Волчонок

Два дня спустя после разговора с Р’Глор, Джон Сноу

       Человек ко всему приспосабливается. Если раньше я думал, что раз я попал в плен к железнорожденным — для меня все будет кончено, то теперь ничего, привык. Время неумолимо шло вперед. Одичалые, после того как увидели бессознательную старуху возле меня, ничего не сказали, лишь странно на меня посмотрели и переглянулись между собой. С тех пор какие-либо разговоры между нами прекратились. Ванесса все настойчивей требовала сказать, чем же меня наградить, ибо сделка с моим отцом уже почти состоялась. Знаете, неприятное чувство, когда тебя продают, как товар.       — Эй, Джон, давай отойдем, поговорим, — Гельмут возник за моей спиной почти беззвучно, чем сильно меня напряг. Об этом говорило лезвие моего клинка, почти вспоровшее ему глотку.       — О чем? — я не спешил убирать меч. Мало ли, что взбредет в голову одичалому. Он видел меня рядом с бессознательной женщиной, она в их обществе не последний человек.       — Успокойся, никто тебя не обвиняет в состоянии Мевы, у нее такое уже было. Честно сказать, парень, я сам побаиваюсь эту старую ведьму, и будь на то моя воля — давно бы ее прикончил, — Гельмут плавно, не делая резких движений, убрал кончик моего клинка от своего горла и попытался изобразить что-то наподобие улыбки. Получилось не очень. — Эх, это будет долго, хотя чего я ожидал? — устало протянул он, затем замолчал на несколько секунд. — У самого была, такая реакция, — закатив глаза, одичалый приложил руку к голове и тихо, едва слышно начал говорить.        Говорил он долго и был полностью серьезен. Если верить ему, то старуха изначально была не тем, за кого себя выдает, да и старуха ли? Впрочем, та, что может принять в себя дух бога, не может быть обычной женщиной по определению.        Десять лет назад Гельмут и вся его семья умирали от неизвестной болезни. Хворь они подцепили, как назло, почти сразу, как перебрались через великую стену. Положение ухудшали братья черного дозора, идущие за ними по пятам. И, вроде бы, одичалые скоро умрут, но не тут то было. Неизвестно откуда появилась женщина. С виду лет тридцати, длинные каштановые волосы и добрая улыбка. Она была довольно хороша собой. Но что-то в ней было не так. Ее красота завораживала, появлялось ощущение, будто ты смотришь на клинок, опасное и грозное оружие. Эта женщина была опасна. Тогда одичалые это слабо понимали, за что вскоре и поплатились.       Она предложила им сделку, главным условием которой было вхождение незнакомки в их семью на место старейшины. Взамен — спасение от болезни и дозора, или же она просто уйдет. Отчаявшийся дядя Гельмута, Ульрих, недолго думал. Ведь именно он был тогда главным в семье. Именно он принял судьбоносное решение перебраться через с тену на Юг. Именно из-за него они сейчас умирали, мужчина чувствовал себя виноватым. Неизвестная оказалась колдуньей, притом очень искусной. Она быстро поставила одичалых на ноги и привела их к Ванессе. Женщина-пират усиленно кого-то искала по всему материку. Этим кем-то оказался мелкий торговец, что вез довольно дорогостоящий груз. Это была первая цель, что Одичалые выследили для нее, но далеко не последняя. Мева все больше и больше подчиняла их себе, чему не мог воспротивиться глава их рода, Ульрих. Однажды, не выдержав оскорблений и унижений от чертовой колдуньи, он взял ее, силой, дабы показать ее место в их маленьком обществе. Несмотря на это, Мева была довольна как никогда, она улыбалась. Следующей ночью, когда они все сидели у костра, Ульриха прикончила собственная тень. Это стало поворотным событием в истории семьи одичалых.       — В общем, Джон, ее до усрачки боится вся моя семья. Ванесса-то нас отпустит, она свое слово, как ни странно, держит, но я совсем не уверен, что ведьма нас когда-либо выпустит из своих цепких рук. Не знаю, что она тебе нашептала, но слово свое я держу. Ты ведь не хочешь к отцу? — одичалый прервал свой рассказ, задав мне вопрос. Я буквально кожей ощущал, как он напряжен.       — Не особенно горю желанием. Но Ванесса сказала, что договор уже почти заключен, и я могу просить все, что угодно. Но не мое освобождение, она передаст меня Лорду Старку прямо в руки завтра на рассвете, — устало произнес я, все же эта тема больная для меня. Сколько споров я провел с упрямой пираткой!        — Мое предложение таково. Ведьма начинает восстанавливаться, но сейчас она слаба. Ты тоже маг, все видели, как ты променял магию. Убей ее, окончательно, чтобы ее магия не помогла, и я выведу тебя отсюда. На безопасное расстояние, если хочешь, могу вообще увести как можно дальше, в лесу нас никто не найдет! — в глазах старого одичалого плескались надежда и страх. Гремучая смесь. Он искренне верил в то, что говорил, и в мои силы тоже.        Тут я задумался. С одной стороны, убийство божьего посланника — не самый лучший вариант для дальнейшего диалога с ним. С другой стороны, если меня отдут отцу — все пропало. Я не знаю, что он может предпринять. Зачем поднимать такие силы для поиска бастарда, да еще так поздно? Что произошло? Возможно, я его чем-то прогневал. Хотя, тогда зачем платить за меня живого и здорового выкуп? Я слишком мало знаю Ванессу, но уверен — стоимость она назвала высокую.        — Хорошо, но сначала я с ней поговорю, где ведьма сейчас? — вернув клинок в ножны, я с интересом уставился на своего собеседника.       — Главное — долго с ней не разговаривай, она коварна! Уже сейчас она не выглядит как старуха. Помни, кого ты видел вчера, не купись на смазливую мордашку. Прошу, Джон, убей ее, — Гельмут был в отчаянии, весь образ сурового одичалого воина рушился прямо у меня на глазах. — Она в нашей палатке, — едва слышно пробормотал он после нескольких секунд молчания.        Молча кивнув, я отправился к уголку одичалых. Дошел я быстро, все же лагерь небольшой, зашел внутрь своеобразной палатки. В ней жили вместе все одичалые. Зайдя внутрь, я увидел там лишь одного человека. Точнее, женщину. Поправочка: довольно симпатичную женщину, полностью подходящую под описания Гельмута, но никак не ту старуху, что видел вчера.       — Приветствую тебя, Джон, к сожалению, сколько бы энергии я ни влил в этот сосуд, время его скоротечно. Вскоре она умрет, мир противится любой магии. Это прискорбно и сильно ограничивает возможности нашего влияния, — глаза женщины светились слабым золотистым цветом, тонко намекая, что в данный момент собственное тело ей не принадлежит.       — И я Вас приветствую, Р’Глор, — мой взгляд блуждал по палатке, то и дело натыкаясь на совершенно обнаженную женщину.       — Хм, ты знаешь, что она — древняя ведьма. И все равно, увидев ее пришедшей хоть и временно в нормальное состояние, почти истекаешь слюной, как я и думал, плоть слаба. Но это сейчас не главное. Ты должен принять предложение одичалых и убить ее, этот сосуд вскоре состарится обратно и умрет. Ей осталось от силы полчаса, не более, — голос божества был добродушным, словно он не обрекал свою служительницу на смерть        Знаете, в такие моменты я и задумываюсь, что такое мы, люди, для богов? Если один из них готов уничтожить свою верную послушницу ради меня. Назвать меня набожным человеком — это соврать, так в чем же тогда причина?       — Джон, или Альберт, мне без разницы. Твой вопрос написан у тебя на лице, малыш. К сожалению, тебе еще слишком мало лет по сравнению со мной, все твои мысли и эмоции у тебя на лице, каким бы невыразительным оно ни казалось. Что же, немного приоткрою тебе тайну, как бы прискорбно это ни звучало для тебя, но вы, люди — для нас лишь скот. Способ получения силы, не более, — голос бога, доносившийся изо рта женщины, звучал как хор нескольких десятков голосов. — Просто я и другие боги более или менее гуманны к своему скоту, чем Великий Иной. Запомни это, Джон, чтобы он тебе ни предлагал и как бы ни соблазнял, он безумен. Было время, когда он мог влиять на этот мир, его вы, люди, прозвали долгой ночью. Страшное время! — сделав маленькую паузу, он продолжил говорить, с каждым произнесенным словом количество голосов, исходивших из его рта, увеличивалось в геометрической прогрессии.        Честно сказать, я не ожидал такого ответа. Да, я понимал, что жизни людей для богов не более, чем пыль под ногами. Но сравнивать нас с домашней скотиной — это уже слишком.       — У меня мало времени. К сожалению, я больше не смогу с тобой общаться в ближайшее время. Мир противится моему вмешательству, с каждым разом все сильнее, я трачу много сил даже на этот разговор. Убей этот сосуд и используй одичалых. Двигайся в Эссос, там найдешь моих жрецов. Одна из них носит имя Мелисандра, она сможет выдержать мое присутствие в ней. Но не сейчас, не в ближайшие годы, мир защи…       С каждым словом голос бога слабел. Постепенно он перестал походить на хор из нескольких сотен голосов, и вскоре вообще замолчал. Было видно, что Р’Глор хотел сказать что-то еще, но его сил на это не хватило.        Несколько мгновений — и передо мной опять лежит старуха. Ее глаза, полные обреченности, смотрели на меня без испуга.       — Делай, что должен, — коротко бросила, она.        Наверное, обидно — вот так отдать всю свою жизнь служению божеству, и в итоге так закончить. Молча кивнув, я занес свой меч для удара.       — Прости… — это слово вырвалось из моих уст неосознанно, в тот самый момент, как клинок достиг ее шеи.        Эта первый раз за все мои жизни, когда я убиваю безоружного и обессиленного человека. Неожиданно, накатила апатия. Что дальше? Они прикажут мне убить младенца, и я должен буду это сделать? К черту, я не такая сволочь, чтобы на такое согласиться. Как бы эти гребаные небожители мне ни угрожали.       — Ты готов? Отлично, тогда выдвигаемся прямо сейчас. Остальные отвлекут пиратов, мы с тобой уйдем первыми, — Гельмут вошел в палатку примерно через две минуты. Увидев, отсеченную голову Мевы, он наконец смог выдохнуть полной грудью.        Я молча кивнул, двинувшись вслед за одичалым. Сил говорить не было. Ко мне медленно, но верно приходило осознание. Никакой я не избранный. Я обычный человек, лишь пешка в игре богов. Впрочем, и у пешки есть все шансы выжить. Главное — думать головой.