Я ни в чем не виноват

      – Витольд Витольдович! – в кабинет директора катамарановской средней школы ураганом влетела завхоз, слегка приложившись об ею же распахнутую дверь. – Нашли!       Посапывающий в широком кресле с потертой бордовой обивкой, директор всхрюкнул от внезапного шума и потока ледяного воздуха, который запустила за собой Тамара. Крошечный масляный обогреватель у его ног громко щелкнул, тоже возмущаясь нарушению тихой идиллии.       Отопление отключалось само по себе уже неделю, и хозперсонал тщетно пытался выяснить, в чем причина такой оказии посреди щедрого на морозы февраля. Кочегары работали исправно, добросовестно кормили печи углем, но стоило отлучиться на пару минут, как горящая масса просто пропадала из топки.       – А вы что-то теряли? – рассеянно пробухчал потревоженный Витольд Витольдович.       – Углекрада нашли!

***

      Игорь Натальевич Катамаранов калачиком свернулся в дальнем от входа углу котельной, перепачканный больше, чем обычно. Каска съехала набекрень, горчичная спецовка служила одеялом, а извечная бутылка скипидара опрокинулась набок, капая содержимым на бетон через плохо закрученную крышку.       – Полюбуйтесь! – прогундосила завхоз, самодовольно зыркнув сначала на одного из кочегаров, который недоглядел за зоной своей ответственности, а потом на директора. Тот порядком устал от усатой бестии, которая держала школу в своей завхозовской железной хватке с первого дня работы, и еле удержался от того, чтобы закатить глаза. Ну подумаешь, Катамаранов залез. Невелика беда, выдадут ему чего-нибудь температурного из медкабинета, скажут, что у Вишневского в капкан лиса попала, и сдует нарушителя как миленького.       – Гришка, помоги поднять! – обратился к кочегару Витольд Витольдович. Мужчины наклонились, думая ухватить Игоря под мышками, но тот видимо очухался и принялся уворачиваться от чужих рук, невнятно что-то бормоча.       – Ты что с углем сделал? – не унималась Тамара. – А о детишках ты подумал?       Тут она постучала Катамаранова по каске, и голова под рыжим пластиком вскинулась, смотря прямо завхозу в лицо, опасно сверкая взглядом. Игорь Натальевич поднялся на ноги почти не качаясь, оттолкнул Гришку, умудрившись ухватить желтоватыми пальцами бутылку с пола, и пошел на Тамару.       – Да я ваш-ше отродье знаешь где ви-идал! – заикаясь, грозно прохрипел Катамаранов, тряся свободной рукой в воздухе. Женщина задом попятилась к выходу, выпучив густо накрашенные глаза. – Да вы о-оборзели с этой своей… – Игорь не договорил, споткнувшись о собственные ноги, и растянувшись на грязном бетоне.       – Так, – обреченно выдохнул директор, не без усилия скрывая свое наслаждение от развернувшейся сцены, – Тамара Наумовна, звоните в милицию.       – И позвоню! Так позвоню! – прокричала завхоз уже с лестницы, ведущей из подвала.       Ближайший телефон располагался у охранника на входе. Тот спал, одетый в зимнее пальто и ушанку. Решив, что сейчас не время отчитывать непутевого работничка, Тамара сняла трубку и набрала 02.       – Але, милиция? Милиция! В школе вор! Углекрад несчастный!       – Чего же вы это кричите, гражданочка? – послышалось от входа. Жилин вплыл в школьный коридор, все еще разговаривая с женщиной по телефону. – Как пострадавшая, ей-богу! – полковник пару секунд подождал реакции на свою шутку, и в итоге засмеялся сам. – Здесь милиция, здесь, где этот ваш голубчик?       Тамара отвела блюстителя порядка в котельную, попутно рассказывая, какая она бдительная, и какую безупречную дисциплину поддерживает в катамарановской средней школе. Полковник пропустил речь мимо ушей, думая о своем теплом участке.       – А потом как рванул на меня, очертя голову, окаянный! – перейдя уже на пересказ событий преступления, подвела итог завхоз.       – Ну, головы очерчивать – это больше по моей части, дражайшая. – Жилин снова захихикал. – Так вот кто тут у нас! – склонив голову набок, он выдохнул с облегчением.       Катамаранов сидел на полу, все там же, куда пару минут назад упал, и пытался стереть с бутылки скипидара пятна сажи. В саже были и сами руки, так что он только больше размазывал грязь по стеклу, и с каждым мазком все громче раздраженно пыхтел.       – Мой хороший, ты чего тут барагозишь?       Полковник Жилин присел на корточки рядом с «углекрадом» и аккуратно опустил теплую руку ему на колено, успокаивая. Игорь Натальевич вскинул мутный взгляд на бывшего одноклассника.       – Тут говорят, ты уголь у детишек забираешь. Это непорядок, голубчик, так не положено. – Игорь шумно шмыгнул носом, таращась на мента сквозь висящую сосульками челку. – Из отделения меня вытащил, а там уголь на месте, там тепло, а я тут, понимаешь, тебя ловлю.       Катамаранов на этих словах виновато опустил голову, уже откручивая крышку с бутылки. Жилин прекрасно знал, что если тот напьется своего скипидару, мирно увести его точно не получится, так что накрыл ладонью чумазые пальцы нарушителя и чуть надавил, не давая ему поднести горлышко к губам.       – Ну все, я его, значится, к себе, в отделение, – мельком посмотрев на Витольда Витольдовича, уверил его полковник, – а вы тут грейтесь давайте, негоже детишкам мерзнуть, не положено.       Жилин встал, подхватил Игоря под мышкой, с трудом поднял на ноги и повел из подвала, обняв поперек спины и удерживая от очередного падения. Тамара Наумовна, гордо вздернув нос, посмотрела на Катамаранова, когда процессия проходила мимо нее, но арестант настолько маниакально оскалился в ответ, что с лица женщины сошла вся краска, подчеркивая густоту макияжа и смоль усов.       – Игорь, ну вот зачем ты так? – усаживая нарушителя на пассажирское сиденье бобика, сокрушался милиционер. Сам он был без пальто, и начавшаяся метель успела замести снега за воротник его красивой формы, пока они шли до машины. Забравшись на свое место, он зябко повел плечами, включил зажигание, и поток теплого воздуха вырвался из печки, обдавая обоих. – Посажу тебя на пятнашечку, вот посмотришь.       Катамаранов покосился на Жилина с нечитаемым выражением лица и чуть заметно сполз вниз по сиденью.       – Вот-вот, а то уголь вздумал красть! Ты что это, на катке своем его возил? Совсем ничего не оставил детишкам?       – Я н-не из угольника, а т-так, из печк-ки, – промямлил Игорь больше в воротник спецовки, чем в сторону своего милицейского.       – Горящим? – Жилин недоуменно нахмурился и вперил взгляд в начинающие краснеть от тепла щеки горе-вора.       – Л-лисы мерзнут! – в свое оправдание гаркнул Катамаранов. – А в подвал мой н-не хотят идти. Я им т-тепленького уголечка, а то метель т-такая. В нору в-ведерко занесу, – шмыгнул носом, посмотрел в окно на занесенную белым улицу, – и с-сам к ним, – уже тише, почти шепотом договорил.       Полковник знал, как Игорь любит местное лисье население, и как оно любит его. Одна такая Патрикеевна как-то цапнула его за предплечье, когда он пытался за вымазанные в грязи берцы вытащить Натальича из норы и привлечь к ответственности за снесенную мэрию. Тот даже расщедрился на пару капель скипидара, чтобы продезинфицировать царапину.       – А чего сам-то? Сам-то зачем, голубчик? – Жилин пытался звучать авторитетно и не выдать голосом тоску, которая отчего-то накрыла его при мысли о темной, холодной дыре в земле, в которой готов был спать Катамаранов из-за своей любви к пушистикам. – Так, все, мой хороший, пятнашечка в отделении, пят-на-шеч-ка! Лисят, конечно, не обещаю, но покрывало теплое дам, и чаю налью, любишь чаек?       Игорь нечитаемым взглядом посмотрел на Жилина снизу-вверх, уже наполовину съехавши вниз по сиденью. Он помнил, что полковник был таким еще со школы – не строил из себя героя, защищая всех подряд, но никогда не отказывал, если о помощи его просили. И уж точно никому не делал зла. Потому что добрый и мягкий. Катамаранов подумал, что если бы Жилин был на его месте, то уголь для лисят таскал бы из чувства правильности, а не потому что только на такое тепло от другого существа и мог рассчитывать. Да Игорь и сам хулиганил отчасти для того, чтобы за ним вот так кто-нибудь суетился и бегал, чтобы теплыми руками удерживал от побега и отводил в камеру с теплым покрывалом. Он и сегодня бы не попался, если бы очень хотел. Но лисы начали кусаться, видимо, устав от скипидарового перегара, а Катамаранов намеки понимать умел.       – Все, приехали. Пойдем, пойдем, пятнашечка ждет.