Я чувствовал тепло и уют. Эти два дня мне было настолько хорошо, что я даже позабыл про мир, существующий за стенами особняка. Только странное ощущение, будто скоро все должно рухнуть, царапало сознание.
Я видел, что Джин что-то скрывает, но предпочитал делать вид, что не замечаю, потому что он всегда сам справлялся. Он бы разозлился, если бы я стал лезть к нему с вопросами.
Тэхен тоже вел себя непривычно тихо. Он постоянно был рядом, но иногда создавалось ощущение, будто он готовится меня прогнать. Я хотел дать ему понять, что не уйду, что всегда останусь его хёном.
Я не врал и не ошибался. Просто Чонгук снова поступил непредсказуемо.
Октябрь, 12
***
На улице прекрасная погода, на плечи мягко ложится первый снег и в этот же миг тает, оставляя после себя маленькие капельки воды. Сокджин идёт по улице, и на душе у него спокойно. На вчерашнем приеме один мужчина был так сильно признателен помощи Кима, что пока благодарил его, активно пожимая руку, порвал последний белый халат беты. Он извинился по меньшей мере десять раз и всё-таки заплатил за прием в два раза больше, чтобы доктор смог купить себе новый, хотя и однократной оплаты хватило бы штук на пять. И вот теперь брюнет только подходит к магазину со спецодеждой с твердым намерением зайти внутрь, как видит пролетающий мимо внедорожник, а следом слышит визг шин. Он удивлённо оборачивается, после чего замечает, что ему навстречу идёт солидный блондин в дорогом костюме и смотрит прямо на него. Бета оглядывается на всякий случай, но поблизости ни души. — Здравствуйте, — говорит незнакомец, а Ким еле на ногах удерживается, слыша этот глубокий бархатный голос. Джин думал, что он высокий, но этот, явно альфа все же чуть выше оказывается. — Вы меня знаете? — с сомнением произносит брюнет, откровенно разглядывая мужчину перед собой. — Нет, но очень хочу узнать. Вы выглядите превосходно. А Джин выразительно свои потрепанные шмотки оглядывает, после чего взгляд обратно на альфу переводит. — Судя по Вашей одежде, со вкусом у Вас все в порядке. Проблемы со зрением? — интересуется Ким на всякий случай и тихий смех в ответ получает. — Отнюдь. Я очень хорошо вижу. — Тогда это меня пугает ещё больше. Телефон в кармане беты вибрирует, предупреждая о входящем звонке, и Сокджин поднимает трубку, продолжая смотреть в упрямые глаза напротив. Но, услышав, как Тэхен кричит в трубку о пропаже Юнги и кровавых осколках на полу, тут же бледнеет и срывается с места под взволнованные крики Намджуна. — Что случилось? — влетает он в квартиру и видит паникующего Тэ, который сам уже на грани истерики. — Тэхен, посмотри на меня, — Джин хватает за плечи омегу и ужас в медовых глазах замечает. — Я уверен, с ним все в порядке. — Я не буду без него. Где он? Почему здесь кровь? — без остановки тараторит парень, бегая рассеянным взглядом по лицу беты. — Где Юнги? Где? Почему его телефон не отвечает? Почему? Джин-хён... Где он?! Тэхен кричит уже на срыве связок, и старший его к себе прижимает. Снова вибрирует телефон, и мужчина моментально отвечает, даже не посмотрев на имя. — Да? — Сокджин, это я. — Доктор О? Что случилось? — Судя по твоему голосу, я звоню вовремя. Тэхен рядом? — Да. — Успокойся сам и успокой его. Юнги в порядке. Я обработал его раны, так что теперь все хорошо, он спит. — Но где он? В больнице? — ... У Чон Чонгука в особняке. Но он и правда в порядке. Господин Чон ему не навредит. «Пиздец» — обречённо думает Сокджин, но в голос тревоги не пускает, чтобы Тэхена не напугать. — Я понял. Омега не успокаивается ещё какое-то время, все порывается Мина увидеть, и Джин ему тра́вы заваривает, чтобы немного приглушить панику. Они сидят на кухне, разговаривают, и даже не замечают, как день проходит. Мужчина надеется, что Юнги в себя пришел, набирает номер, а Тэхен ждёт. Только трубку берет не омега. Чонгук здоровается, вежливо даже, о состоянии парня сообщает, но на просьбу Джина его увидеть отказом отвечает. Бета настаивает и слышит тишину. Альфа звонок сбросил. — Вот же скотина, — бурчит тихо под пристальным взглядом Тэ. — Думаю, завтра он вернётся домой, так что не вздумай прогулять школу ещё раз. Я разбужу тебя, как пойду на работу, а теперь спать. День был тяжёлым. Они расходятся по разным комнатам, только оба уснуть не могут. Их разъедают мысли о Юнги, и на краю сознания каждого — воспоминания о сегодняшних встречах. Тэхен думает, что Хосок вконец обнаглел, и СМС ему набирает, приехать приказывает. В ответ тишину получает. Он телефон на тумбочку отбрасывает и в одеяло кутается, на звёздное небо из окна смотрит, а в голове мысль мелькает, что Юнги давно про свой страх не говорил. Перестал бояться? За этими мыслями Ким не замечает, как глаза его закрываются, и сознание улетает в мир грез. Этой ночью Хосок приезжает к дому своего наваждения и на окно смотрит, не звонит, не сообщает о своем визите, просто наблюдает за темнотой в квартире. Тэхен просыпается посреди ночи от странного чувства и одинокий силуэт замечает у подъезда. Фыркает недовольно, но уснуть больше не может. Он свет не включает и сам в ответ смотрит осторожно, чтобы не заметил. Хосок уезжает около шести утра, чтобы рассвет не застать, и омега на телефон СМС получает: «Не смог приехать, на задании был» Он улыбается невольно и засыпает на последний час, пока Джин не разбудил. А бета и сам не выспался, ходит по дому как привидение, через силу на работу собирается. Он всю ночь думал о том, как от Чонгука избавиться, как вернуть Юнги, и как сделать так, чтобы все эти монстры от них отстали. Такое чувство, будто им здесь медом намазано, облепили двух бедняжек омег и нервы мотают. Джин даже подумал о том, чтобы богача того поднапрячь, только они навряд ли ещё встретятся, ведь Ким сбежал, даже номер не оставив. А кто он такой, чтобы ради него у магазина выжидать? Только бета после работы все же бежит в нужный магазин, чтобы до закрытия успеть, и знакомый автомобиль видит. Сегодня брюнет выглядит куда более ярко и привлекательно, чем вчера, поэтому и чувствует себя уверенней. Он заходит в магазин, игнорируя мужчину, и с улыбкой обращается за помощью к консультанту, под пристальным взглядом идёт к отделу медицинских халатов, выбирает подходящий и к кассе подходит. — Вы врач? Снова раздается этот невероятный голос над ухом, а бета просто расплачивается с кассиром и выходит из магазина. — Мое имя Ким Намджун, — говорит мужчина, преследуя брюнета, и Джин замирает. Ромо. Он просчитывает риски для себя и всей его семьи, а после — оборачивается. — И что это должно мне дать? — старший подходит ближе и в глаза смотрит. — Не думаю, что Вы знаете меня, но я довольно состоятелен. — Хотите меня купить? — бровь вздергивает. — Всего лишь хоть как-то впечатлить. — У Вас не выходит. Я и сам неплохо зарабатываю. — Я вижу, — соглашается Намджун и на машину указывает. — Позволите Вас подвезти? — Вы на мафию похожи, — кивает Джин на охрану, но все же идёт к машине, в голове планы строя на состояние и влияние этого человека.***
Тэхен в школе выслушивает море упрёков от учителей за пропуски, но получив липовую справку о болезни, все недовольства застревают в горле преподавателей, а вместо них сочувствующий взгляд появляется. Ким еле досиживает до конца уроков, пару таблеток успокоительных глотает, мягко от Дэхана отвязывается и, не заметив у ворот Юнги, в одиночестве домой идёт. Когда омеги дома не оказывается, парень проходит в его комнату, на кровать ложится и номер набирает. Они говорят по телефону минут двадцать ни о чем, но Тэхен понимает одно — сегодня друга ждать не стоит. Этой ночью он в свою комнату не возвращается, а на вопросы Джина отвечает вяло. Старший тоже рассеянно выглядит, все в своих мыслях пропадает.***
Юнги уже вторую ночь проводит в особняке Чона только с ним вдвоем. От голода их спасает доставка еды, а от скуки разговоры и поцелуи. Им бы вечно так друг с другом, и не надо больше ничего, только у Чонгука клан, обязанности, а у Мина любимая семья за стенами. Оба понимают, что лишь время тянут, но ещё хоть ночь на друг друга выделяют, даже минуты не теряют, в объятиях растворяются, все сон отогнать пытаются, разговорами тишину разрушают. — Когда я узнавал о тебе информацию, меня поразило то, что ее крупицы, — говорит Чон, перебирая белоснежные волосы омеги. — Про больницы понятно, Ким Сокджин какой-никакой врач. Ну, а образование? — Я не получал образования, — мурчит блондин, млея от прикосновений. — Домашние учителя? — предполагает старший. — Нет, тогда у нас не было на это денег, — парень чувствует, как рука в его волосах замирает. — То есть, ты не знаешь даже школьную программу? — альфа удивлённо заглядывает в лицо Мину. — И даже нигде не работаю, — открывает глаза Юнги и приподнимается на локте. — Так себе кандидат на звание хорошего жениха, да? Джин меня даже иногда в шутку принцем называет. Мол, сижу у него на шее и ничего не делаю. А я бы хотел, только он сам не даёт. — Есть причины? — Даже я не знаю, что у него в голове, — парень укладывает голову обратно на грудь мужчины. — Ну, я не совсем глупый. Читать, считать и писать меня научил сам Джин ещё в поместье, а остальное... Я узнавал то, что мне было интересно из книг в библиотеках. А когда у нас появились деньги, и для Тэхена наняли учителей, я тоже слушал некоторые интересующие меня предметы. — Например? — Мне нравилась история искусства. Особенно художественного. У одного русского писателя есть книга «Воскресшие боги. (Леонардо да Винчи)». Так вот, в ней автор через описание работ Леонардо даёт описание его личности, он читает чужие штрихи и даже сравнивает этого великого художника с... — Тебе и правда нравится искусство, — улыбается Чонгук. — Могу предоставить один холст, — кивает в сторону белой стены. — Для меня? Но я никогда не рисовал что-то крупное, только мелкие наброски в тетради. Доверишь мне стену? — удивлённо смотрит омега на Чона, который явно наслаждается ситуацией. — Ну, если выйдет сильно плохо, я ее закрашу, — хмыкает он и получает подушкой по лицу. — Ладно, не дуйся, — говорит нежно, пытаясь развернуть к себе обиженку. — Юнги~ Юнги-я — трясет младшего за плечо, а тот еле сдерживается, чтобы не развернуться, улыбается. — Дурашка... — Сам такой. — Ну, Юнги, расскажи что-нибудь ещё. Мне интересно, кто ты. Чон слушает пару мгновений тишину, продолжая тормошить парня за плечо, и омега все же подаёт голос. — Я – никто, — вдруг говорит Мин серьезно, и альфа останавливается, но руку с чужого плеча не убирает. — Меня не существует в мире бумаг, поэтому и найти сложно. Практически невозможно, но Хосок удивительный. — Он тебе представился? Обычно он этого не делает. — Нет, просто его я тоже помню. Угрюмый мальчик, вечно следующий за братом. Только ему не говори, хорошо? — Ладно, — Чонгук возвращается к прежней теме. — Так что там с бумагами? — Я родился не в больнице, поэтому нигде мое рождение засвидетельствовано не было. Позже меня забрал господин Пак и дал имя Ким Мёнсу. Он просил называть его отцом, но почему-то дал другую фамилию. — Странно. — Нет, я думаю, это правильно. И я рад, что не имею отношения к этой семье. Когда мы с Джином сбежали, я узнал, что никакого Ким Мёнсу официально не существует, Хантэ не стал заморачиваться с документами. Тогда меня просто зарегистрировали под именем, которое я выбрал сам. Вот и все. История проста. — Но почему ты сбежал из богатой семьи, если ее глава был тебе как отец? Юнги молчит, и воздух вокруг тяжелеет. — Это от него ты прячешься, — понимает Чон, и уже злость на старшего Пака чувствует. Он не знает всей правды, только Мин просто так прятаться не станет, никто не станет так явно и отчаянно избегать того, кто ему ничего не сделал. — Если ты там жил, то должен знать Чимина, верно? — переводит тему альфа, вспоминая об омеге. — У него скоро День рождения, — в голосе улыбка слышится. — Уже девятнадцать. Совсем взрослый. — Пойдешь со мной на прием в честь этого события? — С ума сошел?! — пораженно вскакивает блондин. — Ты рассказывал, что сбежал в девять, а Чимину тогда и вовсе только семь исполнилось, верно? — Да, но... — У тебя крашеные волосы и другое имя, не думаю, что кто-то из них узнает тебя, так чего ты боишься? Юнги понимает все, что хочет сказать ему альфа, но страх прошлого не даёт просто взять и согласиться. Омега очень хочет увидеть Чимина, обида на которого прошла уже много лет назад, хочет побывать на подобном приеме хоть раз и в глазах Чонгука трусом выглядеть не хочет. Но все равно страшно. — Я буду рядом. — И кем я там буду? — предпринимает последнюю попытку отказаться блондин, прекрасно понимая, что он просто безродный пес. — В качестве кого? Может, твоего партнёра? — Ну, с этим будут определенные сложности, но я хочу, чтобы ты его увидел, — настаивает мужчина. — Он очень красивым вырос. — Он всегда был красивым, — с уверенностью говорит Мин и сдается под нежными поцелуями. За пару дней, что Юнги провел в доме Чонгука шумиха по поводу помолвки последнего почти улеглась, поэтому когда парень вернулся к себе, мир уже пришел в состояние спокойствия. Дни потекли своим чередом, а жизнь Мина вернулась в прежнее русло. Утром он прибирал дом, так как тренировки пришлось ограничить из-за руки, затем готовил себе обед, перекусывал и шел в библиотеку. Омега читал книги по искусству, попутно делая наброски эскизов в новеньком альбоме, который мужчина ему подарил, и когда подходило время, шел встречать Тэхена. Он провожал Кима до дома, слушая его рассказы из школы, готовил ужин на троих, и парни вместе дожидались с работы бету. Сейчас Мин в очередной раз стоит у плиты, помешивая кусочки мяса на сковороде, и чувствует на своей талии теплые руки. — Юнги-хён, — шепчет Тэ, кладя голову старшему на плечо и носом в шею утыкается, вдыхая такой любимый аромат сирени. Блондин откладывает лопатку в сторону, накрывает мясо крышкой и в объятиях друга разворачивается, ещё ближе оказывается, снизу вверх смотрит и черных волос пальцами касается. Младший льнет к нежной руке и глаза прикрывает. — Тебе идёт, — говорит Юнги с улыбкой. — Очень идёт этот цвет. Мне нравится. А Тэхену большего и не надо. Ему бы просто стоять так со своим Юнги вечность, обнимать тонкую талию и хрипловатый голос слушать. Только вновь приходит Сокджин и весельем своим разбавляет их компанию, хватает Тэ за шею и тащит в ванную руки мыть, потому что на весь дом едой пахнет, а он голодный с работы. Сегодня за ужином Мину звонит Чонгук и сообщает, что заедет за ним через пятнадцать минут. Омега удивлённо на Кимов смотрит и передает его слова. Джин протестует, но Тэхен своим «пусть едут» систему старшего ломает. — Куда мы едем? — спрашивает Юнги Чона уже в машине. — Выбирать тебе наряд. — Но все магазины скоро уже будут закрыты, да и я не брал с собой столько денег, — переживает блондин. — Тебе платить не позволю. — Поэтому мы заедем кое-куда по пути, а насчёт магазинов не волнуйся, — уверенно говорит альфа и педаль газа сильнее выжимает. Подъезжая к офисному центру, Юнги уже знает, за чем конкретно они едут. Мужчина просит подождать в машине и заходит в квартиру, а собрав с дивана все конверты в сумку, выходит из здания и садится в автомобиль, бросая свою ношу на заднее сидение. — Думаю, они ждали именно этого момента, — Чон заводит двигатель, и они выезжают на дорогу. — Если ты вдруг опять волнуешься за кошку, то за ней смотрит охрана. И Юнги отворачивается к окну, чтобы улыбку спрятать. Они останавливаются у огромного салона с разнообразной одеждой, и омега чуть рот не открывает от ее количества. Их пропускают внутрь здания и табличку на «закрыто» меняют. — У меня нет столько денег, — отдергивает руку Мин от пиджака, на котором увидел ценник. — Ты хоть раз в конверт заглянул? — усмехается альфа. — Ты можешь половину этого салона выкупить. И как раз этим мы и займёмся. Этим вечером, переходящим в ночь, Чонгук заставляет Юнги перемерить по меньшей мере сотню нарядов, но так ни на чём и не останавливается. — Я устал, — стонет омега, принимая очередную блузку от девушки, которая помогает ему с подбором. — Тогда это последний вариант, — кивает мужчина, сидя в удобном кресле напротив примерочной. — Но тебе же ничего не понравилось, — не понимает Мин, хотя вся эта одежда очень даже шла ему. — Разве я сказал, что мне не понравилось? — Что? Но... А как же это «дальше», — передразнивает Юнги Чона. — Все, что ты надевал, мы берём. Мне нравится смотреть на тебя в красивой одежде. Хотя без нее ты ещё лучше, — усмехается альфа и впервые видит смущение на вечно спокойном лице. По дороге домой омега ворчит на некоторых наглых личностей с фамилией Чон, но в квартиру счастливым заходит. Все покупки Чонгук отправляет в офисное здание под охрану Сии, а сам, попрощавшись с Мином долгим поцелуем, уезжает в сопровождении ещё двух автомобилей. Этой ночью у него много дел.***
Подвал под домом клана как всегда наполнен запахом сырости и гнили. Большинство камер теперь пусты, хотя раньше крики отчаяния и боли были слышны отовсюду. Чонгук спускается по лестнице в сопровождении брата и пары охранников, звук шагов эхом отдается даже в самом дальнем углу и единственного обитателя этого места в ожидании дыхание затаить заставляет. Альфа проходит меж пустых клеток медленно, хочет жертву свою до истерики довести, но подойдя к нужной, разочарованно цокает. Решетку приказывает отпереть. — Выглядишь довольно бодро для трупа, — рук из карманов брюк не вытаскивает, ботинком чужое лицо поддевает и на свет поворачивает. — Отец. Мужчина лежит на боку, ржавыми цепями к стене прикованный, из одежды на нем только тряпки из прошлого века, а в камере вонь стоит невозможная. Вся охрана уже давно через платки дышит, Хосок морщится невольно и взгляд отводит, а Чонгук даже улыбаться умудряется, ему нравится такая картина. — Неделя прошла, — холод в голосе Чона пробирает сильнее, чем вся атмосфера вокруг. — Так мы будем говорить или продолжим играть в доктора? — протягивает руку, и бета ему в ладонь нож вкладывает. Альфа чужую кисть на полу фиксирует и лезвием большой палец придавливает, последний оставшийся на левой руке. Минджун хрипит беспомощно, но языком шевельнуть не может. Он не ел уже почти три недели, поэтому даже глаза открытыми держать приходится с огромным трудом. — Что-то сказать хочешь? — с интересом наклоняется брюнет к отцу, но вместо слов только жалкий сип слышит. — Ты расскажешь, где спрятал печатку клана? Мужчина в ответ глазами моргает, и альфа на ноги поднимается. — Сделайте так, чтобы он мог говорить, — приказывает Чон охране, после чего замахивается и бьёт ногой по лицу старика. — Не сдержался. Чонгук безразлично разворачивается и на свет выходит, на свои туфли смотрит. — Все кровью заляпал, — говорит и протягивает руку к ничего не понимающему охраннику. Хосок на платок кивает, и мужчина, спохватившись, двумя руками подаёт боссу нужную вещь. Тот берет ткань, вытирает с обуви чужую кровь и обратно отдает. Минджун приходит в себя только через три дня, выкладывает сыну нужную информацию и надеется на то, что тот его отпустит, только Чонгук в лицо ему смеётся, что мертв официально Чон Минджун, нет его, что гнить ему в этой камере до конца дней своих, и не поможет никто. Тогда старик с криком бросается на брюнета, но оказывается избит до полусмерти. Младший смотрит на отца с брезгливостью во взгляде и вспоминает, как когда-то и правда боялся этого ничтожества, до последнего против подняться не рисковал. — Раньше думал, что мать тебя любила, отец, — говорит он на прощание. — Только теперь думаю, что невозможно это — любить такого монстра. И меня ты хотел воспитать таким же, но я ещё хуже вырос. Тебе хватило подозрений, чтобы убить мою мать, я же не убью тебя за нее. Ты будешь жить в этой камере под постоянным присмотром, пока не подохнешь как крыса. Чон Минджун умрет через три месяца от неизвестной причины, но никому уже до этого дела не будет, потому что другие события захлестнут этот дом. Один лишь Хосок будет знать правду, потому что лично еду отравит, чтобы отец больше не мучался. И это будет его первое убийство.***
На часах восемь вечера, за окном довольно темно, как и во всей комнате, Тэхен смотрит на капли дождя на стекле и думает, что чего-то не хватает. Он берет в руки мобильный и входящие проверяет. Пусто. — Сам он встречу назначает, как же, — ворчит Ким, и отбрасывает телефон. — Лжец. Раздается стук, и дверь в комнату открывается, пропуская свет и Юнги. На губах младшего невольно улыбка появляется, и он ночник рядом с кроватью включает, чтобы омега не споткнулся по пути. Мин проходит к кровати друга, садится рядом и молчит. Тэхен не торопит, даёт старшему с мыслями собраться, только за руку осторожно берет, пальцы со своими переплетает и голову на его плече устраивает. Этим вечером Юнги рассказывает Киму то, о чем никогда даже не заикался, он говорит о прошлом. Вспоминает Чимина, его папу и Хантэ, все как есть говорит, ничего не скрывает, а потом полночи Тэхена от убийства отговаривает. — Так значит, я замена этому Чимину? Даже возраст один, — вздыхает позже брюнет и подзатыльник получает. — Ты – моя головная боль, мое самое счастливое счастье и мои самые горькие слезы. Я люблю тебя, Тэхен. Люблю, слышишь? И омега виновато кивает, крепко-крепко друга обнимая. — Я не смогу без тебя, хён. Я всё на тебя поменяю, всех предам и только с тобой останусь. Ты же не прогонишь? — с надеждой смотрит. — Я тебя любым приму, — крепче к себе прижимает и в висок целует, только Тэхен к губам тянется, касается их слегка, а Юнги по привычке верхнюю плотнее обхватывает, в себя втягивает и языком по ней проводит. Ким дышать боится, чтобы не спугнуть блондина, его впервые целуют, и это так приятно оказывается. Мин ладонь заводит другу за голову и в темных волосах путается, ближе прижимает, прикусывает нежно и язык внутрь проталкивает. У младшего в голове фейерверки взрываются, он покалывание в кончиках пальцев чувствует и лишь раскрывается больше, за Юнги повторять пытается. Блондин полностью на колени к другу перелазит, голову его чуть в сторону наклоняет и глубже целует, невольно возбуждение ощущает. Дышит чаще, но ответного не чувствует, отстраняется, а младший судорожно воздух глотает. — Дыши носом, — произносит Мин и снова к чужим губам припадает, больше не осторожничает. Он Кима в грудь толкает, на подушки укладывает и сверху устраивается, под домашнюю футболку рукой забирается. Водит по горячей коже, а губами ниже спускается, небольшой кадык ими обхватывает и чуть прикусывает, гортанный стон вырывая. Юнги от футболки этой совсем избавляется и поцелуями по ключицам проходится, до сосков добирается, губами обхватывает и языком играется. Тэхен уже молчать не может, но все же руками себе рот закрывает, а Мин ещё сильнее посасывает, младшего с ума сводит. Он шорты его с трусами приспускает, рукой входа касается, а там мокро уже, и брюнет невольно о Юнги трётся, непонятно что получить хочет, он даже, кажется, в течку так возбуждён не был, как сейчас. Ким хватает друга за лицо и на себя тянет, снова поцелуев просит, а блондин не отказывает, целует сразу глубоко и белье совсем с омеги стягивает. Он ноги его раздвигает и между ними садится, руками по груди проводит, снова соски царапает, но поцелуя не разрывает, заставляя брюнета молить о разрядке. Мин ануса омеги пальцами касается и один внутрь проталкивает, он скользит свободно, а Тэхен даже не замечает, только больше просит, и Юнги даёт. Он сразу два добавляет и нежные стенки раздвигает, а Ким стонет от непривычной боли и наслаждения. Блондин пальцы глубоко не толкает, лишь знакомит младшего с новыми ощущениями, самому насаживаться говорит, и Тэхен слушается, выполняет все, о чем бы омега его ни попросил. Мин одной рукой вход брюнета разрабатывает, а другой то грудь ласкает, то бока крепче сжимает, он сам на пределе, но с себя даже одежду не снимает, только Киму показывает, как хорошо может быть с кем-то. Юнги слышит, как учащается дыхание младшего и движение руки ускоряет, языком ниже спускается и небольшой член омеги полностью заглатывает. Чувствует, как на его макушку ладонь ложится и в кулак сжимается, темп увеличивая. Тэхен стонет нетерпеливо и кончает в рот Мину, отдышаться не может. Он подскакивает к блондину, задумчиво рассматривающему свои пальцы, и целует его отчаянно, свой вкус на языке ощущая. Юнги отвечает спокойней и через пару секунд разрывает поцелуй. Подаёт парню его одежду и к уху подбирается, «С альфой ещё лучше» шепчет, только Ким не верит, что лучше вообще может быть. Старший целует Тэхена в кончик носа, улыбается, на вопрос «А ты?» отвечает простое «Уже», а брюнет нижнюю губу с силой закусывает и слезы не сдерживает. Юнги обнимает парня нежно и ребенком называет. Они засыпают вместе под одним одеялом, а пришедший уже не только с работы Сокджин даже не замечает ничего, лишь в комнату свою проходит и устало на кровать падает. Он ходит по тонкому льду. Следующим вечером Юнги уходит невероятно красивый, предупреждая, что вернётся только утром, и Тэхен не выдерживает, звонит бете. Он слышит усталый голос на том конце и все резкие слова проглатывает, встретиться предлагает, а Чон будто силами наполняется, веселеет сразу и соглашается, не раздумывая. Он рискует и Кима к себе приглашает, а тот на удивление не отказывается, даже насмешки в голосе Хосок не слышит. Тэхен приезжает сам на такси по названному адресу и в серую квартиру проходит, собой ее разбавляет. Молча идёт к панорамным окнам в пустой гостиной и вниз на огни смотрит. — Давай этой ночью пить горячий какао, смотреть на сверкающий город под окнами высотки и говорить о том, как мы любим друг друга? — оборачивается вдруг Тэхен, сбивая с толку бету, у которого внутри от таких слов затаилась надежда. — Я буду красиво врать, а ты — говорить правду, — заканчивает свое предложение Ким, подходя вплотную к Хосоку, и ждёт. А Чон смотрит пару мгновений на младшего, ловит его взгляд, в котором шутки не видит, и просто устало усмехается, обвивая руками талию омеги и притягивая его ещё ближе к себе. Он осторожно касается своим носом кончика носа младшего и выдыхает тому прямо в губы: — Давай. Только у меня какао нет. Эта ночь для них проходит сумасшедше. Хосок удивляется истинной сущности Кима, когда до постели доходит, но лишь сильнее облизывается. Он до желанного тела добирается и наслаждается им сполна, Тэхен позволяет. А омега думает, что с Юнги все же лучше, потому что эмоции тогда захлёстывают с головой, но от беты не отстраняется, даже крепче к себе прижимает и яростней целует. Он навстречу нетерпеливым толчкам подаётся, все больше почувствовать стремится, и Хосок даёт ему ещё. Ким в глазах напротив такую жажду видит, что его самого ведёт. Он не сдерживает стоны и крики, наполняет ими всю эту серую квартиру, царапает ногтями спину беты и пол красным украшает. Чон боготворит омегу, а Тэхен думает, что если Юнги его больше не коснется, то Хосок станет его постоянным утешением. Ким засыпает в объятиях беты, в его постели и с его чувствами внутри.