисты облачили в ярко-розовую короткую кофточку, которую будто из бабушкиного гардероба достали, ещё и дурацкие кошачьи уши нацепили в тон волос. Так хотелось снять их и остаться в подчёркивающих фигуру белой рубашке и штанах с подтяжками. Ему не нравился этот образ, но возмущаться он не стал, потому что времени на подбор одежды и переодевания было и так в обрез. Настроение в тот день вообще было не ахти, но всё изменилось, когда Сонхва вышел на сцену и под конец своей партии почувствовал чьи-то мягкие объятия со спины. Хонджун говорил в интервью о том, что хотел бы что-то сделать на стыке их с Сонхва партий в следующем выступлении, но никто и подумать не мог о таком неожиданном жесте. В тот миг Сонхва поначалу опешил, а после едва заметно покраснел, но, к счастью, благодаря макияжу, никто этого не заметил. Улыбка не сходила с его лица до конца песни, а сердце билось, как сумасшедшее, несмотря на то, что танец был далеко не самый энергичный. Всему виной был Хонджун, но Сонхва боялся признать это, потому что был уверен в том, что это сильно повлияет на их отношения в группе. Поэтому он подавлял свои чувства и лишь изредка позволял себе издалека любоваться чужими чертами лица и рельефом мышц. За несколько лет такого тайного фанатения Сонхва изучил о Хонджуне практически всё: его привычки, предпочтения в еде и одежде, любимые места и даже средства гигиены и их запахи. Но самым главным достижением было то, что Хонджун ни о чём не догадывался, и это всё, что имело значение. До поры до времени. Всё определил один вечер.

***

Время переваливает за полночь. У группы — выходной по расписанию, поэтому Сонхва позволяет себе залипнуть за просмотром какой-то нашумевшей дорамы, которую давно рекомендовали посмотреть фанаты и лечь спать позже обычного.. Время проходит быстро, и вот когда первая серия практически подходит к концу, раздаётся стук в дверь. Сонхва удивлённо хлопает глазами, ставит сериал на паузу и, шаркая по полу тапочками, как дед, идёт открывать дверь. И кого принесло в такой поздний час… И какого же было его удивление, когда на пороге оказался… пьяный в стельку Ким Хонджун. Сонхва знал, что тот собирался выпить с другом после предзаписи музыкального шоу, но что он забыл у него в комнате так поздно, да ещё и в таком состоянии? — Ты, кажется, дверью ошибся. Твоя комната в другом блоке, — Сонхва пытается помочь другу, указывая «верное» направление, на что тот мотает головой и еле-еле бормочет: — Не-е-ет, я… я, это, к…те… тебе-е… — Ну хорошо. Давай, я принесу тебе воды — станет легче, — не унимается Сонхва и уже поворачивается в сторону кухни, как вдруг тёплая рука Хонджуна хватает его за запястье. — Ни…н… не над…до, — заикается тот и делает шаг вперёд. Дверь, которую он всё это время придерживал рукой, закрывается с негромким щелчком, а свободная теперь рука мягко обвивает талию Сонхва. Тот, кажется, забывает как дышать. Он замирает и боится пошевелиться. — Х-Хонджун, в-всё хорошо? — голос Сонхва невольно начинает дрожать, а сердце — бешено колотиться. Ему начинает казаться, что всё это — прекрасный сон, потому что настоящий Ким Хонджун совсем не тактильный. Однако это не сон, потому что Сонхва чувствует каждое прикосновение слишком ярко: чужое дыхание где-то у ключицы, горячие руки на талии и запястье… Что происходит? Горячие потоки воздуха смещаются куда-то в сторону правого плеча и вскоре к ним добавляется новое ощущение, мягкое и немного влажное — поцелуи. Сонхва чувствует, как краснеет. В тишине комнаты слышатся лишь его тяжёлое дыхание и тихие звуки чужих поцелуев, плавно смещающихся от плеча к тонкой белой шее и оставляющих за собой влажную дорожку. Если это сон, то не хочется просыпаться…Он не готов мириться с такой реальностью. Но с другой стороны Сонхва понимает, что такой шанс может больше никогда и не выпасть, поэтому он позволяет себе насладиться чужой тактильностью вдоволь. Даже если на следующий день его возненавидят или начнут избегать. Он слишком долго держал всё в себе, слишком долго боялся. Можно разочек сделать исключение и поддаться соблазну. И он поддаётся, запрокидывая голову назад и позволяя тихим стонам срываться с его губ. Свободной рукой Сонхва зарывается пальцами в мягкие, слегка кудрявые волосы Хонджуна и, немного надавливая на затылок, превращает короткие чмоки в поцелуи-укусы, о которых он так часто грезил в фантазиях. В штанах от таких ласк непроизвольно становится тесно. Когда левая рука Хонджуна, до этого крепко державшая запястье, расслабляется и опускается вниз, Сонхва подхватывает её и плавно опускает на свой член, позволяя слегка сжать его, отчего сносит крышу. Он томно прикусывает губу и начинает надрачивать себе через ткань пижамных штанов чужой рукой. Его стоны становятся громче и, наверное, ему бы стоило быть хоть немного тише, ведь стены в блоке тонкие, но… Не тогда, когда сам Ким Хонджун вылизывает его шею так грязно и пошло, что можно было бы кончить только от этих ощущений. По штанам медленно расползается мокрое пятно от предэякулита, но останавливаться не хочется, поэтому Сонхва ускоряет движения рукой, всё ещё чувствуя руку капитана, сжимающую член и пытающуюся подстроиться под ритм, его тело напрягается, громкие стоны вот-вот станут криками. А когда Хонджун от шеи пытается спуститься ниже к острым ключицам, тот вытягивается струной и кончает ярко, до звёздочек в глазах, позорно пачкая штаны. — Спасибо, — тихо шепчет Сонхва, обмякая и пытаясь восстановить дыхание. — Даже если завтра ты меня возненавидишь. Хонджун ничего не отвечает, но отстраняется и пошатывается. Сонхва замечает это и спешит подхватить капитана под руку. — Ты в порядке? — спрашивает он, но в ответ прилетает лишь тихое сопение. Сонхва дотаскивает Хонджуна до своей кровати и осторожно, насколько позволяет собственное расслабленное тело, кладёт его на матрас и накрывает одеялом, а сам идёт в душ смывать следы минувшего удовольствия.

***

На утро Хонджун ничего не помнит и расспрашивает Сонхва, как и почему оказался у него в комнате, но Пак, почему-то, не спешит отвечать и старается уйти от вопроса как можно скорее. — Хён, — Уён хитро прищуривается, глядя на ничего не понимающего капитана. — Разве вы с Сонхва-хёном не переспали? В комнате воцаряется молчание. Хонджун испуганно таращится на Сонхва, пока тот растерянно прячет взгляд, не в силах ни обсудить то, что произошло, ни признаться. Они, не сговариваясь, решают забыть ту ночь. И лишь неловкость, которая возникает каждый раз, когда им приходится взаимодействовать с группой и наедине, остаётся напоминанием о ней.