* * *
Ян понимает, что неизбежна битва. Она не захочет его слушать. Страх закипает в венах и надежды на хороший исход исчезают. — Рей, мы можем поговорить, — предлагает он, пытаясь успокоить пыл племянницы, и невольно тянется взять её за руку. Касание будто воспроизводит травмирующий отрывок прошлого, и Рей лихорадочно отдёргивает руку. В голове гремит давящий неразборчивый шёпот. «Его уже ничем не спасти». «Глупый ребёнок, что ты делаешь с этим отребьем?» «Я понимаю, что тебе больно, но боюсь дальше будет только хуже», — взволнованное лицо Яно на миг искажается в довольной злой усмешке, а в глазах стынет всё то же равнодушие. Встреча возобновляет кошмары. Обратные кадры минувших событий бьют ключом по расшатанному рассудку. Рей снова видит свои слёзы, обезображенные физиономии людей, что тянут руки к беспомощной девочке, желая навредить, и лицо дяди искажённое в ехидной усмешке. Дурнота, вина и боль скатываются с неё, словно воды какого‑то сюрреалистического прилива. Разрушенные стены сжимают свинцовой тяжестью словно капкан, грозя захватить в смертельной круг и раздавить сознание. Становится душно, воздуха не хватает и дыхание учащается. Она не понимает целей Яно, и агрессия взрастает в геометрической прогрессии. — Поговорить? После всего того, что ты сделал? — нервно произносит она, приближаясь к жертве. — Ты права, я виноват и менять что-то возможно поздно, но прошу, прости меня, — ком подступает к горлу, и он старается придать дрожащему голосу уверенность. Рей отказывается видеть добро в глазах дяди; мозг воспроизводит его неотъемлемые наплевательские намерения. Напряжение растёт, становится хрупким и тонким как нить, утратившая чёткость очертаний; достаточно малейшего лишнего толчка, чтобы сорвать терпение Рей. Но Ян находит сил ему противостоять, и страх сразу уступает место надежде. — Простить тебя? Это какая-то ловушка? Пытаешься вывести меня на эмоции и ослабить? Извиняй, дядя, но ты дал маху, а я не промахнусь, — в руке полыхает сгусток материи, но Ян решительно отдёргивает её руку и берётся за неё, переплетаясь пальцами. — Прекрати, я признаю, что ужасно к тебе относился и хочу это исправить. Можешь не прощать, но я никуда без тебя не уйду, я больше не оставлю тебя, — он аккуратно берёт её за плечи, чувствуя покалывание в глазах от давящих слёз. — Ты нужна мне, Рей, — Ян прижимает обескураженную племянницу к себе, тепло обнимая. Дыхание Рей перехватывает, взгляд становится стеклянным. Её словно переносит куда-то далеко, в те давно позабытые времена, когда все проблемы могли решить нежные объятия отца. Яно чувствует спокойствие, нежно обвивая родное тело и слёзно выплёскивая накопившиеся за сумасшедший вечер ужас, леденящий страх и отчаяние. Рей невольно тянется обнять в ответ, но в голове всплывает фраза: «Ты нужен мне, Ян!» — кричит малолетняя она равнодушному дяде. — Я думала, может, ты сможешь любить меня, даже несмотря на ненависть к моему отцу, но ты слишком поздно изменил своё мнение. Это за новых нас, — токсины впиваются в его спину, прорываясь насквозь. Боль заставляет отступить. Ян хватается за кровоточащую рану. — Поднимайся, ты же пришёл сюда за моей смертью. — Я не собираюсь драться с тобой. — А я настроена тебя убить. Хочу, чтобы такого урода как ты, больше никогда не существовало! — крупные тентакли направляются в обескураженного Яно и он едва успевает поставить щит. Хрупкий барьер мгновенно рушится на частицы, что сразу испаряются. Ян пытается исцелить рану, но заживление протекает медленно. Проклиная себя за безрассудную встречу, он силится убежать к выходу, но токсины сразу его перекрывают обломками здания и захватывают Яно, больно сдавливая. — Не хочу дарить тебе лёгкую смерть, — усмехается Рей, и отбрасывает тело в стену словно мусор. Ян с трудом поднимает слабую тушу и судорожно ищет выход. В глаза бросается лестничная клетка, ведущая наверх, откуда возможно сбежать по пожарной лестнице. Он немедля движется к ступеням, избегая урон змееносных токсинов, подставляя под удары щиты. Этажи скрепляет небольшой мост, на который Рей мигом взбирается и догоняет беглеца. — Поймала! — она перекрывает ему путь и медленно движется в его сторону. — Скажи, что мне с тобой сделать? Как отправить на тот свет вдоволь намученным?! — Прекращай, Рей, ты не он, мы ещё можем всё исправить, — не теряет надежды Ян, отползая назад. — Не говори со мной как с ребёнком! Думаешь, я ничего не понимаю? Вставай и дерись! Ян встревает в тупике, в который раз убедившись, что словами Рей не возьмёшь. Обстановка вынуждает вступать в бой, но он боится повторений как с братом и боится навредить единственному родному человеку. Наперекор чувствам он резко выпускает череду острых осколков. Рей отскакивает назад и подставляет под удары токсины. — Надеешься отвлечь и исцелиться? — догадывается она. — А времени-то тебе хватит? Токсины стремительно тянутся за ним и Ян снова возрождает град осколков, прерывая последние попытки исцелиться. Он забегает за стену и оглядывается в поисках ближайшего окна. Тентакли пробивают стену насквозь, заставляя сердце Яно бешено биться. «Что это, чёрт возьми, совсем не похоже на её причуду. Неужели это триггер?» Ясным остаётся одно — сбежать, не отбившись, не удастся. Единственным действенным способом будет рискованная попытка поднести огонь к токсинам, вызвав взрыв за счёт их огнеопасности. В кармане Ян нащупывает зажигалку и подбирает рядом лежащий деревянный стержень, поджигая его как факел. — Прекращай убегать, — Рей неспешно приближается к укрытию дяди. — Я бессилен против тебя. — Скажи это прошлому себе, — материя быстрым потоком движется к Яно и тот едва успевает выставить вперёд пламя самодельного факела. Токсины и огонь пересекаются. Короткое столкновение огнеопасного яда приводит к сильной вспышке взрыва. Рей не успевает никак среагировать. В её напуганных глазах отражается стремительно надвигающийся огненный всплеск. Волна отбрасывает каждого по разные стороны, воспламеняя во всём здании пожар. Рей влетает в панорамные окна, пробивая хрупкое стекло. Вокруг всё словно в замедленном режиме. Она видит как медленно стелится алый дым огня, падают опалённые обломки и стёкла здания, приглушённо слышатся завывания сирен. Победная улыбка растекается на лице, и она закрывает глаза, падая в кучу мягкого мусора. Характерный треск здания перенимает внимание Рей. Крупные трещины пулей распространяются по старым стенам, начиная сыпаться. Араи сразу обо всём забывает и несётся прочь от разрушающегося здания, расходуя последнюю энергию усилителя. Слои пыли затмевают всё вокруг и медленно рассеиваются. Рей смотрит на догорающие обломки, не веря происходящему. «Дяди больше нет?» Её не отпускает факт попытки Яно исправить их отношения, его слова и объятия были искренними, она прочувствовала то, чего желала добиться когда-то давно. Раньше Рей надеялась, что Ян сможет заменить отца; будет с ней также добр, мил и ласков, но он оказался полным противопоставлением. В его глазах она продолжение Эмори, один её вид задевает множественный травмирующий опыт и ненависть берёт руководство над ним. Ян не принимал участия в воспитании племянницы, игнорировал её существование, вёл себя грубо и холодно, совсем как обиженный ребёнок. Но наперекор неприязни родственника, Араи продолжала надеяться на его любовь; она прибегала к нему по ночам, переживала о его рабочей нагрузке, самочувствии и настроении, любила радовать мелочами, комплиментами или приготовленной едой, но тот ничего не замечал. А любые упоминания в его доме о Эмори выводили Яно из терпения. — Когда я смогу встретиться с папой? — докучает Рей занятого готовкой дядю, дёрнув его за рубашку. Ян сразу останавливается, и с тяжёлым вздохом поворачивается к племяннице. — Твой папаша – сволочь последняя, если увидишь его, то только на его же могиле. Он смотрит как её брови сводятся к переносице, а в глазах читается закипающий гнев. Кажется, что с неё вот-вот сорвётся шквал оскорблений или в ход пойдёт физическая сила, но уважение и любовь к Яно давали ему статус неприкосновенности. Рей никогда с ним не спорила и не пыталась подсолить. — Вон! Тебе его не увидеть, — столовая тряпка летит в Рей, но она успевает скрыться за дверным проёмом. После неудачных расспросов Араи постоянно запиралась в комнате с пачкой украденных дядиных сигарет, чувствуя как глаза покалывает от подступающих слёз. Снова она один на один с убивающей навязчивой мыслью. Сжимая сигарету в пальцах, Рей каждый раз думает, что было бы окажись она тогда рядом. Что было бы, если Ян сохранял молчание. Что было бы будь она сейчас с отцом. Что было бы... Что будет, если она убьёт Всемогущего. Что будет, если она убьёт Яно. Что будет... Рей курит и пытается вспомнить, о чём она когда-либо разговаривала с дядей, но не может вспомнить ничего. Она никогда с ним не говорила. Все их диалоги были пустыми, никчёмными или же они просто молчали. Рей многое хотела ему сказать, но не могла, совсем непонятно почему. О чём им было говорить, как им ужиться? Отношение Яно к племяннице смягчилось только когда она повзрослела и он понял, до чего довёл ситуацию своим безучастием. Однако к тому времени Рей уже не интересовали знаки внимания дяди, она грубо отзывалась и не скрывала как ей неприятна его компания.Часть 23. Столкновение
8 февраля 2023 г. в 09:51
Примечания:
Вначале флешбек 😈
Развалины зданий и встревоженную публику застилает алый дым пламени. До самого конца битва держит в напряжение как магнит. Люди не в силах расслабиться; они сжимают вспотевшие пальцы в кулаки, не сводят обеспокоенного внимания с бесщадного столкновения и возлагают надежды на победу героя.
Сквозь пласт дыма и застывшую толпу Рей добирается до центра, но не успевает; герой без зазрения наносит заключительный удар и проливает густую кровь. В слезящимся взгляде Араи застывает немая мольба и боль. Внутри рушится мир. Она срывается с места и обессиленно падает на коленки перед измождённым телом родного отца, что на тонкой нити от холодного лица смерти. Вокруг всё как в шлейфе тумана, происходящее кажется чем-то неисполнимым. Рей слёзно пытается до него докричаться, привести в чувства и спасти, но старания обходятся даром. Она отчаянно поднимает взгляд на толпу людей в надежде на помощь, но в их лицах стынет глубокая неприязнь и осуждение. Нет спасению злодеям. Это пугает наивного ребёнка и давит по неокрепшему рассудку.
— Ян! — громким рвущим криком Рей зовёт дядю, как последнюю надежду. — Прошу, помоги, ты мне нужен, Ян! — голос пробивает истерика и она срывается на неугомонный плачь, сжимая в объятиях тело родителя.
Даже сквозь пелену слёз она видит его холодный взгляд, обдающий морозом по коже. Ни один нерв не дрогнул на его лице, ни малейшего волнения не отразилось на нём. Ян продолжает равнодушно наблюдать из толпы на бессильные мучения племянницы, словно напрочь лишённый понимая чужих чувств. Его держит в ликовании кара за брата, на остальное плевать.
Всё вокруг замирает. Символ мира поднимает кулак в знак победы, и приводит толпу в радость. Одержал очередную победу на ура с улыбкой на лице. Рей не понимает их радости, не понимает яркой улыбки героя, ведь прямо перед ними изувеченная семья, чья жизнь разбита в крах и больше не будет прежней.
Араи не помнит как забрали отца и разбежались люди, помнит лишь как рука любезного Ямори тянется к плачущей напуганной девочке на помощь и забирает отсюда прочь. Рей смотрит из-за его плеча на окружённого репортёрами Всемогущего, что радушно делится подробностями битвы, получая в ответ похвалу и почитание. Несправедливость топит, тянет на дно. Вода словно захватывает рассудок, шёпотом уговаривая впустить её и тогда все проблемы исчезнут. Но какая-то часть упорно сопротивляется, беснуется и поражает безумием каждый нерв. Бороться. Мстить. В покрасневших глазах застывает вражда, в лице гаснут краски и Рей сжимает ладонь в кулак, обещая вознести утрату и заставить каждого героя прочувствовать её боль.
С того дня опекунство над Рей переписывается на Яно, от чего он млеет в негодовании. Всем нутром он ненавидит их семью и не понимает, что хуже — свобода Эмори или жить бок о бок с его отродьем. С того дня резко и бесповоротно меняется беспечная жизнь, неизменным остаётся только одно — ненависть и боль прощания с отцом, когда охрана навсегда уводит родной силуэт, когда о нём остаётся лишь память.