Наследница

      Стоял чудесный летний день. Я сидела на веранде и с интересом наблюдала за тем, как Саске выстраивал башню из кубиков. Когда башня достигала нужного размера, Саске, имитируя тайдзюцу, безжалостно крушил ее, и повторял снова. Казалось, он получал особое удовольствие в том, чтобы рушить и заново собирать последствия своих усилий.       Итачи подошёл бесшумно (как и всегда) и присел рядом, присоединившись к созерцанию импровизированной тренировки Саске. Я чувствовала, что он подавленнее и напряженнее, чем обычно. В последнее время после разговоров с отцом Итачи уходил в себя и замыкался. Я не задавала вопросов, потому как знала, что взгляды Фугаку-сана в корне отличались от взглядов Итачи. Невозможность принимать самостоятельные решения, разнящиеся с решениями отца, угнетала его.       Мы сидели и молча наблюдали за Саске, который не замечал ничего вокруг, кроме своих кубиков, пока Итачи не подал голос:       — Меня определили в отряд АНБУ.       Я вздрогнула. Ему было всего одиннадцать лет, кто же определяет детей в подразделения убийц, подумалось мне. Но я не стала озвучивать свои мысли. По возрасту он, может, и был ребёнком, но вот его умения и взгляды на жизнь были отнюдь не детскими.       — Теперь отец хочет, чтобы я всеми силами прославлял имя Учиха. Его интересует только клан и больше ничего, — процедил Итачи.       — Я думаю, это не так, — мягко возразила я. — Но Фугаку-сан ведь глава клана, на нем лежит большая ответственность. А ты его старший сын, поэтому он на тебя и давит.       Итачи посмотрел на меня, и его лицо потеплело. Мне оставалось лишь улыбнуться в ответ. Мы часто просто смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова. Я чувствовала, что он все понимал, что он знал, как тяжело мне приходилось. И это было взаимно. Нам необязательно было это обсуждать.       — Они-сан! — Закричал Саске, завидев Итачи и прервав наш немой диалог. — Ты видел? Это был Вихрь Листа*!       Мы с Итачи зааплодировали, и щеки Саске налились румянцем. Он подбежал и сел между нами.       — Осенью я пойду в академию и покажу свои умения и стану самым лучшим, как они-сан!       Я глянула на Итачи, тот с нежностью смотрел на брата, но я видела, что он помрачнел. Итачи был самым настоящим пацифистом, воинственность Саске и его стремление во всем быть лучшим и самым сильным пугали его. Я знала, что Итачи отдавался тренировкам до изнеможения по другим соображениям: он страстно желал быть полезным деревне и своей силой принести мир и покой. Возможно, поэтому он не уделял время тренировкам Саске, он не хотел приучать мальчика к насилию.       — Ты будешь замечательным шиноби, Саске, — отозвалась я, — и для этого совсем не обязательно быть самым-самым лучшим и самым-самым сильным.       Он насупился и сердито посмотрел на меня:       — Откуда тебе знать? Ты не шиноби.       — Саске, — оборвал его Итачи. — Помимо всего прочего, шиноби ещё должен быть вежливым. Не забывай об этом.       Саске насупился ещё больше, сложив руки на груди. Я рассмеялась.       — Ты похож на злую картофелину.       Итачи присоединился к моему смеху, а маленький Саске ещё и покраснел от злости.       — А теперь на злой томат, — заметил Итачи.       — Как у вас тут весело, — послышался мелодичный голос Микото-сан за спиной. — Обед готов, мойте руки.       Все тело ныло, напоминая о последствиях вчерашних злоключений. Я мало спала, мучимая тревожными размышлениями и яркими, полными страха снами. Решение, принятое на кануне, так глубоко засело в мою голову, что этой же ночью мне приснился сон о том, как я убиваю его. Но самое страшное в этом сне — я кричу от боли потери и горя, словно его смерть уничтожает меня окончательно. Со странным чувством смятения и, несомненно, недосыпа я поднялась и подошла к окну.       Я была на миллион процентов уверена в своём решении, и вряд ли хоть что-то могло заставить меня передумать. Сама я никогда не думала о мести как таковой, мне не нужно было возмездие. Я прекрасно понимала все эти годы, что мне никогда не станет легче, что его смерть не смогла бы принести мне облегчение или покой. Но сейчас все было иначе. Я решилась на это только ради Саске и ради него я прошла бы через ад снова. Собственно, именно это я и собиралась сделать. И, как ни странно, это страшное решение дало мне уверенность и определенность, коих у меня никогда в жизни не было. Чувства новые, странные, но приятные. Это то, чего я всегда хотела.       Я подумала о том, что сегодняшний день должен быть посвящён завершению всех дел в Конохе и сборам в дорогу (куда бы она ни вела). В первую очередь, я должна была наведаться в чайную лавку и заявить о своём увольнении. Мне не хотелось оставлять хвосты.       Саске уже ушёл на свою первую миссию, а я, не тратя время на завтрак, отправилась в чайную. В отличие от меня, хозяйка позавтракала. Изрядной дозой сакэ.       — Будешь? — Она сидела в кладовой на маленьком диванчике с бутылкой в руках.       Я отрицательно покачала головой.       — Масами-сан, я пришла, чтобы сказать...       — Он ушёл от меня к этой стерве, — пробормотала она, еле выговаривая слова. — Он сказал, что я веду неправильный образ жизни.       Масами-сан посмотрела на меня мутными глазами.       — А какой, черт подери, правильный?       Звук ее гневного возгласа прошёлся эхом по тесной кладовой. Я не знала, что на это сказать. В общем-то, у Масами всегда были поводы выпить и утром, и днём, и вечером. Я никого не осуждала, неизвестно ещё, какой я стану в сорок пять (если, конечно, доживу). Я растерянно пожала плечами. Это все, что я могла.       — Ты всегда была неразговорчивой, — мрачно заметила она. — Я постоянно думала, что с тобой что-то стряслось. Ты настоящая красавица, тут не поспоришь... Какие причины у столь видной девушки быть такой хмурой? Может, тебя изнасиловали?       Этот разговор уже начал выходить за рамки, и я почувствовала накатывающее раздражение. Пора было заканчивать.       — Масами-сан, я увольняюсь.       — Да-а, — протянула она. — Все меня бросают. Никому я не нужна.       Я решила, что мне лучше уйти. Она продолжала причитать мне вслед о том, какие все вокруг предатели и скоты, и мне невольно стало жаль эту одинокую женщину. Я подумала о том, что для меня было бы лучше умереть молодой и желательно в сражении, чем продолжать влачить одинокое и никчемное существование. Я не хотела обнаружить себя в сорок пять лет одинокой, никому не нужной пьяницей.

***

      — Ясуко, я тщательно обдумал все детали твоей эвакуации из Конохи, тебе не о чем волноваться, — проговорил Третий, устремив взор куда-то вдаль.       Мы стояли на крыше резиденции, двое членов АНБУ сопровождали Хокаге, помимо этого там присутствовал и Сарутоби Асума-сан, что меня немного насторожило.       — Я поговорил со своим сыном о возможности укрыть тебя в Храме Огня под защитой Чирику*. Это лучший вариант для тебя. Там ты не только будешь в безопасности, но и научишься многим вещам у ниндзя монахов.       Я была ошарашена новостью. Я была готова к чему угодно, но точно не к мужскому монастырю. Мне нечего было ответить на это, и я просто удивлённо пялилась на Хокаге.       — Чирику — умелый воин, — добавил Асума-сан, — по дороге в Храм я расскажу тебе о нем. Можешь считать, что тебе повезло, потому что ниндзя монахи не берут учеников извне, тем более девочек.       Я посмотрела на него. Асума-сан был очень высоким, широкоплечим, с бородой и добрыми глазами. Я видела его всего пару раз и то издалека, но вблизи он казался огромным. Третий говорил о своей семье довольно редко и коротко, поэтому я почти ничего не знала о нем. Я опустила глаза на его набедренную повязку со знаком «Огонь». Как видно, он тоже служил в Храме.       — Асума откладывает миссии со своими генинами ради твоего сопровождения, — продолжал Хокаге. — Вы уходите сегодня в ночь. Вместе с вами также пойдут Тензо и Югао.       То, как стремительно все происходило, пугало меня. Только вчера я и думать не думала о том, чтобы уйти из деревни и тем более убивать кого-то. Моя растерянность, по-видимому, красноречиво отражалась на лице, поэтому Третий с теплом и сочувствием улыбнулся мне.       — Оставьте нас, — приказал он.       Все присутствующие немедленно подчинились.       — Шишоу, вы придёте попрощаться? — Хриплым от волнения голосом спросила я.       — Мне очень жаль, Ясуко, но я не смогу прийти проводить тебя. Я должен поговорить с советниками, они уже в курсе всего по милости Данзо. Он, кстати, тоже будет присутствовать, что нам очень на руку.       Это стало ударом под дых, я почувствовала, что задыхаюсь, но Хокаге подошёл ко мне и ободряюще положил руку мне на плечо.       — Сейчас настало очень важное для тебя время, Ясуко. Я знаю, что тебе страшно и ты потеряна, но помни одно: ты никогда не будешь одна. Эта деревня — твой дом, а люди в ней — одна большая семья. Не отгораживайся от мира, позволь ему быть частью тебя. Я надеюсь, что ты найдёшь ответы на свои вопросы и, наконец, обретёшь покой.       Глаза защипало от непрошенных слез. Как же давно я не плакала, но все же сдержалась. Я смотрела на Третьего, и на секунду меня посетило жуткое, неотвратимое чувство, что мы больше никогда не встретимся. Только в этот момент я поняла, насколько наставник был мне дорог, и что боль приносила не только разлука с Саске, но и с ним.       — Спасибо Вам, шишоу, — прошептала я. — За все. Если бы не Вы, я не знаю, в кого бы я превратилась.       Он печально улыбнулся в ответ.       — Главное, верь в себя. Потому что я в тебя верю.       — Позаботьтесь о Саске, — коротко добавила я.       — Непременно.       Мы молча смотрели друг на друга довольно долго. Я почувствовала, что больше не выдержу, если прощание затянется. Все, что мне оставалось, это поклониться, улыбнуться дрожащими губами и уйти.

***

      Команда №7 гоняла кошку по всей деревне, по улицам раздавались вопли Наруто, розоволосая девочка кричала на него, а Саске что-то мрачно бурчал. Я сидела на крыше одного из домов и с улыбкой наблюдала за ними. Меня одолевали самые разные противоречивые чувства, одно из которых — зависть. Я представила себя частью команды, объединённой товарищескими узами, представила, как точно так же гоняю кошку и спорю с друзьями. Я представила себя частью чего-то большего, чем я сама. Это было легко вообразить, но я всегда была кораблем без якоря и швартовых. Я завидовала этим детям, но знала, что должна найти своё место в жизни. Я смотрела на Саске, и мое сердце наполнилось радостью: я верила, что для него это начало чего-то большего.       Вдруг победный возглас Наруто вырвал меня из раздумий, потом последовал крик боли и кошачий визг. В эту секунду я обнаружила себя весело хохочущей, а когда осознала это, меня накрыла волна недоумения: «ну надо же, когда я последний раз так смеялась?».       — Приветик.       Я вздрогнула и обернулась: Какаши сидел на трубе и, мило улыбаясь под своей маской, махал мне. Меня немного взбесил тот факт, что я не заметила его приближения. С таким же успехом ко мне могли подкрасться АНБУ Корня. Я отвернулась.       — Здрасьте, — сухо отозвалась я.       — Хокаге-сама рассказал мне, что произошло. Опасно тебе вот так открыто гулять по крышам, — он подошёл ближе.       — Я не боюсь Данзо, — мой тон был жёстче, чем следовало бы.       — Это не помешает ему убить тебя.       «Пусть попробует».       — Кажется, миссия выполнена, — заметил Какаши, глядя на то, как Наруто едва удерживал агрессивно настроенную кошку.       — Как Вы думаете, они поладят? — Внезапно спросила я. — Саске и кьюби, ну то есть Наруто.       Какаши задумчиво почесал подбородок.       — Они очень разные, — начал он, — но, знаешь, порой противоположности притягиваются. Я знаю это по себе.       Я взглянула на него: он как всегда улыбался одним глазом. Он ловко скрывал свою боль, а маска ему в этом помогала. Я знала Какаши лишь по рассказам Третьего. Этот человек прошёл через многое, но не утратил оптимизма и веры в людей. Наверное, такие как он должны становиться примером для людей вроде меня.       — Присмотрите за Саске, ладно?       Он поднял большой палец в знак согласия.       — Третий неслучайно доверил мне этих ребят, — сказал он, провожая свою команду взглядом, пока та не скрылась за поворотом под визг бешеной кошки.       — Да, — согласилась я, — он ничего не делает просто так.       — Ну, я пошёл. Надо доложить о выполнении миссии и вернуть питомца хозяину. Удачи.       Я коротко помахала, и Какаши скрылся.       Я долго гуляла по Конохе, глядя на неё совсем другими глазами. Я начала замечать вещи, которых не замечала ранее, типа уютных кафе, торговых лавочек, чудесного цветочного магазина Яманака. Я смотрела на людей и видела спокойных, счастливых жителей деревни, которые любили и берегли свой дом, уважали Хокаге и остальных шиноби, заботились друг о друге. Будь я шиноби, воспитанная на всем этом, я бы, наверное, тоже заботилась о деревне и стремилась ее защищать. Мне действительно хотелось этого, но как бы я ни старалась, прогуливаясь по улицам Конохи, я так и не смогла хоть что-то почувствовать.       Я не заметила, как добрела до Академии, откуда раздавались громкие голоса детей и звонкий смех. Меня вдруг охватило чувство горького сожаления о том, что моего голоса никогда не было в этом хоре*. Я села на лавку и, облокотившись на спинку, закинула голову назад и закрыла глаза, представляя себя студенткой академии, у которой есть четкое стремление стать сильной ниндзя и защищать деревню.       — Саске-кун! — Послышался тонкий девчачий голосок.       Я опустила голову и посмотрела на его источник. Розоволосая девочка неслась за идущим впереди Саске, а тот даже на обернулся. Они оба не видели меня из-за деревьев.       — Саске-кун, может, пообедаем вместе? Можно погулять... Сегодня миссий уже не будет.       Она все-таки нагнала его, но Саске не остановился.       — Я иду на тренировочную площадку, мне не до прогулок, — холодно ответил он. — Тебе бы тоже не помешало заняться тренировками, вместо того, чтобы бегать за мной.       Девочка остановилась и грустно посмотрела ему вслед. Мне стало ее даже жаль. Кажется, Саске ей очень нравился, но, на мой взгляд, он был не лучшим вариантом для девичьих грёз, ведь он вряд ли проявил бы взаимность.       Девочка развернулась и пошла в мою сторону, уставившись в пол полными разочарования глазами.       — Не горюй так. Мальчишки всего лишь мальчишки, — сказала я так, будто что-то в этом понимала.       Она посмотрела на меня своими огромными зелёными глазами и нахмурилась. Кажется, она узнала меня.       — Вы — та девушка, на которую вчера напали?       Я осторожно кивнула, мне не нужны были расспросы. Но девочка оказалась очень тактичной и вежливой:       — Вы в порядке?       Я улыбнулась ей. Это и был мой ответ.       — Как тебя зовут? — Спросила я.       Мне показалось, что мне следовало знать имена людей, которые в будущем, если повезёт, будут много значить для Саске.       — Харуно Сакура, — тут же ответила она.       — Не грусти, Сакура. Это не самое худшее разочарование в твоей жизни, будут хуже, поверь мне.       Я понимала, что утешать кого-то — явно не мой конёк, но, к моему удивлению, ее губ тронула легкая улыбка и она присела рядом.       — А Вас как зовут?       — Ясуко.       — А у Вас..., — она замялась и явно покраснела, — был опыт неразделённых чувств, Ясуко-сан?       Меня обдало холодом и жаром одновременно.       Он ткнул меня двумя пальцами в лоб, и я улыбнулась. Я любила, когда он так делал. В такие моменты я понимала, что мои чувства взаимны.       Вопрос надавил на больную мозоль, горькие воспоминания тут же стали возникать в моей голове. Как ответить на столь элементарный вопрос, если человек, которого он касался, делал и показывал сначала одно, а потом...       — Простите меня, — грустно прошептала она. — Я не хотела Вас расстраивать.       Я тряхнула головой в надежде избавиться от болезненных мыслей и выдавила весьма неубедительную улыбку.       — Ничего, — ответила я, — у каждой из нас есть своя горькая история, несмотря на возраст и опыт за плечами. Сегодня, например, моя бывшая начальница напилась, потому что ее бросил мужчина. И такое имеет место. Ты, главное, не забывай о себе. Можно испытывать сильные чувства к человеку, но нельзя в них растворяться.       Я явно не была экспертом в подобных вопросах и уж точно не мне ей все это рассказывать. Но мне не хотелось бы, чтобы в команде Саске возникали проблемы из-за подобных вещей. К тому же, Сакура, кажется, действительно уделяла куда больше времени своей внешности, чем навыкам шиноби. Этот вопрос тоже не был в моей компетенции, но девочкам следует уметь постоять за себя. Мне ли не знать.       — В этом мире и мальчикам, девочкам приходится тяжело. Мальчики изо всех сил стараются стать мужчинами и могут неосознанно причинять другим людям боль. Девочки же думают, что быть красивыми — их первостепенная задача, но это не так. Мы, девчонки, должны быть сильными, и нельзя уступать в этом парням.       — Легко говорить, когда ты и так красивая, — мрачно пробурчала Сакура.       «И она туда же», подумала я. Я никогда не считала себя привлекательной, я в принципе никогда об этом не задумывалась. Единственная женщина в моей жизни — Микото-сан. Я восхищалась ей как матерью и просто доброй женщиной, но она никогда не акцентировала внимание на женской красоте и привлекательности. В семье Учиха это вообще было не принято.       — Мне это неважно, — отозвалась я. — И, я полагаю, твоему другу тоже. Ищи в себе сильные стороны и развивай их, и он обязательно тебя заметит.       Сакура взволнованно посмотрела на меня. Я улыбнулась в ответ и встала.       — Мне пора. Береги себя.       — И Вы, Ясуко-сан.       Я должна была уже идти домой и собирать вещи, но меня буквально тянуло на тренировочную площадку. Я хотела еще хоть раз взглянуть на Саске перед уходом, потому что он, скорее всего, собрался тренироваться до поздней ночи и не успел бы вернуться домой до моего ухода.       Саске упражнялся в метании кунаев, что у него и так идеально получалось. Кажется, он хотел довести этот навык до полной безупречности. Все броски попадали точно в цель, когда мишени заканчивались, он собирал кунаи и начинал заново. В какой-то момент я поняла, что это не столько тренировка, сколько способ медитации.       Я сидела на дереве, подавив чакру, и наблюдала за ним, размышляя о том, куда занесёт нас судьба. Я возлагала большие надежды на команду №7 в том, что касалось Саске. Конечно, я не стала бы его предупреждать о своём решении убить его брата. В восторг его это не привело бы, но я понимала, что должна добраться до Итачи раньше него. Если команда №7 задержит его в Конохе как можно дольше, у меня будет больше шансов сделать то, что задумала. Я также прекрасно осознавала, что мне ещё многому нужно научиться, чтобы сразиться со столь сильным противником. Для меня было слишком рано вступать с ним в бой. Надо запастись терпением.       Так я просидела до самого вечера, наблюдая за Саске, запоминая каждую черту его лица, черноволосую макушку, походку, мимику, повадки. Мысленно я уже попрощалась с ним и даже смирилась с расставанием. Пусть он меня возненавидит за то, что я ушла и бросила его. Главное было защитить его.       По дороге домой я закупилась продуктами, чтобы набить Саске холодильник. Прибралась, застелила свою постель (постель Саске, как всегда, была в идеальном состоянии), протерла пыль и подмела пол. Закинула кое-какие вещи в походный рюкзак и наткнулась на маленькую шкатулку, которую спрятала давным-давно.       — Этот кулон носили все женщины моей родословной, — проговорила Микото-сан, указывая на серебряное украшение на своей шее в виде символа клана Учиха. — Его подарила мне моя мама, а ей ее мама. А я подарю его тебе, когда придёт время, моя милая. — Но я не Учиха... — Проговорила я. Микото-сан нежно погладила меня по голове. — Ты наша дочь, а значит этот кулон — твой.       Я с замиранием сердца смотрела на шкатулку у себя в руке, и крупная горячая слеза покатилась по моей щеке. Я знала, что никогда не надену этот кулон, и справедливее было бы оставить его Саске. Но что-то во мне запротестовало, по какой-то причине для меня было важно взять его и хранить у себя. Мысленно я зареклась, что надену кулон в тот день, когда приду за Итачи.       Когда все было готово, я в последний раз прошлась по комнатам, оглядела дом, в котором жила четыре года, и ушла, не оглядываясь.       У ворот Конохи меня ждали Тензо, Югао и Асума-сан, собранные в дорогу.       — Ну, — бодро начал Асума-сан, — в путь.