***
Июль, 1993
Маргарет будит навязчивый, никак не желающий заканчиваться, звук ритмичного постукивания по стеклянной поверхности. Шарп, чья ночь и без того выдалась весьма проблемной из-за ставшего вполне уже привычным отсутствия нормального сна, медленно поднимается с кровати, идя на звук, одновременно пытаясь прокрутить в мозгу, больше похожем на желеобразную массу, варианты причины. И, в любом случае, она не угадывает, поскольку в стекло аккуратно постукивает ухоженная сова с письмом, на котором даже мутноватым взглядом вполне заметен герб Хогвартса. Шарп быстро открывает окно, впуская птицу внутрь, поскольку вид совы, сидящей с письмом на подоконнике одной из квартир многоэтажного дома, может привлечь абсолютно никому ненужное внимание магглов. Сова делает небольшой круг по помещению, отпуская письмо над столом, а затем аристократически, с невыразимой благородностью садится на спинку стула, ожидая ответа. Благо, что Сет, названный в честь древнеегипетского божества собственный филин, купленный ещё на первом-втором курсе Хогвартса и до сих пор верно служащий, находится в другой комнате, иначе скандала и выдранных перьев было бы не избежать за подобное посягательство на его территорию. Маргарет тут же вычисляет в прилетевшей птице одну из жительниц большой совятни Хогвартса и поднимает вопросительно бровь, понятия не имея, что и кому в Хогвартсе могло понадобиться от человека, который старательно минимализировал все свои пересечения с магическим миром. Шарп чуть поглаживает птицу, видя, как та удовлетворённо жмурится, почти забывая о своей благородности, и одновременно движением волшебной палочки открывает письмо. «Уважаемая Маргарет Эбигейл Шарп, Надеюсь, моё письмо застало Вас в добром здравии. Зная о Вашей отстранённости от волшебного мира, я позволю себе не утомлять Вас долгими вступлением, а сразу перейти к цели этого письма. Как вы, полагаю, помните, в школе чародейства и волшебства «Хогвартс» всегда были необязательные курсы-кружки, предназначенные для всестороннего развития студентов. В этом году было принято решение возродить отменённый вскоре после выпуска Вашего поколения курс знахарства, и, учитывая Вашу работу в больнице святого Мунго, а так же достаточно широкий круг знакомств среди знахарей и лекарей различных стран, я бы хотел предложить Вам должность преподавателя данной дисциплины, поскольку считаю, что Вы, как никто другой, подходите на эту роль своими профессиональными качествами и, более того, сможете найти подход к студентам и заинтересовать их в невероятно важном базовом курсе знахарства и лекарства, знания из которого смогут однажды спасти им или их близким жизнь. Понимая ваше явное нежелание из-за определённых, полагаю, важных для вас причин возвращаться в стены Хогвартса и расставаться с привычным ритмом и стилем жизни, администрация Хогвартса готова дать все возможные гарантии Вашей безопасности и содействия Вам в Ваших исканиях, если это необходимо. Впрочем, думаю, для большей конкретики разговора о гарантиях Вам будет необходимо лично встретиться со мной в начале августа. Прошу Вас отослать ответ с совой, доставившей это письмо, однако Вы можете взять столько времени на раздумья, сколько потребуется. С уважением, директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс» профессор Альбус Дамблдор» Маргарет вздрагивает, неосознанно касаясь пальцев левой руки. Сон снимает как рукой. Она хмурится, ещё раз вчитываясь в строчки, словно пытается найти там скрытый смысл, так изящно скрытый между витиеватыми буквами. Дамблдор — последний человек, от которого она ожидала получить подобное письмо, поэтому и верится с некоторыми затруднениями. Она даже прекращает гладить сову, уходя в свои мысли, за что быстро получает лёгкий укус и недовольное угуканье вместе с необычайно умным взглядом янтарных глаз, которые возвращают её в реальность почти мгновенно. — Не стоит проявлять эгоизм, иначе я выпущу из клетки Сета, — небрежно тянет Шарп, не задумываясь, пока обходит стол, чтобы сесть. Как будто школьная сова должна знать, кто такой Сет в принципе. Впрочем, на удивление, это работает. Маргарет сыплет немного корма в стоящую на столе мисочку, отвлекая крылатого почтальона. И вновь возвращается к письму…***
Она помнит, что принять решение было тяжело. Отказываться от привычной жизни, где всё уже приведено к стабильности и минимизирован риск осложнений и приступов, было тяжело и странно. Но и сидеть без работы настолько долго, как это уже сделала она, было нельзя, поскольку нужно было чем-то питаться, жить на что-то: её счёт в Гринготтсе на то время неумолимо исчерпывал свои запасы, даже учитывая, что Маргарет умеет и всегда умела жить, хорошенько затянув пояс. Она помнит, что перечитывала письмо несколько раз точно, а возможно и несколько десятков. Даже подумала, что ошиблись адресом, но вовремя поняла, что совиная почта, а особенно сова, которую отправил сам Дамблдор, вряд ли ошибается адресами, даже если адресат живёт на отшибе мира. Маргарет на отшибе не живёт: в то время, да и сейчас во время каникул она обитает в самой обычной квартирке у самого вокзала Кингс-Кросс с постоянным стуком колёс поездов под окнами и трясущимися стенами. Это то, что нужно для того, чтобы отвлечься от постоянной боли и собственного состояния. В конце концов, именно материальная составляющая стала решающим фактором при принятии решения и последующем написании быстрого ответа на листе тетради, давно заменившей ей, живущей в маггловской мире, перагмент. Ей не было любопытно, почему именно её кандидатуру выбрали, хотя она и спросила об этом у Дамблдора, когда встретилась с ним перед началом своего первого учебного года в роли преподавателя, получив вполне свойственный этому волшебнику ответ, а именно — не получив его вовсе. Лишь мудрую, чуть тёплую улыбку и блеск глаз из-за очков-половинок, давший понять, что спрашивать, собственно, бесполезно, всё станет понятно только по прошествии долгого времени. Хогвартс, когда она пересекла его двери впервые после выпуска, показался ей застывшим во времени. Всё было абсолютно тем же, что и во время её учёбы, за исключением, разве что, преподавательского состава, хотя и здесь оставались люди, которые учили её и её сверстников в своё время. На ум первое время постоянно приходил собственный первый курс, распределение Шляпы, так долго выбиравшей между факультетами, гостиная в синих оттенках с видами, каких не сыщешь во всём Хогвартсе; первые занятия и ожидания (она даже не представляла, насколько сумбурной станет её жизнь к середине учёбы, насколько всё изменится к последнему курсу). И предшествовавшее всему этому знакомство с таким же запуганным семейными установками и ожиданием родителей, как и она сама тогда, мальчишкой в Хогвартс-экспрессе… — Профессор Шарп, к вам можно? — мгновенно возвращают её к реальности два весёлых голоса, и Маргарет даже не нужно поднимать на них взгляд, чтобы понять, кто это. — Везде оказалось занято, пока мы пробегали по знакомым… — А что, все эти знакомые вас не приняли в свои купе? — улыбается она краешком губ, кивая на сиденье напротив в качестве разрешения. — Только давайте вы хотя бы не в поезде начнёте выпрашивать ингредиенты для своих «вредилок», хорошо, Уизли? С самого начала своего пребывания в Хогвартсе Маргарет выстраивает максимально тёплые отношения с учениками, разумеется, памятуя и о субординации, но стараясь расположить иерархию так, чтобы в случае чего к ней можно было прийти за помощью и советом. Делает она это и потому, что прекрасно помнит, что ей какое-то время обучения в Хогвартсе не к кому было даже подойти, чтобы попросить помощи или поддержки. А для ребёнка всегда важно нахождение рядом взрослого человека, к которому можно обратиться, особенно когда он в одиннадцать лет вдруг переезжает в школу-интернат, чем по сути и является Хогвартс, и остаётся без поддержки семейной (если она у него была). Кроме того, естественно, на этом её методе общения со студентами сказывается опыт работы лекарем и знакомство со знахарями. Да и самой ей сложно держать дистанцию и не вмешиваться. — Вы что, мы даже не думали! — невинно-побеждённо вскидывают вверх руки близнецы, тут же опускаясь на мягкое сиденье. Они переглядываются с хитрыми улыбками-усмешками, но продолжает уже Джордж: — Мы подождём до Хогвартса. — Уж будьте так любезны, — вежливо наклоняет голову Маргарет, улыбаясь едва-едва. И после недолгой паузы, бегло оглядев обоих, продолжает. — Обычно я спрашиваю студентов об их настрое на новый учебный год, но, полагаю, вас спрашивать бесполезно, вы всегда в настроении, близком одновременно и к бунтарскому, и к весельчаковскому. Ответом ей служат два смешка. — Кстати, мы даже в более приподнятом настроении, чем обычно, — тянет Фред, откидываясь на спинку и чуть прищуриваясь. — Мы Вас даже поблагодарить хотели: у нас, кажется, начало получаться с кое-какими вредилками благодаря Вашим травам, но мы их оставим пока на более масштабные проекты. — Хотя мы до сих пор немного удивлены, если честно, что Вы нам просто так даёте свои запасы ингредиентов, при этом не рассказываете директору и даже баллы не снимаете, — подхватывает Джордж, наоборот чуть подаваясь по привычке вперёд и пожимая плечами. — В этом смысла нет, всё равно спрос на всякие подобные штучки всегда будет, а значит будет и предложение хоть запрещай, хоть не запрещай: подростки всегда идут на ухищрения. А учитывая, что по сути ни на чьём физическом здоровье это не сказывается серьёзно, я вообще не вижу смысла Вам проблемы создавать. Напротив, уж лучше вы будете получать нормальные проверенные ингредиенты, чем непонятно что и непонятно откуда. Да и я же вижу, как Вы этим горите. Только не отравите никого, я вас очень прошу. Маргарет действительно нравится настрой этих двоих, особенно учитывая, что они всё делают сами и с нуля. Все их проделки напоминают ей годы собственной учёбы, когда весь Хогвартс ходуном ходил от четвёрки Мародёров. С той весомой разницей, что близнецы куда более продуманные и, в то же время гораздо гуманнее (вещи, которые порой позволяли себе Поттер-старший и Блэк, приходившийся Маргарет дальним родственником, как и все члены чистокровных семей Британии, до сих пор отзывались у неё внутренним закатыванием глаз, хотя все четверо на пару лет старше неё), а за их кажущейся легкомысленностью скрывается ответственность и готовность даже связать с этим свою жизнь. Пока что среди них, насколько она знает, не идёт речи про отдельный магазин, но Маргарет готова поставить последний сикль на то, что именно к магазину всё и придёт. — Эх, ну хоть чьей-то поддержкой из взрослых заручились, ещё бы семье это объяснить, — в голосе Джорджа не сквозит и тени разочарования, лишь здоровое желание идти дальше. Он разводит руками, хмыкая. — Представляете, родители, порвали все наши наработки и листы заказов. Ну они думали, что это для нас критично… — Джорджи, будь честнее, какое-то время мы были в панике… — Фред хлопает брата по плечу лёгким движением под едва слышный смешок Маргарет. Их разговор, аккуратный и ненавязчивый, часто прерывающийся естественным образом, длится большую часть поездки. Разумеется, они затрагивают и тему финала Чемпионата Мира по квиддичу и появление Метки. Но лишь вскользь: ни ей, ни близнецам об этом говорить не хочется по многим причинам. К тому же, при упоминании этого дня Маргарет больше вспоминает собственное состояние: боль, которой не было уже давно, буквально разрывающая мозг эмоциями. Боль, из-за которой она провела целые сутки, свернувшись в три погибели, с чувством мрачного ликования внутри, принадлежащим даже не ей. Исходящая от чёртового кольца. Уизли уходят только на самом подъезде к станции Хогсмида, когда за ними заходит Ли Джордан, если Маргарет правильно помнит его имя. К тому времени они успевают выпросить у неё хоть и не ингредиенты, но пару советов уж точно, а заодно и случайно рассказать историю, как они скормили кузену Гарри Поттера один из Гиперъязычков, вызвав стремительный рост языка. — До свидания, профессор Шарп. Ждите нас на Ваших уроках… — Вы придёте на мои уроки второй год подряд, на предпоследнем курсе, даже учитывая, что предмет необязательный? — с наигранным удивлением смотрит на них Маргарет, вызывая искренний смех у всей троицы. — Ничего себе, кажется, я сломала близнецов Уизли… Вы только попробуйте хотя бы в первый же день не получить отработку очередную, чтобы Вас с моих уроков не отпрашивали. — Это было всего пару раз, профессор! Мы напротив старались вас не шокировать постоянными отработками. — И вообще, мы же должны уметь аннулировать результаты своих же неудачных разработок. — Ну разве только, — тянет Маргарет, прощаясь. Она прекрасно понимает их мотивацию (как и всех, кто посещает её курс), но предпочитает поддержать полушутливый стиль разговора. — Тогда встретимся с Вами на уроках.