«Здравствуй, отец. Я попала на Гриффиндор, проблем с уроками нет. Ученики с Гриффиндора относится ко мне доброжелательно. Общаюсь с несколькими: сёстры Элла и Эмма Хилл, Ричард Краф, Гарри Поттер и его друзья. Пока ничего необычного не произошло, кроме нового учителя ЗОТИ. Он — оборотень. Не опасен, но думаю лучше иметь при себе ликантропное. О других факультетах не могу сказать что-то конкретное. Отношения Слизерина и Гриффиндора очень напряжённые, но я заметила, что более старшие курсы относятся друг к другу терпимее. Один студент Слизерина, Райгар Кёртле, в тесных отношениях с Ричардом Крафом. Учителя об этом не знают. Вчера на уроке ЗОТИ во время практики мой оппонент, Вильям Локер, студент Слизерина, развязал драку. Мне едва удалось удержать магию под контролем. Зелья приходится пить с той же периодичностью. Профессор Снейп кажется что-то подозревает. Сегодня станет понятнее, я напишу.
Мирослава Бессмертная.»
— Пожалуйста, не сгорай… Ведь кто-то же должен гореть… За углом начинается Рай, Нужно только чуть-чуть потерпеть. Шагни обратно за край… Тебе рано еще сгорать… За углом начинается Рай, Нужно только чуть-чуть Подождать… С письмом Ярику пришлось повозиться. Но как бы Мира не старалась, выглядело всё так же блёкло и чопорно. Мира понимала это, но просто не знала, как исправить. — Пожалуйста, не сгорай! Спаси все, что можно спасти! Прости все, что можно простить. И иди, пока можешь идти. Шагни обратно за край… За углом начинается Рай… Пас рукой и магнитофон замолк. Мира стояла у окна и смотрела вслед Хугину, пока ворон не растаял дымкой, а сигарета не истлела до фильтра. С самого утра небо затянули грозовые тучи, но дождь так ни разу и не пролился, а температура позволяла пренебречь тёплой одеждой. Мира прикрыла глаза и втянула носом воздух. Пахло лесом и предстоящей грозой. Хотелось простоять так до вечера. Подставлять лицо слабому ветру, пробивающиеся сквозь защитные чары, слушать вскрики редких птиц и едва уловимый шорох деревьев. Но время неумолимо подбиралось к трём и Мире пришлось оторваться от окна. Она подошла к шкафу и осмотрела своё отражение. Чёрные свободные штаны, неизменные перчатки и тёмно-синяя рубашка с широкими рукавами в три четверти, а в довершение удобные туфли. Мира поправила волосы и ножны меча. Не слишком официально, но достаточно сдержанно, чтобы не нарваться на лекцию о внешнем виде.***
К двум часам Северус закончил проверять бездарные работы пятого курса. Даже работы Уизли не смогли испортить настроение, которое с самого утра упорно держалось на отметке «выше ожидаемого». В причинах этого самого хорошего настроения Снейп решил не разбираться. Нерациональное желание покопаться в прошлом Бессмертной так и не исчезло, наоборот — возросло втрое. Северус даже для себя не мог найти причину, почему эта девчонка так его задевала. То ли это действительно были отголоски зависти, что само по себе являлось верхом абсурда, то ли банальный исследовательский интерес, то ли, Мерлин знает его, что ещё, но факт оставался неизменным. В дубовую дверь постучали. Три раза с одинаковым интервалом. Северус бросил взгляд на часы, поднимаясь из-за стола. Без десяти три. В считанные секунды Северус дошёл до двери и распахнул её, пропуская в кабинет затхлый прохладный воздух коридоров подземелья. — Добрый день, профессор Снейп. — Мгновенно прозвучало бесцветным голосом. Снейп бросил взгляд на студентку. Интересно, а у неё есть рубашки по размеру? В целом её внешний вид не многим отличался от обычного. Она даже меч притащила. — Похвальная пунктуальность, мисс Бессмертная. — Усмехнулся Снейп. — Входите. — Не дожидаясь ответа, Северус развернулся и прошёл к столу. Мира прикрыла за собой дверь и прошла следом, оглядываясь по сторонам. Северус наблюдал за ней с лёгкой усмешкой. Впрочем Мира достаточно быстро насмотрелась на мрачный кабинет, заваленный бумагами, книгами и зельеварскими мелочами с единственным столом и двумя креслами возле горящего камина, который топили даже летом. Узкие зрачки всё ещё заставляли напрячься, но уже не так сильно, как в первую встречу. Мира не отводила взгляд, похоже раздумывая над чем-то. Хотя проблематично было утверждать о чём-то подобном, исходя только из направления взгляда. — Профессор Снейп, прежде чем мы приступим к занятию… — Мира замолчала, на мгновение опустив взгляд. — Говорите быстрее, я не намерен тратить на вас целый вечер. — Не выдержал Снейп, шестым чувством понимая, что сейчас девушка скажет что-то очень любопытное. Мира вздохнула и снова подняла взгляд. — В моих воспоминаниях есть вещи, которые не должны знать посторонние. — Всё тем же спокойным тоном констатировала Мира, а Снейп на мгновение напрягся. — Поскольку я так же буду изучать и легилименцию, предлагаю дать двухстороннюю клятву о неразглашении полученных воспоминаний. И замолчала. Первым порывом Снейпа было выпереть зазнавшуюся девчонку за дверь, вторым — отказаться и просто поставить перед фактом занятий. Но ни один из этих вариантов не был хоть сколько то действенным и принёс бы ещё больше проблем и головной боли. В первом случае пришлось бы вытерпеть головомойку от директора, замаскированную под чаепитие. А во втором случае, Мира бы просто отказалась и всё снова свелось бы к чаепитию у Альбуса. Оставалось только согласиться на весьма выгодные условия. Северус и так не особо горел желанием обсуждать увиденное в голове Бессмертной с кем бы то ни было, а в своей защите был уверен на все двести. К тому же если Альбус вдруг захочет поговорить о прошлом Бессмертной, то у Северуса будет весомое оправдание не говорить. А если вдруг, только вдруг, Мире удастся что-то посмотреть в голове Снейпа, то никто об этом не узнает. — Какая именно форма клятвы вас устроит? — С напускным раздражением прошипел Снейп. Мира всерьёз задумалась. — Двухсторонний Непреложный*, полагаю будет вполне уместен. — Склонив голову вбок, проговорила девушка. Снейп усмехнулся. Мира вполне лаконично подвела к согласию. Обе стороны ничего не теряют, а их жизни ничего не угрожает. К тому же, как и при обычной форме обета, даже с помощью легилименции нельзя будет узнать что-то из увиденных воспоминаний. Умно. — Хорошо. — Снейп выпрямился и протянул правую руку. Мира стянула перчатку. Кольцо в обход всем законам физики осталось на своём месте. Да ещё и полыхнуло ярче. Наконец девушка обхватила запястье. Северус с тихим удивлением отметил, что рука Миры неестественно ледяная, а пульс не ощущается вообще. Но слишком долго раздумывать над этим уже не было времени. Магия вокруг натянулась, готовясь закрепить слова. — Я, Северус Тобиас Снейп, перед магией клянусь ни при каких обстоятельствах никому не сообщать подробности воспоминаний Мирославы Бессмертной. Ярко-золотая нить легла на сплетённые руки, подкрепляя слова и приятно покалывая кожу. Глаза Миры на мгновение полыхнули огнём. — Я, Мирослава Бессмертная, перед магией клянусь ни при каких обстоятельствах никому не сообщать подробности воспоминаний Северуса Тобиаса Снейпа. Нить замкнулась, загорелась белым, опалив кожу сильнее, и исчезла. Кольцо Миры вторило сиянию и девушка чуть сильнее сжала руку, будто перстень оставил ожог. А потом первая разжала пальцы и отступила на полшага. Странно, Северус так и не смог почувствовать пульс. — Надеюсь теперь мы наконец можем приступить к занятию. — Северус, как и всегда, не дожидаясь ответа, прошёл к неприметной двери, ведущей в личную лабораторию. Ещё вчера Северус потрудился убрать все опасные, взрывчатые и редкие ингредиенты подальше и разгрести место в середине. Два разделочных стола были беспощадно сдвинуты к стене и заставлены котлами и склянками. Письменный стол перекочевал в противоположную сторону. Впереди так и остались стоять шкафы с инструментами, а свет был приглушённым. Мира без возражений прошла следом и остановилась аккурат между столами, напротив Снейпа. Северус не без тени удовлетворения заметил, как девушка более тщательно осматривается вокруг, особенно задержавшись на готовых образцах зелий. — Вы изучали до этого оклюмменцию? — Прервал любование обстановкой Снейп. Мира мгновенно вернула всё внимание к зельевару и склонила голову вправо. — Несколько занятий с мамой. Так что основы мне известны. — Чуть медленнее обычного ответила она. Снейп усмехнулся, мысленно корректируя план занятий. — И как далеко вы продвинулись? — Искренний интерес Северус старательно попытался скрыть под язвительностью. — Мне не удаётся полностью заблокировать разум, но уже получается закрыть некоторые отдельные воспоминания и направить легилимента, скажем так, в другую сторону. Конечно же этого недостаточно и с мамой не работало вообще. — Мира легонько пожала плечами. На мгновение Северус задумался. Интересно, а насколько её родители сильны? То, что Альбус даже не попытался отговорить их от безумной идеи отправить дочь в пекло, наталкивало на определённые выводы. — Готовы? — Чисто из вежливости спросил Снейп, направляя палочку на девушку. Мира прикрыла глаза и глубоко вздохнула, приняв более устойчивую позицию. — Раз. Два. Легилименс! Мгновение спустя Северус очутился в чужом сознании. Казалось всё пропитано льдом, а серый туман, на месте которого должны находится поверхностные мысли и чувства, не позволял рассмотреть ничего. Впрочем туман исчез мгновенно, стоило увеличить напор и перед Снейпом замелькала воспоминания.***
«Первое воспоминание было относительно недавним и от того ярким. Огромный костёр вокруг которого танцуют в хороводе несколько девушек в белых платьях и венках. Босые ступни путаются в высокой зелёной траве, а голоса сливаются воедино, в песню. Где-то сбоку шумит река и играют на струнных. И правда, стоило бросить взгляд в сторону, как Северус заметил слегка размытые образы молодых мужчин, игравших на гитаре и переносном барабане. Девушки разжали руки, огонь вспыхнул ярче. Лицо Миры сияло от счастья и её счастье опьяняло до головокружения. Выглядела она куда живее, хотя во внешности не было ни единого изменения. Кажется это праздник Ивано Купала.» «Драка в классе. Мира и парень с ярко-жёлтыми глазами методично обменивались ударами. В оппоненте Миры Северус узнал размытый образ из прошлого воспоминания. Удар под дых — Мира грациозно отскакивает в сторону. Кровь стекает по подбородку, а Мира испытывает азарта и радость. — Что, сдаёшься, недоинфернал? Северус видит, как внешность мальчишки меняется. Когти острее, глаза ярче. Оборотень. При чём чистокровный и никого это не смущает. — Захлопни пасть, псина блохастая! Мира скалится и адреналин ударяет в голову, перебивая удары сердца. Северус чувствует её эмоции и следит за разыгравшейся дракой. Движения обоих точные и быстрые, но все прерывается с приходом молодой на вид женщины, чем-то напоминающей змею. — Бессмертная! Ты опять за своё?! — Женщина рывком поднимает Миру и сверлит её гневным взглядом. А Мира улыбается. Нагло, вызывающе. В смысле Бессмертная? — Оборотень поднялся на ноги. — Это я вообще-то начал…» Северус чувствует сопротивление и увеличивает напор, ныряя глубже в воспоминания. «Скромная комната. Два окна, тёмно-алые шторы, два кресла возле камина. Стена над кроватью увешана фотографиями, рисунками и страницами из книг с какими-то разновидностями чудищ и их описанием. Мира лежит поверх кровати в окружении тетрадей, книг и свитков. Моложе, чем Северус видел в прошлом воспоминании, лет тринадцать, не больше. Её взгляд направлен в потолок и девушка сейчас напоминает ту себя из реальности. Уставшую, с отстранённым взглядом, направленным в пространство. В голове Миры набатом звучит одна мысль: «Ты должна быть лучшей!». И звучит по кругу, напрочь выбивая все остальные мысли из головы. А по щекам катятся слёзы.» «Северуса выкидывает в следующее воспоминание. Внутренний двор, дерево и скамейка под ним. Две девушки в зелёной форме целуются. Мира зарывается пальцами в копну кудрявых русых волос. Девушки отстраняются. Русоволосая едва не скачет от счастья, а Мира испытывает к ней тёплые чувства, но на любовь не похожие. Возможно влюблённость и интерес, да и только. — Так значит это «да»? — Спрашивает русоволосая. Голос её удивительно ласковый и звонкий. Мира вздыхает. — Мы можем попробовать, Захара.» Северус решает, что воспоминания о Захаре достаточно личные, чтобы Мира попыталась выстроить стену. Но вот Северус шерстит их свидания, совместные занятия, походы в маггловскую Москву, Питер, галереи, театры, даже весьма интимные сцены близости, которые лишь застилаются туманом, но ничего. Девушки провстречались больше полугода. «Всё то же дерево и скамейка. Мира стоит, курит и смотрит вдаль. Захара сидит на скамейке. — Извини, но нам лучше остаться друзьями. Я люблю тебя, но как сестру. — Произносит Мира, когда сигарета дотлевает до фильтра, и печально улыбается, оборачиваясь к уже бывшей девушке. Захара хмурится, но кивает. — Ты права. Наверное так лучше. — Медленно произносит она и печально улыбается. — Мы слишком хотим заботиться о ком-то, а не получать заботу в ответ. — Да. — Соглашается Мира. Девушки обнимаются и уходят. Как интересно всё закончилось однако ж.» Северус злится, потому что воспоминания ничего не дают и ныряет в слишком далёкие и уже выцветшие. Детство богатой девчонки. «Первое же воспоминание едва не заставляет Северуса вылететь из разума Миры. Сопротивление, подпитанной огромной магической силой. Огромный подвал. Тёмный, сырой и холодный. Размытый, потому что Мира запомнила его не слишком хорошо. Несколько человек в мантиях и масках, скрывающих их личность. Они что-то говорят, но слова сливаются в кашу из звуков. Северус чувствует страх. Ужас, леденящий душу, пробирающие до костей. Один из магов подходит в угол и в следующее мгновение мир становится чётче. Совсем маленькая Мира лежит на холодном камне в углу и молча глотает слёзы. Силенцио и верёвки, чтобы не мешала. — Точно придут? — Спрашивает один из похитителей у склонившегося над Мирой человека. Тот отмахивается. — Придут, ещё и доплатят. Они же так любят свою дочку. — Елейно тянет главарь, наматывая на палец голубую прядь. В этом воспоминание у Миры волосы длиннее. Мира пытается отшатнуться, но главарь не позволяет, схватив за волосы и потянул голову в сторону. Стены содрогаются. Страх и отчаяние достигают пика и магия отзывается неконтролируемым всплеском. Нескольких магов, стоящих вблизи Миры, откидывает в сторону пламенем. Всё смывается в неясную картину из звуков и ярких красок. Кто-то пытается напасть, кто-то — защититься. Стены и потолок трескаются. Огонь закручивается в вихрь, вокруг Миры, и всё растёт, пожирая людей и камни. Кто-то кидает проклятье, Северус не может понять какое именно. Огонь мгновенно исчезает. Оставшиеся маги делают шаг и застывают на месте. Северус видит, как Мира сидит в углу и плачет, поджимая к себе колени. Вспышка и всё замерзает. Магия защитила.» Северусу самому хочется разредиться, настолько были сильные эмоции из воспоминания. Настолько картина была яркой, словно произошла вчера. «На этот раз не было даже визуального сопровождения. — Физически с вашей дочерью всё в полном порядке. — Мужской низкий и деланно спокойный голос. — Но её магия… Если честно, я никогда не видел, чтобы у ребёнка был такой объём силы. — К чему вы ведёте? — Другой мужской голос обдаёт льдом. А Мира испытывает радость. — Ну не молчите же! — На грани истерики вскрикивает женщина. Совсем близко и от того чересчур громко. — Её магия растёт с каждым днём едва ли не в геометрической прогрессии. Тело просто не успевает приспособиться. Если ничего не сделать, ваша дочь едва ли доживёт до одиннадцати. — Вон! — Голос всё такой же ледяной, но от того ещё страшнее. Хлопает дверь. — Я умру? — Голос Миры очень тихий и хриплый. — Нет. — Чьи-то руки прижимают к себе. Тепло. — Конечно же нет, Мира. Конечно же нет…» «Длинный коридор. Мраморные полы, гобелены на стенах и много-много солнечного света, в котором кружат пылинки. В конце коридора огромные двери, кажущиеся золотыми. Северус оборачивается и сталкивается с печальным взглядом Миры. Девочка, лет восьми, с заплетёнными в две косички волосами, в красивом тёмно-синем платье с рукавами-фонариками, стоит за порогом комнаты и смотрит на дверь сквозь небольшую щель между дверями. Левая рука сжимает резную ручку двери. Мира качает головой, глаза начинают блестеть от слёз. Девочка отворачивается и закрывает дверь. Северус успевает разглядеть слёзы на щеках.» Следующие воспоминания заставляют Северуса чувствовать себя гадко и ненавидеть себя ещё больше. Потому что он ошибся в своих предположениях. «Урок музыки. — Как вы не можете сыграть симфонию? Пальцы болят? А вот Адель Яркая уже играет! И что, что ей тринадцать, а вам только восемь? Вы должны быть лучше во всём! Вы ведь Бессмертная!» «Этикет. — Держите спину прямо. Вы же не хотите опозорить семью на вечере? Вы же не хотите, чтобы о вас пошли дурные слухи? Ещё раз! Болят ноги? Вы танцуете всего два часа! А вот…» «История. — Как вы не знаете дату восстания русалок? Почему должны знать? Вы же Бессмертная!» «Литература. — Вы должны были прочитать все эти книги к моему приходу, почему вы этого не сделали? Не успели? Но вы же Бессмертная!» « — Ваша дочь такая умная. Для своих то десяти! Это всё талант, всё же Бессмертная. Эх нам бы так…» « — Молодая княжна, девушка должна уметь готовить и шить. Как не хотите? Вы же девушка! Ах, меч? Это пройдёт. Вот найдёте себе жениха… За вами наверное толпами бегают.» Бесконечно. Уроки, вечера, праздники. Бесконечное «должна!» и «какой талант!». Северус чувствовал, что ещё немного и он придушит себя собственными руками. Если до пяти лет Миру и вправду можно было считать избалованной, и то с натяжкой, то после… Бесконечные уроки. И сотни людей, которые восхищаются талантом Бессмертной. «Лес. Десятилетняя Мира бежит по снегу. Босые ноги вязнут по колено, а за спиной крики и лай. Мира оборачивается. В глазах страх. Кто-то хватает за волосы и тянет назад. Мира падает в снег. Холодно. Больно. Страшно. Мира видит, как над ней нависает фигура в мантии. Как он направляет на неё нож. Тонкий, острый нож. Лезвие сверкает в лунном свете. — Нет! Вспышка. Огонь выжигает всё в радиусе десяти метров. Крики стихают мгновенно и исчезает огонь. Мира садится на обожженную землю. Дотлевает деревья и тела. Воздух наполнен запахом жённой плоти и крови.» «Полумрак создаёт особую атмосферу сказки. Холод уже не страшит. Шаги отдается звонким эхом, а в чёрном мраморе пола отражается свет факелов и две фигуры. Мира осматривается по сторонам, улыбаясь. Подумать только, отец решил показать ей сокровищницу! Северус переводит взгляд с Миры на идущего впереди мужчину. Дорогой чёрный костюм, мантия, расшитая золотом и серебром. Волосы бледно-голубые и зализаны назад. Мужчина останавливается и ждёт пока дочь насмотрится на различные артефакты, книги, оружие, доспехи и картины. Северус видит в ледяных глазах тепло и радость, когда Кощей смотрит на дочь. Удивительное сочетание любящего отца и неприступной глыбы льда. Мира подходит ближе и её взгляд падает на пьедестал, да так и не открывается не на секунду. На своеобразном чёрном постаменте, на расстоянии нескольких дюймов от поверхности, висит меч. Тот самый меч, с которым сейчас Мира не расстаётся ни на миг. Чёрная рукоять с огненным камнем и чёрное лезвие, испещренное символами. — Можно потрогать? — Не отводя взгляда, шепчет Мира. — Конечно. — Из голоса Кощея исчезает лёд. Мира протягивает медленно руку, у самой рукоятки чуть медлит, но поборов секундную слабость, уверенно обхватывает рукоять. Символы и камень вспыхивают, будто под тонкой чёрной оболочкой заключён огонь. Кощей удовлетворённо хмыкает и треплет Миру по волосам. Такой отцовский жест было сложно связать с ледяным Кощеем. — Он признал тебя. — Я могу его забрать? — Мира заглядывает в глаза отцу. Её глаза сверкают от переизбытка эмоций. — Не сейчас. — А когда? — Когда будешь готова.» «Огонь пожирает стены, пол, шкаф с одеждой. А Мира, лет двенадцати, лежит на кровати и смотрит в потолок, казалось, даже не замечая огня, уничтожающего её спальню. Устала. Она очень устала.» « — Прости меня! Прости-и меня-я-я! Мира воет, захлёбывается слезами, стоя на коленях и царапая пол. Кощей возвышается пред ней — лица не разглядеть. От этого воя раздирает сердце.» «Зима. На небольшом мостике, соединяющем берега искусственной реки, стоят несколько девочек. Они одеты в тёплые шубы, явно не дешёвые. Четыре девочки стоят с одной стороны и кидают на Миру хитрые взгляды. Мира не понимает, происходящего и просто вежливо улыбается, незаметно отходя к низеньким перилам. Одна из девочек выходит вперёд и бесцеремонно тыкает пальцем в Миру. Из обрывочных мыслей маленькой Миры Северусу становится ясно, что эта девочка — дочь влиятельной семьи в Финляндии, ей исполнилось одиннадцать и Бессмертные почтили праздник своим присутствием. — Говорят твоя прабабка русалка. — Надменно произносит девчонка. Три, оставшиеся за спиной, вторят ей противным хихиканьем. — Это правда. — Изо всех сил сохраняя вежливое выражение лица, отвечает Мира. — А правда, что они могут плавать даже в очень холодной воде? — Как-то чересчур злобно произносит девочка, подходя ближе. Её чёрные глаза опасно сверкают. — Правда. — Тянет Мира, вжимаясь бедром в каменные перила. — Вот сейчас мы это и проверим! Именинница со всей силы толкает Миру в грудь. Противный смех бьёт по ушам. Не ожидавшая такого подвоха, Мира падает назад, за перила, в ледяную воду. Шапка улетает и волосы треплет ветер. Взгляд разноцветных глаз направлен на всё отдаляющиеся смеющиеся фигуры. «За что?» Спину обдаёт холодом. Вода кажется кипятком, а в ушах стоит смех и стук сердца.» «Сквозь толщу воды видно только расплывчатое белое пятно. Оно всё отдаляется и отдаляется. В поле зрения попадают разноцветные волосы, перекрывающие обзор на источник света, и расслабленные руки. В этом воспоминании Северус видит глазами Миры и слишком отчётливо ощущает её эмоции. Хочется лежать так вечность, чтобы вода смыла чувства, обточила, как осколки стекла, и растворила в себе. Лишь бы не было всего этого.» «Спину холодит жёсткий камень. Перед глазами размытые очертания потолка с незнакомой вязью символов. Страх…»***
— НЕТ! Из воспоминаний выкидывает в одно мгновение. Резко, болезненно. Северус отступает на полшага, пытаясь осознать произошедшее. Очертания предметов возвращаются мучительно медленно, а перед глазами всё ещё потолок с рунами. В следующее мгновение приходит осознание и реальность окончательно проясняется. Суббота, урок легилименции, Мира… Северус едва снова не хватается за голову. Мира стоит на коленях и держится рукой за столешницу. Из носа хлещет кровь и стекает по подбородку, смешиваясь с кровью из прокушенной губы. Тяжёлое дыхание едва ли не переходит в предсмертный хрип. Но первое что бросилось в глаза — это вены, сияющие под кожей огнём, будто светились изнутри. Сколько прошло времени? Северус подлетает к Мире, быстрее чем успевает сообразить, что делает, и порывается поставить на ноги, но в последний момент передумывает и просто протягивает руку. Мира помощь принимает и медленно встаёт на ноги, опираясь о стол. Вены погасли и теперь это были просто синие линии на чрезмерно бледной коже. — Вы… — Начинает Северус, но голос предательски хрипит. — В полном порядке, сэр. — Отвечает Мира. Всё та же бесцветная интонация, даже несмотря на произошедшее. Как вообще из жизнерадостной девочки, которая ещё в начале лета танцевала у костра, Мира превратилась в это? А главное почему? Ещё и это последнее воспоминание. Камень… Алтарь? Возможно. Руны на потолке… Какой-то ритуал? Но какой? Мира выпрямилась, высвободив кисть из ладони Северуса, и отошла на полшага. Северус тоже поспешила отдалиться. Они так и стояли в молчание минуту. Северус не знал что сказать. Наверное впервые в жизни не находил слов. Всё представление о Бессмертной враз перевернулось с ног на голову. Северус решил заговорить о том, ради чего всё это и затевалось. — У вас определённо есть… — Северус хотел сказать «талант», но запнулся. — Определённые способности к оклюменции. Вы интуитивно выстраиваете защиту и пытаетесь вытолкнуть противника. Это хорошо. Думаю на сегодня хватит. Следующее занятие через неделю в это же время. Потренируйтесь сами блокировать воспоминания. Как именно это делать я расскажу на следующем занятии. — Северус говорил ровно и спокойно. Мира наконец полностью привела себя в порядок и вытерла кровь носовым платком. — Хорошо. — Вытерев губы, ответила Мира. Невольно взгляд Северуса упал на рукоять меча. Мира мгновенно проследила за направлением его взгляда и усмехнулась. А потом сняла ножны с пояса и протянула Северусу. — Ножны снимать не советую. — Меч буквально впихнули в руки. Северус прекрасно понимал чувства маленькой Миры. Он сейчас и сам испытывал нечто похожее. Тонкая, древняя работа. Каждый символ высечен вручную и, да, сияет, словно жидкий огонь. А сила, которая исходит от клинка, кружит голову и заставляет пальцы подрагивать. Северус поудобнее перехватил меч в руке, а второй провёл по рукоятке. Удивительно лёгкое оружие, килограмма два, может три. Вслед за движением пальцев символы вспыхивали ярче. Странный отклик на прикосновение. Указательный палец коснулся камня и Северус тут же отдёрнул руку. Магия, скопленная в камне, обожгла, будто Северус коснулся оголённого провода под высоким напряжением. Северус протянул меч хозяйки и Мира вернула его на привычное место. — Поразительная работа. — Выдавил Северус, старательно игнорируя боль в пальце. — У него есть название? Мира едва уловимо усмехнулась, погладив оружие. Она так и не надела перчатки. — Меч-Кладенец. — Просто ответила девушка. Северус даже не попытался скрыть удивления. Спасибо, что не Экскалибур. — В моей семье очень любят символизм. Северус не стал спорить, принимая всё услышанное, как факт. Кладенец и ладно. — Я могу идти? — После недолгого молчания наконец спросила Мира. — Да. — Согласился Северус, уже начавший анализировать увиденное. — До свидания, профессор Снейп, и хорошего вечера. — Уже в дверях попрощалась Мира и вышла. Минуту спустя, Северус уже сидел в гостиной, напротив камина, и пил виски, осмысляя произошедшее.