***
Сказать, что Чимин нервничал, значит ничего не сказать. Хосок попросил его встретиться за обедом, и он понятия не имел, чего ожидать. Сначала он думал отказаться от приглашения, но по какой-то причине не смог. Хосок никогда не осуждал его, и всё же он не разговаривает с ним, ему нужно наладить отношения с другом. Выбираясь из дома, он рисковал тем, что разоблачит себя вот так, ему следовало остаться дома, готовя всё необходимое, когда наконец придёт его течка. Но проснулся он как обычно, чувствуя себя превосходно, ни жара, ни боли в теле, ничего, он вообще не чувствовал, что его течка может начаться в любой момент. Так что сейчас он сидит в маленьком уютном ресторанчике и ждёт Хосока, как и в любой другой день. Ожидая Хосока, Чимин заказал бокал вина и снова мысленно репетировал свои извинения. Погружённый в свои мысли, он не заметил, как перед ним появились две фигуры. – Ты покойник. – низкий и равнодушный голос привлёк внимание Чимина. – Я беременный, ты ничего не можешь со мной сделать. – говорит Хосок, лаская свой большой живот. План Хосока был очень прост и очевиден, не было ничего, что могло бы пойти не так, по крайней мере, так он думал. У Намджуна же были сомнения на этот счёт, когда его супруг рассказал о плане. Хосок пригласил и Чимина, и Юнги на обед, не сказав тем об этом. Он хотел, чтобы всё было решено. Он собирался родить, и не хотел, чтобы его друзья разделились. Поэтому он устроил этот обед, молясь, чтобы всё наладилось. – Что он здесь делает? – спрашивает Чимин, глядя на обоих омег. – Нас обманули, вот что я здесь делаю. – говорит Юнги. – Кто-то должен был что-то сделать, чтобы исправить ситуацию, вы не можете продолжать так себя вести. Это влияет на нашу дружбу и нашу личную жизнь. – говорит он, глядя на Юнги, зная, какие споры спровоцировала эта тема между омегой и его супругом. – Это также касается и нашей профессиональной жизни, я устал слышать, как Джин хён говорит, как тяжело было работать из-за этого. – он делает паузу, видя, как оба его друга опускают головы: – Пожалуйста, поговорите друг с другом и решите эту проблему. Я отказываюсь приводить своего ребёнка в этот мир, когда её дяди готовы перегрызть друг другу глотки. – заканчивает Хосок, наконец садясь и ожидая, что Юнги сделает тоже самое. Было несколько секунд неопределённости, Юнги вполне мог развернуться и уйти, но когда он сел, он показал, что тоже устал и хочет всё исправить. За их столом воцарилась неловкая тишина, Хосок ждал, пока кто-нибудь из них заговорит, а те собирались с духом, чтобы начать говорить и сказать друг другу всё, что было необходимо. – Кто-нибудь может начать говорить, пожалуйста? – Наконец тишина была нарушена. – Если так будет и дальше, то нет смысла это делать. Я чувствую, что зря трачу своё время, время, которое я мог бы проводить, обнимая своего ребёнка и супруга! – Хосок был близок к тому, чтобы оставить их одних в ресторане. – Так что вам лучше начать говорить. – требует он. На несколько секунд снова наступает тишина, прежде чем слышится мягкий вздох Чимина. – Прежде всего, - начинает Чимин, – Я хочу извиниться перед тобой! – он указывает на Хосока. – С самого начала ты был всегда таким понимающим, а я лишь игнорировал тебя. Я знаю, что всё, что я говорю, не может служить оправданием тому, как я обращался с тобой, но после разговора, я не мог смотреть на тебя без чувства вины за то, что так завидовал тебе. – наконец, говорит он: – Я так завидовал тебе, Хосок-а! Я смотрел на тебя и на твой живот, и у меня возникали эти странные мысли: «Почему он? Почему не я?» Я чувствовал себя таким виноватым за эти мысли. – Его глаза начали наполняться влагой. – Чимин-а, всё в порядке, то, что ты чувствуешь, совершенно нормально, я живу так, как ты всегда мечтал. Если бы я был на твоём месте, я бы чувствовал то же самое. Я понимаю. Я просто хотел бы, чтобы ты поговорил со мной раньше. Я бы не злился и не осуждал тебя. То, как ты меня игнорировал, действительно больно. – говорит улыбающийся омега, взяв Чимина за руки, в качестве утешения. – Мне жаль. Я был действительно эгоистичен. Я думал только о своих чувствах, забыв, что могу причинить тебе боль. – по его щеке текла слеза. – Эй, не плачь, мы все в какой-то степени эгоистичны. Это уже не важно, ты здесь, и ты извинился, это всё, что имеет значение. И я хочу сказать тебе, что я здесь, чтобы поддержать тебя, несмотря ни на что, каким бы ни было твоё решение, я буду рядом с тобой. – Большие пальцы Хосока ласкали маленькие ручки Чимина, в то время как слёзы всё ещё текли по его лицу. – Спасибо. – Это всё, что он сказал, позволяя своим тихим всхлипываниям быть единственным шумом за их столом. – Мне тоже нужно принести некоторые извинения. – Юнги, наконец, осмелился заговорить. – Чимин-а. – говорит он, ожидая, когда младший встретится с ним лицом к лицу. – Прости, я не имел права разговаривать с тобой в таком тоне! Независимо от того, какими были мои мысли и убеждения, мне не следовало говорить с тобой так, как я это делал. – он останавливается ненадолго, прежде чем продолжить, но Чимин не позволил ему. – Знаешь, что ранило меня больше всего? – младший смотрел прямо на него. – Нет, не знаю. – отвечает он. – Тот факт, что это был ты. Дело в том, что ты был первым, кто осудил меня и показал пальцем. Честно говоря, не ожидал, что кто-то из вас сделает это, и я определённо не ожидал этого от тебя. Ты всегда был первым, кто говорил мне, что я могу делать всё, что захочу, говорил мне не позволять никому решать что-либо за меня, чтобы я был сильным и независимым омегой. Ты всегда был моей опорой, и когда я нуждался в тебе больше всего, ты отвернулся от меня и осудил меня. Из всех, ты единственный, кто знает меня лучше и дольше, я думал, ты поймёшь. – Чимин никогда не забудет ощущение того, что человек, которым он всегда восхищался и на которого равнялся, тыкает пальцем и осуждает его. – Именно поэтому я не понимаю. – отвечает Юнги. – Из всех, ты должен быть тем, кто лучше всех знает, что значит быть высмеянным из-за того, что твои родители не состоят в браке. Ты прошёл через это; ты знаешь, через что проходила твоя мать все эти годы. Ты хочешь того же? Прошлая история Чимина не грустная и не сентиментальная, даже близко. Чимин счастливо рос, рядом с ним были любящие мать и отец. Его родители не были женаты, и его не планировали, но это не помешало им дать своему сыну любовь и жизнь, которую он заслуживал. Его родители были влюблены в колледже, они создали хорошие воспоминания вместе, но, когда колледж закончился, они решили расстаться без обид, они оба чувствовали, что отношения не были прежними, и чувства изменились. Через два месяца после их расставания, мать Чимина узнала, что беременна, и, конечно же, пошла рассказать об этом его отцу, но сама узнала, что он только что женился. Без колебаний, он согласился быть частью жизни своего ребёнка, воспитывая Чимина вместе с его матерью. Мачеха не очень любила его, и это чувство было взаимным, но оба научились терпеть присутствие друг друга и не вмешиваться в отношения друг друга с отцом. Он хотел бы сказать, что всё было хорошо, что не было осуждения и критики, но, конечно же, всё это было. Дети обижали его из-за того, что его родители не были вместе, но он научился справляться с этим тоже, что на самом деле беспокоило его, так это то, как люди смотрели на его мать, и это было то, что возмущало его несколько лет, когда он был подростком, но это был короткий период его жизни. Сейчас, когда ему тридцать лет, Чимин всё ещё поддерживает тесные отношения со своими родителями, братьями и сёстрами по отцовской линии и супругом матери. Он был живым доказательством того, что предрассудки людей могут быть ошибочными. – Моя мама сейчас счастлива в браке! Да, она страдала, она подверглась очень резкой критике, но она была счастлива, я был счастлив, и ты это знаешь. – А что, если с тобой этого не случится? У тебя было прекрасное детство, и твоей маме удалось найти хорошую пару, но что, если с тобой этого не случится? Ты слышал истории, Чимин. Я знаю, что ты сильный, но не каждый может вынести столько. Я не хочу видеть, как ты проходишь через всё это. – Юнги глубоко заботится о Чимине, он делает это с детства. Они познакомились, когда им было десять и двенадцать лет, и с тех пор Юнги заботился о Чимине. – Я знаю, что ты заботишься обо мне, хён, я тоже о тебе забочусь, но, пожалуйста, не мог бы ты просто поддержать меня? Быть рядом со мной? – Чимин-а. – Пожалуйста, хён! Если я упаду, если всё пойдёт прахом, ты мне нужен, чтобы поддержать и помочь. – Чимин смотрит прямо в глаза Юнги. – Я… буду рядом. – говорит Юнги, и Чимин чувствует, что с его плеч только что свалилось бремя. – Но я хочу попросить тебя кое о чём. И, пожалуйста, подумай об этом. – Я постараюсь. – Пожалуйста, не торопись, я не знаю, когда у тебя начнётся течка, но, пожалуйста, подожди до следующей. Если ты подождёшь, я помогу тебе найти кого-то, кого-то хорошего, кого-то, с кем у тебя могут быть отношения, как у твоих родителей, или кого-то, кто может стать твоим партнёром. Я помогу тебе всё спланировать, но, пожалуйста, не торопись. – Юнги ненавидел мысль о том, что Чимин выставляет себя на показ любому альфе. – Я уже принял решение, хён, ещё вчера. Я подожду до следующей течки. И я буду рад твоей помощи. – говорит он, искренне улыбаясь старшему, который улыбнулся в ответ. – Ещё раз прости, я переступил черту, чувствую себя ужасно из-за этого. И, пожалуйста, поговори с Джином, он тоже корит себя за это. – Мне, наверное, стоит поговорить с ним, мои обеденные перерывы были очень скучными без него. Что до твоих извинений, я прощаю тебя, но, если ты не найдёшь мне чертовски горячего альфу до следующей течки, считай, что с этой дружбой покончено. – шутит Чимин, поднимая настроение. – По рукам. – говорит Юнги, подавая Чимину руку для пожатия, младший пожимает её, смеясь. Их момент был прерван шмыганьем носа, заставив обоих повернуться к Хосоку: – Почему ты плачешь? – спрашивает Юнги, с отвращением на лице. – Оставь меня в покое, я чувствительный. – говорит он между всхлипами. – Чимини, когда у тебя течка? – произносит он, отвлекая от себя внимание. – Предположительно сегодня вечером или завтра утром. – Что? Но от тебя не пахнет предтечкой! – говорит Юнги в замешательстве. – Я тоже не чувствую, что у меня предтечка, но я думаю, что моя течка наступит позже, чем обычно, у меня был большой стресс и всё такое, так что всё в порядке. – Если омега испытывала стресс и большие перемены, считалось нормальным то, что циклы течки сбивались. – Я надеюсь, что это так, пожалуйста, дай нам знать, когда это произойдёт, чтобы мы могли придти и накормить тебя. – Для них было нормально ходить к Чимину, когда у него была течка, чтобы убедиться, что он ест и пьёт, иногда даже чтобы помочь ему принять душ. Остальная часть обеда прошла гладко. Они говорили о детях, сроке родов Хосока и некоторых воспоминаниях о колледже. Было почти три часа дня, когда трио вышло из ресторана и попрощалось друг с другом. Чимин поехал домой на метро, это был не лучший и не самый быстрый вариант, но Чимин хотел воспользоваться погодой. Несмотря на то, что ощущался холод, заставляя Чимина надеть толстое пальто, солнце ярко сияло на коже. И омега наслаждался ощущением того, как солнце касается его кожи. После выхода со станции метро, ему оставалось двадцать минут ходьбы до дома. И он собирался извлечь из прогулки максимум удовольствия. Он чувствовал себя потрясающе, ему стало легче, обед с Юнги и Хосоком был всем, что ему было нужно, чтобы почувствовать, что его жизнь возвращается в норму. Он искренне улыбался и наконец чувствовал поддержку друзей. Он чувствовал, что с этого момента могут происходить только хорошие вещи. По пути домой Чимин остановился перед большой неоновой вывеской с надписью: «Тату-салон», осознавая, как близко находится салон от его дома, но даже в этом случае он удосужился войти, только когда он открылся. Всегда жалуясь на то, что так долго не видел своего младшего друга, ему никогда не приходило в голову, просто пойти в его салон и посмотреть, как дела у младшего. Он никогда этого не делал, но делает это сейчас. Достаточно было открыть дверь, чтобы в его нос проник сильный запах его друга: – Извините, но сегодня мы рано закрываемся, пожалуйста, приходите в другой день. – прозвучал голос Чонгука с задней части салона. – Как бы ты ни умолял меня сделать одну, я здесь не для того, чтобы делать тату. – говорит он, подходя к младшему, который оборачивается, узнав голос и запах. – Хён? Что ты здесь делаешь? – Я проходил мимо, и подумал посмотреть, как ты, я не видел тебя целую вечность. – произносит он, улыбаясь. У него был хороший день, поэтому он не мог перестать улыбаться. – Я в порядке, хён, но сейчас не лучший момент для разговора. Мне нужно убрать всё, чтобы уйти. Я вроде как спешу! – говорит альфа, очищая татуировочное оборудование, и не обращая внимания на друга. – О! Если ты так спешишь, я могу помочь тебе прибраться, так будет быстрее, и мы можем немного наверстать упущенное. – предлагает Чимин. – Мне не нужна помощь, серьёзно, хён, тебе лучше уйти! – На этот раз тон Чонгука был немного резким, заставляя старшего нахмуриться. – Всё хорошо? Ты злишься на меня? Потому что, насколько я помню, это у меня были причины злиться на тебя. – Одной из причин, по которой Чимин пошёл в салон Чонгука, был разговор о том, что сказал ему Тэхён. Он хотел рассказать свою версию, свои чувства, и посмотреть, будет ли у альфы такая же реакция, как раньше. – Послушай, Чимин, я не злюсь на тебя, и я знаю, что у тебя были причины, я уверен, что Тэхён рассказал тебе всё, но сейчас не лучшее время, ни для тебя, ни для меня, поэтому, пожалуйста, уходи. – Чимин чувствовал, как альфа возбуждается, а его запах усиливается, и не мог понять почему; также, как и не мог понять его последнего утверждения. – Что значит не лучшее время? – Чего ты добиваешься, Чимин? Ты хочешь, чтоб я трахнул тебя? Так, что ли? – Что? Ты с ума сошёл? Что с тобой не так? – Чимин был действительно сбит с толку, пока его не поразило всё сразу. Температура его тела повышалась очень быстро, его запах становился слаще с каждой секундой, и он уже чувствовал, как его тело начинает вырабатывать естественную смазку. Но, что более важно, он чувствовал намек на гон в запахе Чонгука. – Я с ума сошёл? Ты тот, кто пришёл сюда на грани течки, и ты называешь меня сумасшедшим! – младший изо всех сил старался не поддаться запаху омеги. – Я не знал, мне очень жаль. Я бы не пришёл, если бы знал. Я ухожу. – говорит Чимин, покидая салон. Его улыбка исчезла, сменившись слезами, и он чувствовал внимание людей к себе. Он не имел представления о том, что происходит; в одну секунду, он был в порядке, а в другую, его течка полностью обрушивается на него. Он понятия не имел, как так быстро добрался до дома, его тело уже болело, потело и вырабатывало смазку. Как будто его организм решил полностью пропустить предтечку. – Что со мной происходит? – спрашивает себя Чимин, плача и не понимая, как он перешёл от возможности не иметь течку ещё день, к тому, что его течка началась так рано и внезапно. – В этом нет смысла. – Пак пытается осмыслить то, что могло случиться, но был действительно близок к тому, чтобы полностью потерять самообладание. Он попытался дотянуться до телефона, чтобы написать Юнги, но в дверь позвонили. Прекратив попытку достать телефон, он бессознательно подошёл к двери и открыл её, не зная, кто бы это мог быть. – Чонгук? – он заскулил в естественной реакции на присутствие альфы. Чимин не контролировал себя; внезапные ощущения течки были уже слишком сильны для него, но, когда он открыл дверь и запах чонгуковского гона вторгся в его пространство, он полностью потерял контроль. – Зачем тебе пришлось зайти в мой салон? – сказал альфа, прежде чем был поглощён собственным гоном и запахом омеги в течку, накрывая своими губами губы Чимина.***
День Чонгука начался не лучшим образом. Он проснулся в ужасном настроении, его тело болело, и он чувствовал жар. Должно быть, он простудился, со всем этим стрессом, сверхурочной работой и ночным пьянством с друзьями. Если бы он мог, он бы оставался в постели весь день, но Чонгук не мог, у него сегодня четыре встречи, и он рассчитывал на некоторые из встреч Ынджу, поэтому больничный был не вариант. Придя в свой салон, он поприветствовал Ынджу и начал готовить всё необходимое для своей первой встречи. Три татуировки спустя, его тело было готово отключиться. Его вторая встреча затянулась дольше, чем он ожидал; татуировка была простой, час, максимум, время, которое необходимо было ему для этого, но, к сожалению, встреча заняла два часа. Девушка, бета, не могла оставаться неподвижной от боли, затягивая встречу на час дольше, чем ожидалось, а это означало, что Чонгук потерял свой обеденный перерыв, сразу переходя на встречу в половину третьего. Массируя шею, Чонгук наблюдал из своего салона за проходящими мимо людьми, которые спешили по своим делам. – Эй, Гук, мне нужно идти, Суджи должна пойти к врачу, и я должен отвезти её. – Чонгук не удивился. Дни, когда Ынджу оставался на весь рабочий день, были очень редкими, поэтому Чонгук не был удивлен или разочарован. – Всё в порядке, можешь идти. – Ты тоже иди домой, ты не в том состоянии, чтобы быть здесь. – говорит другой, собирая вещи. – Я в порядке, просто небольшой жар. – Он знал, что это не просто жар, у него, вероятно, грипп, но он не мог позволить себе закрыть салон просто так. – О чём ты говоришь? У тебя гон, твой запах становится всё более интенсивным, это довольно отвратительно. Тебе повезло, что все твои клиенты были бетами, омеги сошли бы с ума. – Чонгук был готов сказать, что он сумасшедший, но начал складывать все факты вместе, осознавая, что на самом деле у него был гон. – Как ты не заметил? Разве ты не следишь за этим? – Слежу, но я был таким занятым и уставшим, что совершенно забыл об этом. – Отмени всё на сегодня и иди домой. Я постараюсь прикрыть тебя в течение следующих нескольких дней, так что не волнуйся, просто иди домой, пока ты не спровоцировал течку у какой-нибудь омеги. – говорит Ынджу, помахав ему на прощание и оставляя его одного. Чонгук не стал тратить время и начал обзванивать своих клиентов и клиентов Ынджу, извиняясь за отмену с таким коротким уведомлением. После звонков он посвятил всё своё внимание чистке тату-оборудования. Он был сосредоточен на уборке, когда услышал, как открывается и закрывается дверь. – Извините, но сегодня мы рано закрываемся, пожалуйста, приходите в другой день. – сказал он, не беспокоясь о том, чтобы посмотреть кто вошёл. – Как бы ты ни умолял меня сделать одну, я здесь не для того, чтобы делать тату. – Голос, он очень хорошо знал этот голос, и запах, теперь он мог легко почувствовать его, между запахом дезинфицирующего средства, которое он использовал. – Хён? Что ты здесь делаешь? – говорит он, наконец оборачиваясь. – Я проходил мимо, и подумал посмотреть, как ты, я не видел тебя целую вечность. – Это правда, он не видел его так давно, но омега умудрялся выглядеть молодо, как всегда. – Я в порядке, хён, но сейчас не лучший момент для разговора. Мне нужно убрать всё, чтобы уйти. Я вроде как спешу! – Его тело реагировало на присутствие омеги, он чувствовал, как температура его тела повышается очень быстро. Ему нужно было, чтобы Чимин ушёл из салона как можно скорее. – О! Если ты так спешишь, я могу помочь тебе прибраться, так будет быстрее, и мы можем немного наверстать упущенное. – предлагает Чимин, и он чувствует, что злится без причины. На этом этапе своего гона он не должен чувствовать себя таким горячим или злым. Он признает, что может быть немного грубым во время своего гона, но никогда на данном этапе, это было слишком рано. Что-то было не так, и он понятия не имел, что именно. – Мне не нужна помощь, серьёзно, хён, тебе лучше уйти! – его голос был резким, возможно, слишком резким, но ему нужно было, чтобы Чимин ушёл. И его посыл был получен, потому что Чимин озадаченно посмотрел на него. – Всё хорошо? Ты злишься на меня? Потому что, насколько я помню, это у меня были причины злиться на тебя. – в голосе омеги звучала враждебность, и он имел полное право чувствовать себя так, но Чонгуку было наплевать на это в данный момент. – Послушай, Чимин, я не злюсь на тебя, и я знаю, что у тебя были причины, я уверен, что Тэхён рассказал тебе всё, но сейчас не лучшее время, ни для тебя, ни для меня, поэтому, пожалуйста, уходи. – Он становился все более злым и властным, как будто его альфа пытался полностью контролировать его тело. Он чувствовал, что его альфа хочет схватить Чимина и сделать с ним всё, что угодно. И всё это очень сбивало его с толку, пока запах Чимина, внезапно, не стал сильнее, слаще, как у омеги в течку. И всё обрело смысл. У Чимина была течка. Но почему он не почувствовал этого, когда старший вошёл в салон? – Что значит не лучшее время? – громкий голос Чимина вернул его в реальность. Реальность, которую было трудно осознать. У него начался гон. У Чимина, судя по сильному запаху, который он распространял по его салону, только что началась течка. Он терял рассудок. Должен ли он сопротивляться этому? Сможет ли альфа в гоне, противостоять омеге в течке? Он сходил с ума. – Чего ты добиваешься, Чимин? Ты хочешь, чтоб я трахнул тебя? Так, что ли? – он был груб, очень груб, но что ему было делать? Поддаться инстинктам и трахнуть одного из его лучших друзей? Как бы он ни хотел, он не мог этого сделать. – Что? Ты с ума сошёл? Что с тобой не так? – «Почему бы тебе не уйти?» Чонгук хочет кричать от отчаяния и гнева. «Он делает это нарочно?» – Я с ума сошёл? Ты тот, кто пришёл сюда на грани течки, и ты называешь меня сумасшедшим! – ситуация накалялась во всех смыслах. И он, и Чимин злились друг на друга. Между ними нарастало явное напряжение, их внутренние волки привлекали всё больше и больше, хотя Чимин был слишком сбит с толку, чтобы что-то понять. – Я не знал, мне очень жаль. Я бы не пришёл, если бы знал. Я ухожу. – наконец говорит Чимин, не оставляя младшему возможности что-то сделать или сказать. После того, как омега ушёл, Чонгук пытается закончить всё как можно быстрее. На ход его гона, очевидно, повлияла течка Чимина и оставшийся после него запах. Как бы он ни хотел, как бы он ни старался, он не мог игнорировать своего альфу, призывающего омегу, омегу Чимина. Запах, оставленный омегой, был слишком сильным, чтобы игнорировать его. Он решил бросить работу, которую выполнял до этого, и закрыть салон. Если его не будет в салоне, запах Чимина больше не сможет повлиять на него. Так что он быстро закрыл всё и ушёл. Сначала он почувствовал облегчение, когда больше не чувствовал запаха Чимина, но появился легкий ветерок, а вместе с ним и запах омеги. Он был не таким сильным, как в его салоне, но этого было достаточно, чтобы его тело непроизвольно двинулось в противоположном направлении. Когда он осознал, что делает, он уже стоял перед квартирой Чимина, звоня в дверной звонок. – Чонгук? – Чимин был удивлён, но это не остановило его хныканья, когда он увидел альфу. Каким божественным зрелищем был Чимин. Его щёки были румяными, по шее струился пот, а его запах? Его запах становился всё слаще и слаще с каждой секундой. Идеальная комбинация, чтобы свести с ума альфу. – Зачем тебе пришлось зайти в мой салон? – сказал альфа, прежде чем был поглощён собственным гоном и запахом омеги в течку, накрывая своими губами губы Чимина. Поцелуй был всем, чего можно было ожидать от двух людей, охваченных внутренними инстинктами, он был влажным и грязным, языки сплетались в удовольствии. – Альфа, отведи меня в моё гнездо, пожалуйста. – попросил Чимин, когда губы Чонгука больше не касались его губ, а спускались вниз по шее, заставляя его таять с каждым поцелуем, который он дарит ему. Подхватив омегу под бёдра, Чонгук поднимает его и уносит в гнездо. Так как он бывал в квартире Чимина раньше, альфа знал, куда его отвести. Придя в комнату омеги, Чонгук уложил его в гнездо, и не теряя времени, захватывает пухлые губы Чимина своими. Их феромоны вместе были слишком ошеломляющими. Чимин выпускал феромоны, чтобы привлечь и доставить удовольствие альфе Чонгука, хотя в этом не было необходимости, потому что Чонгук делал то же самое. Они оба были полностью подчинены своим внутренним инстинктам. Их единственной целью было трахаться и быть оттраханными. Одежды больше не было, Чонгук оставлял дорожки из поцелуев по телу Чимина. Омега, потерявшись в ощущении, что о нём заботится альфа, стонал так, как будто завтра не наступит. Его дырочка была пропитана смазкой, готовая быть заполненной и оттраханной. – Ты такой красивый омега. Держу пари, ты будешь выглядеть ещё лучше с моим членом в твоей заднице. – говорит Чонгук, прижимаясь губами к шее старшего, облизывая и покусывая, оставляя синяки. – Альфа! – Чимин скулит: – Альфа, ты… ты мне нужен; больно, ты мне нужен. – умоляет он. Конечно же, эти слова были музыкой для ушей Чонгука. Не было необходимости и времени для любезностей, Чонгук раздвинул ноги омеги, полностью открывая вид на капающую дырочку Чимина. От этого зрелища у Чонгука потекли слюнки, у него возникло желание зарыться лицом между ног другого и удовлетворить его, как никогда прежде. Но это могло подождать; в конце концов, у них было время сделать всё, и даже больше. Не беспокоясь о подготовке или предупреждении старшего, Чонгук безжалостно вошёл в него, его толчки были жёсткими и быстрыми с самого начала. Чимин под ним был в беспорядке, громко стонал, крепко сжимал простыни и сходил с ума от каждого толчка. Паку не потребовалось много времени, чтобы кончить с громким криком. Но Чонгук даже не был близок к завершению. Он продолжал вбиваться, становясь всё быстрее с каждым толчком. Он был слишком потерян в собственном удовольствии, чтобы заботиться о чём-то другом. Когда Чонгук наконец почувствовал приближающийся оргазм и формирующийся узел, Чимин уже кончил во второй раз. По мере того, как узел становился больше, его толчки становились всё медленнее и беспорядочнее, пока он больше не мог двигаться, запирая узел внутри Чимина, в то время как его сперма заполняла оставшееся пространство узкой дырочки. Уставший, Чонгук обнял Чимина со спины, положив руку на его талию. Лежа в постели и все ещё хватая ртом воздух, они наслаждаются несколькими минутами отдыха, ожидая, пока узел альфы спадёт, и следующая волна течки и гона накроет их снова. Ещё три дня они проводят в этой рутине секса и отдыха, лишь иногда отвлекаясь на то, чтобы что-то съесть или выпить. Тело Чимина устало, его мышцы болели от всей активности, которую он имел в последние несколько дней, но его течка ещё не закончилась. На четвёртый день Чимин проснулся, чувствуя, как его тело нагревается, из дырочки капает смазка, и он жаждет внимания, но Чимин был один, Чонгука не было видно. Его запах все ещё присутствовал в комнате, но альфы там не было. Надеясь, что Чонгук ушёл, чтобы поесть что-нибудь на кухне, Чимин пытался облегчить боль одной из своих многочисленных игрушек. Но, когда волны течки накатывали вновь и вновь, а Чонгук так и не возвращался, им овладела печаль, он чувствовал себя брошенным и отвергнутым. После нескольких часов заботы о себе в одиночестве, Чимин заснул, всхлипывая, со слезами, катящимися по лицу.