Запрет на чувства

— Поднимите ее! — командный тон Найи раздался эхом в стенах небольшой комнаты. У них все еще был слышен громкий стон брюнетки, которую она толкнула вместе со стулом на холодный каменный пол. Двое мужчин за несколько секунд подняли кресло вместе с брюнеткой, зеленые глаза которой насмешливо наблюдали за каждым действием Найи, женщина уже вот несколько часов пытается услышать хоть какое-то слово из пухлых окровавленных губ. Вся одежда пропиталась кровью. Лекса мысленно возвращается в тот день, когда она в этой же комнате пытала родного ее сердцу человека. Она дала себе обет молчания, который не сломает, даже если Ная будет сдирать с нее кожу живьем. — Мне надоело твое спокойное и уверенное выражение лица! — заорала Ная, лицо Лексы выражало смесь боли и насмешки над этой беспомощной женщиной. Она даже приблизительно не осознавала, насколько сильную волю ты можешь воспитать в себе в течение стольких лет, после стольких потерь. Опять удар, со всей силы, шипение сквозь зубы Найи от взбитых косточек на руках. Лекса снова сплевывает кровь, еще немного и она будет выплевывать собственные зубы. Но ее радует мысль, что нежные руки Найи не выдерживают такой нагрузки. Двое амбалов вопросительно смотрят в серые глаза полны ненависти, женщина всего лишь молча качает головой из стороны в сторону, давая понять, что она сделает это сама, без всякой помощи. Ее попытки вывести Лексу на эмоции с помощью рассказов о планировании и убийстве её семьи не дают результата. Лекса как будто выключает слух, в то время как Ная снова и снова возвращается к этой теме в надежде, что таким образом спровоцирует гнев, который заставит брюнетку хотя бы начать говорить. Комната все еще наполнена голосом Найи, ее тяжелым дыханием от усталости и горьковатым привкусом поражения. Она не может убить ее, не здесь и не сейчас, не так как ей бы хотелось. Покинув тело брюнетки где то догнивать в канаве, оставив ее в забвении, забрав остатки чести и достоинства. Эту битву она проиграла, Лекса не будет говорить и она это прекрасно понимает, вызов который она приняла от этой дерзкой девчонки ей не под силу покорить. И это осознание взрывается в ней еще большей ненавистью, она бьет Лексу до тех пор, пока лицо брюнетки не становится похожим на месиво из крови и плоти. Ная пытала Лексу еще долго, оставляя глубокие раны от порезов, клеймя каленым железом как скот, заставляя захлебываться водой. Брюнетка уже и не чувствовала что-нибудь и не понимала до конца что именно с ней делают. Изможденное длительными пытками тело в конце концов просто отключило ее сознание все дальше и дальше углубляясь в темноту… *** Зеленые глаза открылись в той же камере, в которой она была казалось еще мгновение назад. Почти каждая часть тела была покрыта бинтами, она чувствовала себя мумией, которую подготовили к погребению. Девушка буквально не испытывала собственного тела. После нескольких попыток немного подняться, она оставила это дело. Все невыносимо болело. Глаза жгло как от перцового баллончика, руки онемели, на запястьях краснели следы от веревок. Затуманенным взглядом брюнетка осмотрела комнату. Рядом с ней, на удивление была Эбби Гриффин. Она проверяла жизненные показатели Лексы. За дверью стояли двое охранников, которые были рядом с Наей во время её неудачной пытки, которая не принесла ей ничего кроме разочарования. В памяти всплывали только отрывки, которые ясно давали понять, Ная оставила ее комнату полна отчаяния и горечи поражения. Зеленые встретились со спокойными светло-карими глазами Эбби только на краткий миг. Женщина едва заметно улыбнулась, после чего молча продолжила свою работу. — Я думала, ко мне не допускают никого кроме Найи? — хриплый голос был настолько слабым, что Эбби вынуждена была склониться над брюнеткой, чтобы расслышать то, что она говорит. — Разве ты не рада меня видеть? — на лице Эбигейл было неизменно приветливое выражение лица заботливой матери, которая готова была лечить избитые колени своего ребенка. — Вы с Кларк движетесь одинаково опасным путем. И мне, как вашему родному человеку тяжело смириться с этим выбором. — Частично мы не выбирали этот путь. Нас заставили его выбрать, — после этих слов комната погрузилась в полную тишину. В очередной раз обсуждать несправедливость этого мира не было смысла. Иногда нужно некоторое время плыть по течению, хочешь ты этого или нет… *** Неделю спустя Неожиданный грохот в коридоре нарушает тишину камеры. Через минуту дверь приоткрывается. Голубые глаза открываются, но не успевает блондинка ничего разглядеть, как на голову одевают мешок и пара крепких рук хватает ее и ведет в неизвестном направлении. — Скорее у нас мало времени, нужно вывести ее, пока патруль охраны не прошел этим этажом, — этот голос она уже где-то слышала. Девушка еще не до конца понимает реальность это или сон. Но продолжает идти с этими людьми, внутренне чувствуя, что это нужно сделать. — Алекс выключил камеры наблюдения в лифте, у нас есть три минуты чтобы спуститься, — слышно как тяжелые двери открываются, трое человек заходит в лифт и через несколько секунд он уже набирает скорость, опускаясь вниз. Кларк все еще не пришла в себя, наверное ей это снится и сейчас она в очередной раз проснется в уже такой привычной маленькой камере, без возможности видеть хотя бы лучик солнца, или почувствовать дыхание ветра на лице. Опять звук открывания дверей лифта, через мешок она едва видит свет ламп, которые освещают узкий коридор. Жгучая боль пронизывает ногу, рана на которой еще долго будет напоминать о себе и Кларк резко останавливается осозновая что это не сон. Два человека делают то же самое, не тянут ее силой, а покорно ждут, будто боясь причинить боль. — Кто вы такие и куда меня ведете?! — на лице Ани появляется тень улыбки и она резко снимает мешок с головы блондинки. — Давай поговорим в штабе! — бросает Аня, после чего делает несколько шагов вперед и Кларк беспрекословно продолжает идти за ней. Эта женщина уже не впервые спасает ее, ей можно доверять, за ней стоит идти… *** Кларк осматривает небольшой конференц-зал, в то время как Аня меряет шагами комнату, обдумывая с чего же начать. — Почему ты освободила меня, а не Лексу? — вопрос звучит неожиданно, но это именно то с чего можно начать диалог. — Потому что это её план, — коротко отвечает Аня, скрещивая руки за спиной. — Может наконец поделишься со мной этим планом, потому что если я правильно понимаю, я тоже большая часть этого плана, — голубые глаза обжигают своим холодом. Аня резко отодвигает кресло и садится напротив блондинки. — Почему я не удивлена, что ты догадалась об этом? — губ девушки касается теплая улыбка. — Аня, давай ты будешь говорить более конкретно, а не играть в игру. У нас мало времени, нам нужно спасти Лексу, — улыбка на лице Ани резко исчезает. — Мы не будем спасать Лексу! — руки Кларк мгновенно сжимаются в кулаки и она уже готова взорваться гневной тирадой, но Аня спокойно продолжает: — Это решение Лексы, не мое. Но твоя роль не менее весомая, — Аня достает небольшую сумку, больше похожую на маленькую аптечку, после чего раскрывает ее. Маленький флакон с фиолетовым веществом и шприц — это всё что видит Кларк. — Это наркотик нового поколения, Кларк, — тон Ани становится напряженным, она старается подобрать правильные слова. — Ты будешь единственным человеком, который испытывает его и докажет всем послезавтра, что человечность и чувства — единственное, что может спасти человечество, — Аня не выдерживает неизменно холодного взгляда голубых глаз и опускает глаза вниз. — Что ты имеешь в виду, я ничего не понимаю из того, что ты мне сейчас говоришь? — растерянность и неконтролируемый гнев берут блондинку в плен, она все понимает, но не хочет этого признавать, не хочет с этим мириться. — Лекса умрет, Кларк! — как пушечный выстрел звучат эти слова, но Кларк не хочет этого принимать, не после стольких потерь. — Она сумасшедшая, я не пойду на это, она не может так со мной поступить. Заставить меня доказать всему миру, что наркотик не способен управлять человеческим существом. Вдруг я не почувствую ничего, что будет если я не пробьюсь сквозь панцирь наркотика? Я не хочу, чтобы она умирала ради этого, я не хочу победы такой ценой, я хочу ее, целой и невредимой, рядом со мной, — слезы, она даже не почувствовала как они покатились по щекам, не почувствовала как начала задыхаться из-за невысказанных эмоций. Она еще столько всего хочет ей сказать, столько всего успеть, она готова была умереть вместе с ней, но никогда не была готова к такому повороту. — Кларк, ты будешь примером сопротивления наркотику. Лекса уверена, что ты пробьешься, она уверена, что ты сможешь показать людям правильный путь. Ты всегда была её сердцем и душой, воспоминания о тебе стали для неё маяком среди тьмы. Она всегда надеялась на то, что Вы будете вместе. Лекса пыталась забыться в объятиях других женщин, а после проведенных ночей с ними ненавидела себя еще больше. Она придумала этот план уже давно, поэтому так отчаянно гналась за тобой, поэтому так стремилась поймать именно тебя, поэтому подговорила Эбби оставить одну единственную дозу, которая способна избавить человека от эмоций на всю жизнь, но только того человека, который стремится к этому, который верит в действие наркотика. Человечность — это то, что Ная никогда не отберет у тех, кто верен себе и своим любимым. Ты должна показать людям, что ни один наркотик не отнимет у них их человечности, их чувств и тайных желаний, их любви… — Аня, я не смогу, услышь меня. Я не смогу смотреть на то, как она умирает… — голубые глаза с надеждой взглянули на Аню. Девушка второй раз в жизни видела настолько невыносимую боль в одном только взгляде, молчаливую мольбу хоть что-то изменить, дать хоть каплю надежды этим голубым глазам. Все это время подобная буря была и в зеленых глазах. — Ты сама ответила на все существующие вопросы по этому плану. Она готова и знает, что ты тоже готова, — Аня взяла в свои ладони руки Кларк, они были холодны как лед, очевидно, что это был тот самый случай о горячем сердце. — Она рассчитывает, что моя боль из-за ее потери покажет людям какими мы были до наркотика, и кем являемся на самом деле. Я всегда знала, что мы мыслим одинаково, но если бы кто-то спросил меня, еще месяц назад о Лексе, я бы сказала, что ненавижу ее. Самообман, я жила с ним все эти годы, убеждая себя, что Лекса первая в списке тех, кого я хочу убить, но правда в том, что она всегда была первой в списке тех, кого я так отчаянно хотела спасти. То кем она стала ради этой победы, те, кого она потеряла… Я ненавижу себя за то, что не была рядом. Где-то глубоко в душе я понимала и верила, что не все так просто, что выстрел в мою маму в действительности лишь розыгрыш. У каждого из нас есть светлая и темная стороны, мы выбираем их по очереди, в зависимости от того, каким является мир вокруг нас. Лекса никогда не играла по чьим то правилам, она всегда создавала собственные. В этой войне она превзошла даже саму себя, играя роль убийцы и палача, чувствуя всю тяжесть совершенных убийств, она все же была неизменно доброй. Монстр, которого она так старательно играла исчезнет навсегда уже совсем скоро. Совсем скоро она станет полностью свободной… — стирая слезы с лица, Кларк поднялась с кресла, и схватив в руки маленький флакон и шприц твердо сказала: — Я сделаю это ради нее, даже если придется потерять саму себя… *** Звук бьющегося стекла разрезал утреннюю тишину офиса. Ная разбивала все что попадалось ей под руку. Перед ней стояли трое агентов: Дагерти, Густус и Джонс. Их вызвали несколько минут назад. Они молчаливо наблюдали за неконтролируемым гневом своего босса, на полу лежал средних лет человек, на лбу с небольшого отверстия струйкой стекала кровь. Сегодня он был гонцом, который принес плохую весть о том, что Гриффин как будто испарилась с собственной камеры прошлой ночью, и они не имеют представления как это произошло, и где она сейчас. Какофония продолжалась еще минут десять, после чего обессиленная Ная опустилась в кресло взглянув своими полными безумия глазами на трех агентов. — Мне нужно, чтобы вы выяснили каким образом Гриффин исчезла из своей камеры, — гнев моментально прошел и перед агентами появилась та самая властная и самоуверенная Ная. — Послезавтра казнь Лексы, все должно пройти безупречно. Круглосуточно и на всех экранах транслировать информацию о побеге Гриффин. Она не сможет покинуть город. Совершите обыск, в первую очередь, в квартире ее матери она вряд ли взяла в этом участие, но просматривая последние записи с камеры Гриффин, очевидно, что она чувствует не меньше чем ее дочь. После обыска убить Эбби Гриффин и чтобы это выглядело как самоубийство, — неизменно обычный тон, отдать приказ об убийстве для нее как пить кофе каждое утро. — Перед Верховным Советом я отчитаюсь сама. Не оставить никаких следов. Цель слишком близка, еще немного и я выйду единственным победителем в этой войне…