30 шагов

«Woah, would you give me, give me, give me Give me a boost A boost over heaven's gate, yeah» Fall Out Boy — Heaven's Gate

      От бравады Фреда не осталось и следа. Это удивило Гермиону: ей казалось, что лёгкость и непринуждённость, с которыми он заигрывал, его вечные шуточки и подтрунивания — это и есть его сущность, не зависящая от обстоятельств. Попросив его встать, чтобы ей удобнее было снимать с него бельё, она предположила, что он нарочно затих перед тем, как атаковать каждое её действие ироничными комментариями. Чувство превосходства, вызванное победой, а также количество выпитого глинтвейна усыпили её бдительность, а потому она не стала заранее продумывать, как будет отражать возможные колкие выпады — всё это было несущественными мелочами, когда она твёрдо знала, что ждёт её дальше. Куда важнее сейчас было захлестнувшее её ощущение, сравнимое с тем, как ребёнок ждёт Санта Клауса в рождественскую ночь, считая минуты, заглядывая в окно, прислушиваясь к шорохам в каминной трубе. Волнительное предвкушение исполнения желаний.       Максимально приблизившись к Фреду, Гермиона выставила руку и попыталась провести ладонью по его животу — ей хотелось сделать это медленно и дразняще, насладиться моментом, ощутить тепло кожи и напряжение мышц под её пальцами, заставить его томиться ожиданием новых прикосновений, — но Фред снова переиграл её.       — Победитель просто раздевает проигравшего. О том, что при этом можно трогать или гладить, речи не заходило, — произнёс он со снисходительной усмешкой, взяв её ладонь и отстраняя. — Мы ведь всё ещё следуем правилам игры? — подмигнул он.       Гермиона проигнорировала его вопрос. От накопленного напряжения, не имевшего выхода, у неё задергался глаз. Какую же чушь им сказали когда-то: будто в девочках дремлют лебеди, а в мальчиках — львы! Она никогда не чувствовала себя лебедем, а сейчас, желая разорвать Фреда на месте, — тем более.       — Ну-ну, — спокойно произнесла она. И это у неё-то Фред спрашивал про самоконтроль?! Ведь сам он, будучи возбуждённым и практически голым, с интересом разглядывая её, держался крайне стойко. Это настораживало Гермиону и, не будь перед ней явных доказательств, заставило бы её задуматься о том, что она недостаточно сексуальна.        Стоя так близко, чувствуя ставший таким знакомым, почти родным, запах его кожи, смешанный с пряным ароматом глинтвейна и терпкими нотами мужского возбуждения; имея возможность рассмотреть и пересчитать все его веснушки даже при неярком оранжевом свете камина; ощущая его дыхание на своей коже и тепло близости его тела, она испытывала желание прижаться к нему всем своим существом — так, чтобы пропитаться им, слиться с ним и раствориться в нем. Не иметь в такой ситуации возможности хотя бы прикоснуться она считала самым настоящим издевательством, выходящим за рамки любых игр.       Глядя ему в глаза, она подхватила резинку боксеров и аккуратно потянула вниз, оттопыривая пальцы, чтобы не касаться его, следуя этим идиотским условиям. Она опустилась на колени, стягивая боксеры ниже и оказываясь лицом в опасной близости с его напряжённым членом. Не отрывая взгляда от глаз Фреда, она приоткрыла губы, обдавая его член горячим дыханием, от чего он качнулся, дернувшись к животу, на что её тело откликнулось приливом возбуждения. Фред сжал губы и шумно сглотнул, словно пытаясь удержать рвавшиеся наружу слова. Гермиона вопросительно изогнула бровь и нарочито медленно провела языком по губам, на несколько мгновений предоставляя Фреду возможность забрать свои слова и продолжать, наплевав на правила. Однако получив в ответ такую же с вызовом выгнутую бровь, она, рывком опустив боксеры к босым ступням с поджатыми длинными пальцами, утопавшими в ворсе ковра, встала и сделала шаг назад.       — Твоя очередь отдавать долг.       — Надеюсь, ты помнишь, что это всего лишь массаж, — фыркнул Фред, сделав шаг ей навстречу и снова оказываясь мучительно близко. Ещё шаг — и он оказался позади неё. Его ладони, оказавшиеся сейчас прохладными, легли на её плечи, и Гермиона вздрогнула. — Сядь ко мне спиной, возьми подушку, обхвати её коленями и руками и закрой глаза, — склонившись к её уху, низким голосом произнёс Фред.       Её тело захлестнула волна дрожи от неожиданных властных нот в его голосе и предвкушения желанных прикосновений. Сделав, как он сказал, она стала выслушиваться в звук его перемещений за её спиной, в треск горящих в камине дров и едва различимый вой метели. Шумно выдохнув, Фред устроился позади неё, и по звуку она поняла, что он растирает ладони. Его горячее учащённое дыхание, которое он тщетно пытался контролировать, касалось её затылка, пуская по спине новые волны мурашек. Он запустил пальцы в её волосы, массируя голову, и она уткнулась лицом в подушку, растворяясь в приятных ощущениях.       Кончики его пальцев, ещё прохладные, переместились на её шею, оставляя дорожки едва ощутимых касаний и поглаживаний, а затем медленно прошлись вдоль позвоночника и обратно, заставляя её судорожно вздохнуть. Сердце в груди билось рывками, его пульсация эхом звенела по всему телу. Гермиона пыталась отключить мозг и не подвергать сомнению реальность происходящего.       Тем временем руки Фреда уверенно легли ей на плечи, разминая напряженные мышцы большими пальцами, а остальной частью ладоней проскальзывая к ключицам и чуть спускаясь к груди. Не больше, чем позволяют приличия и подушка, и оттого заставляя желать большего. Ей хотелось не только чувствовать, но и видеть, как его руки изучают её тело, предательски млеющее от ощущения близости и выдающее все чувствительные точки при касании. Ей хотелось видеть реакции Фреда. Она не смогла сдержать нетерпеливый стон.       — Что-то не так? Я делаю тебе больно? — раздался над ухом его голос, в котором не звучало беспокойство, скорее лукавое любопытство. Гермиона была уверена, что на его лице сейчас красуется самодовольная улыбка.       — Нет, просто… — она не нашла слов, чтобы закончить фразу, и завела руку за спину, пытаясь ответить ему прикосновением, дать понять, что ей требуется куда больше, но он пресёк это движение:       — Я же просил держать руки на подушке.       Он помассировал лопатки, а затем провёл руками от рёбер к талии, заставляя Гермиону еле слышно всхлипнуть. Ей казалось, что эти широкие ладони могли обхватить почти всю её, и она чувствовала, будто тело плавится в руках Фреда, становится податливым и покорным. Когда его пальцы стали растирать поясницу, легко надавливая, она прогнулась и заёрзала, пытаясь придвинуться к нему и сократить расстояние.       Его ладони ловко скользнули под подушку к её животу и огладили его, слегка сжимая, а затем переместились вверх и накрыли грудь. Наплевав на все условия Фреда, Гермиона выпустила подушку из рук и откинулась назад, падая в его объятия, утопая в волнах исходившего от него жара, по сравнению с которым огонь в камине казался крохотной искрой. Ощутив спиной, насколько он возбуждён, она почувствовала, как стремительно разрастается внутри тянущая пустота, которую хотелось немедленно заполнить. Она извивалась в его руках, подставляясь касаниям и покусывая губы, сдерживая рвавшиеся наружу звуки и слова.       — Всё. Это против правил, — хрипло произнёс Фред, убирая руки и отодвигаясь.       — Да в задницу твои правила! Ты же всё видишь! — резко развернувшись, выпалила Гермиона, чуть ли не плача от обиды. — Что ещё тебе нужно?       Стоя на коленях друг перед другом, обнажённые, не прикрытые масками обыденности, они тяжело дышали почти в унисон. Фред нежно, но уверенно взял её за запястья и несколько секунд блуждал взглядом по её лицу, прежде чем, склонившись, поцеловать, мягко сминая губы, и через секунду отстраниться, испытующе глядя в её глаза. Пока Гермиона хватала ртом воздух и пыталась осознать и запомнить, каким получился их первый поцелуй, Фред изводил её, держа за руки и не позволяя никаких прикосновений с её стороны.       — Скажи мне, что делать дальше, — вкрадчиво произнёс он, склонив голову набок.       — Я хочу дотронуться до тебя, — прошипела она и отчаянно задёргала руками. — Чёрт возьми, я просто хочу тебя, Фред! Ты это хочешь услышать?       — Да, — он удовлетворённо кивнул и разжал пальцы. — Всё довольно просто, не так ли?       — Ты… Ты просто невыносим! — выдохнула она.       Почувствовав свободу движений, Гермиона коснулась его щеки, а затем, переместив ладонь на его затылок, впилась в губы Фреда поцелуем, притягивая ближе к себе, беспорядочно шаря руками по его спине и прижимаясь к нему. Фред прикрыл глаза, когда ее губы переместились на его шею, и сжал пальцы на её бёдрах. Она с неистовством старалась оставлять багровые отметины укусов и засосов на его шее, ключицах, груди, не заботясь о том, что может причинять ему боль — в отместку за долгое ожидание и на память о сегодняшнем вечере. Если для них этот секс окажется первым и последним, то она хочет получить от него всё и запомнить каждую деталь, потому что раньше не испытывала такого желания на грани одержимости и ярости, такой удушающей страсти, заставляющей нуждаться в другом человеке, как в воздухе.       Фред с трудом отстранился, держа её за плечи, и выдохнул:       — Мы действительно позволим случиться тому, что может стать приятным воспоминанием, но может разрушить нашу дружбу?       — Риск неизбежен в азартных играх. И, уж прости, мы были не самыми хорошими друзьями, — ответила Гермиона, радуясь тому, что с языка не сорвались бессвязные ругательства и упрёки. Ей казалось, что слишком глупо и поздно задавать такие вопросы, когда уже летишь в пропасть.       Крепко обняв Гермиону, Фред потянул её на себя, увлекая в горячий поцелуй, в котором ни на йоту не было невинности первого. Она ощущала на его языке вкус вина и специй. Голова кружилась от нехватки воздуха, от растворенного в крови глинтвейна, от стремительных перемещений. Оказавшись на нём сверху, Гермиона всхлипнула от количества импульсов: её грудь касалась его, и каждое движение отдавалось ноющей пульсацией внизу живота; её пальцы путались в его волосах; его руки изучали её тело, гладили спину, задевали чувствительную точку под рёбрами, вызывающую рваные выдохи, спускались к ягодицам, возвращались назад; его твёрдый горячий член оказался между её бёдер, размазывая по коже вязкую, как патока, смазку и упираясь в кружево белья. Уперевшись ладонями в грудь Фреда, Гермиона приподнялась и потёрлась о его член сильнее. Он поднял голову, прихватил губами сосок и, придерживая её за спину, одним движением перевернул, нависая сверху.       Резкое соприкосновение лопаток с ворсом ковра выбило воздух из лёгких, и с губ Гермионы слетел тихий стон, который моментально растворился в поцелуе. Она впилась ногтями в спину Фреда, когда тот слишком сильно прикусил губу, и он зашипел в ответ. Скользнув ногой между её коленей, разводя их, он сильнее прижался к ней, тесно соприкасаясь бёдрами, и стал терзать поцелуями её шею, заставляя задыхаться от ощущений. Она схватила его за волосы, прижимая к себе сильнее, чтобы он ни на секунду не прекращал свои ласки. Фред стал спускаться ниже к груди, легко прикусывая кожу и целуя, обводя языком соски, отчего Гермиона извивалась под ним, выгибаясь и подаваясь навстречу его горячему рту.       Фред резко опустился, и его плечи оказались между её ног. Коснувшись губами тонкой кожи на внутренней стороне бедра, вызывая новые стоны, он стал подниматься выше, прокладывая дорожку поцелуев, и, хитро взглянув на неё, скользнул языком под ткань белья, пробуя её на вкус. Его пальцы нырнули под кружево и сжали её ягодицы. Гермиона ахнула и заёрзала. Прихватив зубами край трусиков, он потянул их вниз. Гермиона приподняла бёдра, помогая ему снять их, и воспользовавшись тем, что он был так увлечён её раздеванием, села. Оказавшись лицом к его члену, она зарылась в дорожку мягких волосков, щекотавших нос, и вдыхала его запах, сводящий с ума. Ещё никогда и никого она не хотела вот так — каждую частичку, без остатка. Проведя ладонью по его члену, вызывая у него судорожный вздох, она скользнула языком от мошонки к головке, слизав солоноватую вязкую каплю смазки, и, рукой придерживая член у основания, погрузила его в рот. Фред сдавленно застонал. Ей нравилось чувствовать, как он заполняет её, как напряженно утыкается в нёбо и скользит по языку, но больше — то, как он теряет самообладание, отдаваясь в её власть.       — Хватит, — выдохнул Фред, коснувшись её ладони, скользившей по члену, но она не собиралась отступать. — Гермиона! — строго произнёс он, придерживая её пальцами за подбородок, поднимая вверх и заставляя посмотреть в глаза. — Ох, чёрт! — прошипел он, отстраняясь. Положив ладони на её плечи, он уложил её на ковёр, а затем, удерживая одной рукой её запястья над головой, навис сверху и, глядя в глаза, спросил: — Что непонятного в слове «хватит»? Тебе объяснить на пальцах? — через секунду его ладонь оказалась между её бёдер, и он, с мучительной медлительностью погладив припухшие от возбуждения складочки, раздвинул их, скользнув пальцами внутрь. Гермиона, застонав, дёрнулась, пытаясь насадиться глубже, но Фред тут же убрал руку, оставляя её с ощущением пустоты.       — Если ты будешь так объяснять, то я не против, продолжай, — прошептала она, прикусив мочку его уха.       Он посмотрел на неё хитрым взглядом, и она почувствовала, как внутренности скрутило в узел. Снова погрузив в неё пальцы, он тут же вытащил их, нежно помассировал жаждущий ласки клитор, а затем медленно провёл ладонью к её животу, заставляя замереть в ожидании дальнейших действий: Гермиона вспомнила все свои фантазии, связанные с пальцами Фреда, и ей казалось, что она готова ко всему, но она не ожидала, что он начнёт щекотать её. Заливаясь смехом, она начала извиваться и пытаться сбросить его руку, но он и не думал останавливаться.       — Фред, я ненавижу щекотку! — задыхаясь, взвизгнула она и взбрыкнула ногой, задевая миску с печеньем. — Хватит! Я поняла!       — Умница, — Фред накрыл её губы коротким поцелуем и, отстранившись, довольно ухмыльнулся, позволяя ей отдышаться.       — Мне столько раз снились… — Гермиона замолкла, задумавшись над тем, стоит ли это говорить. — Твои пальцы и то, как ты трахаешь меня ими, — действие алкоголя на её язык оказалось сильнее неловкости.       — Правда? — казалось, Фред был тронут таким признанием. Его ладонь скользнула по её бедру. — Я делал так? — его пальцы снова оказались внутри неё, и он начал аккуратно и плавно двигаться, наблюдая за тем, как она отзывается на прикосновения.       — Да, — простонала Гермиона, выгибаясь навстречу и наслаждаясь медленным темпом его ласк. Сны и фантазии становились реальностью, и это дарило ей ощущение бесконечной удовлетворённости. Фред накрыл её приоткрытые губы чувственным поцелуем, ловя рваные выдохи.       — Что ж, теперь я знаю, какой аргумент убедит тебя прийти сюда на Рождество, — прошептал он с нахальной улыбкой, глядя в удивлённо распахнутые глаза Гермионы. — Мы сможем попробовать разные варианты. Быстро, медленно, нежно, грубо… — почувствовав, что Гермиона начала двигаться активнее, он стал наращивать темп. — Но нужно сохранить интригу, не так ли?       — Фред! — чуть ли не крикнула Гермиона, когда он прервался и убрал руку. — Будь уверен, я отплачу тебе тем же, — прошипела она и, пока он самодовольно хихикал, уложила его на лопатки, устроившись на нем сверху.       Игра в удержание на грани довела её до бешенства, заставляя остро нуждаться в развязке. Взявшись за его член, она направила его в себя и плавно опустилась на всю длину, наслаждаясь тем, как он заполняет её, как все мысли улетучиваются из головы, и остаётся лишь настоящий момент, в котором есть только они двое. Фред застонал и, приподнявшись на локтях, сел, придерживая Гермиону за спину. Она обхватила его шею и начала двигаться, приподнимая и опуская бёдра снова и снова, не в силах сдерживать рвущиеся из груди звуки, вызванные переживанием такой близости их соприкасающихся, сливающихся в целое раскалённых тел. Их вздохи и стоны растворялись в смазанных поцелуях, в попытках уделить внимание каждому дюйму отзывчивой к касаниям и поглаживаниям кожи, покрывающейся мурашками. Когда Фред стиснул пальцы на её бёдрах и стал безжалостно толкаться внутрь неё, Гермиона прижалась лбом к его лбу и затаила дыхание, чувствуя, что ещё немного — и она кончит. Она ощутила, что его член стал напряжённым, почти каменным, его движения быстрее, и освободив одну руку, протянула пальцы к клитору. Несколько чувственных касаний привели её к оргазму, пронзившему тело волнами дрожи, и она впилась зубами в плечо Фреда, сдерживая крик и обессиленно покачиваясь в такт его продолжающимся движениям. Собрав остатки воли в кулак, она приподнялась так, чтобы Фред вышел из неё.       — Я же обещала оплатить тебе тем же, — произнесла она, ещё не успев отдышаться. — Я держу своё слово, — сейчас она понимала Фреда, который до этого удерживал её на краю: это чувство было довольно приятным.       — С тобой опасно играть, — хохотнул он, протянув руку, чтобы убрать влажные от пота пряди, прилипшие к её лбу.       — Надеюсь, ты это хорошо усвоил, — прошептала она, касаясь губами его щеки и, легко подтолкнув Фреда, заставила его лечь.       Спустившись ниже, оставляя за собой следы покусываний и поцелуев, она провела языком по его члену, отмечая про себя контраст его нежной чувствительности и твёрдости и ощущая удовлетворённость от того, что их вкусы смешались. Влажно скользя по нему ртом и помогая себе рукой, она прикрыла глаза и вслушивалась в хриплые сдержанные стоны, которые сводили её с ума и вызывали желание снова оседлать Фреда. Через несколько мгновений он мелко задрожал и попытался отстраниться, но Гермиона удержала его на месте, позволяя излиться ей в рот. Проглотив вязкое семя, она приподнялась и положила голову на часто вздымавшуюся грудь Фреда, водя пальцем по его плечу, вырисовывая запутанные узоры.       — Ты не чувствуешь себя странно, неловко? — спросила Гермиона, потянувшись за поцелуем. Фред помотал головой и прижал её к себе крепче.       — У меня ощущение, что мы всё сделали правильно, — довольно улыбнулся он.       — Я бы хотела, чтобы это случилось раньше, — ответила Гермиона, перекатившись через него и пытаясь дотянуться до миски с печеньем.       — Думаю, у нас будет возможность наверстать упущенное. Ты ведь придёшь на Рождество? — лукаво прищурившись, спросил он.       — Может, пойти на кухню и обсудить детали? — подмигнув, ответила Гермиона, надевая бельё. — У тебя есть что-то более существенное? — спросила она, кивнув на откушенное печенье.       — Да, и, возможно, ещё несколько весомых аргументов, — Фред поднялся и накинул свой свитер на её плечи. — Так что можешь вычеркнуть все прочие варианты из своего списка.       Вой метели за окном постепенно стихал. Тлеющие в камине угли неярко подсвечивали контуры разбросанной рядом одежды. Гостиная близнецов Уизли была пуста, а с кухни до самого рассвета доносились приглушённые голоса, тихий смех и возбуждённый шёпот двух человек, сделавших этой ночью несколько шагов навстречу друг другу.