Две стороны

— Не хочешь сдохнуть — жри её органы! — Ты в своём уме?! Я ни за что это не съем. — Но это же твоя мамочка. Пусть в тебе будет её небольшая частичка... — вкрадчиво убеждает она, но для Изуку её слова — полный смрад, вызывающий испуг. — Что вылупился? Жри её. — Лучше я сдохну. — Что в этом такого? — Рей достаёт нечто похожее на кусочек плечевого сустава и кладёт в рот. — Вкусно же, — улыбается она, оголяя ряды окровавленных зубов.       Изуку бледнеет и сглатывает ком подступающей рвоты. Он теряет дар речи от полоумия Рей и до чего невозможно и омерзительно её требование — съесть сырое мясо собственной матери, пропитанное липкой вонючей кровью, такое даже в кошмарном сне недостижимо лицезреть. Мидория в ярости, ошеломление и круговороте горестных скорбных чувств. Хотелось уничтожить Рей доводами, но до такой придурошной ничего не дойдёт и вероятно, Изуку только усугубит своё положение, разозлив её своей строптивостью. — Жри, — угрожающим тоном повторяет она, указывая на «еду». — Пожалуйста, прекрати.       Упрямство жертвы побуждает Рей на насилие. Она вцепляется в шею Изуку, вдавливая его всем телом в стену, и достаёт маленький кусок мяса. — Открой свой блядский рот по-хорошему.       Мидория стискивает зубы, не собираясь ей никак отвечать, и тогда Рей зажимает ему нос, в ожидании когда воздух закончится и он откроет рот. Араи с насмешкой смотрит как Мидория начинает краснеть. — Хва... — не успел проскулить Изуку как в его рту оказывается холодное мясо.       Рей крепко закрывает ладонью рот, чтобы Мидория не смог выплюнуть еду. — Жуй или сразу глотай.       Изуку пытается что-то сказать, но выходит лишь жалкое мычание. Его глаза закатываются, а тело тяжелеет. — Глотай!       Мидория делает глоток и проталкивает противный кусок в пищевод. От дозы такого смрада в глазах Изуку темнеет, голова кружится и он падает в бессознание. Такой расклад событий Рей очень не устраивает — Изуку должен сожрать всё до последней капли крови и неважно насколько он не устойчив к такой необычной еде. — Вставай, чёрт побери! Вставай, урод! — громко требует Рей и бьёт его по щекам.       Она буквально избивает несчастные щёки Мидории до красных следов и повышает голос до звонка в собственных ушах. Однако её агрессия всё же приводит Изуку в чувства. — Наконец-то. Ну что, продолжаем. — Прошу, Араи, пожалуйста, не надо... Я ведь снова могу отключиться. — А мне похеру. Желание твоей мамки для меня закон. И пока ты не будешь сыт — из-за стола не выйдешь. — Я не буду сыт от сырой человечины. — Будешь. Это заглушит чувство голода. Так что продолжим, — Рей опускает руку в «мясной суп» и достаёт кусок плоти. — Открой ротик, Изуку-чан, — её губы растекаются в лукавой улыбке.       Мидория вынуждённо открывает дрожащий рот и Рей как можно глубже пропихивает туда мясо. Стоило человечине оказаться внутри, у Изуку вмиг вырабатывается рвотный рефлекс и он чуть не выплюнул всунутое на Рей. Осторожно и медленно, стараясь в меньшей мере касаться языком еды, Изуку прожёвывает жёсткую плоть и проглатывает. Не успел он отойти от этого смрада, как Рей пихает в его глотку ещё два небольших куска, которые он съедает как минувшую часть мяса.       Тарелка с тушей Инко медленно, но верно уменьшается, пока в ней не остаётся только густая тёмная кровь. — А теперь выпей всю жидкость и вечером я приготовлю что-нибудь вкусное. — Я больше этого не вынесу. — Ладно, сжалюсь над тобой. Лучше отдам эту кровь на вино.       Рей отводит отрешённого Изуку на чердак и впрыснув в линию его вен блокировщик, возвращается на кухню за миской и кухонным топором, после чего спускается в подвал. Оказавшись у лестницы в тёмное сырое помещение, она включает в нём свет и направляется по железным ступеням в самую глубь подвала. Рей подходит к голому выпотрошенному телу Инко, что валяется на холодном полу в неестественной позе, и взяв топор, опускается на колени перед трупом.       Для задуманного блюда Рей необходимо мягкое мясо, и как говорил её отец, для этого идеально сойдут бёдра, голень или мясо с боков. Из представленных вариантов она решается остановиться на бёдрах. Тонко заточенное квадратное лезвие глубоко вонзается в плоть бёдер и идёт вдоль всей конечности, создавая расщелину, которую Рей двумя руками начинает расширять. Для этого пришлось приложить больших усилий, так как плоть никак не хотела разрываться. Стоило ей как следует раскрыться, Рей начинает добывать весь мясной «мякиш» и перекладывать в миску.       Проделывая такую психологически тяжёлую, противную работу, у Араи не пробуждается неудержимый рвотный рефлекс, а лицо не искривляется в отвращение. Рей с безучастием режет мёртвую тушу, достаёт деликатесное и запрещённое к употреблению человеческое мясо. Хотя помнится ей как от такой чернухи она находилась в шоковой фазе торможения, пока не перестала относиться к потрошению как к нечто ужасному и неправильному.       Наполнив миску свежим мясом, взгляд Рей невольно переметается на открытые мутные глаза Инко. Её давно интересует каковы на вкус человеческие глаза, поэтому она решает, что сегодня самое время это узнать. Ножом она немного подковыривает глазницы и протиснув под них как можно глубже пальцы, выдирает и подвергает такой же участи второй глаз. С полученными ингредиентами она идёт на кухню готовить фарш на пельмени.       Араи достаёт механическую мясорубку и подключив её в розетку, кладёт в мясоприёмник куски плоти. С противным громким шумом прибор перекручивает мышцы и вываливает мясных червей в огромную чашку. В фарш Рей кидает мелко нарезанный лук, а затем добавляет стандартные специи: соль, чёрный молотый перец и чеснок. После заливает это всё дело холодной водой, по словам отца, вода сделает фарш мягче, нежнее и в готовых пельменях будет больше сока.       Не жалея муки, Рей подпыляет поверхность стола и начинает работу с тестом. Из густой массы она раскатывает ровный тонкий пласт и с помощью тонкостенного стакана вырезает несколько кругов, в которые закладывает фарш. Кружки с начинкой Рей осторожно складывает пополам и соединяет противоположные уголки. Полученные пельмени Араи выкладывает на поверхность, посыпанную мукой, чтобы предотвратить их слипание.       Остаётся два круга, в которые вместе фарша Рей завернёт глаза, но перед этим их сварит. Насколько ей известно, глаза нужно варить три минуты на медиум проварке и ещё десять минут, чтоб уж наверняка. Рей кидает в небольшую кастрюлю пару глаз и через три минуты вынимает, затем кладёт их в круги и заворачивает.       Когда все пельмени были готовы Рей отправляет их в морозильную камеру, где они простояли полдня, и только поздним вечером были вытащены. Предвкушая как же вкусно Араи поужинает вместе с Изуку, она ставит на плиту большую кострюлю с водой и ждёт когда она закипит. Прошло ровно пятнадцать минут, вода словно лава бурлит в посудине. Рей аккуратно кидает в кипяток ледяные пельмени, что медленно опускаются на дно, и не спеша всё перемешивает. В скором времени пельмени начинают всплывать, Араи раскладывает их в две глубокие тарелки на равное количество и возвращается на чердак за Изуку. — Изуку-чан, хватит спать, я приготовила нам поесть. — Сырое мясо моей мамы? — Нет, — смеётся она. — Я же обещала что-то вкусное. — Вкусная еда — вещь субъективная. — Прекращай умничать, пока тебя на мясо не пустила.       Рей приводит Изуку на кухню и он видит на журнальном столике тарелки с дымящимися, ароматными пельменями. Слюнки текут от столь чудесного притягательного вида и запаха от обычной, но такой не хватающей еды. Мидория наконец, спустя тяжкие дни голода наполнит желудок нормальной едой. Однако его напрягает подобное милосердие от Рей, но через разогревшийся сильный аппетит не хочется искать подвох. — Я развяжу тебе руки, но учти, попытаешься сбежать — буду пользоваться причудой без предупреждения. И похер, что ты сдохнешь, — Араи освобождает руки парня от верёвок и он боязливо усаживается на диван. — Твоё место на полу, щенок, —предупреждает она и Изуку опускается на пол.       Рей включает телевизор, чтобы не было так скучно и тихо, гасит свет и взяв тарелку с едой, садится на диван. Телик включает новостной канал, где как раз передают результаты поисков Изуку. — Уже четвёртый день поиска похищенного ученика Юуэй Изуку Мидории, не увенчался успехом. Однако сегодня выяснилось, что мама Изуку — Инко Мидория, бесследно пропала. Женщина жила одна с сыном в квартире, из которой, исходя из наблюдений, её похитили. Ничего из ценностей не было взято, похититель совершенно ничего не тронул. И теперь поисковый отряд ищет не только Изуку, но и его мать. — Ахахаха, а она-то сдохла!       Мамы больше нет, Изуку до сих пор это осознаёт, переваривает, но никак не может — есть у него большие надежды, что мама хорошо припрятана, но жива. — Включи что-нибудь другое, пожалуйста...       Нажатием кнопки новостной канал с грустными известиями сменяется на комическое японское шоу. Аппетит Изуку утихает с очередным осознанием, в какой же дыре он застрял. Полиция и герои ничего сделать не могут, хоть бы они совсем не сдались и не прекратили поиски. Выбраться отсюда он может только своими усилиями, однако Мидория бессилен... Он страшно подавлен приключениями, на которые нажился. Изуку всегда находил выход будь он даже на волоске от смерти, но сейчас доступ к решению проблем будто заблокирован, а пароль находится под надёжной охраной Рей. С каждой её дикой выходкой Мидория ломается и пока это проявляется простой апатией.       Изуку гнусно смотрит на пельмени, накалывает одну из них на вилку и кладёт в рот. На вкус они были неплохи, однако вышли довольно жирными, также он заметил, что в начинку входит только одно мясо — свинина, а не свинина с говядиной как обычно принято.       Рей быстро ест ужин, оставляя всё меньше и меньше пельмешек в тарелке, а Изуку проглатывает только четвёртую штуку. Араи до отвалу наедается, ставит пустую тарелку на столик и опускается на спинку дивана, закрыв глаза. Мидория это замечает и приободряется. Дотянувшись до пульта, он делает звук тише, чтобы сну девушки ничего не мешало, если, конечно, она вообще собирается заснуть. «Если она уснёт я смогу сбежать... Мне всего лишь нужно дождаться когда она провалится в сон, чтобы покончить со всем этим кошмаром»...       Осознавая это, Изуку готов поднапрячь свои вокальные данные и спеть ей колыбельную. Он бегло доедет ужин, время от времени посматривая на Рей. Изуку накалывает последний пельмень и замечает, что с ним что-то не так, поскольку фарш был нехарактерно твёрдым. Он разламывает пополам и видит вместо фарша глаз... изумрудного оттенка такой знакомый и до жути мутный. У Изуку начинается мандраж, точно такой же, как перед ответственным выступлением: сердце с громким стуком просится наружу, живот охватывает спазм, зубы выбивают мелкую дрожь, даже дышать стало труднее. Но внезапно Мидория слышит тихий храп со стороны девушки и понимает, что самое время действовать.       Чтобы окончательно убедиться, что Рей охватывает крепкий сон, он несколько раз зовёт её по имени и к счастью, в ответ ничего кроме мирного храпа не получает. Тогда Изуку живо наклоняется и освобождает ноги от верёвки. Поднявшись, он осторожно переставляет ноги к выходу из комнаты. Паркет старый и Мидория боится наткнуться на скрипучую половицу, которая под давлением веса издаст душераздирающий скрип или вообще его нога под неё провалится.       Изуку выходит в тёмный коридор, что на секунду освещается яркой вспышкой молнии. На улице как ни кстати бушует гроза и Мидория переживает, что крупный ливень, с грохотом разбивающийся о крышу и окна, а также раскаты грома разбудят Рей.       Изуку удачно проходит первый коридор и переправляется к следующему, который приводит его к главному выходу. Он дёргает за ручку двери, но та не открывается. Сделав ещё несколько безуспешных попыток, его воодушевление спадывает с осмыслением, что дверь заперта изнутри на ключ и он спасёт себя только его отыскав. Мидория не имеет ни малейшего представления, где этот ключ и как выглядит. Паника овладевает разумом парня, он бросается в раздумья как его достать и понимает, что придётся вернуться к Рей и обшарить её карманы. Изуку считает, что был бы он на месте Араи, то ключ хранил строго при себе.       С максимальной осторожностью он крадётся в зал и встаёт напротив Рей, разглядывая её карманы джинс и набираясь решительности засунуть в них руку. «Я ведь точно не знаю есть ли там он. На какие же риски я себя подписываю. Может, пока не поздно, поискать ключ в других местах? Но ведь дом такой большой и я здесь ничего не знаю...» — колеблется Мидория, но тут же меняет шаткость на твёрдость. Как бы всё не было опасным — терять драгоценное время нельзя.       Мидория легонько хлопает по левому карману, но ничего не нащупав переходит к другому. Хотел он было дотронуться к правому карману как Рей внезапно решила скрестить руки на груди. Биение сердца парня мгновенно становится учащённым, словно у человека, пробежавшего марафон. Изуку продолжает тянуться к непроверенному карману и к своему огромному удивлению и счастью, нащупывает там ключ и с предельной осторожностью его вытаскивает. Мидория устремляется к выходу, но перебарщивает со скоростью и половицы предательски под ним заскрипели. Он выругался про себя и тихо, чуть ли не на мысочках, добрался до парадной двери.       Какая же радость играет в Изуку, когда он наконец подставляет ключ к скважине и вот-вот должен открыть спасительную дверь, но как нарочно ключ не хотел входить внутрь. Краем глаза Мидории видится силуэт Рей в свете молний, он поворачивает голову в ту сторону и видит лишь тёмный коридор. «Она уже даже видится мне», — думает Изуку, пробуя вставить ключ другой стороной. — А ключик-то не от этой двери, — раздаётся совсем рядом донельзя знакомый голос, который Изуку ни с чем никогда не спутает.       Вспышка молнии полностью озаряет Рей, что стоит в метре от парня.       Смутный ужас накутывает Изуку и ноги будто сами начинают уносить его от настигшей проблемы. Он совсем не помнит как подорвался с места, пронёсся мимо Рей, сильно задев её плечом и оказался на втором этаже. Мидория забегает в первую попавшуюся комнату и подбегает к окну, которое живо распахивает. «Слишком высоко. Если прыгну, то точно себе что-то сломаю». — Где ты, чёрт тебя дери?! — рядом грохочет разъярённый голос Рей.       Мидория судорожно оглядывается по сторонам в поисках места, в которое можно спрятаться, и его взгляд останавливается на шкафе.       Рей врывается в комнату и оглянув её, подходит к окну. На подоконнике видны капли дождя, дающие понять, что окно было открыто, а открыть его мог непосредственно только Изуку. Мидория съёживается в полутьме, стараясь унять громкий стук сердца и слушает, что творится за дверьми шкафа. Он пытается разглядеть Рей через маленькую щель, но внезапно ловит её пристальный взгляд на себе. Парень замирает, плотно прикладывает ладонь ко рту, хотя понимает, что скрываться уже бесполезно. Она его заметила.       Рей неторопливо приближается к укрытию Изуку и распахивает его двери, мгновенно встречаясь с напуганными глазами парня. — Не очень надёжное место для пряток, правда?       Мидория снова собирается удрать, но Рей обхватывает его горло локтём и прижимает к себе, начиная душить. — Нет, сучёнок, не в этот раз, — не опуская удушающей хватки, она тащит Изуку в подвал.       С максимальной интенсивностью Мидория ей сопротивляется, но Рей совсем ничего не берёт и только под конец он вцепился зубами в её предплечье, от чего девушка взвизгнула и тотчас его вырубила.       Изуку медленно раскрывает увесистые веки, слабым, полупотухшим взором обводит тёмное и бьющее холодом помещение. Он пытается пошевелить руками, но его запястья сжимают стальные браслеты, соединенные цепью, что крепятся к потолку. Невыносимо пульсирует боль в голове и так сильно, что малодушно можно помышлять о смерти. Состояние Изуку, грубо говоря, скверное, думать не хочется, что же готовит для его вялой туши Рей. Он подавлен очередным неудавшимся побегом и не может вообразить, когда же ситуация ещё раз под него подстроится, но на этот раз сбежать удастся. Тогда ему стоило лишь отпереть дверь... Изуку прикрывает глаза, представляя как ручка двери опускается до щелчка, и дверь открывается. Порыв прохладного влажного ветра освежает жаркое потное тело Изуку и он в тот же миг срывается с места. Со страшной силой, не слыша под собой ног, он несётся по скользкой грязной дороге, через пелену ливня и грохот грома подальше от проклятого дома. Как жаль, что только в блаженных грёзах Изуку давно спасён... — Подъём, Мидория. Пора отвечать за свои самовольные уходы. — Что ты будешь делать? — То, что должна была сделать сразу — сломать тебе ноги, чтобы не смог сбежать. Но не бойся, вдребезги я твои ножки не сломаю, тебе ещё могилу себе копать. Проломлю тебе одну ногу, стоять и ходить сможешь, а вот бежать — нет. — Араи, прошу, остановись, не делай глупостей. Я же так скорее сдохну. — Нужно было думать, когда сбегал! — А что бы ты на моём месте делала?       Конечно же, Рей сама бы постаралась поскорее удрать от похитителя или даже расправиться с ним, но Изуку не следует знать, что в решении сбежать он прав, только донельзя отчаянный человек примет свою участь и не приложит никакие усилия, чтобы на худой конец смягчить своё прибывание с мучителем. Поэтому на вопрос Мидории Рей смело замахивается битой и заезжает в голень его правой ноги. Раздаётся еле слышный треск малой берцовой кости и Изуку издаёт истошный вопль. Сразу после она наносит не сильный удар по колену той же ноги, но он оказался слишком слаб для перелома, поэтому пришлось повторить, но с большим вкладом в силу. — Может, мне сломать другое колено, чтоб уж наверняка? — Нет! — Да! — с насмешливой улыбкой возражает Араи, и удар проходит по целому колену парня. — Знаешь что... — Ты уже сломала мне ноги, что ты ещё хочешь?! — Давай сыграем в пиньяту. — Как ты это себе представляешь? Мне же могилу ещё себе копать, а ты собираешься полностью меня сломать. — Всё нормально, Изуку-чан, я же не сильно. — Араи, оставь эту идею, пожалуйста... — Нет... — шёпотом произносит она, чуть наклонившись к нему. — С чего бы начать?.. — задумчиво говорит она, проводясь концом биты от шеи до низа живота парня.       И внезапно в живот Изуку вбивается ударная часть биты, выбивая из него надрывный вскрик. — Куда сейчас тебя ударить? — Н-никуда... — Куда-куда? — с улыбкой переспрашивает она и покрепче сжав рукоять биты, наотмашь отвесила второй удар по животу. — Отвечай куда мне тебе заебенить! Выбирай! — Почему я должен выбирать? — Выполняй то, что я тебе говорю!       Изуку продолжает молчать, за что Рей огрела его очередным ударом по череву, приложив побольше усилий, чтобы удар вышел больнее предыдущих. Мидория думает какая же часть тела вытерпит удар биты, но прерывает размышления, понимая, что ничего не вытерпит таких сильных ударов, после чего выкрикивает. — Ударь уже меня по бёдрам! — С радостью!       Бита сталкивается с жилистыми бёдрышками Изуку и приносит приток мучений, но к счастью, удар не нанёс переломы. — Что бьём дальше? — спрашивает Рей, слабо постукивая по больному животу. — Может, хватит. — Нет! Я скажу когда хватит. Отвечай на мой вопрос. — Бёдра... — Снова бёдра? — Да, но не по тому же месту. — Как у тебя всё не интересно. Есть же руки! — кричит Рей и отвешивает битой по предплечью Изуку. — Рёбра, грудь! — на повышенном тоне Рей продолжает перечислять и бить в сказанные места. — А ты называешь мне одни бёдра! — Прекрати! — Мы ещё к этому вернёмся... Наверное, помнишь как я тушила об тебя сигареты, теперь я хочу прожечь тебя раскалённым металлом. — Что?.. Араи, не вздумай! К чему это? Я же просто хотел... — Закрой пасть! Сейчас ты будешь очень громко орать, так что давай-ка я прикрою твою варежку. — Это уже слишком! Умоляю, остановись, — мольба Изуку проходит мимо ушей Рей и она уже приближается к нему с тряпкой в руке. — Нет, Араи, стой! — он стал громче упрашивать, однако в ответ получает смачный плевок в рот, который туго перевязывается грязной тканью.       Рей подходит к разогревшейся печи, которую можно смело сравнивать с настоящим крематорием, ибо в ней горели десятки тел молодых героев. Она открывает заслонку и её обвеивает горячим палящим воздухом. Рядом с печью Рей подбирает металлический штырь с деревянной рукояткой и подносит концом к языкам пламени. Изуку из последних сил рыпается будто это поможет раскрыть браслеты, через тряпку кричит нечленораздельные ругательства и просьбы остановиться. Тем временем штырь с каждой минутой набирает высокие градусы и скоро металл начнёт закипать. — Твоё сопротивление тебе же хуже делает, лучше задумайся над тем, что мы будем тебе прожигать.       Для блага Изуку стоит решить, какие участки подвергнуть сильным ожогам, но как бы то ни было, он не имеет никакого желания выполнять любые её требования, покорно называть места, которые она нещадно прожжёт до костей и терпеть до последнего неизвестные часы пытки. Однако, наперекор этому, Мидория пытается сообразить, какая конечность перенесёт столь мучительную боль. — Мидория... — неожиданно начинает Рей. — Ты же верующий? — она достаёт готовый штырь.       Вопрос напрягает Изуку. Положительным кивком он даёт ей ответ. — Я помогу тебе стать ближе к богу.       Изуку пытается спросить, в каком смысле она приблизит его к богам, но волнующего ответа от неё не следует. Рей разворачивает парня лицом к стене и нацеливается к шейному отделу позвоночника. Мидория в ужасе ожидает жгучее грубое прикосновение металла к целой кожи спины. Тело бьёт дрожью, кажется, что каждый его сантиметр пробирает колкими мурашками и чувствует он, что его крики не приглушит несчастная тряпка... — Не переживай, я знаю, что в позвоночнике находится множество нервных окончаний, поэтому постараюсь задеть только кожу и жировую клетчатку, — обнадёживает его Рей, но спокойнее от этих слов не становится.       И внезапно в самые первые швейные позвонки вонзается острый конец, невероятной жарой прожигая неглубокую дыру и вознося палевую вонь. Пронзительный крик Изуку передаёт всю боль только начавшейся пытки, с каждой секундой боль становилось невыносимее и голос парня сильнее надрывается, норовя пропасть. Резким движением Рей ведёт арматуру вниз, разрывая кожу, тёмная кровь плотным ручьём стекает на пол и разносит металлический запах на ближайшие метры. Слёзы неодолимо текут, а заострённый конец медленно и мучительно опускается всё ниже и ниже. — Прекрати, прошу, я это этого не вынесу! — Ты действительно думаешь, что я остановлюсь?! — Рей доводит кол до поясничного отдела и убирает, любуюсь вертикальным кровавым разрезом.       На вопрос Рей Изуку отзывается громким нытьём, не в силах дать чёткий ответ. Араи подставляет конец палки под лопатками Изуку и в его глазах мгновенно темнеет от нового прилива пытливой боли. Под вопль парня Рей ведёт горячий стержень от поставленной точки до следующей лопатки, раздирая кожу в мясо. Резко вопли жертвы прекращаются, Мидория проваливается в беспамятство и Рей удивляется как же быстро он вырубился. Араи не стала приводить его в сознание и снова слушать противные оглушающие крики под такой трудной работой.       Рей доводит штырь до конца и отходит на пару шагов, восхищаясь полученным пунцовым крестом. Мысленно она хвалит себя за результат стараний, но отдаётся где-то внутри чувство незавершённости.       Араи возвращает кол в печь и достаёт из кармана пробирку, чтобы наполнить её кровью Изуку. Когда сосуд вдоволь стал забит бордовой жидкостью, Рей принимается приводить Мидорию в чувства. Она хлопает по его мягким щекам, но Изуку по-прежнему остаётся в отключке. — Подъём, придурок! — Рей отвешивает сильного леща и злится, что Изуку не приходит в норму.       Она понимает, что понадобится какое-то время, чтобы Изуку пришёл в себя, но ждать ей не хотелось, каждая секунда сейчас будет идти со скоростью черепашьих шагов. Араи берёт его за подбородок и сквозь брезгливость, решается сделать искусственное дыхание. Жёсткие, сухие губы накрывают приоткрытый рот Изуку, в который поступает первый поток воздуха. Постепенно лёгкие наполняется живительным кислородом и когда Рей остраняется, Мидория впервые чувствует запах своей мучительницы, чувствует запах её дыхания, запах воздуха, который она вдыхает в него против его воли; с такой силой мужчина проникает в женщину, которая не желает соития. Это было совсем не похоже на тот поцелуй в общежитии — тогда её губы напоминали мягкий нежный зефир, дыхание было свежее как морской бриз или утренняя роса, а главное, в этот поцелуй вложена ласка и некакя аккуратность, о которых он теперь может лишь мечтать. Мерзкие и холодные, как кусок подсоленной кожи, губы снова соединяются с его и в горло Изуку течёт струя воздуха.       Когда Рей в очередной раз отстраняется, Изуку не просто выпускает воздух из лёгких, а вытолкивает его и тут же самостоятельно делает глубокий вдох и выдох. Мидория снова набирает как можно больше кислорода и выпускает, начиная более учащённо дышать, чтобы её запах поскорее выветрился из его тела. Никогда прежде обыкновенный воздух не казался ему таким чудесным. — Очнулся? А я думала ты уже всё. — Пожалуйста, прекрати... — Нет, Изуку-чан, в настоящую пиньяту играют закрытыми глазами, — улыбается Рей, натягивая на глаза повязку и хватая биту. * * *

Особая тюрьма для злодеев, Тартар.

      Данная тюрьма чрезвычайно удалённая от цивилизации с высоким уровнем безопасности и изоляции. Здесь содержутся приговорённые к пожизненному сроку самые отъявленные и опасные злодеи, которые находятся под круглосуточным видеонаблюдением и живут по суровому распорядку.       Бушующие волны с грохотом разбиваются о поверхность стального барьера. Белые крикливые чайки парят над морем, то и дело стремительно снижаясь до самых волн.       Через стеклянную перегородку пустой белой камеры перед Яно находится прикованный к стулу замученный жизнью мужчина. У него опущенный враждебный взгляд с тёмными кругами под ними, худое мертвенно-бледное лицо, обрамлённое грязными блондинистыми волосами. Когда-то он был лицом обаятельности и красоты, а теперь на него не взглянешь без сожаления или отвращения. — Не прошло и года, а ты явился. Неужто просто поговорить решил или снова по делу? — вражда исчезает в глазах Эмори и он с милой улыбкой обращается к брату. — По делу естественно. Мне с тобой не о чем говорить, — с нескрываемой ненавистью отвечает Ян и усаживается на стул. — Зачем так грубо? Знаешь как мне одиноко? Мне ни с кем не дают поговорить, — обиженно произносит он, состроив жалобный взгляд. — Ты сам себя завёл в эту могилу. — Мои проступки это лишь последствия, которые можно было избежать, — улыбаясь, напоминает Эмори. — И если бы кое-кто держал рот на замке, меня бы здесь не было. — Где сейчас Рей? — Без понятия. До чего на этот раз ты её довёл? — Повторюсь, это твоё воспитание доводит её до всего этого! — Нет, — протягивает он. — Просто ответь где она! — Я не знаю. Слушай, вот зачем ты мне постоянно жалуешься и спрашиваешь то, о чём я представления не имею? У тебя же есть мозги, так чем ты думал, когда решил взять над ней опекунство, м? Зачем ты её оставил? — Я думал её исправить, но... я не вовремя понял, что не справлюсь. — И поэтому ты сдал её в центр, где основываются на перевоспитании. Ян, ты эгоист. Тебе нужно было перевоспитывать себя и искать к Рей подход, а не сдавать её в больницу, как какую-то дворнягу в приют, где её прирежут. — Считай как хочешь. Я пытался, но ей это не нужно. — Ну конечно. Рей покарает тебя за всё. — Не нужно выставлять её как какого-то бога возмездия. — Ты видишь в ней обычного ребёнка, но сколько раз она тебя провела ради мести за меня. Как думаешь, почему она согласилась остаться с тобой, а не вернуться к матери или остаться хотя бы с тётей, здесь в Японии? — Вероятно, чтобы быть ближе к тебе, и в отличии от них у меня есть всё, чтобы содержать ребёнка. — Не только по этому. Сейчас ты полицейский, а ранее был героем, ты типичный добродетель, к которому мир сформировал крепкое доверие, и разве такой человек будет держать у себя преступника? Она осталась с тобой, чтобы снизить свою подозреваемость. Как только я прославился в не лучшем свете, соответственно и о ней многие узнали и сформулировали плохое мнение, начали считать потенциальной преступницей. И она это отвела, зажив с тобой.       Ян лишь непримиримо пялится на Эмори, не выдавая своё удивление. — Если этого не достаточно, то ты говоришь, что у тебя есть много денег и прочего на содержание детей, тогда почему даже после реабилитации она возвращается в этот бар? Зачем ей деньги? — Полагаю, она снова употребляет. — Она вполне могла воровать у тебя деньги, ты как раз их не очень надёжно прячешь, — Эмори кокетливо подмигивает брату, наи Что-то ещё удерживает её в баре, то, о чём ты не подозреваешь. — И что же это или кто? — Участники злодейской организации, в которой состоит Рей. Скорее всего большинство из них уже бывшие участники, но есть и до сих пор состоящие там. Даже свалка в её комнате, на которую ты однажды жаловался мне, разведена, чтобы прятать в ней оружия, наркоту и прочее запрещённое. Согласись, в бардаке сложно что-то искать и делать этого мало кто будет. — Спасибо, теперь обыщу её комнату, — сдержанно отвечает Ян, глубоко поражаясь внутри от своей невнимательности. Как же он мог не догадаться, для чего был устроен весь этот цирк? Причины и ответы на внезапные перемены Рей до безумия очевидны, стоило лишь пораскинуть мозгами и сейчас бы Юуэй не отсчитывался за унесённые жизни юных учеников. — Просто запомни, что прежде всего она продолжение меня. Какой бы хорошей ты её не считал — она уже преступница. Ты серьёзно думал она добро будет сеять? Яблоко от яблони недалеко падает.       Слова Эмори выводят Яно из спокойствия и он больше не может сдерживать гнев и отвращение по отношению к нему. — Раз твоё ублюдочное яблоко преступник, то она, как и ты, скоро окажется за решёткой, так что не за чем гордиться этими проделками. Разве тебе нужно, чтобы она мучалась здесь? А я буду настаивать, чтобы она оказалась именно в Тартаре! Увы, обычной тюрьмы ей будет не достаточно. — Нет, Ян, ты умрёшь, — уголки губ Эмори растягиваются в насмешливой улыбке. — Рей убьёт тебя за всё дерьмо, что ты предоставил нам вместе с Всемогущим. Если даже её поймают, то признают невменяемой и положут на пять годиков в дурдом, или отправят отбывать срок на свою родину, то есть в Онтарио. — Этого никогда не случится, — произносит Ян и поднимается со стула. — Я закончил! Уводите его.       С полной отчуждённостью Ян покидает камеру. Он рассчитывал, что встреча с братом сможет вывести на свежий след, но его расчёты оказались плохи по всем понятиям. Эмори раскрыл глаза на его невнимательность; бок о бок с непримечательным бытиём Яно проектировались грандиозные планы, но он ничто не ставил в подозрения, пока ситуация не набрала серьёзный оборот. В его силах мелькала возможность помешать идеям Рей и её неизвестной организации. Осознавая это, на душе Араи становится паршиво и терпко.       Сама по себе встреча несла много неуюта, задевала струны прошлого и в голову лезли не сладкие воспоминания минувших дней. Его единственный брат вымещал на нём непонятные Яно обиды и делал это с особой изощрённостью; бондаж, пытки, избиения – весь букет насильственных действия свалился на голову Яно и терпеть столь противные цветы пришлось долго. Родственная связь не позволяла выдать Эмори, также ему не хотелось портить себе репутацию, поставив в известность, что его брат преступник, которого он всё это время прикрывал.       Ян снимает с вешалки пальто и идёт к главному выходу. В его планы на сегодня входит посетить бар племянницы и устроить беседу с его владельцем, ведь по словам Эмори, в заведение работают бывшие сотрудники злодейской организации, которых упустить, как Рей, будет непозволительно.       Ян подъезжает к непримечательно работающему бару и заходит в бурлящий разгульной ночной жизнью зал. Расталкивая людей, Араи пробирается к барной стойке, вслед ему летят возмущения от людей, которых он грубо оттолкнул, но Ян всех игнорирует и доходит до стойки с барменом. — Мне нужен ваш владелец и директор, можно их увидеть? — Директора сегодня нет, но владелец Ямада Тору у себя. А кто вы будете? — Всмысле Ямада? Я — Араи Яно, сотрудник полиции из одиннадцатого подразделения, — он достаёт из кармана удостоверение и показывает его в знак доказательства. — Где Вил? Он же владелец. — Нет, этот человек никогда здесь не работал. — Ладно, а Адерли Юми, его сестра, почему её нет? — Я не знаю кто это. — Ничего не понимаю... Зови тогда этого своего Ямаду. — Хорошо, идёмте за мной.       Они поднимаются на второй этаж и по узкому коридору доходят до кабинета владельца. Бармен стучится и открывает дверь. — Ямада Тору, извините, к вам тут сотрудник из полиции пожаловал. — Что ему нужно? — Мне нужно знать, где ваш владелец и директор, — перебив бармена, Ян называет цель своего прихода. — Я владелец, слушаю вас. — Как это вы? Мне нужна семейка Адерли, вы должны их знать. — Я без понятия кто это. — Но почему? Хотите сказать вы здесь с самого открытия? — Да. — Тогда дайте мне документы, свидетельствующие об этом. — К вашему сожалению, они сейчас не со мной. — Значит пройдёмте со мной в участок вместе со всем вашим персоналом, — заявление Яно заметно пугает Ямаду. — Я не понимаю, в чём проблема. — Работающие здесь люди подозреваются в бывшем сотрудничестве с какой-то преступной организацией, вам что-то известно об этом? — Впервые слышу. — Я ещё вернусь, так что держите свои документы наготове, — предупреждает Ян и двигается к выходу. — Будем ждать, — с усмешкой отзывается Ямада. — И ещё... — он останавливается и оборачивается на владельца. — Работает ли сегодня Хомма Мичи? — Если бы я знал кто это.       Ян ничего не понимает. Куда могли пропасть те двое? Он точно знает, что они работают здесь и с той же уверенностью он подозревает их в сотрудничестве с неизвестной организацией. Ян понимает, что его нагло пытаются обмануть и вероятно, в связи с ситуацией, Адерли просто заменили себя на некого Ямаду Тору и пока что неизвестного директора.