Бегство от себя

      Как и предсказывала Гермиона, свободные уроки оказались для шестикурсников не временем блаженного безделья, на что так надеялся Рон, а единственной возможностью худо-бедно справляться с чудовищным объемом работы, которая на них навалилась. Мало того, что по всем предметам каждый день задавали столько, будто на завтра назначены экзамены, так еще и сами уроки стали намного труднее, чем прежде. Гермиона часто ловила себя на мысли, что ей приходится переспрашивать несколько раз преподавателей, чтобы понять то или иное объяснение материала.       Неожиданно для всех и к огромному неудовольствию Гермионы самым успешным предметом для Гарри стало зельеварение, и все благодаря Принцу-полукровке.       Гермиона уже заочно не любила этого Принца, однако старалась воздерживаться от комментариев, потому что Гарри это невероятно раздражало. Кстати, о Гарри. Он рассказал им сразу после прихода для чего именно вызывал его Дамблдор. Как и предполагала Гермиона (она не могла не отметить у себя в голове, что её предположения как всегда оказались верными), Дамблдор делился информацией с Гарри. Гермиона была уверена, что у такого мага как Волан-де-Морт в любом случае есть уязвимое место, и хоть Гарри после первого занятия был в недоумении, Гермиона не могла не отметить важность действий Дамблдора.       — Гарри, я думаю, что со временем ты всё сам поймёшь. Дамблдор наверняка имеет свой план.       — Да, Гермиона, пожалуй, ты права, — проговорил Гарри в очередной раз, когда пытался завести эту тему.       Из-за громадного количества домашних заданий и многочасовых изнурительных тренировок по невербальным заклинаниям Гарри, Рон и Гермиона все никак не могли выкроить время, чтобы навестить Хагрида. Он совсем перестал появляться за преподавательским столом в Большом зале — зловещий признак, а когда они изредка сталкивались с ним в коридорах или на открытом воздухе, он загадочным образом ухитрялся не замечать их и не слышать, как они с ним здороваются.       — Надо сходить к нему, поговорить, — вздохнула Гермиона, глядя на большущее пустое кресло Хагрида за преподавательским столом. Дело было за завтраком в следующую субботу.       — У нас сегодня утром отборочные испытания по квиддичу! — сказал Рон. — И еще нужно отрабатывать это несчастное заклинание Агуаменти для Флитвика! И вообще, о чем тут говорить? Как мы ему объясним, что ненавидим его дурацкий предмет?       — Мы его не ненавидим! — возмутилась Гермиона.       — Говори за себя. Я до сих пор не могу забыть соплохвостов, — сказал Рон мрачно. — Я тебе говорю, мы еще дешево отделались. Послушала бы ты, как он разливается насчет своего безмозглого братца — того и гляди, заставит учить Грохха завязывать шнурки на ботинках.       — Мне не нравится, что мы не видимся с Хагридом, — расстроенно сказала Гермиона. Она скучала по их общему другу полувеликану. Он всегда был готов прийти на помощь в трудную минуту. Возможно, что он чувствовал себя преданным ими. От этого сердце Гермионы сжималось.       — Пойдем к нему после квиддича, — пообещал Гарри. — Но отборочные могут занять все утро, столько народу записалось! Даже не знаю, с чего это квиддич стал таким популярным.       Гермиона фыркнула. Она всегда поражалась наивности лучшего друга, который не замечал на себе восхищённых взглядов девушек и завистливый парней. Гарри был очень симпатичным молодым человеком, и если бы сердце Гермионы не покорил изначально рыжий веснушчатый паренёк, то она бы, безусловно, обратила на него внимание.       «Конечно, что-то Блэк, однако, смогла захватить твоё внимание… Может быть, ты просто цепляешься за Рона, а на самом деле испытываешь симпатию к холодным красоткам типа Мэлоди?» — прошептал противный голос в голове. Гермиона поджала губы, стараясь об этом не думать, и произнесла резче, чем планировала:       — Да ну тебя, Гарри! Это не квиддич популярен, а ты! Никогда еще к тебе не было такого интереса, и, честно говоря, ты никогда еще не был настолько привлекательным!       Рон поперхнулся большим куском лососины. Гермиона бросила на него высокомерный взгляд и снова повернулась к Гарри.       — Теперь все знают, что ты все это время говорил правду, так? Волшебный мир вынужден был признать, что ты оказался прав насчет Волан-де-Морта, что он действительно вернулся, и что ты на самом деле дважды сразился с ним за прошедшие два года и оба раза сумел спастись. А теперь ты еще и Избранный — ну разве непонятно, почему все тобой восхищаются?       Гарри резко покраснел, а Гермиона хмыкнула.       — Ко всему прочему тебе еще пришлось пережить травлю Министерства, когда тебя пытались выставить ненормальным вруном. У тебя до сих пор остались отметины после того, как эта мерзкая колдунья заставляла тебя выписывать строчки собственной кровью, но ты все равно не отступился…       — У меня тоже до сих пор остались отметины после того, как те мозги в меня вцепились в Министерстве, вот, посмотри, — сказал Рон, закатывая рукава.       —…да еще ты за лето вырос чуть ли не на целый фут, это тоже тебя не портит, — закончила Гермиона, не слушая, что говорит Рон.       — Я довольно-таки высокий, — ввернул Рон ни к селу, ни к городу.       Гермиона нахмурилась. Рон всегда был таким, сколько она его знала. Он будто не понимает того, как относится к ней или не хочет понимать. Даже когда Виктор обратил на неё внимание, Рон продемонстрировал всё своё негодование, однако на большее его не хватило. Он готов был обвинить её в чём угодно, но никогда бы не признался в собственных чувствах. Вероятно, он ждал первого шага от неё, но она не может так размениваться. Гермиона не была похожа на Лаванду Браун или Панси Паркинсон. Почему-то эти две леди встали для неё на одну позицию по степени неприязни.       Тут прибыли почтовые совы. Они влетали в окна, разбрызгивая вокруг дождевые капли. Почти всем ученикам теперь доставляли больше писем, чем обычно: встревоженные родители хотели почаще получать известия от своих детей и, соответственно, сообщать им, что дома все хорошо.       Перед Гарри и Роном приземлились их совы с посылками квадратной формы.       — Ха! — сказал Гарри, развернув пакет, в котором оказался новенький экземпляр «Расширенного курса зельеварения», только что от «Флориш и Блоттс».       — Вот хорошо, — обрадовалась Гермиона. — Теперь ты сможешь вернуть ту исчирканную книжонку.       Если быть откровенной она очень ждала этого момента.       — С ума сошла? — возмутился Гарри. — Я ее не отдам! Слушай, я все продумал…       Он вытащил из сумки старый учебник, коснулся обложки волшебной палочкой и прошептал:       —Диффиндо!       Обложка отвалилась. Гарри проделал ту же операцию с новеньким учебником. Сердце Гермионы замерло. Как он мог так обращаться с книгами! Это же просто варварство! Возмущение невольно разлилось по груди. Затем Гарри поменял обложки, коснулся каждой из книг по очереди и сказал:       — Репаро!       И вот перед ним лежит экземпляр Принца, замаскированный под новый учебник, а рядом — свежий экземпляр от «Флориш и Блоттс», похожий на старую зачитанную книгу.       — Верну новый учебник. Слизнорту не на что жаловаться, он девять галеонов стоил.       Гермиона поджала губы с сердитым и осуждающим видом. Это было как минимум нечестно со стороны Гарри. Отвлекла её третья сова, которая уселась перед девушкой на стол со свежим номером «Ежедневного пророка». Гермиона быстро развернула газету и пробежала взглядом первую страницу.       — Есть знакомые покойники? — спросил Рон деланно небрежным тоном; он задавал этот вопрос каждый раз, когда Гермиона раскрывала свою газету.       — Нет, но было еще несколько случаев нападения дементоров, — сообщила Гермиона. — И один человек арестован.       — Замечательно, а кто? — спросил Гарри. Гермиона кинула быстрый взгляд на Гарри. Она была почти уверена, что друг подумал о том, чтобы была арестована Беллатрикс Лестрейндж. Невольно она вспомнила младшую Блэк, которая в это время как раз садилась за стол Гриффиндора. Их взгляды на мгновение пересеклись. Мэлоди выгнула бровь, будто бы задавая беззвучный вопрос. Гермиона фыркнула и вновь посмотрела в газету.       — Стэн Шанпайк, — сказала Гермиона.       — Что? — изумился Гарри.       — «Стэнли Шанпайк, кондуктор популярного среди волшебников автобуса «Ночной рыцарь», арестован по подозрению в пособничестве Пожирателям Смерти. Мистер Шанпайк, двадцати одного года, взят под стражу вчера поздно вечером в результате об-лавы на его дом в Клэпеме…»       — Стэн Шанпайк — Пожиратель Смерти? — пробормотал Гарри, вспоминая прыщавого парнишку, с которым познакомился три года назад. — Чушь какая!       — Может, на него подействовали заклятием Империус? — предположил Рон. — Мало ли.       — Нет, не похоже, — сказала Гермиона, продолжая читать. — Тут сказано, что его арестовали, потому что кто-то слышал, как он в трактире говорил о тайных планах Пожирателей Смерти. — Она растерянно посмотрела на друзей. — Если бы на него действовало заклятие Империус, вряд ли он стал бы болтать об их планах, верно?       — По-моему, он просто старался придать себе важности, — сказал Рон. — Это не он трепался, что станет Министром магии, когда хотел закадрить вейлу?       — Ага, он, — сказал Гарри. — Не понимаю, что эти министерские дурака валяют — принимать Стэна всерьез?       — Наверное, им очень хочется создать видимость бурной деятельности, — нахмурилась Гермиона. — Люди в панике. Вы знаете, что двойняшек Патил родители хотят забрать домой? А Элоизу Миджен уже забрали. Вчера вечером за ней явился отец.       — Чего? — Рон вытаращил глаза. — Да в Хогвартсе безопаснее, чем дома! У нас тут и мракоборцы, и всякие разные защитные чары, у нас Дамблдор!       — По-моему, он не всегда здесь, — очень тихо сказала Гермиона, покосившись поверх «Пророка» в сторону преподавательского стола. — Вы разве не замечали? На этой неделе его кресло стояло пустым не реже, чем у Хагрида.       Гарри и Рон посмотрели на стол преподавателей. В самом деле, директорское кресло пустовало.       — Я думаю, он что-то делает для Ордена, — сказала Гермиона, понизив голос. — То есть… Все очень серьезно, правда?       Вчера утром у них был ужасный случай — Ханну Эббот забрали с урока травологии, ей сообщили, что ее маму нашли мертвой. Больше они Ханну не видели. Через пять минут, вылезая из-за гриффиндорского стола, чтобы отправиться на стадион, они прошли совсем близко от Лаванды Браун и Парвати Патил.       Гермиона вместе с друзьями увидела, что подружки о чем-то перешептываются с расстроенным видом. Затем Парвати вдруг подтолкнула локтем Лаванду, увидев их компанию, та оглянулась и широко улыбнулась Рону.       Гермиона сжала губы. Она была не удивлена тому, что Лаванда продолжит себя так вести. В голове вновь прозвучал голос Блэк, и она усмехнулась про себя. Рон моргнул, потом неуверенно улыбнулся в ответ, расправив плечи и выпятив грудь.       Грейнджер вздохнула. С каждым разом она разочаровывала в Роне всё больше. У Гарри было очень странное выражение лица, будто он хотел расхохотаться. Поттер был, по сути, ребёнок, которому было порой чуждо такое понятие, как отношения.       Когда они вышли из школы, шёл дождь. Капли усыпали лицо девушки, когда они шли к стадиону. Погода явно была не из тех, которая благоприятствовала хорошей игре. Рональду придётся постараться. Уизли шёл в приподнятом настроении. Конечно же, он прогоняет ещё раз сцену, произошедшую минуту назад. Думает о том, как хорошо выглядел в глазах Лаванды.       Гермиона никогда не ощущала себя так одиноко, как сейчас. Уизли смог её выбить из колеи. Она не хотела общаться с мальчиками сейчас. Её затопила грусть, поэтому она отправилась на трибуну, не пожелав Рону удачи.       Сев на трибуну, она начала внимательно следить за испытаниями. Многие, кто пришёл на отбор, даже не могли элементарно сидеть хорошо на метле. Гермиона сама была не фанат полётов, но, учитывая, что люди хотят быть в команде, было необходимо сносно держаться на метле. Хотя, конечно, она понимала, что половина пришла только ради Гарри.       Среди них выделялся своим ростом и размером один из парней. Кормак Маклагген. Этот парень был на год старше их, но уже показал себя не в лучшем виде перед многими. Он был очень напыщенный. Гарри неопределённо махнул Маклаггену в сторону Грейнджер. И шатенка напряглась. Она не хотела даже сидеть рядом с таким как Маклагген. Однако после первых отборов он сел рядом с ней, Гермионе стало неприятно от того, что этот парень сидел так близко.       — Грейнджер, здравствуй, — улыбнулся Маклагген. Гермионе резко захотелось ему врезать.       — Здравствуй.       — Я слышал ты дружишь с Поттером и этим недоразумением Уизли…       — Он не недоразумение.       — Я посмотрю, что ты скажешь, когда я займу место вратаря. Если быть откровенным, вратарь из него не очень. Да и сестра его… Возможно, её засунут в команду чисто из-за хорошего отношения Поттера к ней.       Гермиона возмущённо посмотрела на Маклаггена:       — Ты слишком самоуверен.       — Я просто хорошо себя знаю, — самодовольно улыбнулся Кормак.       Гермиона отвернулась. Этот парень стал противен ей ещё больше, а она думала, что такого быть не может.       Отбор, конечно, затянулся. Все хотели просто попасть в поле зрения Избранного. Наблюдая за отбором охотников, Гермиона невольно заметила, что неподалеку от них с Маклаггеном присела Мэлоди Блэк.       Грейнджер всё так же старалась игнорировать Блэк, и, кажется, что та уже с этим смирилась. Однако появление Блэк не осталось не замеченным многими студентами. Некоторые оглядывались на неё, что-то шепча рядом сидящим. Блэк была выше этого, она просто смотрела на отбор с видом глубоко осведомлённого с процедурой человека. Она ухмылялась при виде неудач и следила за более опытными игроками, а некоторые же следили за Мэлоди.       В охотники были выбраны Кэти Бэлл, Демельза Робинс и Джинни Уизли. И Гермиона была уверена, что выбор Гарри был абсолютно обоснованным. Они действительно лучше всех себя проявили.       Загонщики немного не дотягивали до Фреда и Джорджа, однако были неплохой альтернативой. Джимми Пикс, невысокий коренастый третьекурсник, сильно бил, а Ричи Кут на вид был довольно хлипкий, зато бил метко. Теперь оба сидели на трибунах рядом с Кэти, Джинни и Демельзой и смотрели, как идет отбор последнего игрока в команде.       На трибунах стало тесно. Казалось бы, люди должны были уйти, но нет. Их стало больше. Все хотели посмотреть на то, как будет происходить отбор вратарей. Маклагген, ухмыляясь, поднялся со своего места:       — Эту победу я посвящаю тебе, Грейнджер, — Кормак проиграл бровями.       Гермиона закатила глаза, молясь за то, чтобы он пропустил мяч. Кандидаты были не очень хорошими. Из пяти мячей практически все взяли только два. Настала очередь Кормака. Он с самодовольным видом подлетел к кольцам. Первый, второй, третий, четвёртый… Он взял четыре мяча из пяти. Это напрягало Гермиону. Она боялась за Рона, который глядел на это с бледным выражением лица.       Грейнджер закусила губу и вытащила палочку. Никто не заметит. Борясь со своей совестью, Грейнджер произнесла мысленно: «Конфундус». Маклагген резко отшатнулся в другую сторону и злобно ударил по древку метлы.       Шатенка ухмыльнулась и спрятала палочку. Рядом кто-то сел, и Гермиона вдохнула запах крепкого кофе. Она уже знала, кто к ней подошёл.       — А я думала, что такая правильная девочка, как ты, не сможет нарушить правила, — протянула Блэк, садясь рядом с ней.       Гермиона увидела радостную улыбку Гарри, когда Маклагген летел вниз. Однако он быстро состроил сочувственную гримасу.       — Какая тебе разница? Я не думала, что ты фанат Квиддича.       — Это хоть какое-то развлечение в этом заведении, — нехотя проговорила брюнетка.       Пауза затянулась. Гермиона увидела, как Гарри пожал руку Рону, желая ему удачи. Вдалеке сидела Лаванда, которая с восторгом наблюдала за Уизли, чем безмерно раздражала отличницу.       — А как же Коул? — спросила Гермиона, прерывая молчание в тот момент, когда Рон начал подниматься к кольцам.       — Неужели тебя это волнует? — спросил ворчливый голос. Гермиона на мгновение отвлеклась, заглядывая в глаза Блэк. Мэлоди внимательно смотрела на Гермиону, в её глазах застыл смех, смешанный с интересом.       — Я переживаю за тебя, — наконец произнесла Гермиона, краснея и направляя взгляд на то, как готовился к подачам Рон.       — Я не заметила этого в последние две недели. Я вижу, что в поле твоего зрения только рыжее недоразумение.       — Он не недоразумение, — повторила на автомате Гермиона. Этот разговор чем-то напоминал разговор с Кормаком, только девушка ей была менее неприятна, чем Маклагген.       Рон поймал первый матч. Гермиона зажала кулаки. Второй, третий…       — Ну, надо же… Даже без помощи тебя, — протянула Блэк. — Оказывается, что он что-то умеет.       Грейнджер проигнорировала ворчание Блэк. Четвёртый, пятый… Он взял пять мячей!       Отличница выдохнула и улыбнулась. Он смог. Рон молодец.       — Слушай, Грейнджер, — проговорила Блэк, смотря на неё. — Я не знаю, что ты нашла в этом недоразумении, но парни не ценят хорошее отношение к ним. Ты сейчас помогла, а его самомнение взлетит до небес, и он забудет о том, что рядом была хорошая девочка по имени Гермиона.       — Отстань, Блэк. Я должна поздравить Рона.       Мэлоди фыркнула, пропуская Грейнджер.       — Ты вообще уверена, что он тебе нравится? Или, может быть, ты специально цепляешься за эту мысль? Он далеко не самый приятный человек, вот увидишь, он уйдёт за первой же манящей его юбкой.       Гермиона раздражённо посмотрела на Блэк и отправилась вниз. Проблема в том, что, кажется, Мэлоди была в чём-то права. Гарри что-то пытался объяснить разъярённому Маклаггену. Вскоре этот шкаф покинул поле.       — Все молодцы, — просипел сорванным голосом Поттер. — Здорово летали.       — Блестяще, Рон! — крикнула Гермиона, уже спустившаяся вниз и кинувшаяся к рыжему на шею.       Грейнджер почувствовала крепкие объятия Уизли, и никогда ей не было так приятно.       Гарри назначил первую полноценную тренировку на следующий четверг, после чего они с Роном и Гермионой попрощались с остальными и отправились в гости к Хагриду. Дождик наконец перестал, бледное солнце пыталось пробиться сквозь тучи.       — Я уже думал, что не поймаю тот последний мяч, — взахлеб рассказывал счастливый Рон. — У Демельзы такой хитрый удар, видели, крученый!       — Да, да, ты сыграл потрясающе, — сказала Гермиона с легкой усмешкой. Конечно, ей надо было поддержать Рона, потому что он не так часто чувствовал себя на подъёме и гордился собой.       — Уж во всяком случае лучше, чем Маклагген, — отозвался Рон с довольным видом. — Видела, как он шарахнулся совсем не туда, куда нужно было, на последнем пенальти? Как будто его кто оглушил заклинанием Конфундус!       Гермиона невольно покраснела. Если даже Рон заметил, что что-то было не так, то что говорить о других?       У хижины Хагрида был привязан Клювокрыл, громадный серый гиппогриф. Когда друзья подошли ближе, он защелкал острым как бритва клювом и повернул к ним огромную голову       — Ой, мамочки, — нервно сказала Гермиона, отвлекаясь от своих мыслей. — Все-таки он немножко страшный, правда?       — Брось, ты же на нем верхом ездила, — улыбнулся Рон, и Гермиона невольно залюбовалась его улыбкой.       Гарри шагнул вперед и низко поклонился гиппогрифу, глядя ему прямо в глаза и не мигая. Через несколько секунд Клювокрыл тоже нагнул голову в поклоне.       — Как жизнь? — тихо спросил у него Гарри, поглаживая перья на голове. — Скучаешь без него? Но ведь у Хагрида тебе неплохо, скажи?       — Эй! — послышался громкий голос. Хагрид большими шагами вышел из-за угла. На нем был необъятный фартук в цветочек, в руках он держал мешок картошки. Здоровенный волкодав Клык бежал за ним по пятам. Клык оглушительно залаял и рванулся вперед. — А ну-ка, отойдите от него! Он вам сейчас пальцы пооткусывает… А-а, это вы.       Клык прыгал вокруг Рона с Гермионой, пытаясь облизать им уши. Мгновение Хагрид стоял и смотрел на них, потом повернулся и ушел к себе в хижину, захлопнув за собой дверь.       — Ну вот, — горестно вздохнула Гермиона. Она понимала, что Хагрид на них обижается, но не думала, что так сильно.       — Спокойно, — с мрачной решимостью произнес Гарри.       Он подошел к двери и громко постучал.       — Хагрид! Открой, надо поговорить!       Ни звука в ответ.       — Если не откроешь, мы разнесем дверь! — Гарри вытащил из кармана волшебную палочку.       — Гарри! — ужаснулась Гермиона. — Нельзя же так.       — Можно! — ответил Гарри. — Отойди-ка…       Но тут дверь снова распахнулась. Гермиона посмотрела внимательно на Гарри и по его ухмылке поняла, что это был его хитрый план. На пороге, сурово глядя на Гарри сверху вниз, стоял Хагрид и выглядел довольно устрашающе, несмотря на фартук в цветочек       — Я преподаватель! — загремел он. — Преподаватель, Поттер! Как ты смеешь грозиться, что выломаешь мне дверь?       — Простите, сэр, — сказал Гарри с нажимом на последнее слово и убрал волшебную палочку за пазуху.       Хагрид остолбенел.       — С каких это пор ты меня «сэром» называешь?       — С тех пор, как вы называете меня «Поттер».       — Ага, очень остроумно, — проворчал Хагрид. — Обхохочешься. Перехитрил меня и рад, да? Ладно уж, заходите, козявки неблагодарные…       Сердито бурча, он посторонился, пропуская их в дом. Гермиона шмыгнула за дверь следом за Гарри. Хагрид был явно не в настроении, и это невольно пугало Грейнджер.       — Ну? — буркнул Хагрид, когда Гарри, Рон и Гермиона уселись за громадный деревянный стол. Клык тут же положил морду на колени Гарри и обслюнявил ему мантию. — Чего пришли? Жалеете меня? Думаете, мне тут одиноко? Или что?       — Нет, — быстро ответил Гарри. — Просто хотели повидаться.       — Мы соскучились! — сказала Гермиона дрожащим голосом. Она боялась, что их дружба из-за того, что они не выбрали его предмет, пошатнётся.       — Соскучились, вон оно что, — хмыкнул Хагрид. — Ага, как же.       Он принялся возиться у очага, пристроил на огне громадный медный чайник, не переставая ворчать себе под нос. Наконец он с грохотом поставил на стол три кружки вместимостью с ведро, до краев налитые чаем цвета красного дерева и тарелку с печеньем.       — Хагрид, — нерешительно начала Гермиона, когда лесничий тоже сел за стол и так яростно принялся чистить картошку, словно каждый клубень нанес ему личную обиду, — мы правда хотели продолжать занятия по уходу за магическими существами…       Хагрид громко шмыгнул носом. Гермиона видела, что часть соплей попала на картошку, и в душе порадовалась, что они не останутся на обед.       — Правда! — настаивала Гермиона, не совсем уверенная в успехе. — Просто мы никак не могли втиснуть эти уроки в свое расписание.       — Ага, как же, — снова хмыкнул Хагрид.       Послышался странный хлюпающий звук, друзья в тревоге оглянулись. Гермиона тоненько взвизгнула, Рон вскочил с места и перебежал на другую сторону стола, подальше от угла, где стоял большой бочонок — они его сперва не заметили. В бочонке копошились какие-то червяки по футу длиной, белые и скользкие.       — Что это, Хагрид? — спросил Гарри, откладывая печенье.       — А, просто гигантские личинки.       — И кто из них вырастет? — спросил Рон со страхом.       — Никто из них не вырастет, — проворчал Хагрид. — Я их скормлю Арагогу. И вдруг он разрыдался.       — Хагрид! — Гермиона бросилась к нему, обежав вокруг стола, чтобы не приближаться к бочонку с личинками. Она обняла вздрагивающие плечи Хагрида. — Что случилось?       Великан выглядел очень расстроенным, и сердце Гермионы разбивалось на части.       — Он… он… — всхлипывал Хагрид. Слезы ручьями текли из его черных, как жуки, глаз. Он вытер лицо фартуком. — Он… Арагог… Кажись, он помирает… Все лето хворал и никак не пойдет на поправку… Прямо не знаю, что со мной будет, если он… если он… Мы с ним так долго были вместе…       Гермиона погладила Хагрида по плечу, явно не зная, что сказать. Арагог был очень крупным (и это преуменьшение) пауком. Привязанность Хагрида, по рассказу Гарри и Рона, чуть не стоила последним жизни на втором курсе.       — Мы… мы можем чем-то помочь? — спросила Гермиона, борясь с собой и стараясь не обращать внимания на Рона, который строил отчаянные гримасы и судорожно мотал головой. Она понимала, что копает яму им всем, однако чувство вины было сильнее.       — Навряд ли, Гермиона, — захлебнулся Хагрид в напрасной попытке унять поток слез. — Ты понимаешь, родичи его… Детишки Арагоговы… Они стали какие-то странные с тех пор, как он захворал… Беспокойные какие-то…       — Да, мы тоже с этим сталкивались, — еле слышно прошептал Рон.       — Сдается мне, сейчас никому, кроме меня, не стоит подходить близко к их колонии, — закончил Хагрид и громко высморкался в фартук — Но все равно, спасибо, что предложила, Гермиона… Это так много для меня значит…       После этого атмосфера заметно разрядилась.       — Я ж так и знал, что вам не впихнуть меня в свое расписание, — проворчал он, наливая им еще чаю. — Даже если бы вам всем выдали маховики времени…       — Теперь это невозможно, — сказала Гермиона, чувствуя, что вновь оправдывается. — Мы их все разбили, когда были летом в Министерстве. Об этом писали в «Ежедневном пророке».       — А, ну вот, — сказал Хагрид. — Никак вам было этого не успеть… Вы уж меня простите… Понимаете, просто я малость расстроился из-за Арагога… Ну и подумал, может, профессор Граббли-Дерг вас лучше учила…       Тут все трое принялись категорически, хотя и не совсем искренне уверять Хагрида, что заменявшая его несколько раз профессор Граббли-Дерг преподает просто ужасно. В итоге Хагрид совсем повеселел и, когда стемнело, бодро помахал им на прощание.       — Умираю с голоду, — сказал Гарри, как только дверь за ними закрылась и все трое почти бегом заспешили к замку по безлюдным темным лужайкам. — А мне еще у Снейпа сегодня отсиживать, поужинать толком не успею… Он же мне назначил отработку после… Того случая.       В вестибюле они увидели Кормака Маклаггена, который пытался войти в Большой зал. Вошел он только со второй попытки — в первый раз с разбегу налетел на притолоку.       Рон злорадно расхохотался и вразвалочку двинулся следом за ним, но Гарри поймал Гермиону за локоть и потянул назад.       — Что тебе? — ощетинилась Гермиона, она догадывалась, что Гарри не просто так её остановил.       — По-моему, — тихо сказал Гарри, — Маклаггена явно кто-то оглушил заклинанием Конфундус. А он стоял прямо против того места, где сидела ты.       Догадался.       — Ну и ладно, я это сделала, — прошептала она. — А ты бы слышал, что он говорил про Рона и Джинни! И вообще, у него мерзкий характер. Видел, как он реагировал, когда его не приняли? Тебе не нужен в команде такой скандалист.       Гермиона не чувствовала угрызений совести за то, что совершила.       — Наверное, не нужен, — сказал Гарри. — Но ведь это нечестно, Гермиона! Ты же ведь все-таки староста.       — Да ну тебя, — огрызнулась она, увидев довольную улыбку на лице Гарри.       — Что вы там копаетесь?       В дверях Большого зала показался Рон и подозрительно посмотрел на них.       — Ничего, — в один голос ответили Гарри и Гермиона и тоже поспешили в Большой зал.       Гермиона с наслаждением вдохнула запах ростбифа. Она не показывала виду, но тоже была очень голодна. За столом Гриффиндора отличница вновь увидела Блэк, которая с ухмылкой смотрела на неё. Девушка постаралась больше не смотреть в сторону всезнающей брюнетки.       Но не успели они сделать трех шагов к столу гриффиндорцев, как дорогу им загородил профессор Слизнорт.       — Гарри, Гарри, вас-то я и ищу! — добродушно прогудел он, подкручивая кончики своих моржовых усов и выпятив толстый живот. — Надеялся перехватить вас до обеда! Не хотите ли вместо этого прийти ко мне на ужин? Собирается небольшая компания — так, несколько восходящих звезд. Будет Маклагген, Забини, очаровательная Мелинда Боббин — не знаю, знакомы ли вы с нею? Ее семья владеет обширной сетью аптек. Конечно же, было сложно не заметить юную Блэк, которая чудом попала на Гриффиндор. И конечно, я очень надеюсь, что мисс Грейнджер тоже окажет мне честь своим присутствием, — закончил Слизнорт свою речь, слегка поклонившись Гермионе.       Можно было подумать, что Рона здесь вообще нет, Слизнорт ни разу не взглянул на него.       — Я не смогу прийти, профессор, — сразу же ответил Гарри. — Профессор Снейп оставил меня после уроков, мне надо к нему.       — Ах, батюшки мои! — воскликнул Слизнорт. Лицо его смешно вытянулось. — Подумать только, Гарри, а я так на вас рассчитывал! Ну что ж, я поговорю с Северусом, объясню ему ситуацию. Конечно, он согласится перенести наказание на другое время. Да-да, до встречи с вами обоими! — и он поспешил прочь из Зала.       — Не выйдет у него уговорить Снейпа, — сказал Гарри, когда Слизнорт уже не мог его услышать. — Один раз Снейп согласился отложить наказание по просьбе Дамблдора, но ни для кого другого он этого не сделает.       — Ох, так жалко, что ты не можешь пойти, мне совсем не хочется тащиться туда одной, — озабоченно проговорила Гермиона. Она не хотела видеть ни Блэк, ни тем более Маклаггена.       — Вряд ли ты там будешь одна. Джинни тоже небось пригласили, — буркнул Рон, которому, похоже, совсем не понравилось пренебрежительное обращение Слизнорта.       После обеда они отправились к себе, в башню Гриффиндора. В гостиной толпился народ — почти все уже успели пообедать, но Гарри, Рон и Гермиона все-таки нашли себе свободный стол и сели. Рон, пребывавший в дурном настроении после встречи со Слизнортом, скрестил руки на груди и вперил взор в потолок. Гермиона взяла свежий номер «Ежедневного пророка», забытый кем-то на кресле.       — Что-нибудь новенькое? — спросил Гарри.       — Да не особенно… — Гермиона раскрыла газету и начала проглядывать внутренние страницы.       — Ой, смотри, Рон, тут про твоего папу… С ним все в порядке! — торопливо прибавила она, поскольку Рон в страхе оглянулся. — Здесь просто сказано, что он побывал в доме Малфоев. «Насколько стало известно, вторичный обыск в резиденции Пожирателя Смерти не принес ощутимых результатов. Артур Уизли из Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов утверждает, что поводом к обыску стала информация, поступившая от частного лица».       Гермиона с подозрением уставилась на Гарри. Перед тем, как сесть в поезд, Гарри что-то рассказывал отцу Рона.       — Ага, в смысле — от меня! — сказал Гарри, подтвердив опасения Гермионы. — Когда мы были на вокзале Кингс-Кросс, я ему рассказал про Малфоя и про то, что он хотел заставить Горбина починить какую-то штуковину. Ну, раз дома у них ничего такого нет, значит, он, наверное, привез это дело с собой в Хогвартс…       — Не уверена, Гарри, хотя, конечно, надо за ним понаблюдать, —пробормотала Гермиона, отложив газету.       Рон сидел, скрестив руки на груди, и неотрывно глядел на Лаванду Браун, которая строила ему глазки, не участвуя в разговоре и явно дуясь на них. Гермионе резко захотелось его треснуть чем-то тяжелым.       — Слушай, я не виноват, что Слизнорт пригласил нас с Гермионой на свою дурацкую вечеринку. Ты же сам знаешь: нам совсем не хочется туда идти! — вскипел неожиданно Гарри.       — Ну, поскольку меня не приглашали ни на какие вечеринки, — сказал Рон, поднимаясь, — я, пожалуй, пойду спать.       Громко топая, он скрылся за дверью, ведущей к спальням мальчиков, оставив Гарри и Гермиону смотреть ему вслед.       — Гарри! — окликнула новая охотница, Демельза Робинс, внезапно появляясь у него за плечом.       — Мне велели тебе передать…       — Кто велел? Профессор Слизнорт? — спросил Гарри.        — Нет, профессор Снейп, — ответила Демельза, и Гарри понурил голову. — Он говорит, чтобы ты пришел к нему в кабинет сегодня в половине девятого, э-э… Вне зависимости от того, на сколько вечеринок тебя приглашают. И еще он велел сказать, что ты должен будешь перебирать флоббер-червей, отделять протухших от хороших, для уроков зельеварения, и, это… Чтобы ты не приносил с собой защитные перчатки.       — Все ясно, — мрачно сказал Гарри. — Спасибо тебе большое, Демельза.       Гермиона внимательно посмотрела на друга, проговорив:       — Что происходит между тобой и Снейпом?       Гарри невольно задохнулся от возмущения:       — Что ты имеешь в виду?       — Ты себя странно ведёшь… Я просто подумала…       — Я же не спрашиваю, что происходит между тобой и Блэк, — довольно яростно произнёс Поттер. — Спокойной ночи.       Гарри поднялся с кресла и отправился в спальню, оставляя Гермиона одну, потирающую от усталости виски. Этот день был очень сложным.