***
В день выхода из деревни на собрание чуть мандражировала. Может, от волнения, может, от предвкушения. Правда соскучилась по двум самым ненаглядным моськам на всём свете, честно. Наруто считал это в легкую. Приобнял как ни в чем не бывало между делом за плечи, где-то наверху продолжая травить байку Неджи. Так органично, будто само собой разумеющееся. Как Итан. Вот копия. Только росточком пониже, да и помоложе многим. Неджи же со мной очень открыто, очень тепло и очень искренне поздоровался, интересуясь как у меня дела. — Отлично. У тебя? Вот и поговорили. Но, вроде, никакой недосказанности теперь не было. Может, день у него правда был тогда тоже не самым лучшим, у всех бывает. Саске по долгу миссии не отлипал ни на шаг, пока ждали Пятую с АНБУ. Да и спокойнее ему так было, если честно. Встал за моей спиной, тоже внимательно слушая добе, а добе улыбался ему украдкой да так, чтобы никому эта улыбка кроме теме не перепала. Она была лишь для него. Лениво подползший Шикамару перво-наперво отбил кулак Саске. Даже Саске сам приудивился, но неуверенно отбил в ответ. Во дела. Меня ткнул куда-то в плечо, будто бы все ещё извиняясь. — Шикамару, отвали уже, — шутливо ему шикнула. Ну я ж итак всё понимаю, ну перенервничал, с кем не бывает. Не нахуй же послал, в конце-то концов. Да и где я только за всю свою жизнь не была — куда только не посылали, на несколько кругосветок хватит. Саске же в этот раз сам уже демонстративно напялил всё из гардероба, на чем был фамильный герб. Быстро учится. Шли быстро, молча, Сай наверху облетал округу на своей птице. Ино — на такой же под боком. Идти было правда недалеко, не как в прошлый раз, да и Земля уже угомонилась, понимая, что их тоже не обделят и сделают всё в лучшем виде. Итан работал как проклятый, чтобы со всеми установить за этот период теплый коллегиальный контакт. В этом он мастер еще тот. — Как рука? Задумалась, прикуриваясь на лету. Пятая вроде никаких предрассудков на этот счёт не имела, поэтому дымила прямо у нее за спиной. — Шерп? — А? Саске по правую руку кивнул подбородком на неё. — А. Лучше. Мне метку ослабили, кстати. Было ещё тем подарочком, если честно. Шикамару утром влетел в дом без приглашения, чуть ли не радостно прикрикивая, что пошли-ка до допросных. Вразумительного объяснения я от него не получила, с чего вдруг решили ослабить вновь, причем до пятой сцепки включительно. Может, Пятая окончательно осознавала, что громить я ничего не собираюсь, да и вообще контролирую всё это будь здоров. Спеша поделиться радостью с Саске, закатала рукав до локтя. Незапечатанные были ярче, чуть налившиеся кровью, немного выпуклые. Две последних — блеклыми, плоскими, неинтересными. Ключица, правда, опять горела как не в себя, но, что поделать. У любого действия есть противодействие. Саске на руку посмотрел внимательно, а потом поджал губу. — Что с ней? — С чем именно? — С крайней сцепкой. На ладони. Дернула руку на себя, рассматривая. Эта сцепка практически была лишней, она даже на всё остальное предплечье не умещалась, поэтому и хранилась уже на боку ладошки. Была самой тоненькой, маленький такой полумесяц. И вот прямо сейчас она чуть ли не вздулась. Будто что-то её вытягивало на себя, магнитило. Но потом вроде как успокоилась. — Хм. Странно. Повращала рукой и так, и эдак, пытаясь понять причину. Разжала и сжала пальцы. Ради эксперимента опять протянула к Саске. И всё это опять началось. — Че за хуйня? Оставалось надеяться, что Пятая моих матюков как у сапожника не слышит, а то как-то неприлично. — Руку дай. — Какую? — Саске за всем этим внимательно наблюдал, сам мало что понимая. — Протез. Пожав плечами на лету, протянул ладонью вверх, скорее на автомате. И вот тут сцепка сошла с ума. — А ну стоять, — закрыла её второй рукой, заталкивая под мантию. — Это что за дичь? — Ну, — выкидывая окурок и надеясь, что он не прилетит кому-нибудь в строю сзади, подкурилась следующей, — я могу их как бы снимать, но когда все семь рабочие. Типа прям материально. Такие семь лунок, что ли. Каждая сама по себе живет, если честно. Но в строгом порядке, как и на руке. — А чего эта взбесилась? — Не ебу. Может, к подобному тянется. — Ты как-то спокойно об этом говоришь. — А что? — затянулась, — природа силы по сути одинакова у всего. Светы, тьмы, луны-солнцы, всё однохуйственно, с какой стороны не посмотришь. Саске многозначительно пожал плечами, поправляя за спиной катану с веером Учих на ножнах. За сим дискуссию пришлось свернуть, а то правда уже более, чем шизофрения. Эта же сцепка кинулась на прошлом собрании закрывать его защитным куполком. Украдкой оглянулся на добе. Тот из-под челки изучал его спину в открытую, следуя строго за ним. Где-то внутри себя глубоко улыбнулся. Это ему тоже нравилось. А еще нравились картинки, которые подсознание перекладывало на добе с тех образовательных видео Шерпы. Еле досмотрел, но не мог не запомнить, как один на экране шумно и мокро отсасывал другому. Потому что мозг рисовал поверх этого всего самого себя, стоящего на коленях, и добе, запрокинувшего голову, а пальцами сжимающего его голову с членом во рту. Тряхнул головой. Но это ему очень нравилось. Только лишь было боязно, если честно.***
— Не мандражируй. — Я не мандражирую, отвали. — У тебя нога дергается. — Отвянь. — Чего опять ругаетесь? Наруто, занявший свое положенное герою Великой Войны место на левом стуле от меня, кивнул на нас с Саске. Тот, разумеется, сидел по правую, как личный юридический сопровождающий. На этот раз его визит Райкаге перенёс более стоически, а меня опять пытался хлопнуть по плечу. Сконцентрировалась на ногах, чтобы не уйти под землю от этого легкого хлопка. Чай не март месяц, уже снега практически нет. Кое-где лежит еще, конечно, но не теми сугробами, что были на прошлом собрании. Да и локация была другая, чтобы никого не обделять. — Нервничает она, видите ли. — Я не нервничаю. — Ты из-за Итана с Джеем? — Нет. Оба отвалите. Да нервничала, еще как. Всё уже истрепыхалось внутри. Давайте уже быстрее начнем, дайте мне просто посмотреть на эти рожи. Одну - вечно угрюмую, и вторую - вечно улыбающуюся. Экран наконец-то зажегся. — Добрый день, коллеги. Не сдержав какой-то тупой сдержанной улыбки, первой поздоровалась. Итан улыбался от уха до уха, Джей по левую руку держался напыщенно, как индюк, как и всегда. Это его выражения лица помнила с самого первого курса, примерно с таким же выражением на лицах оба дрались посреди кампуса. Малолетками еще такими были, вспыльчивыми, злюками, мстительными. А сейчас что — один в большом руководстве, лучший практический стратег, и вторая — официальный представитель Мирового Союза в скрытых странах, как дипломатический передатчик меж двух сторон. Не заметили, как и повзрослели. — Добрый день! А потом опять всё скучно. Размеренно, дипломатично, обсуждали и то, и это, немного поспорили между собой по кругу, потом ещё по одному ну и третьим закончили, по обычаю. Наруто с Саске по обе стороны изредка переглядывались и между собой, да и на меня поглядывали. Наруто пихнул легко ногой в мою рефлекторно дергающуюся ногу. Постаралась хотя бы этого правой не делать, чтобы Саске не донимал. Но тот же куда-то упал в прострацию. Изредка что-то переспрашивал, легко бихая меня в бок. Шепотом отвечала в сжатом изложении. Он правда пытался сосредоточиться, но добе, будто назло ему, сидел закусив губу от сосредоточения и медленно перебирал пальцами по столешнице. В отличие от него всё внимательно слушал, о чем-то кивал каждому из каге. — ...думаю, мы сможем это обеспечить. Наша программа поддержки исчерпывающая. Уважаемый Казекаге, мы бы хотели помочь Вам с программой по.. Голос Итана ещё больше вгонял во фрустрацию. Спокойный, размеренный, поставленный. Акцент прекрасный, вообще не отличишь практически. Даже и не скажешь, что не родной язык. По внешности он правда походил на него самого, на Саске, даже разрезом глаз, черными волосами, черными глазами и формой губ. Шерпа не врала. Да и вообще, если особо не вглядываться можно было принять за чистого японца. Но всё же. Неизвестно, что там вообще было намешано на этих скрытых островах. Каких там национальностей только не было. Даже этот, второй, Джей, со своими голубыми глазищами и светлой шевелюрой всё равно на чистого европейца не тянул. Вообще какая-то странная помесь. Да и сама Шерпа в том числе. Если не знать фамилии, можно и значения не придать. Он правда был далеко не против, если б носила фамилию одинаковую с его. Сам не понимал, почему и зачем. Может от того, что у него больше ничего не было. Да и это бы, наверное, помогло поднять репутацию самого клана в том числе, чуть ли не на международном уровне. Вроде, казалось бы, решение логичное, но есть какая-то черта, которую не перейдешь. Видимо, у неё в голове была точно такая же. Хоть дипломатическим складом ума всё понимала прекрасно и просчитала на многие шаги вперед. — ...коллеги, я бы хотела внести поправку. По второму пункту, откройте его, будьте добры. Позиция касательно смертной казни четко изложена там же. Это, на наш взгляд, достаточно не гуманная мера. Находясь в Мировом Союзе, мы бы хотели, чтобы данная мера была упразднена. — Не согласен. Райкаге, как обычно, рявкнул на Шерпу с противоположного угла стола. — Прошу не делать поспешных выводов и обсудить данный вопрос со своими советниками и старейшинами в комфортной для Вас обстановке. Райкаге, сложив руки на груди, замолчал. На всех у неё найдется подход. Саске еле слышно хмыкнул. А добе опять за своё. Прикусил нижнюю губу уже со второй стороны. Прекрати. Пожалуйста. Он же сейчас весь изведется на этом стуле. И картинки из головы никак не выкинешь, засели там прочно. Такая яркая визуализация, будто происходит на яву. Будто наяву стаскивает с добе вообще всё, ведя ладонью от шеи до широко разведенных ног. А добе сидит перед ним с тяжело дышащей грудной клеткой. Просто. Хотелось. Поцеловать. Там. Где кожа самая нежная на внутренней стороне его невообразимых бедер. Уткнуться прямо туда, чтобы запомнить. Собственный язык пришлось прикусить, потому что он чуть ли не начал наяву повторять то, что происходило в голове. А в голове он просто его высунул, широко открывая рот, чтобы провести от самого низа до самого верха, пока добе над ним не может отвести от всего этого взгляд. И добе в его голове видит, как собственный член всасывается между двух порозовевших щёк Саске. — Саске? Дернулся, еле сохраняя самообладание. — Сходишь со мной на перекур, ладно? А то Шикамару там занятая жопа. Коротко кивнул, поднимаясь на ватных ногах. Накидку пришлось нахлобучить спереди посильнее. Да, он бы сейчас сам с удовольствием покурил. — Ты чего такой? — Всё нормально. Это ты, блин, со своими обучающими видео. Как теперь это вообще перестать представлять. Колени сами уже чуть ли не ныли от неконтролируемого позыва согнуться и рухнуть прямо перед добе. И плевать, что соображает в этом мало. Научится. Ради такого случая научится. Ведь главное опыт. Верно? Наруто, завидев нас у дерева, двинулся решительным шагом. Все разбрелись кто куда на отмеренный перерыв для проветривания мозгов. Уточнил у меня пару моментов, которых не понял, покивал, поулыбался. — ...да с опытом придет, не переживай, Наруто. Ну, книжек почитай или видео какие посмотри. Саске чуть дымом не поперхнулся. Вообще не вникал в их диалог. А тут такое. О чем, господи боже, они вообще говорили? Пришлось прислушаться. — Да не получится у меня так никогда. — Получится. Первые пару раз конечно волнуешься, а потом уже как по маслу. Стало ещё хуже. Издеваются над Саске, что ли? — Это ещё учти, что японский — наш не родной. Поэтому если говорим на официальном, то так и получается нарочито с выделкой. Иначе запутаемся еще где в ваших диалектах, будет стремно. А. Они про деловые переговоры. Ладно. Откуда-то появился Райкаге. Со всей дури хлопнул Наруто по спине, но тот и не пошевелился. Видимо, к таким странным хлопкам он был более привычен, чем я. — Ну что? Невесту себе уже присмотрел, герой? Одновременно все трое поджали губу. Очень-очень тонкий лед, господин Райкаге. Я бы даже сказала, болезненный. — Ээээ, да рано мне еще! — Наруто попытался улыбнуться, почесывая затылок. — Да почему. Чем раньше, тем лучше! Ты ж у нас герой, как-никак. Мы с Саске, сидя на земле под деревом, хотели просто залезть внутрь него. У Наруто никакого ответа не нашлось, а Райкаге продолжал. — ...там уже и детишки пойдут, сам не заметишь, как вырастут! Главное, чтоб бабенка толковая была рядом, такая, хозяйственная, семейная, спокойная. Это я тебе со своими житейским опытом говорю. Наруто что-то там промычал в ответ. На Саске я боялась вообще смотреть. Было крайне неловко. — ..пойду я, давай не хворай, герой! Будешь в Облаке — заходи. Может с кем сосватаю. И ушёл, напоследок также хлопнув по спине. Правда в этот раз Наруто чуть пошатнулся. Демонстративно рассматривала носки своих ботинок, вытягивая ноги. Саске потушив окурок, пихнул меня в бок. — Пошли. Перерыв заканчивается. Пришлось плестись следом, не успев ничего сказать ни одному, ни второму. Ох, блять. Ну только же вроде всё устаканилось. А тут опять ткнули мордашками обоих в самое больное. Ну зачем. Даже обидно стало как-то. Опять же небось накрутят что-нибудь себе, мне ли не знать. Потому что, по-хорошему, Райкаге сказал чистую правду. Расчетливую правдивую правду. Как же она мне была не по душе. Всем сердцем ненавидела расчеты и выгоды там, где дело касалось дел душевных. По моему личному мнению, то, что происходит между двумя людьми - лично их дело, только их двоих. И неважно кто это, неважно, как именно это происходит. Мы живем один раз. Можно делать, что хочешь. В могиле потом этого тебе никто припоминать не будет. По лицу Саске было видно, что говорить он ни с кем не собирается как минимум до конца жизни. Вторую часть собрания смотрел строго перед собой, пока Наруто поглядывал на него время от времени со странным потерянным выражением лица. Уже не знала, куда именно разорваться, то ли к этим двоим, то ли к тем двоим на экране, за всех вместе сердце болело и переживало. Так и продолжила толкать свои речи, пытаясь отвлечься хотя бы на них. — ...хотим вернуться к тому, что мы обсуждали на прошлом собрании. Вопрос личных визитов. Что Вы думаете на этот счёт, уважаемые каге? Каге опять трещали, как сороки, споря и не споря. Цунадэ-сама как-то странно кивнула мне через стол. Вопросительно кивнула в ответ. Та кивнула на экран. Я вопросительно дернула бровью. Кивнула обратно на меня. Я кивнула ещё более вопросительнее. Цунадэ-сама по-доброму хмыкнула. Встала. — Страна Огня готова пойти навстречу. Думаю, кто-то должен показать пример. Надменно окинула взгляд Райкаге, тот лишь махнул на нее своей огромной лапищей. — Разумеется, перед этим документально нужно будет решить очень много вопросов. Когда Вы планируете визит и кто именно посетит нашу скрытую деревню? И, я очень надеюсь на благоразумие с Вашей стороны. Скомпроментировавший, хотя бы малейший, поступок, может привести к полному расторжению Союза. Вы согласны на такие условия? У меня похолодело всё и сразу. Ебашишь тут в кашу уже столько месяцев к ряду, а какая-нибудь тупая башка из Конфедерации - всё коту под хвост? Вообще же неизвестно, кого вышлют, если вообще на такое согласятся. Это all-in. Это слишком крупная ставка. — Благодарю Вас, уважаемая госпожа Хокаге за этот шаг. Он очень много значит для нашего дальнейшего сотрудничества. Да, мы готовы пойти на это, чтобы доказать искренность наших намерений. Ты долбаеб, Итан? Хотелось вмазать ему через экран. — Ах, да. Первыми визитерами в таком случае буду я, как ведущий руководитель данного проекта и мой заместитель, Толипхар. Пришлось ухватиться под столом и за Наруто, и за Саске. Они даже не дернулись, когда вцепилась крашенными когтями им в коленные чашечки. Видимо, поняли, насколько мне стало реально чуть ли не плохо. Итан. Джей. В Конохе. У меня дома. На кухне. Вешу между ними, обнимая. Одной силой духа всё это проглотив, постаралась выдохнуть. Это какая-то нелепица. Это невозможно. — Я согласна. Цунадэ-сама, коротко кивнув, уселась на место. Наруто постарался расцепить мои пальцы у себя на колене, но понял, что это скорее невозможно, чем возможно. Против этого он ничего не имел, просто за руку хотел взять для поддержки, что ли. Сам всё прекрасно понимал. Это как когда он увидел Саске впервые после стольких лет после его ухода из деревни. Такая же невообразимая, неконтролируемая реакция везде и сразу. Еле как отлепилась сама, взяв себя в руки. — С нашей стороны всё, коллеги. Итан коротко кивнул, пытаясь мне не улыбаться во всю мордаху через экран. А я и не знала, как именно реагировать. Как-то слишком много всего и сразу. Не помещается. — С нашей стороны тоже, — спокойный голос Гаары не менялся из собрания в собрание. Клятвенно была уверена, что перед тем, как экран погас, Джей пытался показать мне средний палец, улыбаясь одними глазами. Сама чуть на автомате не вздернула руку для ответного жеста, но вовремя её сжала. Чуть не засмеялась. Этот жест мы любили с Джеем больше всего на свете, показывая друг другу по поводу и без. Саске всю дорогу до деревни молчал. Двигались в сумерках ровным строем. Не то, что молчал, головы не поднимал. Видимо, процесс надумывания был запущен. Спасибо Райкаге. Теперь заново всё это раскручивать надо будет, вытягивая из него веревками. Да и Наруто позади был слишком тихим для него. Тоже надумывал. Оба надумывали. Потому что головой понимали многое. Но, как говорится, сердцу же не прикажешь. Вздохнула. Надумывала тоже вместе с ними всякого в едином порыве. Просто за компанию. Да и сердце за них болело, будем честны.***
Саске не спалось. После миссии отрешенно доперся домой, игнорируя в своем стиле всех и вся. Он же ведь всегда такой, сам по себе и сам себе на уме, поэтому крайне логично всё выглядело со стороны. Добе пытался ему что-то сказать, но наткнулся лишь на удаляющуюся на окраину спину. Ничего из себя выдавить не смог. Просто бывает ощущение, что ты чувствуешь, что что-то не так. Конкретную причину собрать в кучу не можешь, но чуешь, что не так. Что вот вчера было так, а сегодня уже не так. Вот сейчас было так. Что-то было не так. Тоже поплелся в свою квартирку. Да и я к себе домой, напоследок поболтав с Ино и Шикамару. Всё у нас было хорошо. И это хоть немного радовало. Остальное пока — непонятно. Остальное тоже было как-то не так. Пятая по случаю миссии всем дала выходной, удлиняя их количество. То, что надо было. Надо было всем побыть со своими мозгами наедине. И мне, и Наруто, и особенно Саске. Свет в доме через дорогу не горел, но я прекрасно знала, что он не спит. А как можно спать без добе под боком теперь? Уже чуть ли не привык. Столько лет жил без этого, а теперь что? Что вообще он может ему дать? Он же правда герой. Великий Герой, с большой буквы. Всё правильно сказал Райкаге. Жену ему нормальную, чем раньше, тем лучше, чтобы клан себе наделал, Хокаге стал. А у Хокаге должна быть нормальная семья, с женой, с детьми, статус же. А он что? Он предатель, убийца и так далее по списку. И, в конце концов, он парень. И добе тоже парень. Оба. Думал и крутил это по повторе в разных вариациях целую ночь, уснув лишь под утро с мыслью о том, что это всё вообще не надо было начинать. Потому что добе достоин всех этих регалий, статуса, нормальной семьи. Жены, детей и прочего. Но никак не его, Саске. Он только ломает ему жизнь. Признавать это было очень больно. Крутил это на повторе и за чашкой кофе, которых пришлось выпить две. Есть не хотелось. Ничего не хотелось вообще. Хотелось только сделать так, чтобы опять не было больно. Зато хотя бы привычнее. Потому что всё то, что было до этого, теплое, горячее, неумещающееся в груди — не могло быть правдой. Добе назвал его своим. Мой. Так он сказал. Мой — это ты, придурок. Вот так он сказал. Так и было, так и есть. Весь теме от и до — его. А его ли добе? Может ли он его обременять этим.. званием? Мой добе? Что это вообще за хуйня? Это неправильно. Это надо прекратить, пока не стало слишком поздно. Вечером, уже просто не вывозя, решил пойти и всё вывалить ему, как есть. Сердце камнем гремело на каждом шагу, пока медленнее медленного плелся с окраины до его квартирки. Чем бы медленнее он шел, тем было бы лучше. Потому что итак было это больно в себе нести, а сказать вслух — наверное вообще больнее больного. Всё опять становилось невыносимым, но теперь в самом негативном ключе. Сжав руку в кулак, постучался. Добе открыл не сразу. Очень не сразу. Пока стоял за дверью, пытался её как минимум не сломать, как максимум — не уйти к себе обратно. Добе всегда открывал тут же, махом, в один миг, а сейчас отчего-то копошился за дверью. Открыл. А. Вот оно что. Добе просто был в душе, вот и открыл не сразу. Стоит, мокрыми волосами трясет. А Саске вообще забыл всё, что хотел сказать. Вообще всё забыл, даже имя своё, кажется. Потому что на добе был один лишь хаори. И больше ничего. Колени опять дернулись. Он же прямо сейчас упадет перед ним на пол, просто чтобы поклоняться, как идолу. Как божеству. Потому что чертова традиционная японская одежда сидела на нем слишком хорошо, непозволительно хорошо, превращала его в что-то вообще невозможное, что закручивало мозги в тугой рог и не давало дышать. Переступил порог, еле как закрывая за собой дверь. Он вообще не видел ничего, кроме хаори, еле прикрывающего живот добе. Запахнут максимально небрежно, в стиле Наруто, как и всегда. Но мира вокруг этого - просто нет. Ни квартиры, ни Саске самого. Прошел в обуви еще ближе. Наруто, вроде, о чем-то его спрашивал или приветствовал, но он не слышал. Слышал только как сердце стучит в ушах, бешенее бешеного, как колени подгибаются сами по себе, чуть ли не с хрустом, как не может дышать и глотать вообще в принципе, набирая целый рот тягучей слюны. Наруто непонимающе отступил на шаг назад, потому что такой Саске чуть ли не пугал. Полностью неадекватный Саске, если обобщать. Не реагирует, не отвечает, не смотрит. Смотрит, конечно, но только куда-то на него вниз, явно ниже лица и тем более глаз. А Саске ещё на один шаг, прямо в обуви, прямо в верхней одежде, он правда ничего не соображал, кроме одного, опускаясь перед ним на колени, обеими ладонями притягивая к себе изо всех сил - если он сейчас не сделает с добе всего того, что преследовало последние дни, он точно умрет. Умрет от того, как всё внутри крутит, вопит и сводит. — Теме, чт… А теме не слышал. Правда не слышал. Слышал только шорох хаори, когда распахивал его на Наруто, уводя полы за спину. Губами присосался к низу живота, крепко держа пальцы в ягодичных ямках. Мял, сжимал, царапал. Слышал, правда, как добе прошипел, когда лизнул плашмя уже ниже низа живота, почти у кромки волос, а ладонями соскользнул вперед, проводя по нереальной горяченной коже внутри бедер, а потом и вовсе укладывая, чисто интуитивно, протез на мошонку, настоящую — полностью накрывая член добе. Добе правда попытался отстраниться, потому что это пугало, но Саске, чуть ли не рыча, притянул обратно за зад, так и не отпуская в итоге протезом одну ягодицу, чтобы не дергался, второй настоящей ладонью просто водил вверх и вниз, чуть сжимая, а языком выводил непозволительно низко горячие полосы. Серьезно, еще немного, я так он дойдет до… Наруто опять дернулся, но теперь от осознания. Это уже вообще за гранью всех граней. Что, блять, вообще на уме у теме, а? У теме на уме практически ничего, особенно, когда в подбородок тычет сочащаяся горяченная головка. Просто наклоняет голову ниже, не убирая никуда языка, а проводит по ней со всей дури. Страшно вообще не было. Ни разу. Было не до этого. — Теме! Стой! Теме не слышал. Теме лишь пошире открыл свой рот, насколько это можно было физиологически возможно, мокрой от смазки рукой взялся у основания и запихнул себе в рот, насколько влезло, плотно сжимая губы кольцом вокруг. Добе бы рухнул на пол, если бы не рука, крепко держащая за ягодицу. Попытался хоть как-то отстраниться, потому что это просто невозможно. Это лучше всех триллионов триллионов триллиардов фантазий, что он мог себе напридумывать. Все советы вспомнились очень кстати, потому что теме чуть ли не задохнулся. Включился и научный интерес. Отстранился, оставив прямо от головки до собственного рта толстую, мокрючую, целую дорогу слюны. Собрал рукой, намотал, дернул вниз, чтобы все это теперь размазать. Одним языком решил пройтись по уздечке, обнажив её максимально возможным образом. Припал плашмя, потом медленно, потом быстро, потом лишь кончиком языка. А добе над ним просто укусил себя за запястье, пытаясь не смотреть вниз. Чуть ли не прохныкал, дергаясь всем телом сразу. Это подстегивало. Это заставило вновь попытаться засунуть себе эту громадину в рот, а потом оттуда же вытащить, захлебнувшись в свой слюне. Она текла вниз, по мошонке, вниз, на пол, вниз по подбородку теме. Вытер рукавом, ничего вообще не замечая, кроме члена в своей руке, которой на автомате водил вверх-вниз кругу по пятому, пока добе над ним пытался не стонать, плотно сжимая рот, с запрокинутой назад головой. Ухмыльнулся. Вернулся обратно, пытаясь теперь уже повторить то, что видел в демонстрационных научных видео. Вобрал в себя щеки, напряг губы плотным кольцом и попробовал всосать столько, сколько мог. В скользкое небо резко уперлась головка - добе опять дергался. Пришлось обеими руками сжать задницу так, чтобы вообще не смел мешать, одними губами скользя по головке и чуть вниз — сколько помещалось. Добе застонал в голос. Это подстегивало. Это заставило попробовать теперь в таком положении провести еще вдобавок языком по сочащейся смазкой узкой дырочке в центре головки и надеться ртом еще глубже, пока не задохнулся. Горло дернулось. Еле как вытащил, попытался вздохнуть, одними губами припал обратно, пытаясь пройтись от и до, от верха до самого низа, часто-часто облизывая каждую встречную венку и, особенно, самую широкую, которая уже вздулась до невообразимых размеров. Добе вцепился ему в волосы, путаясь в собственных пальцах. Кажется, он пытался его отстранить от себя. Это взлило за секунду. За наносекунду. Просто толкнул к стене с такой силой, что даже позвоночник Наруто издал чуть жалобный встреск. Ничего, потерпит. Ему нужно, ему просто надо, всё нутро уже измывается снова засунуть в рот столько, сколько сможет. Подъехал за ним на одних коленях, руками пригвождая за живот и бедренные кости к стене, снова припадая губами и языком ко всему, до чего касался. От этого просто невозможно было оторваться, правда. Просто невозможно. Шумно втягивая воздух через ноздри, попытался ускориться, заливая всё вокруг слюной, давясь ею, губы уже натерлись и ныли, нечаянно задел зубами пару раз, но вроде жить будет, плевать, насадился еще глубже, еще, пока собственное горло не оттолкнуло назад, заставляя отстраниться, вбирая воздух ртом. Добе над ним дергался, стонал, пальцами собирал обои на стене чуть ли не до надрыва, а теме вообще уже ничего соображал, вот нисколечки, пока скользил ладонями с живота обратно вниз, чтобы ухватиться за все сразу: протезом оттягивать и сжимать яички, настоящей рукой водить по всему стволу, а губами с языком просто из последних сил посасывать головку, жадно причмокивая временами. Добе опять вцепился ему в волосы, опять попытался отстранить, задрожал жалобно, надрывно, задыхался, съехал бы по стене, но пытался стоять, пока теме доводил до какого-то нереального предела внизу. И он решил посмотреть всё-таки вниз. Лучше бы он этого никогда не делал. Что до психологических травм Курамы — переживет и ещё одну. А вот как самому этому пережить? Скользкие ладони теме крепко теперь держат за бедра, подбородок, шея, накидка в слюне, а губы плотным кольцом сжимают головку, пока всё остальное стоит чуть выше чем параллельно полу. Просто теме так удобнее, он тянет на себя, а потом поднимает на него взгляд. Он просто сидит с его членом во рту на полу в его собственной квартире и смотрит на него снизу вверх. Прямо в глаза. Добе забыл, как моргать. Просто отцепил от стены одну ладонь, крепко хватаясь за вздернутые кверху волосы на затылке и сам его надел на себя поглубже, пропадая где-то в море слюны, поверх языка и снизу горячего неба. Это ещё дальше, чем психушка. Добе закрывает глаза. Теме снизу ускоряется, еле дышит, хлюпает, шмыгает, шумит, сосет, отдрачивает паралелльно рукой, сам практически стонет гортанно, мазанно с запиханный по самые гланды членом во рту, а добе лишь может стонать и шипеть его имя по буквами и в разных тональностях, из последних сил цепляясь за его волосы на затылке и стену позади. Он не собирался кончать ему в рот. Но теме выбора не дал. Почуяв неладное, опять намертво вцепился обеими руками, не отъедешь, не оттащишь, хоть что с ним делай — теме бы не сдвинулся ни на миллиметр. Оставалось лишь обеими руками вцепиться ему в голову, натянуть посильнее и словить самый крышесносный оргазм за всю свою жизнь. Только железная хватка теме не дала сползти по стене на пол, чтобы там лежать и вспоминать это всю свою оставшуюся жизнь. Это ещё дальше, чем то, что дальше психушки. А Саске, наконец-то, пришел в себя. С непривычки, конечно, было странно, но всё постарался проглотить. Отодвинулся. Вытер лицо и шею рукавом. Выровнял дыхание. Поднялся на ноги. Запахнул обратно хаори на добе, сжав напоследок полы в прощальном жесте. Пошёл обратно к двери. — Если не говорил ещё с Хинатой — то и не надо. Голос немного сипел после такого вероломного воздействия на глотку и весь остальной речевой аппарат. — Лучше прекратить это, пока не стало поздно, Наруто. Будущему Хокаге нужна нормальная семья. С женой и детьми. А Хината милая, правда? Добе молчал, пытаясь моргать. — Не парься только особо на этот счёт, Наруто. Видимо, мне просто лучше быть одному. А тебе — жить нормально. — Ты что несешь? Голос добе дрожал от нахлынувшей злости и непонимания. Только вчера засыпали в обнимку. Потом вся эта дичь на собрании. Потом теме приходит к нему, проделывает с ним такое, а теперь.. — Что ты несешь, Саске?! Саске положил ладонь на ручку двери, крепко сжимая. — Назови мне хоть одну причину, чтобы это продолжилось? У Наруто в голове было и пусто, и переполнено одновременно. Это нечестно. Он же ничего сейчас не соображает. Вообще нисколечко. А он задает вопросы, на которого у самого нет четких ответов. Всё какими мазками, пятнами, но в слова перевести не может. Поэтому молчит, тяжело дыша. — Нам лучше остаться просто друзьями. Саске, медленно открыв и закрыв дверь, уходит, оставляя Наруто пригвожденным к стене. Ничего больнее в своей жизни Наруто не слышал.***
Из соседнего дома дня полтора, или даже два к ряду фонило. Фонило так больно, что у меня потряхивались руки, даже делать ничего толком не могла. Отписалась, конечно, Итану, что он козёл, и чтобы уточнил дату их прибытия, чтобы мы всё нормально подготовили к их приезду. А больше и ничего толком сделать не могла. Пока пила кофе, будто вбирала и в себя эту боль через дорогу, пока пыталась прожевать помидор, глотала и эту боль тоже, даже когда читала, внизу, на диване, диван будто вибрировал от этой боли. Уже трижды прокляла всё на свете, что тоже неслабый сенсор. Не Наруто, конечно, но тоже что-то да умею. Вообще весь квартал будто залило. Её можно было физически ощутить. Дала ему время пораскинуть мозгами, и двинулась в сумерках к соседней двери. Свет в доме через дорогу не гасился вторую ночь подряд. Постучалась. На лицо того, кто отодвинул сёдзи, было страшно смотреть. — Слушай, а научи катуну, а? Надо было растрясти хоть чем-то. Готова была уже тут сплясать все народные танцы, хотя народником у нас был Итан, из-за чего вечно спорили с ним о хореографических школах, ибо я была завсегдатаем обычного современного танца. Так и спорили всю жизнь, на самом деле, тянуть носок, как он, или не тянуть, как я. Тоже своего рода вечное противостояние двух лучших друзей. — Хорошо. Какое к чертям хорошо? Ты себя видел со стороны? Да господи, у меня уже сердце кровью переоблилось, сейчас того гляди и выскочит вообще. Ну что случилось, что ты натворил, что он натворил, неважно, кто, просто уже расскажи. Я ж просто ляпнула, чтобы тебя взбодрить хоть как-то. А он действительно начал учить. Потащил к какой-то реке, по дороге рассказывая, что тут была раньше пристань такая небольшая, деревянный такой помостик, но её тоже снесло ударной волной после нападения Пейна на деревню. Говорил — уже хорошо. Может, даже получилось его отвлечь. — Я печати ваши вообще не знаю. У нас всё по-другому работает. Почесал висок, объяснил, вполне со спокойным выражением лица. Ну, знаете, вот как у утопленников, вот точно с таким же выражением. — В груди концентрируй. Ты же умеешь работать с огнем, так что ничего сложного нет. Голос-то спокойный, а повеситься аж самой захотелось. Ладно. Хотя бы немного развеется, пока я тут пытаюсь с какого-то перепуга научиться коронной технике их клана. Но Саске и это моё замечание вполне спокойно прокомментировал. — Они не наши. Просто это такая традиция. Чтобы доказать свою зрелость, мы должны были изучить и продемонстрировать «Огненный Шар». Или хотя бы «Простое Пламя». Давай уже, концентрируйся. Обреченно вздохнула. Мне это ничего не стоило, по факту, но как-то всё равно было не по себе. — Что там после.. свиньи? — Лошадь. — А лошадь это?... Вполне спокойно повторил ещё раз. — А после змеи?.. — Накопление. Концентрация, собака, кролик, змея, накопление, птица, свинья, лошадь, тигр. Это базовая вариация огненного шара. Просто пламя. Опять вздохнула. Разбираться-то я разбиралась, но всё-таки привыкла с воздухом работать. Огненным-горячим хлопцем у нас был Джей. Мы с Итаном - по воздуху. Мне было привычнее поддерживать пламя, а не его разжигать. Попробовала, ничерта толком не вышло. Пожала плечами, еще разок. И ещё пару разков. И ещё. С первого раза получается только в сопливых историях. А потом обожгла нахер щеку и правую ладонь от неожиданности. Попыталась ухватиться и за щеку, и за ладонь, а Саске даже слабо на это улыбнулся. Уже лучше, уже прогресс. Поплевалась немного, тоже с непривычки, уселась прямо на берег реки перекурить всё это дело. — Вполне неплохо, — присел рядом, протягивая ладонь за сигаретой. — Я просто схватываю быстро. По долгу службы обязана. Непривычные, конечно, ощущения. — Есть такое, — кивнул, — непривычные, — кивнул ещё на что-то самому себе. — У тебя очень сильная чакра, вот тут, — ткнул мне куда-то в грудь, почти в сердце. Мне не совсем привычно это называть в таких терминах, но сочту за комплимент, - кивнула, улыбнувшись. Разговаривает — уже хорошо. Молча докурили. Встал, отряхнул накидку. — Пошли-ка. — Куда? Пришлось идти за ним. Спустился чуть ниже по реке, будто что-то выискивая. Вроде как нашел. Осмотрелся по сторонам, приценился, подошел чуть ближе, потом дальше, кивнул. Махнул на себя рукой, чтобы подошла. Взявшись за предплечья, поставил, повращал, пододвинул, как ферзя на шахматной доске, да и я не против. Пусть делает, что хочет. Лишь бы не раскисал. А то смотреть больно. — Всё. Давай нормальную теперь. Только смотри сильно не расходись, а то лес спалишь. — Постараюсь. Что делать-то? Показал трижды, объясняя, чтобы запомнила. Эта комбинация как по мне была проще и короче. Реально как друзья, что ли. Стоим тут на берегу реки, каждый со своим дерьмом в голове и отвлекаемся, как можем. И даже делаем это спокойно, почти уютно. Потому что с друзьями, что бы ты не делал, хорошо и уютно всегда. Даже если просто молчите. — Дуй давай. Обернулась на него. Кивнул на воду, скрестив руки на груди. — Очень сильная, — ткнул себе в грудь, напоминая, — поэтому не расходись. Вроде говорил о чакре, а ощущение, что о чем-то другом. Глянула себе на грудь. Которую били, колотили, вдавливали в землю, отбивали, сжимали, отталкивали, делали очень больно, предавали, уходили, бросали, унижали, издевались, колотили. А сердце всё равно такое же огромное, как не ломай. Сложив шесть печатей, прикрыла глаза, выдувая всё из себя. Лицо опалило жаром, так что пришлось открыть. Над водой висел огромный сияющий огненный шар, согревающий всё вокруг, даже растапливая кромку апрельского остаточного льда на воде. Саске за моей спиной отчего-то улыбнулся. Я ж не видела, так что не считается. Держать это добро над водой долго не удалось, постаралась аккуратно свернуть, довольная как тридцать два слона оборачиваясь на Саске со своей подпаленной щекой и такой же ладошкой. Но оно того стоило. Мне понравилось. Кивнул мне. Кивнула в ответ. Опять присела на перекур, распереживалась аж немного. Тоже сел рядом, подбирая ноги под себя. Первую мою сигарету молчал, на второй заговорил. — Я вот тут же её учил. На этом месте. Когда ещё причал не разрушили. — Уверена, у тебя получалось лучше. — Да я же ребенком был. Это ты уже дылда какая. — Ну хоть не старуха, и на том спасибо. Саске хмыкнул. Посидели ещё в тишине, разглядывая воду. Вода всегда успокаивает. — Зябко. Пойдем? Подскочила на ноги, которые болели всё меньше и меньше. Видимо, обострение заканчивалось. Рука тоже более менее вела себя прилично. Бесшумно поднялся с земли, мерно направляясь обратно. Шёл медленно, то ли от того, что не хотел никуда возвращаться, то ли от того, чтобы я поспевала за его длинными ножищами. Когда вышли на улицу, где сиротливо торчали два наших дома, сдержаться уже не смогла. — Что случилось? — Ничего. — Не таскай всё в себе. Ничего не ответил. Так и дошли до его крыльца. Попросил сигарету, сел, стояла курила рядом, надеясь услышать хоть что-нибудь. — С Наруто вроде как всё решил. От этого «решил» обдало и жаром, и холодом одновременно. Страшно было слышать, что там за такое «решил». — Поподробнее, будь добр. — Так Райкаге уже всё подробнее рассказал. Куда ещё подробнее-то. Чуть на землю на рухнула, но постаралась аккуратно присесть на корточки, вдавливая землю под ногами массивными ботинками. — Насколько всё плохо? — Что именно? Затушила окурок, закуривая следующую. — Что ты ему наговорил? — Ничего, что не посчитал бы нужным. Ему.. — тоже потушил окурок, но за второй не потянулся, — ..семью там строить надо. Извини, конечно, но мужики не рожают. И вообще всё это — противоестественно. Чуть по земле не зарядила. Сколько уже можно. — Саске. Родной мой хороший Саске, — начала вполне спокойно, пытаясь не наорать, — прежде всего, вам по сколько? По восемнадцать? Да до семьи ещё переть и переть, посмотри на меня, двадцать шестой год, где моя семья, где дети, где муж там ну или жена хотя бы? Где? Не надо мыслить стереотипно, не надо, у каждого в жизни своё. Кто знает, что вообще случится через год, может, ты разлюбишь, может, он разлюбит, кто вас знает. — Кто тебе вообще сказал про, эм, любовь? — весь передернулся на последнем слове. — Да потому что только вы этого не знаете, весь мир знает, а вы — нет. В упор не видите потому что. — Умолкни. — Не-не-не, слушай внимательно, — затянулась побольше, — не забивай голову всякой дрянью, мы живем один раз, понимаешь, не загадывай и не забегай вперед. Я знаю, я знаю прекрасно, как может быть больно, а как не может быть, но если конкретно сейчас тебя волнует лишь то, что ты с какой-то чертовой радости считаешь себя не подходящим ему или что-то в этом духе, то.. А ты у него не хотел бы это уточнить? Может ему лучше знать, кто ему нужен? Может быть он лучше знает, кто ему дорог? Может он лучше знает, кто ему подходит, а кто нет? Затянулась глубоко-глубоко. — Не мучай себя, умоляю. Ни себя, ни его. Не тащи всё это на себе, в одного, не решай за двоих, не отталкивай. Не отказывайся от самого лучшего, что у тебя есть в жизни. Плевать на всё, плевать на всех. Лучшее в твоей жизни на то и лучшее в твоей жизни. Потушила окурок, обхватывая его мертвецки бледные щеки. — Или скажешь ему детей надо рожать потом будет или что? Клан разводить? — ..Мне.. а что если.. мне тоже? Так устало и горько на меня смотрел, даже ладони не скинул. Вообще ничего. Легонько тряхнула, чтобы слушал ещё внимательнее. — Клан возрождать? Да ради бога, придумаем, Саске, что угодно придумаем. Я придумаю. И однополые браки легализую здесь, чтобы ни одна шавка не посмела вякнуть, и куча есть других способов, и биоинженерия, и суррогатное материнство, да всё что угодно, всё привезу, всё здесь сделаем, развернем, слышишь меня? Тряхнула ещё разочек, очень легко. — Семья не определяется кровными связями, пойми. Семья — это нечто большее. Кровная связь — это просто родственники, понимаешь меня? Всё будет хорошо, понимаешь? Ты не один, не тащи всё как всегда на себе, мы разберемся со всем, вообще со всем! Задохнулась от своей тирады, вдохнула, продолжила. — Да господи, если хочешь, Учихой стану, замуж выйду, фамилию оставлю, похуй, детей тут нарожаю, весь квартал заселю, всё, что угодно, лишь бы ты не страдал, понимаешь?! Не отталкивай самое дорогое и лучшее, что у тебя есть. Пожалуйста. Тряхнула напоследок. — Ты хоть понимаешь, что я сделаю всё, что угодно? Ты как приставучий бесячий отото, от которого вообще не отделаешься теперь. Саске прикрыл глаза, глубоко выдыхая. В порыве гневной какой-то заботы аж в макушку чмокнула. Я ж вообще вспыльчивая и творю по вспыльчивости и несу всякое. Погладила чуть по щекам, успокаивая. — Всё хорошо? — заглянула под челку. Покивал с закрытыми глазами. — Если что лишнего ляпнула, ты уж извиняй. Я в порыве несу всё подряд. — Всё нормально, Шерп. Отцепилась от него, закуривая сидя на земле жопенцией, как и всегда. Но спешно пришлось подниматься на ноги, даже до середины сигарету не скурила. — Наруто идёт, кстати. Очень, видимо, злой. Всё будет хорошо, — напоследок взъерошила ему макушку и заплелась домой. Ох и несладкая будет ночка в обоих домах. От Наруто не то, что фонило, перло. Я даже не знаю, насколько близко он был, но меня чуть ли не смыло. А это они ещё разговаривать не начали. А что будет, когда начнут? Меня ж тут вообще придавит и размажет. Ладно. Главное, чтобы решили всё, а я потерплю. Наруто подоспел минуты через две. Реально злой. Злой, как тысяча тысяч чертей. Саске немного передернуло. Настолько злым он его не видел ни разу, вообще ни разу. Стоило ему показаться через дорогу, демонстративно медленно поднялся с крыльца, оборачиваясь в сторону сёдзи дома. Положил ладонь на дверь. — А НУ СТОЯТЬ!! Царапнул по ней ногтем. — Что ты здесь делаешь? — ПОГОВОРИТЬ ПРИШЕЛ, ЗНАЕШЬ ЛИ! — Нам не о чем разговаривать. Наруто рыкнул. Вот прям со всей дури. Даже когда теме его почти что убил, даже когда оторвал руку, не было так больно. Вообще никогда в жизни не было так больно, как после всего того, что он решил учудить. Он от стены еще часа пол отлепиться не мог, вообще не понимая, что происходит. Потом начало доходить и становилось еще больнее, хотя куда дальше-то еще? Какие-то внутренние резервуары что ли открылись, и она хлынула со всех сторон. На кровати толком лежать не мог, потому что подушка пропахла насквозь теме. Пришлось её разорвать от бессилия. Потому что он не мог подобрать ни единого слова, как бы не хотел, сколько бы не ходил. Боль подменялась злостью, смешиваясь в невообразимый ком в груди. Вытесняя все двести копий Курам, уложенных возле сердца. Просто уже не мог это терпеть, подрываясь с кровати, решил, что разберется на ходу. Пока выходило только орать. — НУ УЖ НЕТ! ТЫ МЕНЯ ВЫСЛУШАЕШЬ! За шкирку отодвинул его от двери, поворачивая к себе лицом. Саске дернулся в сторону. — Я тебе сказал всё, что хотел. Наруто почти что взвыл, затаскивая его в дом. Припечатал со всей дури к двери, возле которой совсем недавно всё было так хорошо, а теперь — вот это. Он, задыхающийся от злости, и теме, болезненно выгнув брови. — ТЫ ПОСЛЕДНИЙ ИДИОТ! ЗАСУНЬ ВСЕ СВОИ СЛОВА ТУДА ОТКУДА ТЫ ВООБЩЕ ТЫ ВЗДУМАЛ ДОСТАТЬ! Саске злился. Очень злился. На всё. И на всех. — Уйди. Сорвал с себя чертову накидку, чтобы не мешалась, попытался отлепиться от двери, но Наруто опять пригвоздил, удерживая за плечи. Еще чуть-чуть - и сломает. — ТО ЕСТЬ ПОСЛЕ ТОГО, ЧТО БЫЛО, ТЫ МНЕ ГОВОРИШЬ, ЧТО НАМ ЛУЧШЕ ОСТАТЬСЯ ДРУЗЬЯМИ??!! ПРОСТО ДРУЗЬЯМИ?!! ТЫ БАШКОЙ СВОЕЙ ДУМАЕШЬ ИЛИ НЕТ, ЧТО ГОВОРИШЬ?! Пихнул его в ответ, с точной такой же дурью. Наруто отлетел практически к столу, но, затормозив, ломанулся в ответ. Практически врезался в него, видимо, пытаясь зарядить по лицу, но Саске отбил, выставив блок. Сердце болело нещадно, но ещё он злился. А ещё он просто хотел его обнять. И больше ничего. — Это ничего не значит. Прошипел сквозь зубы. — Это всё — ничего не значило. Снова прошипел. До этого он думал, что больнее уже быть не может, но оно стало, когда он выжал из себя все эти заготовленные фразы. Пожалел, что Наруто с Шерпой вообще тогда достали из петли. Иначе не было бы сейчас так ебано. Наруто будто ударили по всему телу сразу. Хотел больнее — получай, вот тебе больнее. Он готов был орать, реветь, разнести весь дом, но вместо этого просто подлетел к нему обратно в один миг. Схватил за волосы, откидывая голову назад, оттягивая так, что чуть ли не повырывал часть идеальных черных волос. — НИЧЕГО… НЕ ЗНАЧИТ??!! НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ??! ВОТ ЭТО ВСЁ — НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИЛО, ДА?! Потрес его головой, рыча и нависая над его лицом. Саске не злился, теперь он гневался. Всё лицо перекошено, все точеные линии надломлены, корни волос натянуты до предела, как и каждая нервная клетка. — НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИЛО? Наруто орал. На шее над вырезом рубашки полыхали не заживающие вообще засосы от него самого. Впился, укусил, чуть ли не до крови, в каждый до которого дотянулся. — ВОТ ЭТО — НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ, ДА?! Укусил сразу за обе губы, присасываясь, оттягивая, но ему не отвечали. Вообще никак не реагировали, только еще сильнее хмурились и противно шипели. Он был готов уже взвыть от бессилия и режущей боли по всему телу, даже в кончиках пальцев, будто стекла натолкали везде. — ТОЖЕ НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ, ДА?! Разжал руку на волосах, чуть ли не отшвыривая голову. Дернул рубашку, все пуговицы разлетелись на пол, кусок какой-то ткани, кажется, тоже оторвался. Он не понимал, он не соображал. Присосался к солнечному сплетению, сжимая бока до царапин, до выпуклых синяков. — НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ?! НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ ТОЖЕ? Задыхался, прижимаясь весь и сразу. Но его игнорировали. Его вообще не замечали будто бы. Как ещё достучаться? Сжал со всей дури каменный стояк лучшего друга, друзья же, да, просто друзья? А это что??!! Саске молил себя и умолял всеми словами, которые знал, просто не наброситься в ответ. Не размазать по столу. Не искусать его всего с ног до головы. Нужно было дойти до конца. Нужно было оттолкнуть. Нужно. Потому что он сам — его теме, но добе — никак не его. Не мой добе. Не может им быть. Он, теме, не достоин. — Это было… временным помутнением. Фу. Как это омерзительно прозвучало. Самого передернуло. Но надо было. Надо было. Надо. Так а почему… ТАК БЛЯТЬ БОЛЬНО? Наруто взвыл. Под кожу засунули не просто стекло, а крошенное, с очень острыми краями. Резались обо всё. О сердце, о легкие, о ребра. Он просто упал на колени, не выдерживая этого всего. Прямо перед своим теме. Практически лбом уткнулся ему в каменный стояк. Стукнулся разочек о него, обессилев. Дрожащими от злости, гнева, обиды, непонимания руками, просто стянул его брюки с бельем вниз. Обхватил рукой, водя вверх-вниз, лбом уткнувшись в тазовую косточку. В идеальную косточку. Саске практически сдался. Он чуть ли уже не плакал. Правда. Самое лучшее в его жизни стояло перед ним на коленях. Будто умоляя. Но как он, такая дрянь, как он, может испортить ему жизнь? Самому лучшему — только самое лучшее. Он в этот перечень не входил. Дернулся, пытаясь отступить на шаг, но его притянули обратно. — Это тоже ничего не значит, да? Наруто болюче впился зубами в низ живота, вымещая все и сразу, то, что в руке вообще не жалел, оттягивал и наяривал только так. — Я ТЕБЕ СПРАШИВАЮ, ЭТО ТОЖЕ НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ, ДА?! Крик вернулся, а Саске не мог перестать смотреть ему в глаза, полные такого же ужаса и чего-то особенно болючего, как и у него само. А добе, взвыв и прорычав, просто наделся своим ртом на него. — До..бе.. Попытался опять вырваться, но его чуть ли зубами не прикусили. Это всё поднималось снизу вверх, оттуда, между ног, прямо в голову, всё жило между собой отдельно, но сейчас прострелило. Он чувствовал его горячую слюну, обветренные мокрые губы, длиннющий язык, пытающийся повторить всё то, что он сам недавно делал. Попытался опять отстраниться, упершись ему в плечи. Нужно было держаться. Нужно было держаться из последних сил, которых просто не было. Был только добе. Как и всегда до этого. Добе добе добе. Его ли добе? В голове у Наруто творилась знатная хуйня. Но её он глушил, отвлекаясь на весь этот процесс, в котором мало что понимал. Теме хотелось всегда, сейчас — вообще особеннее всего. Потому что он не верит. Он не верит, потому что когда он пытается просунуть в себя поглубже, теме стонет сквозь зубы, а когда он проводит языком по уздечке, как и он ему недавно, теме хватает его за волосы и притягивает к себе наверх. Обеими руками обхватывает лицо и целует. Не целует. Кусает. Рычит. Добе обхватывает его мокрые щеки точно также. У самого — тоже мокрые. И не от слюны со смазкой. Мокрые ресницы слипаются. Кусает, ест, рычит, точно также оттягивает в ответ, потому что все сбивается в груди в одну невразумительную кучу, которая ищет выхода. Остатки рубашки с теме отправились на пол, пока сам теме вылизывал, кусал, всасывал в себя чуть ли не полностью его шею. — Добе… Поцеловал в правую щеку. — Добе… Поцеловал в левую. А добе до отметин ногтей на спине впивался в теме, царапал, сжимал. Куртка, надорвавшись, тоже полетела на пол. Саске, рыча, точно также сдернул и футболку на пол. Он шипел, кусал, хватал, сжимал всё, до чего дотягивался. Еле как вылез из ботинок вместе с носками сразу. Они же даже не разувались. С порога началась вся это выкручивающая к херам все внутренности сатана. Добе, рыкнув, стащил на пол болтающиеся абсолютно сейчас ненужные брюки со всем остальным. Не удержавшись, крепко сжал под коленями, кусая, всасывая, оттягивая кожу до пределов возможности на каждом бедре, под коленом, над ним, сзади него. — Сш..сюда. Саске шипел. Почти орал, если бы мог, но огромный комок в глотке мешал, оттягивая его за волосы от собственных ног к себе, наверх. Всосал в себя обе губы сразу, прокусил нижнюю, вылизал верхнюю. Обхватил под лопатками и просто забросил на себя, сжимая теперь уже нереальный зад до посинения. Добе, откинув голову, прошипел ещё сильнее, еле успев скрестить ноги на его пояснице, когда теме чуть ли не прокусил ему ключицу, гневно прошелся языком по всей груди и, наконец, опрокинул на кухонный стол. Бедный стол. И намучается же он еще. Пригвождая одной рукой к столу за грудь, второй рукой стащил все остальное. Скорее сорвал. Обувь, брюки, носки, трусы, вообще всё, всё полетело к чертям на пол. Впился опять зубами в живот. — Н...ниче..го не значит, да?! Наруто, больно впиваясь лопатками в столешницу, пытался не орать. Саске, поднимая на него взгляд, почти заорал. Ноздри раздулись от гнева, брови вообще слиплись в одну ломаную линию. Дёрнул его чуть пониже, чтобы со всей дури залепить ладонью по сумасводящему заду, который теперь надвисал над столешницей. Наруто дернулся, прогнулся в спине и сел, притягивая за шею теме к себе. Чуть не сломал пару позвонков. Теме уперся лбом в его лоб. Дышали, гневались, почти кричали, нервно дергались. Саске схватил его за подбородок, чуть тоже не сломав всю челюсть сразу. Укусил за нижнюю губу, протолкнул язык подальше, чтобы замолчал. Чтобы просто замолчал уже. Это становилось невыносимым. Второй ладонью оттянул и втянул обратно крайнюю плоть так сильно, что боялся, что она реально порвется. Но, вроде, добе это пережил стойко, лишь застонал куда-то ему в глотку. Толкнул его в плечи, почти отшвыривая на пол. Хочешь на полу? Будет на полу. Саске просто стащил его за собой, схватив за лодыжку, чуть ногу не вырвал. Уложил под себя, широко раздвинул колени, чтобы не вздумал смыкать крепко сжал, чуть опять не ломая коленные чашечки, впился в шею. Но добе смыкать и не думал. Обеими ладонями шлепнув теперь уже его по крышесносному заду, впился пальцами в ягодичные ямки, пытаясь удержаться от того, чтобы не оторвать ничего. Прогнулся в пояснице, чтобы потереться грудью о грудь, животом о живот, пахом о пах. Теме полупрошипел-полупростонал ему в шею. — Нич..его.. НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ? Крик вернулся, прямо теме на ухо. Тот дернулся, наконец-то отпуская его колени. А Наруто почти улыбался. Почти. Горько, с надрывом. Саске смотрел на него примерно точно также, только улыбаться он не очень умел, только если для добе, который лежит под ним, трется, прижимается, с ума сводит, но не сдаётся. Дерганно выдохнув, сорвал с себя его руки, заводя за голову, перекрестил, одной ладонью прижал к полу сплетение запястьей. Сел чуть повыше, почти на живот, чтобы не дергался точно, второй рукой, настоящей, обхватил изгиб шеи, переходящий в подбородок. Это походило на реальную борьбу, как и было давно, как и было всегда. Он даже сидел на нем практически также, как когда избивал его по лицу, наотмашь, обессилев. Сейчас ощущения были примерно такие же. Но теперь они не били друг друга. Они делали больнее. Наклонился пониже, всматриваясь ему в глаза. Шевелиться в таком захвате добе практически не мог. Да и не хотел. Он, как и всегда, падал и топился в этих черных, сейчас почти бешеных, радужках. Ну, черной и фиолетовой с недавних пор. — Ты.. Тряхнул за шею. Наруто пришлось приоткрыть рот. Да от всего и сразу. Прежде всего просто от недостатка кислорода. И не сильной руки теме, нет. Просто от всего теме сразу, как и всегда. Саске на всякий случай еще бедра сильнее сжал. Чтобы точно дошло. С первого раза. Протезом на скрещенных запястьях добе почти что сломал пару костей, кажется. Наклонился еще ниже, пытаясь унять барабан в груди и рваное дыхание. Стучало и крутило всё так, что слова не хотели выходить наружу. Наклонился еще ниже, почти касаясь губами приоткрытых губ добе. Он дышал точно также, глотал слова и звуки, грудь опять ходила ходуном. — ...лучшее в моей жизни. Уткнулся мокрой щекой в такую же мокрую щеку под ним. Отцепился от запястий, подушечками пальцев по всей длине идеальной руки перенося ладонь на бок, мягко его оглаживая. Опустился чуть ниже, чтобы ничего не передавить, вторую ладонь переложил на идеальную скулу, мягко целуя, плотно закрыв глаза. Освобожденные руки добе медленно легли на поясницу, теплыми ладонями мягко скользя по ней. Отъехал на коленях ещё ниже, чтобы перецеловать все ключицы. Мягко. Нежно. Солнечное сплетение. Прямо в сердце. Ребра с каждой стороны. Опять вернулся к сердцу, опять закрывая глаза и пытаясь поцеловать прямо в него. — Это из-за Райкаге всё? Добе просипел откуда-то сверху. Саске просто кивнул, не отрываясь от дела. — Ты идиот, теме, — мягко просипели сверху. Опять кивнул, выцеловывая сердце. — Я хочу тебя ударить. Опять кивнул, поднимая его руку за предплечье и поднося к своему лицу. Мол, делай, что хочешь, я не могу перестать целовать твоё сердце. Потому что я сделал ему больно. В который раз. Добе на ходу его перехватил, подтягивая теперь уже его руку к своему лицу. Вывернул запястьем к себе и опять поцеловал туда. Уже второй раз. Саске пришлось оторвать голову от своего занятия. Посмотрел, удивился. — Что? Тебе больнее. Саске пришлось опять закрыть глаза. Это его когда-нибудь доломает. Улегся мокрой щекой на грудь, пока собственную руку прижали к мокрой скуле. — Данный вопрос исчерпан, теме? Слов каких понахватался у Шерпы, глядите-ка. Видимо, не только он один её слушает, хоть и делает вид, что не слушает. Мать-тереза, ей-богу. Что-то очень важное подмывало его сказать в этот момент, но он не смог сформулировать. Что-то ещё очень важное, что ему почти проорала в лицо Шерпа, пытаясь достучаться. Нащупать не смог, поэтому промолчал. Сел на пол, подтягивая добе к себе. Обхватил ногами за пояс, руками за лопатки. Добе ногами под его ногами, в районе ягодиц, кольцом рук за плечи. Губы болели. Шеи болели. Руки-ноги болели. Спины болели. Но сердце наконец отпустило. Целовались еле-еле, медленно, пытаясь обходить прокусы, укусы. Чуть отстранившись, крепко обнял добе, как мог. Добе — в ответ. — Добе? — М? — Я… — Я знаю, что ты идиот и что тебе теперь, цитирую, стремно, — сжал покрепче, — мне тоже перед тобой стремно. Мы оба хороши. Саске втянул носом шею добе. Да, это идеально. — Давай..просто сидеть вот так? Наруто улыбнулся. — С удовольствием, но у меня жопа подмерзла. Так что пошли. Вскочил на ноги, еле выпутавшись, прошлепал к кровати. Саске вопросительно выгнул бровь. — Что? У меня тут вообще-то всё ещё, — показал ладонями на пах, — у меня теперь зависимость, видимо. Саске ухмыльнулся, вытирая щеку костяшками. Кивнул. — Да. У меня тоже зависимость. Поднялся с пола, прошлепал следом, просто роняя добе на кровать. Максимально нежно, как мог. Он проебался, опять. Сколько уже можно, а. Но хотя бы щеки уже подсохли. Мягко присосался к животу. Мягче мягкого. Самому лучшему - самое лучше. Хотелось высосать из него всё то, что он ему наговорил. С самим собой разберется потом. Переплел пальцы, оглаживая каждую костяшку добе, отлепил голову от живота, каждую костяшку на обеих руках поцеловал точно также. Улегся опять на живот, упираясь в него лбом. — Я не..должен был. Всего этого говорить. — Чего именно? Набрал воздухе побольше. — Вот..сейчас что. Это..неправда. Наруто погладил его по голове. — Что именно неправда? Прикрыл глаза. — Всё. Кроме… кроме того, что говорил у тебя..дома. И.. Улегся всем лицом сразу, чтобы не чувствовать себя настолько уязвимым. — ...что ты лучшее. Лучшее в.. Замолчал. Добе постарался отлепить его лицо со своего живота, чтобы посмотреть нормально в глаза. Ухватился посильнее, чтобы не опускал взгляд. — Ты — тупая башка, теме, ты в курсе, да? Мне на каком ещё языке объяснить? Хочешь у Шерпы-чан научусь, мне не сложно, правда, спрошу там, может на другом каком до тебя дойдет, если на этом не доходит. Саске защитно прикрыл глаза, но его тряхнули. Пришлось открыть. — Мой, — тряхнули ещё, — теме. Саске вздохнул. — А.. потом? — Я тебя реально ударю, — Наруто улыбнулся, но голову его отпустил, понимая, как тяжело подобное дается давить из себя теме на его животе. Теме тут же улегся обратно. Так было правда хотя бы чуточку комфортнее. — Я..я знаю, что я.. твой теме, — выдохнул, пока не передумал, — ..но.. проблема-то не в этом. — А в чем? Вздохнул. — В том, что Райкаге прав. Ты не..я не могу тебя.. называть точно также в ответ. Это несправедливо и нечестно по отношению к тебе. Наруто легко отвесил ему подзатыльник. — Может, я сам буду это решать? Чего хочу, чего не хочу, что честно, что нечестно? Уткнулся еще посильнее в живот. Поднимать голову было некомфортно. — Мне нечего тебе ответить. Но я хочу, чтобы ты знал. Это значит для меня многое, — сжал ладонями бока, как бы указывая на самого Наруто сразу и целиком, — значит для меня всё. Наруто наверху кивнул. — И в чем проблема? — Да добе, — сильнее прижимать лицо уже не было куда, но он постарался. Ну как это объяснить-то, а. — Опять начнешь своё про «недостоин», м? Добе всегда попадал в точку. Осталось молча покивать. — Отлепись от моего живота — это раз. Два — иди сюда и целуй. Три — я это выбью из тебя, чесн слово. Недостоин, ага. Вроде как этот вопрос тоже уже решали. Но Саске головы оторвать не мог. Страшно. — Ну или не выбью. Есть у меня один способ на уме, как тебе это донести. Слезь уже, а. Отрицательно покачал головой в живот. Он просто боялся его сейчас выпускать из рук. Самое лучшее в его жизни. — Или ты меня целуешь, или я ухожу, — Наруто открыто улыбался. Теперь его время шантажа. Теперь его время уходить. Саске с перепугу вцепился в него изо всех сил. Наруто не смог не улыбнуться ещё шире. — Тогда целуй, теме. Пришлось ползти губами с живота до самых губ, чтобы не поднимать опущенной головы. Добе держал его лицо крепко, целовал сильно и очень горячо. Так горячо, что опять всё крутило и выворачивало в животе, по щелчку. Добе хотелось всегда, а сейчас — особенно. Прижимался, скользил, терся, ластился по добе. Его ли? Его ли добе? — Ты можешь делать это сильнее. Я не сахарный, теме. Вся эта эмоциональная развязка со слишком странной сильной завязкой вообще уже вышибала мозги. Хотелось только теме и ничего больше. Своего теме. Везде и сразу, желательно одновременно. Пришлось шлепнуть по ягодице, чтобы перестал страдать херней и, хотя бы, укусил в шею для новой отметки. Это сработало, на шее тут же стало мокро, вязко, тягуче, скользко и безумно приятно, так приятно, что пальцы на ногах подогнулись. — Иди уже сюда, а… Опрокинул его на спину. Он точно знал, что хотел сделать и как достучаться до него, если словами не понимает. Для этого способа тоже нужен был рот, с той лишь разницей, что им не надо было говорить. Им надо было отсасывать. Хотелось безумно, даже побаивался, что откусит в процессе, насколько сильно хотелось это сделать. — Добе? Теме догадался о его намерениях тогда, когда губы пропали с лица на грудь, потом на живот, а потом ещё ниже. — Добе, ты ч..? — Не дергайся. Иначе реально откушу. А как не дергаться, когда свой собственный член запихивают чуть ли не по гланды и задыхаются, тут же вытаскивая и всё заливая слюной. Попытался отъехать на спине подальше, за что получил мокрой от слюны ладонью по ноге. — Добе! Пихнул его легонько пяткой, поднимаясь на локтях, невольно всматриваясь в сие действие. Это было идеальным. Вот так вот голова добе между его ног с занятым ртом - лучше лучшего, что он видел в жизни. Не просто сосет, ест, чуть ли не причмокивает, будто он тоже — самое лучшее, что у него есть в жизни. Но это же, блять, не так. Открыл рот, чтобы чем-то воспротивиться, но смог лишь открыто застонать, потому что добе, задев кромкой зубов с непривычки, тут же попытался это нивелировать, добавляя к плотному кольцу губ ещё и язык, втягивая щеки так сильно, что скулы провалились куда-то в темноту. — Не...на..до.. Ну не надо. Он не достоин. А ему опять зарядили куда-то в бок, сжали до синюшных следов от пальцев за тазовые кости, чуть ли опять не проломив. Пришлось крепко сжать зубы, высвистывая воздух из легких, которые почти не умещались уже в грудной клетке. Попытался дотянуться до его головы руками, чтобы уже просто оттащить, дергаясь неконтролируемо всем телом, но добе, отстранившись, чуть ли не зарычал. — Я тебе руки оторву, Саске. И опять наделся ртом, чуть ли не кашляя, горло дергалось, горлу не нравилось, но добе нравилось безумно. Это просто нереально охуенно. Единственно, как его можно было остановить в этот момент - только если голову оторвать. Саске постарался пятками упереться в кровать и отъехать хотя бы так, постыдно скрывая стоны в запястье. Он не заслуживает. Он не достоин. Особенно того, как добе, широко улыбаясь, просто смотрит, пока рука ходуном ходит вверх-вниз. Небольшая передышка. Добе доволен. Добе доволен так, будто его Хокаге прямо сейчас назначили, не меньше. — Дообее… Саске почти что захныкал уже, так жалобно, так жалобно. Получил и на это по бедру скользкой горячей ладонью. Закрыл глаза покрепче, чтобы хотя бы не пытаться смотреть. Если бы посмотрел - это стало бы фатальным. Он бы поверил добе. Потому что он ему никогда не врет. Он бы поверил, что добе его. Он бы поверил во всё, что ему сказала Шерпа. Что не один. Что всё решат, всё сделают, лишь бы он не страдал. Всё сделают, потому что он как бесячий отото теперь, всё сделают, вообще всё. Поверил бы, что всё будет хорошо, что за него загрызут всё и вся, лишь бы ему было хорошо. Нельзя было открывать глаза. Нельзя было называть добе своим. Это нечестно по отношении к нему. Его очень сильно тряхнули. — Сюда. Смотри. Сжал веки ещё плотнее. Наруто почти что оставил красные полосы царапин у него на бедрах, спуская по кровати чуть ниже, чтобы ему было удобнее сидеть на полу. Голос - нереальный какой-то. То ли убить хочет, то ли что. Саске было страшно. Он боялся открыть глаза больше всего на свете. — Я сказал…— шлепок куда-то по ягодице сбоку, — смотреть. Сюда. Саске закрыл лицо ещё и руками, пока добе царапал его. Добе добе добе. Его ли добе? Наруто, угрожающе хмыкнув, дернул его за обе руки, чтобы сел. Раздвинул ему колени, за которые пришлось чуть ли не драться двумя силами воли и разными взглядами на ситуацию, уперся в них плечами, чтобы не вздумал сводить, укусил в живот, чтобы неповадно было, руки пригвоздил к простыне. Оставалось заставить открыть глаза. — Если..ты не будешь смотреть — я уйду. Продолжаем шантаж. Саске, с закрытыми глазами, просто вслепую тут же постарался за него ухватиться, отрицательно качая головой. Делай, что хочешь, только не уходи. Из-за еще одной сильной встряски глаза пришлось открыть. Наруто широко улыбнулся. Так, как умел только он. — Не смей отводить глаза. Ты понял? Саске просто округленными глазами смотрел на это всё. На свои колени, разведенными и подпертые, чтобы не смог свести, на добе, сидящего перед ним на полу на коленях с самым довольным выражения лица, что он видел. Видел мокрый подбородок и шею от слюны, видел красные губы от усердной работы. Добе был прекрасен как никогда. Добе добе добе. Его ли добе? — Я спрашиваю, ты понял? Саске не мог вообще ничего сделать. Он просто оцепенел. Это было слишком красивой картиной. — Если ты не понимаешь в словах, я тебе объясняю вот так. Прекрати.. чувствовать вину за всё подряд. Не мучай себя, теме. Я делаю и говорю только то, что я хочу. Ты меня прекрасно знаешь. Ты хоть понимаешь насколько это…, — вздохнув, огладил икры, опустил голову, поцеловал всё, до чего дотянулся, — … это идеально. Это прекрасно. Пойми ты, наконец. Саске снова прикрыл глаза. Потому что он начинал понимать. А ещё начинал верить. Это нельзя было допускать. Иначе бы он поверил, что добе его. Он бы поверил во всё, что ему сказала Шерпа. Что не один. Что всё решат, всё сделают, лишь бы он не страдал. Всё сделают, потому что он как бесячий отото теперь, всё сделают, вообще всё. Поверил бы, что всё будет хорошо, что за него загрызут всё и вся, лишь бы ему было хорошо. — Я сказал тебе смотреть! — Наруто просто широко улыбнулся, возвращая обе руки на изможденный внутренней борьбой со своим владельцем идеальный на его взгляд член. Поводил, скорее, чтобы привлечь внимание владельца. — Что мне сделать, чтобы ты поверил? Теме, закусив обе губы, всё же открыл глаза. Иначе добе бы ушел. Лучше бы убил, чем ушел, правда. Наруто же показательно высунул свой длинный язык, притянул к себе ладонь теме и всосал также показательно в себя его большой палец, укладывая все остальные четыре себе на скулу. Боже. Ведь именно с этого всё и началось. Блять. Прямо как в том сне. Блять. Добе. Добе. ДОБЕ! — До..бе… Добе же, еще шире улыбнувшись, переложил руку себе в волосы. Вторую тоже. — Сжимай, или я уйду. — Я не… — Я сказал сжимай. Тяни, сжимай, делай, что хочешь. Саске просто на автомате сжал его волосы одной рукой, но скорее от охуевания. Было очень страшно. Добе практически озверел. Страшно и очень хорошо одновременно. Его ли.. добе? Вдохнув побольше, чтобы был запас кислорода, добе припал обратно. Опять цапнул зубами разочек, опять наделся так глубоко, как мог, проливая слюну и на пол, и на грудь себе. Вытащил, продышался, вытер рот запястье, не переставая наяривать рукой. Саске не отводил глаза. Ему приказали. Он бы себя убил, если бы ему приказал добе. Его ли… — Доо...бее… Этот длинный язык просто сводил с ума. Он лизал, присасывался, собирал кожу по всей длине, впивался в уздечку, обхватывал чуть ли не полностью головку за раз. Он же скоро просто сдастся. Он поверит. Во все. Пришлось плотнее плотного сжать зубы с губами, одной рукой выпутаться из волос добе и закрыть себе ещё рот рукой, так что чуть самому себе не проломил челюсть. Нельзя было открывать рот. Нельзя. — Темее! А этот довольный. Счастливый, радостный. Улыбается, глаза шальные, губы искусаны, сидит на полу перед ним на коленях весь в его, теме, отметинах по всему телу. Но, хотя бы, не поднимает на него взгляд, и то хорошо. Иначе теме бы реально поверил. Наруто, кашлянув, всё также довольно, опять припал обратно, но уже медленнее. Будто не пытался сожрать, а просто что-то донести, и чем медленнее, тем лучше. Чтобы материал усвоился лучше, растянутый во времени. Попытался медленно, безумно медленно, надеться до конца. Волосы на макушке щекотали живот, пока Саске кусал свою ладонь, боясь издать и звука. Глаза округлились неимоверно. Было ещё хуже, чем страшно. Он начинал верить. А добе всё также медленно проскользил обратно, языком собирая всё по пути, до чего дотягивался, и лишь когда между плотным кольцом раскрасневшихся губ осталась только головка, поднял на него взгляд. И остановился. Если бы не кровать, Саске бы провалился в ад. Или в рай. Не разберешь толком. Добе просто сидит с его членом во рту на полу в его собственном доме и смотрит на него снизу вверх. Прямо в глаза. Он забыл, как моргать. Болезненно сглотнул. А добе даже и в таком положении пытался улыбаться. Мол, смотри, как охуенно. Смотри, как нам хорошо. Смотри, всё же очень просто. Ты — мой теме. Всё будет хорошо. Тебе же говорили сегодня об этом. Тебе пытались вбить это в голову, поверь. Пожалуйста. И теме верит. Потому что звучащие в ушах набатом собственное сердцебиение в перемешку со всеми словами Наруто и Шерпы обрушиваются в мозг, наконец-то не встречая никакой преграды. Теме закрывает глаза, откидывая голову назад. Глубоко выдыхает. Пальцами наощупь находит скулы добе, которые сейчас острые как никогда раньше. А добе, медленно съехав с него полностью, чтобы подышать, широко и довольно улыбается. Он смог достучаться. В который раз. Саске откидывает голову обратно уже абсолютно другим. Вернулись и черти в глазах, и раскрасневшиеся щеки и алые пятна возбуждения на груди. И теперь он не может и ни за что в жизни не отведет взгляд с того, что происходит снизу. Наруто счастлив. Наделся опять глубоко, до победного, упертый же, как стадо слонов. Тюкнулся макушкой в живот теме, отстранился, подышал, пока теме наконец-то по-нормальному всовывал свои пальцы ему в волосы, перебирая и слегка натягивая. — Сильнее, теме. Теме прошипел. Он же сейчас опять сорвется к чертям. А добе же специально подначивает. Специально. Он же так договорится. — Ты..сейчас договоришься.. добе. — И? — Наруто, хитрее хитрого улыбнувшись, закусил губу, дергая бровями. — Может, я сам этого хочу, ты не думал об этом? Блять. Он же реально сейчас с ним что-нибудь сделает. Прямо пока он сидит вот так вот перед ним на коленях на полу, подначивая на что-то. Размышления подменяются пульсирующим комком в животе, будто там взлетно-посадочная полоса, когда добе стягивает кольцо губ особенно тщательно, водит шеей на полную, руками перебирает всё, до чего дотянется, сжимает, оттягивает, гладит, а теме только и остается, что смотреть на его дергающийся затылок и вслушиваться в это… В это. Просто в это. Больше никаким словом он это описать не мог. Лучшее в его жизни. И он верует окончательно. Почти рыча, оттащил за волосы, посильнее же хотел, держи. Уселся еще дальше к краю кровати, задирая голову добе наверх, чтобы смотрел прямо в глаза. Наруто же улыбался так, будто его назначили не просто Хокаге, а вообще неизвестно кем. Богом, не меньше, судя по радостному выражению лица. Хитрый лис. Наподначивался? Хотел? Ладно. Сам обхватившись рукой у основания, притаскивает его второй рукой поближе, засовывая поглубже в похабно открытый рот, который тут же закрывается, обхватывает кольцом губ и движется вверх вниз. Не сводя взгляда. Теперь улыбаются только глаза. Да и все черти в них вместе взятые — тоже. Добе. Что у тебя вообще на уме? Добе добе добе. Его добе? Да или нет? Рыкнул ещё посильнее. Это невозможно просто. Схватился обеими руками за голову, просто насаживая, не замечая ни захлебов в слюне, ни сипений, ни кряхтений, ни мычания, оттянул еще подальше, чтобы сесть ещё дальше на кровати, чтобы просто вытрахать к чертям этот чертов довольный рот, который вообще не перестает улыбаться, сводя окончательно с ума. — Не смей.. отводить.. глаза. Прошипел, дергаясь всем телом. А добе лишь еще шире улыбнулся, ещё шире открыл рот, вбирая всё, что туда вероломно засунули. Глаз не отводил. Да и Саске тоже, но время от времени терялся между скулами, глазами, ртом, собственными пальцами на макушке, которую насаживал на себя, параллельно задвигая тазом чуть ли не под гланды. Ускорился. Слюны стало ещё больше, всё в ней, добе вообще чуть ли не задыхается, но радуется, господи, он так радуется, будто… Будто неизвестно что. Это вообще невыносимо. Он же просто сейчас скажет это вслух. И всё. Он скажет. Он скажет. Он скажет! Обхватил лицо обеими руками, чтобы зафиксировать, ускорился ещё. Он откровенно вытрахивал его чуть ли не до затылка, если бы смог дотянуться. — Мой.., — прошипел, толчок, — ..добе..., — толчок, — ....мой..., — толчок, — ...добе.... Всё лицо уже скривилось от этого шипения, а хотелось еще глубже. А добе чуть рот уже не порвал от улыбки. Но никак не оттого, что проделывали с ним. Это наоборот было идеально. Даже если бы и порвал — да и вообще по боку. Это же теме. Его теме, который назвал его своим. Это лучшее в его жизни. Теме, запрокинув голову назад, выстонал еще раза на четыре ту же самую фразу, а потом дернулся обратно, параллельно оставляя на распухших губах добе горяченную вязкую сперму, а потом, опустив голову обратно, просто залил ею всё оставшееся лицо, крепко удерживая ладонью. Наруто был готов умереть от счастья. Это было именно то, чего он добивался. Ну, у каждого свои причуды, что поделать. Не вслух же ему это договорить, надеялся, что сам дойдет. Им же никогда не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Как в этот раз. Саске перепугался ни на шутку. Просто хотелось это сделать. Как бы поставить точку. Что всё, видишь, мой добе, мой. Весь. Целиком. Ведь всё будет хорошо. Ему пообещали. И он позволил себе поверить. А добе довольный еще более всего довольного из всех возможных довольств. Благо, в глаза ничего не попало. Губы, нос, щеки, скулы, подбородок. Всё в сперме. Улыбается, широко-широко. Пытается отдышаться. — Прости, я не.. — Я тебя реально сейчас ударю! И громко рассмеялся, ладонью утирая щеку, с которой начало течь на шею. Моргает поочередно, всё ещё приходя в себя. Это было охуенно. Это было крышесносно. Добе понравилось безумно. Хоть каждый бы день с такого начинал, вместо чая. Саске просто прикрыл лицо руками. Добе сведет его с ума, правда. Нельзя, чтобы было так хорошо. Его добе. — Пошли, добе. Тот, покашлявшись, посмотрел на его удаляющуюся в душ спину. Ну, на зад. Что было на уровне глаз — туда и посмотрел. — Куда? — В душ. Хочу тебе отсосать прямо там. Добе прекратил улыбаться. Его теме… это просто что-то с чем-то. Это просто что-то с чем-то, серьезно. Лучший теме на свете, знающий всё, что он хочет наперед. Ну не вслух же ему и это тоже произносить, верно? Оставалось надеяться, что теме сам дойдет. А теме, гляди, сам хочет. Встал, возвращая лыбу до ушей обратно, засеменил следом. Теперь уже он в душе обкончал ему всё лицо, шею и еще в рот залил. Для профилактики. Чтобы не нёс всякой хуйни. Саске улыбался так широко, как никогда не умел этого делать в принципе.***
— Теме, ты угомонишься уже или нет? Ночь уже глубокая. Спи давай. — Прости. Мешаю? Наруто вздохнул. Язык бы оторвать за такой вопрос. Шуршал за его спиной головой по подушке, шуршал и шуршал, шуршал и шуршал, сколько можно. Повернулся к нему лицом, аккуратно разворачиваясь в кольце теплых рук теме, которыми он, стоило лечь в кровать, сжимал добе изо всех сил. — Что такое? Саске отрицательно покачал головой. — Я слушаю. Опять покачал. Наруто откинул голову в бок, чтобы заглянуть в глаза. В темноте время от времени блестело фиолетовым, и Наруто это очень нравилось. Ему вообще всё нравилось, что касалось теме. — Я думаю, мне надо кое-что сделать. — Ну-ка? Это не может подождать до утра? — Я… боюсь передумать. — Вываливай уже. Погладил его по спине, может, соберется с мыслями. А тот просто встал и пошел. — Куда ты? Саске подошел в шкафу, что-то долго в нём перебирая. Копался и копался, копался и копался, пока не вытащил оттуда какую-то черную рубашку. Наруто сел в кровати, подталкивая под себя одеяло. — Что это, теме? Саске замялся прямо возле шкафа, внимательно рассматривая несчастную рубашку. Повертел в руках, чуть сжал. — Рубашка. — Ну, я вижу. И? Саске вздохнул, возвращаясь в кровать уже вместе с несчастной рубашкой. Сел рядом с добе, поворачивая комочек ткани спиной, чтобы Наруто смог разглядеть. Наруто, увидев, что ему надо было, кивнул. — Она… всё равно мне маленькая уже. В плечах не помещаюсь и на груди не сходится, а так… — Продолжай. Наруто сжал его предплечье посильней. Пусть уже додавит. Самому интересно безумно, что ему пришло в голову посреди ночи. Его теме — это что-то с чем-то. — ...а ей как раз будет. Она ж мелкая. — Теме? — М? — То есть ты признаешь, что вы можете быть потенциально, чисто гипотетически, какими-то дальними-предальними родственниками? Саске поджал губу. Подергал плечами, силясь подобрать ответ. — Семья не определяется кровными связями. Но отвечая на твой вопрос — да, добе. Это было много лет назад и может быть всё, что угодно. Это жизнь. Никогда не знаешь, чего ожидать. Наруто просто накинулся ему на шею, обнял и повалил на кровать. — Спать давай. Завтра утром зайдем занесем. — Так она же не спит. — Потому что она сенсор, и её там колбасит очень сильно, вообще-то. Сколько мы тут с тобой дел натворили, ты хоть представляешь? Так что давай спать и не мешать. Саске, пожав плечами, аккуратно свернул рубашку и убрал на софу, возвращаясь обратно в охапку добе. — А если.. я передумаю? — Я пойду с тобой как раз на этот случай. Ты хоть представляешь, как все к тебе тогда станут относиться? Вообще никто и слова плохого сказать не сможет. — Да это неважно, добе. — Как неважно? Пришлось вздохнуть. Слова опять не подбирались. — Это… чуть большее. Уткнулся в теплую грудь добе. Наруто рассмеялся. — Я ей памятник скоро поставлю, ей-богу. Иди ко мне, целуй и спать. Саске, разумеется, выполнил все указания, наконец-то спокойно засыпая. Его добе — это просто что-то с чем-то. И, что самое главное — его. Его добе. Утром подорвался ни свет ни заря. Он нервничал. Откровенно нервничал. Если бы смог найти хоть одно нормальное пояснение для своих действий — то не нервничал. Но не мог. С формулировками у него всегда были проблемы, только если не осыпать проклятиями или не метить в самое больное. А тут.. вообще туши свет. Но эта рубашка чуть ли не подорвала его посреди ночи, а ведь почти уснул, уткнувшись добе в затылок. Она будто кричала из шкафа. Давай, давай, ну. Ты же знаешь, что должен сделать. Давай. Просто сделай. Потом разберешься. Со всем потом разберешься. Ведь ты не один. Ведь ты поверил. Наруто проснулся через час, недовольно сетуя на отсутствие теме под боком. Укусил его за плечо легонько, направляясь умываться, пока теме цедил кофе. Лучше бы успокоительного цедил, честно слово, потому что сердце и так колотилось, а тут ещё кофеином сверху. Налил Наруто чай. — Теме, успокойся. Я ж пойду с тобой. Побарабанил пальцами по столешнице. Легко сказать, успокойся. — Если что я тебя пинком огрею, так что соберись. Коротко кивнул. — Спит она или как? — Непонятно, — Наруто пожал плечами, — у неё кошмары, говоришь? Саске кивнул. — Не могу понять, если честно. Как-то ни туда, ни сюда. Да всё равно ж рабочий день скоро. Так что не парься. Наруто ещё и позавтракал спокойненько себе, Саске вообще на еду смотреть не мог. Добе, пожав плечами, просто сам себе нарыл чего хотел, всё уплел и чмокнул напоследок в ладонь на столе, которая вся уже отстучала несчастную столешницу. Вообще, есть за этим столом было приятнее, чем где-либо. Слишком хорошие ассоциации. — Спокойнее, теме. Ты своим стуком скоро меня в панику сгонишь. — Извини. Пришлось убрать руку под стол, на колено, которое тоже дергалось, как и всё остальная нога. Наруто, чмокнув его в затылок, перемыл всю посуду. — Ну? Чего ты? Пришлось теперь обнять покрепче со спины, чтобы хоть немного успокоился. Реально сейчас то ли в обморок упадет, то ли еще чего похуже. — Одевайся, пошли, — напоследок припечатался губами еще и к виску. От стука в дверь шлепнулась с дивана. Как-то задремала на нём в не самой удобной позиции. Целую ночь всё крутило, фонило, заливало и чуть ли не жгло. Понятия не имела, чем они там занимались, но надеялась, что хотя бы не убивают друг друга. Осталась снизу на случай, если вдруг что случится. Мало ли. Постучали ещё раз. Почесав ноющую метку на ключице, поперлась открывать в чем была. Широко зевнув, отодвинула сёдзи. Наруто стоял чуть подальше, Саске — поближе. Живые, здоровые, вроде бы всё хорошо. Не за зря полночи прострадала значит. Саске опустил взгляд куда-то ниже моего лица. — Это что? — куда-то туда кивнул. — Это сиськи, Саске, — ещё пошире зевнула. Наруто за его спиной почти заржал. Саске закатил глаза. — На ключице. — А, — опустила голову вниз, рассматривая ключицу. Надо было правда что ли набросить что-то, а то стою тут в одном названии майки без бретель, еле сиськи реально прикрывает. А вот изрезанную, будто проженную, выскобленную, выцарапанную метку, которую уже несколько раз ослабляли, делая только хуже — не прикрывало вообще ничего. — Метка. Что такое? Чем обязана? Опять зевнула, еле успев прикрыть рот ладошкой. — Шерпа-чан, извини, — Наруто улыбнулся, опустив голову. — Да брось ты. Ради вас всё что угодно перетерплю, — опять зевнула, почти стукаясь лицом в дверной косяк от большой амплитуды зевка. — Так что надо? Саске замялся, что-то аккуратно перебирая в руках. Наруто чуть шлепнул его по спине, будто подбадривая. Саске чуть ли не шикнул на него, пытаясь заставить себя подойти поближе и протянуть руку. Наруто опять пихнул, поднял всё-таки руку, что-то протягивая мне, при этом смотря куда угодно, лишь бы не на меня. Забрала несчастный кулечек у него из рук. — Что это? — развернула, рассматривая со всех сторон. Саске опять замялся. Глубоко выдохнул, собрался с мыслями. — Мне.. всё равно уже маленькая, так что… Носи, если хочешь. Была бы у меня возможность, родила прямо в тот момент, когда повернула её спиной к себе. Пришлось немножко опереться на дверной косяк, чтобы не ухнуться вниз, прямо на крыльцо. Подышала, выдохнула. Одним махом накинула на себя, примеряя. Сидела отлично, большевата, но самое то с моим-то стилем. Спереди можно было бы просто перевязать, почему бы и нет. — Буду носить с честью, — коротко и абсолютно серьезно кивнула Саске, пока тот, сложив руки на груди, смотрел на мою примерку. Саске как-то облегченно выдохнул. Наруто широко улыбался. — Ну, как я вам? Обернулась к ним спиной, где теперь красовался веер Учих. — Отлично! Наруто радовался как не в себя. Саске, поджав губу, просто моргал, опять как-то облегченно выдыхая. — Отлично, что отлично, — улыбнулась максимально широко, как могла, светя всем идеально стоящим верхним рядом зубов, махнула на себя двумя ладонями. — Подь сюда. Саске вопросительно поднял бровь. — Оба подь сюда, давайте, шевелимся, — опять махнула на себя, — обниматься будем. Считайте расплата за вот это вот всё, что я стоически перенесла ночью. Наруто с удовольствием подлетел в два счета с правой стороны, Саске запихнул по левую. Широко-широко потянулась и просто обоих сжала захватом за плечи с шеями. Даже провисла немного из-за разницы в росте. Наруто похлопал по спине, Саске просто прижался куда-то щекой. Этого было достаточно. Слезла, опять зевнула. — Я на работу собираться, до встречи. Махнула им на прощание. Видела в окне, как Наруто дёргает Саске за плечо, что-то у него спрашивает, тот кивает, улыбается, ещё облегченнее выдыхает и кладет руку на Наруто на спину, будто в чем-то благодаря. Славные мальчики. Но провисла не так. Не то, не так. Какой кусок не пришей — всё равно не подойдет. Оставалось понять, чего больше хочется, когда Итан и Джей доедут до Конохи: поколотить и проораться или просто висеть между ними, высоко над землей, до скончания времен. Пока что всё сводилось ко второму.