«Танцующий призрак». I. Из праха прошлого...

      Коноха была в руинах, мы же находились в одном из районных пустырей, где образовался кратер. Его образование для меня было загадкой, так как мы прибыли уже в разрушенную деревню. Руины, что были вокруг ещё не совсем являлись таковыми. Я имею в виду, что мы были в самой разрушенной части деревни. Нам повезло, как и всегда это бывало, правда, по разным причинам. Но сейчас та самая удача была действительно кстати… Противником был мужчина средних лет, с толикой безумства и чего-то неуловимо опасного. Глаза были зелёными, темнее, чем у «лобастой» тупицы, что привязалась к Саске и должна быть с ним и Нару в команде. По общей задумке, в качестве балласта. Но оставим эту лирику и вернёмся к насущному. У него были чёрные волосы с зеленовато-серебристым оттенком. Резкие, угловатые черты лица, что придавали ему шарм безумца и доходяги, которых я не очень хорошо воспринимала ещё с прошлой жизни. Худощавое на вид тело только усиливает эффект безумства с совокупностью его прически, как у Шикамару, только волосы длинные, и чёлка немного падала на глаза, самую малость.       Ребят парализовало, а у меня эффект паралича уже спал, так что, в принципе, я двигалась уже свободно. При таком раскладе мне было легче, так как я уже могла сражаться, однако друзей вырубили, что значит, придётся сражаться едва ли в одиночку. Хотя вон: вижу, Саске у нас проснётся совсем скоро и сможет помочь. Его так вырубили, просто приложив и тем самым дав ему время, так скажем, отдохнуть. И получается, что мы стояли друг напротив друга с тем придурком. Одними глазами он смеялся мне в лицо, а его радужки словно сияли красным, но не от шарингана, а от небывалой злобы и нетерпения. Я первой бросилась на него, не отдавая себе отчёт в собственных действиях — этот человек разрушил мой дом, чуть не убил моих друзей, и я не могла оставить его в здравии. Только подумав об этом, голос программы в голове вновь зазвучал, чуть осаживая меня. Плюс выплыло окно задания, которое я получила чуть ранее, немного остудило мою голову, но далеко не успокоило. — [Сначала Вы должны допросить противника.] — Чёрт, — вырвалось у меня после услышанного.       К сожалению или к счастью, останавливаться я не собиралась — лишь ускорилась, активируя шаринган. Подлетев к нукенину и нанеся несколько ударов в область живота кунаем, что незаметно даже для себя вытащила из подсумка, уже собиралась вновь отойти на безопасное расстояние, как в моё лицо с чудовищной силой врезался его кулак. Моё падение оказалось неизбежным, и лишь огненный шар, который я успела сделать чуть ли не в последний момент, смог спасти мою жизнь. Нукенина только чуть обожгло, а жаль — было бы лучше, если бы техника нанесла ему больше урона. Видимо, в виду возраста и объёма чакры, сила и контроль немного ещё хромали и на обе ноги сразу, в результате чего техника вышла немного слабой для такого мерзавца, как он. И почему-то я подумала, что Хидан был ещё адекватным персонажем, нежели псих, что бьёт детей ради собственного удовлетворения. — Хэй, мелкая, ты серьёзно посчитала, что простая скорость способна позволить тебе убить меня? — кажется, он даже не разозлился, но лишь рассмеялся, развеселившись. После его действий моё сердце взорвалось негодованием от этого противного, скрипучего смеха. — Я оторву твоё мерзкое лицо вместе с этой улыбкой, слышишь?! — закричала я, неосознанно провоцируя его на атаку. — Я убью тебя, чего бы это не стоило! — Разве можно такой маленькой девочке говорить такие плохие слова, а? — он, выпрямившись, поманил меня рукой к себе. Да как он смел? — Подойди, попробуй ударить меня, и на этот раз я не буду так снисходителен. — Система, — шепнула я, — какие у меня есть техники в ассортименте? — [Ничего, что смогло бы уничтожить врага подобного уровня быстро. Вам придётся использовать много чакры.] — сообщила мне система печальную новость. — Что ж, — я даже слегка улыбнулась. Это было плохая мысль, но ожидаемая. — Тогда включи музыку погромче, чтобы все услышали — сейчас я буду танцевать.       Музыка включилась по моему зову да на всё поле боя, что меня немножечко так раззадорило. Как давно я не слышала этих мотив, знакомых ещё в прошлой жизни. — Что это за звук? — он порядком испугался — порой я даже забывала про отличия этого мира от… того. — Можешь считать, что это, — я ринулась на него, поистине танцевальными движениями уходя от запущенных в меня сюрикенов, — твой реквием!       Я подлетела к нему, хотела ударить в голову, но он технично защитился, сразу переходя к контратаке, пиная меня в подбородок. Челюсть чуть хрустнула, но это не помешало мне, используя тайджицу, зарядить ему прямо в живот. Он отлетел в сторону, кашлянув кровью, упал, но под моими ногами в тот же момент затряслась земля, заставляя и меня уйти. Я отпрыгнула, и мощный поток земли хлынул вверх, превращаясь в пыль. Она застилала всё вокруг, не позволяя мне нормально видеть. Неплохая идея для такого идиота, как он. Однако от меня так просто не уйти. Сложив печати, вокруг себя я образовала огненный круг, отпустила, и всполохи пламени отлетели на хорошее расстояние. Главным сейчас было — не задеть друзей, а там справимся как-нибудь.       Противник, видимо, почувствовал неладное, а потому напал сверху, пусть уклоняясь от огня, но попадая под мой удар — не полный дурак, но всё равно. Я, ударив врага по лицу, легко бросила его на землю, приставляя кунай к горлу. Надежда была, честно. Можно было сразу всадить кунай в его шею, прямо сейчас. Жаль, нужно было выполнять это дурацкое задание, которое ни к чёрту выдало мне пункт о допросе. Не проще его было убить, а после к Яманако отправить? Или кто там работает с памятью трупов? Не поверю, что нет техник, помогающих считывать память с мертвецов, кроме их воскрешения, так что можно было наплевать, но, увы и ах, я не могу. Это наводит тоску и угнетение, что даже не знаю. — Какого чёрта ты здесь забыл, а? — я резанула его кожу, заставляя удостовериться в решимости и твёрдости моих намерений. — Я… — его глаза забегали, судорожно ища выход, — я… Мне нужен Наруто Узумаки. — Зачем тебе простой ребёнок? — громко спросила я, меняя положение, чтобы коленом прижать его руку к земле. Теперь у него не было и шанса на атаку или технику, которую я не смогу заметить и предотвратить. В любом случае, что бы он ни делал, я первой смогу нанести убийственный удар в шею. — Мне нужен не он, а тот, кто в нём, — сказал он, надеясь на то, что я всё-таки отвлекусь. — [Пункт «Допрос» выполнен. Остался пункт «Справиться с противником».] — Умничка, — я противно улыбнулась, буквально упиваясь его страхом, — а теперь давай решим, что с тобой делать. Ты чуть не разрушил полдеревни, чуть не убил моих друзей, и что, ты думаешь, я должна с тобой, уродом, сделать? Надо было думать, прежде чем нападать на нас.       Мы молча смотрели друг на друга с минуту, пока я не услышала такой не нужный сейчас голос сзади. — Лучше не двигайся, мужик, — обратился Саске к нукенину, которого я держала, — она и правда может убить. — Саске. Я рада, что с тобой всё в порядке, но позови взрослых, — противник, вроде как смерившись со своей участью, лежал неподвижно, а потому я грозно посмотрела на Учиху. Зря, лучше было бы, если бы я сразу всадила кунай в его горло. Проблем бы лишних не было, но куда мне знать об этом конкретно в данный момент? — Сейчас. Только скажи, что ему нужно, — не унимался Саске. — Неважно. Мы не справимся с ним, позови взро… — в моих глазах на секунду потемнело, и я почувствовала, как меня сильно оттолкнули.       Через миг я вновь открыла глаза, взвыв от боли — из моего бедра почти на половину торчал кунай. Крови было немного, но вот боль словно разъедала всё тело так, что меня начало тошнить. Надеюсь, оружие не было ядовитым. Я собралась с мыслями и, вытерев слёзы боли, оценила обстановку. Скорее всего, я была без сознания не меньше половины секунды, и у нукенина было полно времени, чтобы сбежать, но он этого не сделал. Он, видимо, сразу напал на Саске, и сейчас они сражались; Учиха уже был в плохом состоянии, а потому мне пришлось, даже не задумываясь, вырвать, вскрикнув, кунай из ноги и приступить к лечению. В нём я не разбиралась от слова совсем — рыба у меня чуть не сгорела, — но сейчас остановить кровь и закрыть рану я смогла. Парадокс.       Поднявшись, я под влиянием адреналина понеслась на врага — я не хотела быть слишком жестокой, но теперь я готова была оторвать ему парочку конечностей, чтобы, наконец, остановить его. Я подпрыгнула за его спиной, в прыжке же ударила здоровой ногой, отбрасывая противника в сторону и, наконец, позволяя Саске ударить его по лицу. Он отскочил в сторону, рефлекторно поправляя челюсть. Его глаза снова забегали в раздумьях. Это не было хорошим знаком изначально и всегда. Но всё равно, откуда не пойму, была уверенность, что мы победим, даже если наши тела будут решетом. — Маки, он сказал, что, рассказав нам всё, он должен нас убить, — предупредил меня Саске, который встал рядом со мной в боевой стойке. Он и раньше выглядел не супер, но сейчас его лицо выглядело таким побитым, каким не было даже после самых жёстких драк и тренировок. Ещё и рана над глазом не позволяла ему нормально открыть его, залив кровью. Следовательно, гореть шаринган будет лишь в одном глазу… Да пофиг уже. — За то, что ты помешал мне, убью тебя потом, — судорожно придумывая план, сказала я Учихе. — Если он не убьёт нас первым, — саркастично ответил он, и я усмехнулась ему. — Мы не позволим, — сказала я, — вдвоём у нас есть все шансы победить его. Главное — под руку не лезь, Саске. — Тоже могу и тебе сказать, — он даже чуть улыбнулся. — Какой план, Маки? — Нападём вдвоём, — я посмотрела на противника: тот ждал наших дальнейших действий. Умница, но это ему фору не даст, зато силёнок чуток поднабрались. — Затем просто постараемся бить его, подставляя незащищённые части под удары друг друга. — Пойдёт.       Мы побежали вперёд, я создала клона, дабы отвлечь врага; клон ринулся быстрее нашего, первым напал на противника, чуть его развернул и задержал, но, к сожалению, на большее способен не был и растворился в воздухе. Я вступила в бой следом, но лишь отбивала удары — сейчас было время Саске. В тот момент, когда нукенин попытался пнуть меня ногой — удар получился бы чуть ли не смертельным из-за моего небольшого роста, — Саске ударил его в спину, заставляя перевалиться ко мне. Я со всей силы дала ему по голове, ударила справа. Он попытался выпрямиться, но Учиха, потянув противника за волосы назад, выгнул его, потянул ещё раз и в прыжке ударил коленом в затылок. Тот упал лицом прямо на мой кулак. Затем моя нога отправила его, пнув в живот, в кратковременное двухметровое падение. Тайджицу делало своё дело. Огненный шар Саске полетел вслед за ним, и враг, не в силах даже привстать, отлетел сразу на метров шесть. — Кажется, получилось, — сказал Саске, проведя пальцем по носу. — Сотрясение ему обеспечено. Кто-то в нашем возрасте умер бы уже. Спасибо почти ежедневным и напористым тренировкам с периодическими «Сила юности, превзойди себя», — сказал он, и я покивала в ответ. — Теперь нужно связать его и отправиться за взрослыми, — ответила я, потирая раненую ногу. — Они-то уж точно на нём живого места не оставят.       Мы пошли выполнять задуманное, как Саске замедлился. Видимо, он был чувствительнее к подобному, нежели я. Ну да, я уже едва ли себя чувствовала, так что окружающее я почти не воспринимала. Он лучше выглядел, чем я, что было печально, но в то же время я была рада. Странное чувство, если честно. — Кажется, он не в отключке. — Что?! — я подбежала к нему, но взрывная волна через миг откинула и меня, и Саске назад. — Вы, дети, порядком меня измотали и заставили переживать за собственную жизнь, — начал он монолог голосом, усиленным и пониженным во много раз. В моём прошлом мире так звучали только демоны в фильмах. — И теперь я понимаю, что моё отношение к вам было неверным. Вы оказались серьёзными противниками. Так что и мне придётся применить последний метод, — он поднял руки, на немыслимой скорости начал складывать печати. Мы не могли сдвинуться с места.       Небо потемнело, а он раздвинул ладони, а потом в громком хлопке сложил их обратно. Две воздушные почти чёрные линии ударили в его руки, собираясь в шар, будучи будто странной формой рассенгана, но эта техника была далека от него. Наконец, это с громким хлопком закончилось, и в руках нукенина оказалась абсолютно чёрная, чуть мягковатая сфера. Он оставил её в правой ладони. Он распрямил руки, поднял голову к верху, смотря в пучину тёмного неба. Сейчас его тело представляло собой крест. — Не волнуйтесь, дети, — засмеялся он безумным смехом, — я умру вместе с вами.       Он сжал правую ладонь в кулак, заставляя сферу лопнуть, как воздушный шар. Вмиг его рукав лопнул, оголяя руку, испещрённую разного рода татуировками и шрамами, она стала то ли чёрной, то ли фиолетовой, от пальцев начали исходить струи. Сразу растворяющиеся в воздухе, они ускорялись, рука исчезала всё быстрее, дошла до конца плеча и с небольшим взрывом перестала исчезать. Из обрубка руки хлынула тёмная кровь — нукенин громко закричал, из его рта и глаз также потекли тёмно-алые струи. — Что за чёрт с ним происходит?! — закричал Саске, но в следующей момент закрыл рот, отвернулся от меня: его вырвало на землю. Я тоже уже подходила к подобному состоянию. Такой картины я никак не ожидала увидеть. Кажется, это был не просто нукенин. Внезапно тот снова начал говорить, но уже через крик. — Эту смертельную технику дал мне Он, и теперь и вам, и мне точно конец. Я уже заплатил начальную плату, — на его тело начали наплывать куски какой-то толстой тёмно-фиолетовой материи, они всё сильнее облепляли его. — Кто «Он»? — спросила я, закрывая лицо от нахлынувшего ветра. — О чём ты говоришь, придурок? Что это за техника такая, биджу тебя подери?       Но нукенин оставил все мои вопросы без ответов и только лишь закрыл глаза — он уже не говорил и, кажется, даже не думал. Он находился в состоянии какой-то полусмерти. Наконец, его трансформация завершилась, и перед нами стоял двухсполовинной метровый самурай. Всё его лицо закрывала маска, выражающая гнев. Эта фигура выглядела так, будто представляла собой невиданную раньше форму сусано. Да, это он и был, только мелкий и не энергетический, а телесный. Кажется, нукенин сказал, это — смертельная техника, что означает её действительную опасность. Но пока самурай не двигался.       Я повернулась к Саске — тот с испугом смотрел на меня. Его губы, словно замёрзшие, двигались медленно, и звук изо рта пошёл не сразу. — Что же нам дел?.. — не успел спросить он, как двухметровый воин двинулся на него, доставая из ножен на поясе катану.       Саске отпрыгнул в последний момент, и огромное фиолетовое лезвие ударило в землю, прорезая её. Это словно пробудило меня, и я бросилась на помощь. — Уклоняйся, Саске! — крикнула я во весь голос, делая двух клонов и посылая в самурая разряд молнии. Клоны подскочили и на какое-то время — относительно малое, но достаточное — приступили к отвлечению противника, что позволило мне приблизиться к Саске. — Чёрт, это точно не входило в чьи-либо планы, но действуем так же — нападаем вместе и надеемся, что нас не убьют или хотя бы сделают это не так быстро. — Понял, — испуганно-громко сказал Учиха, смотря на высокую тёмную фигуру. — Только теперь постараемся увести его подальше от деревни.       Саске махнул головой, выдохнул, чтобы успокоиться, и запустил во врага огненный шар; тот как раз успел расправиться с моими клонами. Молнии Саске заставили его на секунду остановиться, и в этот момент я и Учиха, подбежав, нанесли несколько ударов с помощью тайджицу, за что и поплатились ушибленными руками. Физической силой с этим гадом не справиться. Я использовала технику воды и молнии: несколько голубых шаров, испещрённые иглами и пропитанные молнией, устремились к самураю на такой скорости, что даже искривились. Один его всё-таки настиг, оцарапывая броню, но остальные он разрезал, пару раз махнув катаной. Затем устремился к нам, но Саске успел пролить на него волну огня. Мы оказались по обе стороны от него, самурай понёсся на меня — я еле увернулась от лезвия. Саске попытался напасть сзади, но самурай вывернулся и, изгибаясь, ударил ногой его небольшое тело. Учиха отлетел на добрые шесть метров, попытался подняться, но упал вновь и движений более не совершал. Изрядно напугавшись за его жизнь, я поняла, что осталась одна.       Самурай повернулся ко мне, атаковал, но я успела защититься земляным блоком, мы повторили этот пируэт, я вновь отпрыгнула дальше, попыталась атаковать молнией. Тогда самурай отразил её мечом, бросился в мою сторону, подпрыгнул и с грохотом упал, продавливая ногой землю прямо там, где доли секунды назад стояла я. Я решила нанести удар огнём, но тот, как и следующий, был отбит. Противник попытался схватить меня, что у него получилось. Его почти металлический кулак сжался на моём плече, я вскрикнула, но вывернулась и, взобравшись по огромной руке, нанесла мощный удар в голову ногой с разворотом. Я опустилась на землю, чуть вскрикивая от неприятной волны, пронесшейся от ноги, на которую я упала, по всему телу — забыла про высоту. Но сейчас это было не важно.       Воин пару раз крутанулся, ловя мой огненный шар, твёрже встал на ноги и потряс головой, приходя в себя. Он занёс свой меч и большими шагами прямолинейно понёсся на меня. Решив, что это хороший момент для чуть ли не завершающей атаки, я приготовилась к столкновению. Но в момент, когда самурай был близок ко мне, он неожиданно упал ниц и сделал подсечку, что в его исполнении представляла для моего тела самый настоящий удар. Я оказалась на спине, приходя в себя. Когда я поднялась, враг уже нёсся на меня с намерением проткнуть насквозь. Я поняла, что шансов сейчас убежать у меня не было — слишком большая скорость, и даже встать я бы не успела. Всё, что мне оставалось, это судорожно вспоминать, какие вещи или техники могли бы мне сейчас помочь. Чакры оставалось мало, и сделать что-то действительно стоящее я не могла, как и не успела бы банально уйти под землю. От клинка до меня оставался лишь метр — я в замедлении закрыла глаза. Пусть это хотя бы будет быстро.       Прошла секунда, две, но моя голова ещё не отлетела в сторону. Я, дрожа, открыла один глаз и увидела картину, которой, наверное, боялась сильнее всего. Передо мной стоял Саске, его пока детские мышцы на спине аж выступали через ткань одежды. Затем я увидела кровь под его ногами и, наконец, поняла, что произошло. Саске смотрел в отверстия маски самурая, предназначенные для глаз; пустота смотрела на него. В его бок глубоко вошло лезвие катаны, и Учиха изо всех своих сил держал его руками, одновременно сдерживая самого война базовыми навыками, просто приклеившись к земле чакрой, что у него была. Он повернул голову, и его взгляд был направлен на меня, и в тот же момент его хватка ослабла, противник вырвался и, разворачивая катану, отпрыгнул назад — теперь он смотрел на меня.       Я, до сих пор смотря на Саске, упала на колени; из моих глаза полились кровавые слёзы. Радужки, заливающиеся кровью, сияли красным. Я достала свиток и, приложив к нему руку, достала из него катану. Я мало пользовалась ей раньше — рост не позволял, — но теперь я была готова полностью отдать всю свою силу в это оружие. Не помня себя, я вновь встала на ноги, кидая лишь взгляд на противника. Катана засияла голубовато-алым сиянием, с янтарными проблесками, сталь нагрелась, и жар плавил воздух во круг себя. По телу пошли всполохи молнии, оставляя прожигающие ямочки от соприкосновений с одеждой. Пыль и песок на земле становилось стеклом из-за высоких температур молнии. Электричество покрыло меня без печатей лишь потому, что я так пожелала, а после, вздохнув, я использовала пропитанный моей чакрой воздух, чтобы поднять стекло и сделать лесенку, чтобы подняться по ней и стать одного роста с самураем. Воин сменил стойку так, словно теперь увидел противника своего уровня.       Я выдохнула ледяной воздух, и мы понеслись друг на друга. Наши клинки соприкоснулись, издали душераздирающий металлический скрип. Он попытался вывернуться, но я не позволила ему этого; переворачивая битву в свою пользу, я повернула его тёмный меч так, что его остриё больше не направлялось в меня, затем на скорости, явно отличной от обычной человеческой, вставила свою катану в край его груди. После отогнула свою голову в сторону, уворачиваясь от его контратаки — мангекью позволял мне видеть все движения моего противника. Мы вновь отпрыгнули друг от друга, и я, наконец, увидела его кровь, схожую цветом с чернилами, на моём мече, сияющим красным. В пылу холодной ярости и ненависти, что заполнили сердце, вытесняя здравый смысл. Я даже не заметила окно системы, что выдвинула требование придумать оправдание тому, что я использую стекло и покров молнии. А так же придумать новую технику с использованием молнии.       Мы вновь двинулись друг на друга, наши клинки на невиданной скорости соприкасались, звеня, и тут же отскакивали друг от друга. Для обычного человека это всё выглядело просто как набор движений и звуков, но я видела — я побеждала. Мой меч угодил в его запястье, я вывернула его и отрезала часть руки противника. Тот на это не обратил внимания и попытался вновь атаковать, но именно я здесь была мастером меча. Даже если я не брала в руки настоящего лезвия и тренировалась лишь на его жалком подобии из дерева, что почти ничего уже не весило и, тем не менее, это не помешало мне пользоваться оружием, что мне так нравится, а так же попасть лезвием в его бок, и с силой протащить в сторону, вытаскивая его, заставляя противника повернуться ко мне нужным углом. В следующий момент самурай лишился руки, а затем и головы. Его фигура упала на колени и начала рассыпаться.       Через секунду вся эта непонятная бурда, что некогда было человеком, превратилось в пыль, и в этом прахе лежало само тело нукенина. Высушенное, без руки, но живое, пока дышащее. На моём лице отражалось лишь презрение. Подойдя к нему и посмотрев на него сверху вниз, я даже усмехнулась. Ненависть и ярость угасали, адреналин, что ударил в голову из-за сильных эмоций, который заставляли делать то, что никогда бы не сделал, и открывали силу, что не было прежде, доводя тело до его пределов и выводя за них. Это всё медленно угасало, давая место рациональности и здравому смыслу. И тем не менее, оно ведь ещё не прошло до конца, в результате чего я могла стоять, возвышаясь над некогда сильным и опасным противником, что мог нас убить, если бы в самом начале был серьёзным. Я медленно пустила по лезвию чакру, а после и стихию. Молния, опасно искрясь, забегала по изящному лезвию катаны, что заказал Фудо, используя мои дизайны, которые он тайком подсмотрел у меня в скетче, который я уже изрисовала. — Ты подписал себе смертный приговор, когда ранил мою семью, — тихо сказала я, перевернув его на спину, пнув для этого. Сил и желания говорить не было и тем не менее, мне хотелось это сказать ему на последок. Поэтому голос был не только тихим, но и хриплым. К тому же, я заметила новые лица, что смотрели на меня ошарашено. Некоторые смотрели несколько хмуро и со сложенными на груди руками. Я вернула взгляд к едва дышавшему противнику, который был в сознании и смотрел мне в лицо. — Тот мальчик… Саске Учиха… Может быть, и противный. Я думала, что он меня будет бесить абсолютно всегда и что… Мы не сможем сработаться, однако… Он часть моей семьи… Моей большой семьи. У меня нет какой-то особой цели, достичь какой-то определённой вершины или что-то типа того, но… Я желаю стать сильной настолько, чтобы друзья и товарищи гордились тем, что я стою рядом с ними… Что бы им не пришлось защищать меня и мне самой не пришлось прятаться за их спинами… Я хочу, чтобы те, кто зовётся семьёй, даже если они мне не кровные родственники… Я хочу, чтобы они были счастливы и гордились моими достижениями, чтобы они гордились тем, что часть моей семьи и знакомы со мной, а не стыдились меня…       Я резко замолчала и осмотрелась. Ребята очнулись и слышали мой монолог. Они сели, так как я не спешила говорить. Хаширама подлатал их и занимался уже лечением Саске. Тобирама стоял рядом с Мадарой и Изуной, сложив руки на груди и хмуро смотрел на меня, о чём-то думая. Изуна в точности повторял за ним. Единственное, что он делал не как Сенджу, так это щурился недовольно, пытаясь понять, когда именно у меня кончатся силы и я упаду. Мадара же оценивал мои способности. В отражении их глаз я увидела свой побитый вид. Словно меня помотали раз двести, а то и больше. В глазах горел мангекью, и шли кровавые слёзы, точнее, уже остались дорожки от них. Это не то, что я бы хотела показать им, но я не в силах изменить свой нынешний образ после тяжёлого боя. — Я… — продолжила я свой монолог, когда отдышалась и немного подумала, вернув взгляд к своему бывшему врагу. — Желаю тебе отправиться туда, где ты будешь страдать и проходить круги ада, за то, что разрушил мой дом, за то, что попытался убить моего брата, которого я люблю и ненавижу, и это взаимно. Я не позволю всяким уродам и мерзавцам вроде тебя уничтожать всё то, что мне дорого. Я выжгу у всех на лбу, что Коноха — мой дом, и все, кто в ней живёт, под моей защитой, даже если я сейчас слаба, потому что ещё мала… Я стану сильнее, я не одна на этом свете, и буду становиться сильнее, как и мои друзья, как моя семья. Пока есть то, что нам дорого, мы будем двигаться вперёд. И Наруто, за которым ты пришёл, или Лис, что сидит в нём, не важно. Абсолютно не важно… Ты допустил огромную ошибку и поплатился за неё. Я… Не сдамся ради тех, кто в меня верит и для кого я важна, как и это место… — закончила я свой монолог, что и было слышно в мягком завывании ветра под выходящими лучами солнца, что освещали нас.       Я сделала два шага назад, слабые и небольшие. И подняв меч, вонзила лезвие с опасно искрящейся молнией в иссушенное тело врага, что дышал едва и без этого. Тот издал хрип, в котором ясно читалось: «Не убивай». Я лишь внутренне усмехнулась этому желанию, ведь если бы мы с Саске взмолили бы об этом, он бы не пожалел нас и убил бы тотчас. Это именно такой мир, где правит закон: «Сражайся или умри». Я вырвала лезвие из его груди. Его последний взгляд заледенел, и я поняла, что он умер. Проверять не было сил. Я была уверена, что, если надо, ребята сами расправятся с ним. Что сделают дальше с этим телом меня уже не интересовало. Я отомстила, сделала то, чего желала так сильно в данный момент, поэтому я успокоилась. Повернувшись к нему спиной, я пошла к ребятам, но, не сделав и пяти шагов, катана выпала из моей руки, я кинула последний раз свой обеспокоенный взгляд на Саске, что был не в лучшем состоянии в отличие от меня. Я потянулась к нему, но не смогла сделать ещё хоть шаг в его сторону. Рухнула камнем на землю, что насквозь пропиталась нашей кровью. В моих глазах потемнело, и я, что самое логичное, лишилась сознания.