Две стороны

      Мрачное небо гнало вдоль моря и пустынного побережья тёмные свинцовые тучи, налитые чернотой скорого дождя. Суровый северный ветер поднимал слои пыли и срывал листья с растительности, обещая ужасную метель. Быстро мелькающие огни одинокого маяка указывали путь давно не проплывающим здесь суднам.       Четырнадцатилетняя Рей, лёжа на берегу, равнодушно смотрела на нависшее над ней неприветливое небо и перебирала в голове мысли под стать погоде. Ей казалось, что ненастье будто сулило о грядущей безнадёжности и неприютности на бесконечное время. — Рей, пойдём в дом, пока дождь не начался, — прозвучал позади неё приятный мужской голос.       Она приподнялась с берега и обернулась. К ней подошёл её отец Эмори: высокий обаятельный мужчина тридцати двух лет, имеющий белоснежные волосы с ниспадающей на левую сторону небольшой чёлкой и такие же, как у Рей, серо-бирюзовые глаза. — Я приготовил ужин, надо его съесть до прихода Яно, — предупредил он, снимая с себя уделанный красными пятнами фартук. — Он ведь не выдаст тебя? — резко спросила Рей. — В последнее время он сам не свой. — Если он только осмелится на такое, то долго не проживёт, — по-доброму ухмыльнулся Эмори и сел рядом с дочерью, приобняв её за плечи.       Яркая вспышка молнии осветила тёмное небо, сопровождаясь звонким раскатом грома. — Серьёзно? — недоверчиво уточнила она, поднимая взгляд на отца. — Ты же его любишь и он твой брат. — Честно, не знаю, что тогда будет мною руководствовать. Видно, что ему надоели все эти выходки, но Ян не из тех, кто выдаёт своих. — Ты ему полностью доверяешь?       Эмори замялся с ответом, разбираясь в правдивости своих чувств. — Вполне, — неуверенно выдал он.       Чёрные облака наконец проронили холодной дождь, постепенно переростающий в сильный ливень. — Теперь точно нужно уходить, — Эмори поднялся с земли и подал руку Рей, она ухватилась и встала, напоследок кинув короткий взгляд на бушующий океан...

* * *

      Мидория резко открывает глаза и судорожно начинает дышать. Глаза с болью откликаются на внешний мир, с коликами впитывая окружение и вызывая головокружение. В нос ударяет смердящий запах тухлятины и гнили. Изуку начинает судорожно оглядываться в попытках рассмотреть место, в котором заперт, но вокруг пустая тьма, едва освещаемая блёклым мерцанием одинокой свечи. Бордовая свеча лениво догорает на столе, воск обрамляет серебряный подсвечник подобно каплям запёкшейся крови. Тлеющее пламя невольно обостряет чувства и оскопляет осторожность, заставляя на миг успокоиться и сосредоточиться.       Мидория направляет взгляд вниз на себя и видит, как туго привязаны его руки и ноги к стулу. Рот плотно заткнут кляпом, футболка снята и вверх полностью остаётся голым, от чего ему слегка прохладно. Изуку пытается воспользоваться причудой, чтобы выбраться, но не может. «Моя причуда стёрта?..»       Огонёк свечи начинает нервно дёргаться, мрачные тени недовольно шевелятся в углах, и тусклый алый отблеск гаснет, погружая комнату в непроницаемый кромешный мрак. Прильнувшая тревога сжимает, выворачивает внутренности. Изуку слышит едва уловимый шорох позади и настораживается, прислушиваясь к тишине. Он здесь явно не один. Мидория пытается издать сквозь тугой кляп хоть какой-то членораздельный звук, но всё без толку. Что-то тихо проходит мимо него и снова затихает. Он тщательно всматривается в темноту в надежде увидеть источник звука, но во внимание ничего не попадается, в напряжённой тишине слышится лишь бешеное биение его напуганного сердца. Тук. Тук. Тук... Холодные руки грубо хватают его за лицо и стаскивают кляп. Сердце на миг пропускает сокращение. Мидория вбирает как можно больше воздуха в лёгкие и порывисто дышит полной грудью.       Раздаётся щелчок и в темноте сверкает огонёк зажигалки, поджигающий несколько других свечей. — Я не рассчитывала так быстро забрать тебя, — рассекает тишину хриплый женский голос. — Ты должен был быть самым последним.       Перед Изуку стоит высокий человек, полностью скрытый за чёрной одеждой. Большой капюшон мантии прикрывает её лицо и как бы Изуку не пытался развидеть какие-либо очертания, у него ничего не выходит. — Кто ты? Мы здесь одни?       Он ясно понимает, что перед ним та безликая убийца, та самая чёртова охотница за головами студентов, вызывающая у него настолько сильную и иррациональную неприязнь, что он, как минимум, готов нанести себе увечье, лишь бы её больше не существовало. — Одни. Может быть навсегда. — Должно быть, ты та преступница раз я здесь. Только не молчи! — твёрдо говорит Мидория, сведя брови к переносице. — А почему ты не рад? Я думала мы оба хотели свидеться. — Лучше ответь зачем я здесь и что это за место. — А ты не знаешь? — Нет, не знаю, — на отрез отвечает Изуку. — Знаешь! Ты преемник Всемогущего.       Мидория впадает в ужас от её резкого заявления, и заметно начинает суетиться. — Какое дело Всемогущему до меня? Я совсем ничего о нём не знаю и никак с ним не связан, — оправдывает себя он, запинаясь на каждом слове. — Мне от тебя нужно только одно... Всё, что тебе известно о Всемогущем. Ты с ним связан, я знаю это. Можно сказать, ты здесь по его вине.       Мидория угрюмо давит её взглядом, не желая продолжать тему его большой тайны. — Ты ведь понимаешь, что его причуда та ещё величайшая загадка? Я заметила как его сила резко угасла в один момент. И я в курсе, что Всемогущий искал себе преемника. Быть может, он хочет передать свои силы найденному человеку. — С чего такие выводы? Н-невозможно же передавать причуды, — запинается Изуку. — Хах, не делай вид, что ничего не знаешь. Твоя причуда подозрительно схожа с причудой Всемогущего: у обоих огромная сила, в разы превосходящая большинство усиливающих причуд, и ты часто был с ним замечен. — Это чистая случайность. А для Всемогущего я просто любимый ученик. — Он настолько тебя любит, что познакомился с тобой за девять месяцев до вступительных экзаменов и заставил тебя чистить пляж? Друг мой, так не бывает. — Вовсе нет... — Ты не умеешь врать, Мидория. Ты обречён. — Как я из этих совпадений тебе что-то расскажу? Его сверхчеловеческая сила действительно очень сильная, и как я, обычный школьник, могу о ней что-то знать?! Я совсем без понятия, о чём ты говоришь и что требуешь.       Бешенство кружит голову от упрямства пленника. Она знает, что так просто не выведет из Изуку нужную информацию, поэтому у неё на готове множество проверенных методов, которые не заставят его долго молчать. — Знаешь, человеческое тело и разум изумительные творения. Ты никогда не задумывался, долго ли люди продерживаются под давлением пыток или сколько продержишься конкретно ты? Как я вижу, ты очень преданный и у тебя высокий болевой порог. — Ты собираешься выпытывать из меня информацию, о которой я и представления не имею? Это же бесполезно. — Я не свожу с тебя внимания с того происшествия с Бакуго и тем грязным злодеем. Я многое знаю о тебе в то время как ты без понятия кто я. Кстати, о Юуэй ты тоже должен предоставить мне всё, что знаешь. — Никакая серьёзная информация о Юуэй мне не известна.       Девушке нравится его отчаянные попытки показать, насколько бесстрашна ему ситуация и она сама, даже представления не имея до чего всё ужасно и сколько мук его ожидает. — Видно это судьба! Раз ты такой молчаливый, мы с тобой очень хорошо проведём время, пока полиция нас ищет! — Закрой рот, тебе всё задуманное не сойдёт с рук.       Мидорию злит, что он не может сопротивляться и дать ей смачного леща или лучше нанести какой-нибудь детройтский удар, не жалея костей. Он полностью беспомощен и остаётся ожидать удобного момента, чтобы выбраться из оков верёвки, а дальше дело будет за малым. — Бесполезно врать. Я быстро выбью из тебя ответ, — она достаёт из глубокого кармана кофты пачку сигарет и зажигалку. — Делай всё, что хочешь, но в конце ты убедишься, что я ничего не знаю. — Посмотрим, — бумага на конце тонкой сигареты сверкает огоньком и начинает тлеть. Она с явным наслаждением вдыхает никотин и продолжает. — Я слушаю тебя. — Ответил же, не знаю я ни черта! — заверяет ей Изуку. — Неверный ответ, — довольно ухмыляется девушка и тушит палящий конец сигареты о ключицу парня, оставляя небольшой ожог. Изуку сразу взвывает от боли и кричит. — Хватит! В этом нет никакого смысла! Я ничего не скажу! — Это снова не то, что я от тебя хочу услышать, — повторно зажигая сигарету, она тушит о то же место, усердно продавливая её в мягкую кожу.       Мидория морщится от боли. Жгучее ощущение повреждающейся кожи и ткани невыносимо, но он терпит и даже в мыслях не думает сдаваться. — Так кто же ты Всесильному? — снова спрашивает она и решается пойти по более чувствительным местам. — Иди к чёрту!       Девушка молча опаляет его шею горящим кончиком, вызывая не только более сильную боль, но и табун мурашек. — Давай заново. Кем ты являешься этому уроду? — Никем!       Убийца вдавливает сигарету уже под правым глазом. Изуку машинально жмурится, позволяя слезам стечь. — А что ты тогда ответишь на то, что ты во время вступительного экзамена, только под конец решился воспользоваться причудой? Наверное, потому что ты только ей овладел, верно? — улыбается девушка и пропихивает раскалённый кончик в нос парня. Горящий дым обжигает всю полость и опаляет волосы. — Прекрати! — крича, ворочит головой Изуку. — Моя причуда просто сложноконтролируемая!       Она выдыхает ему в лицо едкий дым и тушит горящую сигарету о его грудь, заставляя сдавленно вскрикнуть. — Когда ты чистил пляж, ты совсем не пользовался причудой, она бы наверняка облегчила тебе работу там, но ты этого не сделал, потому что у тебя её не было. — Это не так, мне нужно было действовать без причуды. — Конечно, — усмехается она. — За враньё я тебе обожгу язык, — она нежно проводит большим пальцем по нижней губе Изуку и резко протискивает в рот, вызывая у парня недоумение, быстро перешедшее в негодование. Он хотел закрыть рот, но та очень крепко удерживает им нижнюю челюсть. Девушка пихает сигарету и упирается горячим кончиком в язык. Мидория шипит от жгучей боли, мгновенно убирая язык и лопотая несообразные ругательства в её сторону. — Вижу, простые ожоги сигаретами тебя совсем не берут. Может, попробовать прожечь тебя огнём? — она наблюдает за слепящим жарким пламенем зажигалки и думает, что же им подпалить. — Мидория, пообещай мне, что если ты выживешь, то больше не будешь таким наивным и добрым, — просит она, а её губы расплываются в омерзительной алчной улыбке. * * *       На ватных ногах, крепко держа кожаную ручку сумки потными ладонями и глотая колючий комок в гортани, Инко подходит ко входу в Юуэй и вытирает рукавом кофты слёзы с припухшего покрасневшего лица. Её пригласили дать показания, но заодно она хочет выплеснуть все эмоции по поводу некомпетентности учреждения. Всю ночь женщина и глаза не сомкнула, переживая за жизнь сына. Для неё это подобно концу света — абсолютная безысходность и неизвестность предстоящего. Она испытывает огромный гнев к похитителю Изуку. Негативные эмоции волнами поднимаются в её душе, закручиваются спиралями, превращаются в стремительное цунами, сметающее всё на своём пути. — Инко-сама, проходите, — просит Айзава, вполоборота сидящий на огромном кожаном стуле напротив рабочего стола.       Женщина осторожно входит, закрывая за собой дверь, и видит перед собой нескольких учителей и Всемогущего. — Извините, меня, конечно, за мою эмоциональность, но... — она сжимает ладони в кулаки и не ручаясь за своё беспокойное состояние, даёт волю гневным эмоциям. — Вы, Всемогущий, говорили, что готовы поставить свою жизнь на кон ради безопасности Изуку! Но сейчас мой ребёнок неизвестно где и неизвестно живой ли он вообще! С каждым разом в Юуэй становится всё опаснее и опаснее. Вы даже на убийства учеников закрывали глаза, как вообще возможно доверять вам детей?! — Согласен, — добавляет Ян, перебирающий стопку бумаг за столом. — Пока злодеи нападают, вы не сможете проводить занятия и уберечь учеников от ранений. Да что уж там, вы ничего не можете! Ничего! — продолжает громко возмущаться Инко, так и норовя за бестактность учителей прописать каждому леща. — Прошу вас, не стоит сейчас назидать... — устало просит Шота. — Айзава, она права, — обращается к нему Всесильный. — Изуку всё больше и больше получает травмы с поступлением сюда! Но этот случай последняя капля моего терпения! Если ему предначертана именно такая судьба на пути героя, то я подаю заявление и Изуку больше не будет здесь учиться! — Я прошу извинения, как бывший Символ мира, что не выполнил свои обязательства, но понимаю, что мне нет прощения. Это правда, что этот путь не обойдётся без боли и крови, но это необходимо пройти, и я помогу ему в этом. Трудно назвать Юуэй безопасным местом, согласен, но все учителя трудятся и работают над этим. — Я уже наслушалась ваших извинений и обещаний, мне нужны действия! Я не могу больше доверять вам своего сына. Изуку равняется на вас. Очень не хотелось бы рушить его мечту, но Юуэй не единственная академия, обучающая героев. — Не спешите так с выводами. Я понимаю ваши переживания и знаю, что это не единичный случай, но помните, что Изуку из таких ужасных положений всегда выходил сухим из воды. Ваш сын очень сильный и способный мальчик, поэтому не стоит так нервничать. Сейчас мы решим эту проблему и вы увидите, что с ним всё в порядке, — пытается усмирить разгорячённый пыл Инко, Айзава. — Повторюсь, я устала надеяться на ваши слова, меня это совсем не успокаивает... Всемогущий, вы потрясающий герой, но мнения своего я не поменяю. — Вы делаете абсолютно правильные выводы, но если вам дорога жизнь сына, то стоит оставить на потом все эмоции и разобраться с ситуацией. Прямо сейчас мы можем ознакомить вас с одним из убийц учеников и по совместительству похитителем Изуку, — говорит Ян, держа лист с этой информацией. — Даже видеть лицо этой сволочи не хочу... Хотя нет, лучше дайте взгляну, — Инко выхватывает лист. — Теперь нам надо задать один главный вопрос. * * * «Нужно оставаться расчётливым, собраться с духом и не поддаваться панике», — пытается привести мысли в порядок Изуку, смотря как девушка что-то рыщет на столе.       Сейчас он может полагаться только на свою сообразительность, навыки глубокого наблюдения и анализа. Обычно, эти качества помогают ему больше, чем причуда, поэтому надеется, что и в данном случае они не подведут. — Обычно этим бьют скот, — обращается к нему девушка, вынимая новое орудие пыток.       Сквозь заплаканные глаза Изуку видит в её руках толстый кожаный кнут, и страх по-новому пульсирует во всём теле.       Она не спеша к нему подходит и замахивается кнутом. На весь дом поднимается режущий слух истеричный вскрик парня. Пламя свечей тревожно задрожало, будто намереваясь погаснуть. — Ну, есть что сказать? — усмехается она, и наклоняется к зарёванному лицу жертвы. — Сказал же, ты ничего от меня не услышишь, я вытерплю любые твои пытки.       С каждым взмахом тяжёлый кнут со звучным лязгом вонзается в спину, живот, руки и ноги, разрезая нежную кожу багреющими линиями. Нескончаемый град ударов доводит до первых кровоподтёков. Слёз начинает не хватать, голос теряется, кнут обильнее покрывается свежей кровью. Плачь и крики жертвы для убийцы словно мелодия, разгорячающая и заставляющая быть жёстче и беспощаднее. Обнажённое тело на протяжение получаса покрывается множеством кровавых подтёков, едва доводя Изуку до бессознательного состояния. Лужа собственной крови образуется под ногами Изуку, его одолевает странное ощущение будто его тело облито тёплым растопленным шоколадом. Удары проходятся по более болезненным местам: голень, почки, лицо и грудь. — Противный звук резаной свиньи, —сравнивает она, заливаясь смехом. — Пойми, свинка, не стоит пытаться меня обмануть. Просто ответь мне и всё закончится быстро! — Я не знаю! — Видимо, ты так и не понял. Рассчитывай на самого себя, сейчас тебе никто не поможет: ни твой недо-друг Каччан, ни герои и даже ни та миленькая переведённая ученица... кстати, о ней, — девушка делает паузу и продолжает. — Она тоже здесь. — Араи? Что ты с ней сделала?       Убийца подходит к столу и выдвигает вперёд большую тарелку, накрытую объёмной железной крышкой. Она медленно её поднимает и Мидория вскрикивает, зажмурив глаза. — Нет!       Девушка усмехается и полностью открывает приготовленное «блюдо». На тарелке лежат огромные, покрытые коррозией старые щипцы. Мидория переводит дыхание, но не успевает он отойти от испуга, как она резким взмахом тушит свечи и в беспроглядном мраке раздаётся знакомый напуганный голос Рей. — Изуку-чан, это ты? Помоги мне.       Мидория не понимает рад ли он её слышать. С одной стороны он здесь не один и шанс выбраться сообща с подругой гораздо велик, но с другой он переживает за Рей больше, чем за себя, ведь убийца запросто может воспользоваться её жизнью в качестве шантажа. — Араи? С тобой всё хорошо? — обеспокоенно суетится Изуку, боясь потерять её утешающий голос. — Нет, всё плохо. На меня напали и я оказалась здесь. Помоги мне, прошу, — её голос ломается, истерика бегло овладевает несчастной девушкой. — Араи, где ты?! — Мидория судорожно оглядывается и слышит лязг перезаряжающегося ружья. — Эй, слышишь, не трогай её! Тебе нужен я! — вопит парень, опасаясь, что вот-вот прогремит смертоносный выстрел. — Пожалуйста, Изуку-чан, — резко перед его лицом вспыхивает огонь зажигалки. — Помоги мне, Изуку-чан, — пламя освещает самодовольное лицо невредимой Рей. То, чего Мидория совсем не ожидал. Колкие бирюзовые глаза сверкают ядом, а больная ухмылка обжигает до мурашек. * * *       Ян гордится собой за разоблачение главной убийцы, но в то же время ему кажется, что лучше бы он не проводил расследования и не знал кто за этим стоит. Он верил, что Рей наконец начала меняться после стольких потраченных сил, терпения, времени и денег: у неё появились гуманные цели, учтивые манеры общения, нормальные друзья, она даже отказалась от всех запрещённых веществ. Ян мечтал перевоспитать Рей с момента, когда её поведение начало отклоняться от социальных норм. Он хотел уничтожить в ней ту жестокость, которую видел в своём брате. Тогда он совершенно не понимал, что бессмысленно перевоспитывать то, что заложено наследственно, такое, увы, неисправимо сколько бы труда и надежды не было бы вложено. Отсутствие раскаяния, осознания, мстительность и жестокость будут с Рей до самого конца. Её характер фиксирован определёнными рамками. Не вылечить её разум, поражённый спорами тех отъявленных качеств. И сейчас на него кидается с обвинениями облечённая волнением за жизнь Изуку его мать. — Успокойтесь, мисс! — просит Ян, отталкивая её от себя. — Быть спокойной?! Мой сын у этой психопатки, с ним может произойти всё что угодно, и между прочим она ваша племянница! — Это уже претензии к её папаше, — слегка оттолкнув от себя Инко, отвечает Ян. — Я понимаю ваше положение, но я-то ничего с этим не смогу сейчас сделать. — Как только Изуку привёл её ко мне, она мне сразу не понравилась! Уж больно добрая была, аж тошнило, — под влиянием растущей тревоги пустословит Инко. — Так вот главный вопрос. Зачем вы его вообще приглашали к себе, если знали, что сейчас происходит? — спрашивает Айзава. — Но я его никуда не приглашала. — Как так? — крайне удивляется Всемогущий. — Мидория говорил, хотя ладно уже... — Куда и зачем он тогда шёл? — озадаченный выходкой ученика, спрашивает Шота, обводя присутствующих суровым взглядом. — Это значит только то, что он хотел встретиться с убийцей, — предполагает Араи. — Разве моему сыну может взбрести такая идея? — Всё возможно. Инко-сама, только не нужно паниковать, — пытается успокоить её Всемогущий. — Какой же он отчаянный парень... Ян, где они могут быть? — Где угодно, — он жмёт плечами. — Боже, Изуку, ну зачем ты это делаешь?..— глаза Инко слезятся и в пылу чувств она крепко прижимается к Араи, плача навзрыд. — Эй, да хватит! — недовольно ворчит Ян.       Также, но сдержанно, переживает за жизнь своего обездоленного преемника Всемогущий. Он совершенно не знает, что сейчас происходит с ним: насколько всё трагично или хорошо. В любое время, хоть сейчас, может не стать его близкого человека и будущего Символа Мира. «Мидория... мальчик мой, держись. Я надеюсь, что всё обойдётся и ты не чувствуешь себя крайне ужасно».       Класс «А» был как на иголках. Это затишье, длиною в две недели бездействия убийцы, имело мощную бурю. Никто не ожидал, что охотницей за их жизнями является непримечательная переведённая ученица.       Каждый по-своему переживает за Изуку, никто не хочет терять такого заботливого и дружелюбного одноклассника, который многое для них сделал. — Как всегда и бывает, самые мало подозреваемые люди оказываются отъявленными антагонистами, — тяжело вздыхает Каминари. — Интересно, кто-нибудь подозревал, что в этом мракобесии виновата Араи? — спрашивает у всего класса Киришима. — Она вела себя непринуждённо и ни с кем не общалась кроме Мидории, — отвечает Джиро. — Я очень переживаю за Изуку. Представить страшно, что с ним могут сделать, — беспокоится Ашидо, сжав ладони в кулаки. — Да ладно вам, Мидория и не из такого дерьма выбирался, — пытается подбодрить отчуждённых одноклассников Каминари. — Не стоит приуменьшать его положение, — возражает Асуи. — Может, он уже умер?! — восклицает своё предположение Минета. — Не угнетай! — кричит Мина, заехав ему по лицу подушкой. — Эй, Баку-бро, вижу, тебе снова насрать на происходящее, — подсаживается к Кацуки Киришима. — Да, насрать, и что дальше? Каминари же сказал, что этот задрот и не из такого дерьма выбирался, значит и на этот раз выберется. — Никому сейчас не советую мыслить как Бакуго, — причитает Хагакуре. — В любой момент мы можем навсегда потерять нашего одноклассника, а нам и так уже хватает потерь. — Как же жаль, что мы никак мне можем ему помочь. Мидория, в отличие от нас, никого не оставлял в трудном положении, — сожалеюще говорит Ашидо. — И не стоит вам даже задумываться помогать ему, — внезапно звучит строгий голос только пришедшего Айзавы. — Но почему? — удивлённо спрашивает Токоями. — Вы не в силах ничего сделать, только всё усугубите. Мы сами во всём разберёмся. Ничего обещать не можем и уж тем более гарантировать. Имейте ввиду, что мы будем следить за вами, — настрого предупреждает класс учитель и покидает общежитие.       Айзаву жутко раздражает ситуация. Он не сильно удивлён, что преступницей оказалась именно Рей. Он по всем параметрам считает её сомнительным героем, начиная с внешности, заканчивая криминальным прошлым и корнями. Его вводило в бешенство, когда её тонкие губы растягивались якобы в дружелюбной улыбке, а хитрые глаза в это время целиком и полостью её сдавали. На каждом уроке она витала в облаках и совсем не слушала учителей, рассеянно смотрела в одну точку и не обращала внимание на окружающих. * * *       Изуку чувствует как что-то рушится внутри. Совсем не её он ожидал увидеть под маской бесчеловечного убийцы. Не к такому готовил себя он. — Так это ты... Н-но почему? — жалобно произносит Мидория, ощущая как глаза наполняются жгучими слезами.       Изуку невольно пытается отвести взгляд и скрыться от её проницательных бирюзовых глаз. Он чувствует себя забитым в угол беззащитным зверьком, которого медленно и кропотливо зажимает голодный хищник. Хочется закрыть глаза и проснуться в пределах академии в родном любящем окружении, но увы, страшная действительность не обернётся обычным кошмарным сном. — Но почему, — передразнивает его Рей, потушив единственный свет от зажигалки. — Я рассчитывала на то, что ты будешь рядом со Всемогущим и предоставишь мне ценную информацию о нём или о Юуэй за мою доброту к тебе, — продолжает звучать в кромешной тьме её монолог.       Мидория не находит слов, не знает, что и ответить. Он не хочет принимать правду в реальность, заставляющая пересмотреть любезное и дружелюбное отношение Рей к нему и почувствовать себя обманутым дураком. Первые слёзы горечи скатываются по щекам. Глаза краснеют, покрываясь множеством тонких нитей лопнувших сосудов. Дыхание учащается, лёгкие давят грудную клетку. Осознание тяжёлого безнадёжного положения полностью до него доходит. «Всегда улыбалась, не выдавала себя... Это же всё не правда?»       Целый месяц, с момента, когда она подсела к нему в автобусе, Рей добивалась внимания и доверия Изуку, заверяя о своих героических желаниях, полной невинности и безобидности, обещала, что скоро всё наладится, зная, что за этим всем стоит она сама и понимая, что всё так просто и скоро не закончится. — И всё это было ради собственной корысти?.. — Мидория полностью меняет мнение о Араи. Он чувствует огромную обиду и ненависть к этой девушке, именно к этой Рей, ведь сейчас перед ним совсем другой человек, ничем не похожий на ту милую и доброжелательную подругу. — Да, Изуку-чан, всё именно так. Вот только не по теме говоришь, — раздаётся где-то рядом её невозмутимая речь и противная насмешка над глупым парнем. — Я же повторил, что ничего не знаю!       Её требования вводят Изуку в гнев. Он, нахмурившись, сверлит темноту сердитым взглядом и до скрипа сводит зубы. Несколько часов назад, за мирной беседой и нежными объятиями Изуку и не думал, что вскоре будет захлёбываться гневом по отношению к Рей и сожалеть, что отвергнул все свои догадки о предателе. — Яойорозу тоже ничего не знала, как и Оджиро, и для них это закончилось очень скорбно, — резким движением Рей отбрасывает горящую зажигалку и огонь моментально распространяется по свечам, полностью озаряя чердак.       В свете пламени Мидории наконец удаётся развидеть место заточения. Просторное помещение чердака преобразовано в настоящую пыточную под самый изощрённый склад фантазии. Оно заставлено множеством различных свечей в качестве единственного источника света в этом затхлом сгнившем месте. Позади стоит пыльный диван, в котором наверняка копошатся паразиты. На полу разбросаны газеты с многочисленными объявлениями о пропажах и убийствах учеников Юуэй, а также других неизвестных Изуку людей.       В углу Мидория видит то, что издаёт тот смердящий сладкий запах. Сваленные в кучу гниющие голые куски плоти оказываются человеческими телами. Изуку прохватывает холодным потом от осознания, что эти изуродованные трупы — его дорогие одноклассники. С них содрана кожа; руки, ноги и глазные яблоки отсутствуют; голая плоть с ужасным запахом гниёт. Мидория застывает от увиденного ужаса. Он смотрит как пропахшее мясо выедают мелкие паразиты бок о бок с двумя крупными пауками. Множество без умолку жужжащих мух и москитов летают над мясом и лужей густой крови. Дрожь проходит по всему телу, как озноб, трясёт конечности. Он чувствует как вот-вот его стошнит. Изуку отводит внимание от кучки трупов и нервно сглатывает противный ком. — А ещё они оказались не вкусными, поэтому пришлось оставить их так. Ты уж извини.       Рей будоражит гнев и чувство сломленности её «друга». Как же долго она терпела его нытьё, не получая взамен желанной информации, как же устала притворяться простодушной студенткой с целью стать героем, когда супергеройское общество ей никогда не нравилось. Рей всегда привлекал грешный, безнравственный и бесчестный образ жизни, где всё запретное дозволено и где не нужно быть однотипным, порядочным добродетелем. — Ты всё равно ничего от меня не получишь! — То есть этого всего тебе не хватило. Может, мне, как в прошлый раз, поделиться с тобой опиатами. Возможно тогда, во время ломки ты во всём признаешься. — Какой ещё прошлый раз? — Ох сколько всего тебе придётся узнать, — насмехается Рей и подходит к столу. — Знаешь, что этим делают? — она держит в руках те самые щипцы из тарелки. — Не знаю...       Изуку чувствует неприятное прикосновение ржавых щипцов к пальцам. Парень соображает, что сейчас произойдёт и его глаза округляются от страха. Сопротивляться бесполезно, и пытаться переубедить Рей тоже. Изуку продемонстрировал ей свою невосприимчивость к физической боли. Какой бы участок тела она не прожигала и как бы усердно его не хлестала — он не собирался делиться информацией, молчал точно партизан. Тогда она переходит к более болевой пытке, пылая продолжить изучение поразительного терпения Изуку. — Вырывать ногти чёртовски больно и будет идти очень много крови. А после удаления ногтей с пальцев рук и ног жить будет слегка неудобно, — разгорячённо молвит Рей, а затем поднимает на него испытующий взгляд. — Поэтому спрашиваю ещё раз. Что тебе известно о Всемогущем и кем ты ему являешься? — Я ничего не знаю! Рассказывай, что тогда ты мне дала.       За грубый тон пленника Араи резко дёргает щипцы и вырывает ноготь на среднем пальце его правой руки. Мидория не сдерживает крик от адской боли. На месте, где находилась ногтевая пластина, виднеется плоть, с которой медленно капает на пол свежая тёмная кровь. — Какой любопытный... Тогда мне нужно было временно избавиться от тебя. Я знала, когда нападёт Лига, поэтому за три дня до их нападения поделилась с тобой аптечной наркотой, которую всегда с собой таскаю, чтобы ломка от этого вещества началась именно тогда, когда прибудет Передовой отряд и ты ничего не смог сделать. — Это были... — внезапно доходит до Изуку. — Да, Изуку-чан, ты употребил наркотики. Как нехорошо, — саркастично говорит она. — Тебе ли говорить. — Не язви мне, — отвесив ему звонкую пощёчину, бросает Рей. — И это ещё не всё, что я провернула за твоей спиной в школьном лагере. Перед нападением Лиги мне ещё пришлось устранить Коту, так как я заметила как ты привязался к этому мальчишке, а значит точно попрёшься его искать.       Рей вспоминает как находит с Котой общий язык, поливая грязью геройское общество. Араи внимательно слушает как мальчик изливает ей душу о накипевшем, пока она незаметно уводит его вглубь леса. За спиной зияет украденный с кухни нож, который она смело подставляет к его шее. — К-кота мёртв?.. Но зачем ты это сделала?! Он же ещё ребёнок, к тому же ненавидящий героев! — Я решила воспользоваться им. Мне нужно было, чтобы ты отправился искать его там, где он обычно тусуется. Ты привёл меня в это место, но Коты там естественно не оказалось, зато оказался злодей, который должен был тебя вырубить. В то время твоя ломка стала невыносимой и я бросила тебя. — Как ты узнала об этом месте? — Я проследила за тобой, — рывком она выдёргивает ноготь, заставляя выбить из лёгких Изуку ещё один страдальческий вскрик. — Прекрати! — крича, ворочит головой Изуку. — Это не всё. Целью Лиги был Бакуго, моя задача была привести его прямо к ним. Для этого я начала распинываться перед ним, что тебе нужна помощь. Когда Кацуки наконец согласился, я привела его прямо к Фокуснику, который должен был его забрать, — ещё рывок и Мидория лишается третьего ногтя. — Фокуснику удалось захватить Бакуго, но приход Тодороки всё испортил. Мне пришлось вместе с ним искать того злодея. Затем к нашему поиску присоединились Токоями, Шоджи, Асуи и Урарака... Тодороки разработал какой-то идиотский план, чтобы догнать Фокусника. И когда мы все осуществили его идею, остались только я, Асуи и Урарака... — она с ухмылкой уставляет взгляд на Изуку, будто пытаясь на что-то намекнуть. — Хочешь сказать... ты... — Убила Урараку... — чуть дыша, довольно протягивает Рей. — Она тянула мне руку, думала, что я её спасу, но я её убила! — кричит она, заливаясь громким истерическим смехом.       Араи вспоминает как взмолилась перед ней несчастная девушка. Она тянула ей руку, рассчитывая на помощь, в её сердце пылала надежда воплотить свои цели и огромная вера, что жизнь её тотчас не оборвётся. Рей грубо хватает Очако за воротник кофты и притягивает к своему лицу. Её губы широко растягиваются в улыбке, оголяя оскал. «Изуку-чан будет моим» — последнее, что слышит Урарака, прежде чем острие ножа сразила её на смерть.       Горло Мидории будто сдавливает жгутом от этих слов. Он никогда не встречал настолько бесстыжих и лицемерных людей. Его тело содрогается, глаза влажно блестят, он вот-вот заплачет навзрыд. — За больное задела, да? — она пытается морально подавить его, не сводя пристального жуткого взгляда с его до безобразия огромных глаз. — Заткнись! — Не наревелся ещё с прошлого раза?       В его искривлённом болью лице столько жалости, столько страданий, как и в его иссохших дрожащих губах, хриплом голосе, плаче навзрыд, подобном детскому плачу. Он всеми силами старается удержать слёзы, но не может: накипевшее горе рвётся наружу и не в силах парня было его скрывать. Мидория всего лишь маленькое солнышко, которое слепо ей доверилось. Он не должен выдавать этой паршивке сокровенные секреты и не заслуживает всей той физической и психологической боли. — Мидория, я же говорила, что слежу за тобой достаточно давно. Я заметила, как ты сильно сближен с Ураракой, и узнала всё то, что тебе в ней нравилось. Я старалась быть такой же дружелюбной как она, чтобы понравиться тебе, и когда твоё доверие ко мне станет крепким — разделаться с тобой, — уже четвёртый окровавленный ноготь опускается на пол и Мидория вновь переживает пронзающую острую вспышку боли, заставляющая слезиться глаза и истошно кричать. «Как же я не замечал проявление её истинного характера?.. Тот случай в битве с Мирио. Араи, расталкивая всех, понеслась его убивать. Или... её бездействие, когда на нас напала Лига в лагере. Она определённо с ними связана».       Перед ним совсем другая Рей. Она пугает своими выходками и потерянным тяжёлой жизнью рассудком. Ему не верится, что с этим монстром в его памяти мелькают столько позитивных, греющих душу воспоминаний, которые он со слезами будет вспоминать, лёжа в одиночестве, в своей маленькой общажной комнате... если выживет. — Тебе настолько в кайф терпеть всю эту боль? Просто ответь мне. — Мне нечего тебе ответить. — Есть что! — с криком утверждает обратное она и подставляет щипцы к следующей ногтевой пластине, повторяя требуемое. — Всё ещё нечего ответить? — Нет! — Как жаль, — резким движением она выдёргивает шестой ноготь. — Осталось четыре ноготочка. Ты готов терпеть?       Мидория молчит в ответ, смотря на неё тяжёлым сверлящим взглядом. Изуку прощается с ногтём на безымянном пальце. Рей беспрестанно продолжает вырывать оставшиеся ногти, а Изуку мучительно, но мужественно терпит боль. Его истерика была настолько ужасающей, что уже через некоторое время он и вовсе охрип. Пот заливает всё его лицо, как и тело полностью. Он дышит ртом, жадно глотая воздух, в то время, когда не проклинает Рей. Губы сухие. На полу увеличивается лужа крови. Отвратительное металлическое щёлканье щипцов, эхом разносящиеся по всему помещению, сильно раздражает и вымораживает Мидорию.       Непередаваемое страдание Изуку вызывает в Рей чувство безумного наслаждения, останавливаться она не собирается, лишь горит желанием перейти к чему-то более тяжёлому и болезненному. — Ты явно мазохист, Изуку-чан. Остался последний ноготь. Обычно, все сдаются сразу после первого, а у тебя уже все девять вырваны.       Его покрасневшие глаза, изрезанные сотнями нитями лопнувших сосудов, с непримиримой злобой прожигают Рей. Острая боль пульсирует в пальцах и он готовится вновь испытать это мучительное ощущение. — Так и будешь молчать? — Да... — тихо хрипит парень.       Она защемляет последнюю ногтевую пластину и резким движением выдирает, слушая пронзительный вопль Изуку. * * *       Правоохранительным органам пришлось напрячься, чтобы о произошедшем никто не узнал, они заплатили не малую сумму за молчание, ведь если студент самой известной геройской академии окажется преступником, то на работе этого учебного заведения можно будет поставить крест, как и на карьере многих героев, работающих там. Такое событие нанесло бы сильный ущерб всему геройскому обществу, потому что большинство топовых героев заканчивают именно Юуэй.       Поисковый отряд уже нанят и вскоре двинется на поиски. Ян пытается дозвониться до Рей, пишет ей кучу сообщений с не самым приятным содержанием, но, к большому сожалению, она находится вне зоне доступа. Однако из-за этого он начинает догадываться, куда примерно она могла направиться. * * * «Как же так получилось?..» — Мидории становится больно, когда он хочет разобраться в диссонансе тревожных чувств и туманящих разум образов; сотни мыслей проносятся в голове со скоростью миллион миль в час. Не может быть, что бы тот, кто стал ему другом и опорой в трудный момент, кому он изливал душу и доверял, — лжец и изверг, от чей руки он и умрёт.       По жилам разливаются потоки неудержимой ярости, что неистово закипают с каждым осознанием, что его провели. Мидория желает вымести всю злость, обиду и разочарование. Скорбь и злость, словно сокрушительные кольца удава, медленно сдавливает ему грудь и сердце, выжимает жидкость из глаз. Изуку пытался быть героем и джентльменом, пытался помочь, а в итоге получил моральную оплеуху. Несколько часов назад прикосновения Рей были такими желанными и нежными, а сейчас он видеть не хотел её тошнотворные костлявые руки, изрисованные непонятными изображениями. Её голос теперь режет уши, а лицо с этими противными тёмными кругами под стеклянными глазами наводят ужас. Недавно Мидория мило проводил время с Араи, а сейчас, связанный заперт на богом забытом чердаке с выдранными ногтями и множеством ожогов. Но сложнее мириться с тем, что это только начало, в котором сейчас совсем не видно конца. — А ты, оказывается, не такой уж сильный, когда скован и лишён причуды. Хотя ты мне никогда не казался сильным. Ты слишком робкий и вежливый, а ещё много ноешь по сдохшим одноклассникам, с которым знаком жалкий триместр. А по твоим словам, раньше ты вообще был жутко зажатым и неуверенным, давал и даёшь до сих пор себя в обиду тому кретину Бакуго. Не может этот урод являться тебя другом, ты должен ненавидеть его! — утверждает Рей и поднимает на уровне глаз острый нож, внимательно его осматривая.       Изуку хочет ей возразить и покрыть руганью, но остаётся лишь со злобой пялиться на неё. А ведь что-то ему подсказывало, что не стоит ей рассказывать как у него обстояли дела в прошлом. — Бывал в загоне с голодными бешеными псами? — резко спрашивает Рей, а её глаза ехидно сужаются в лёгкой усмешке. — Конечно же нет, — отвечает за него девушка и подсаживается рядом с Мидорией. — Я приютила несколько бездомных дворняг. Они очень большие и агрессивные. Я давно их не кормила, поэтому они буду очень тебе рады, — она нервно смеётся и резко хватает лицо Изуку, от чего его сердце на мгновение замерает. — А знаешь, что произойдёт с человеком, когда его укусит бешеная собака?       Мидория смотрит на неё, не решаясь отрицательно кивнуть. Рей притягивает его ближе к лицу и продолжает. — Тебя будет жутко лихорадить, повысится температура, начнётся нервное возбуждение. Могут появиться галлюцинации и сильные боли в твоей тупой башке.       Араи смотрит на него пристальным немигающим взглядом, принося дискомфорт Изуку, от чего он отводит взор. — Смотри на меня! — раздражённо кричит Рей и грубо хватает его за щёки, сместив их. — Если быстро не оказать медицинскую помощь, то начинается заражение крови, а последняя стадия — паралич и ты труп! Тебе это нужно или всё же ответишь на мой вопрос?       Мидория остаётся непоколебим. Естественно, он не горит желанием быть покусанным собаками, но и не хочет выдавать злодею главный секрет, который наверняка будет знать целая злодейская организация, а может позже и вся страна. Изуку остаётся лишь готовить себя к худшему. Больше Рей не скажет, как ей больно смотреть на его страдания...