***
— Миа, пойдём в магазин, завтра Рождество, а в холодильнике мышь повесилась, — Драко битый час пытался расшевелить девушку, которая после суда, облюбовав диван, смотрела в одну точку. Не ела и не переоделась. — Не хочу. — На стене что-то написано? — он в сотый раз присел перед ней на журнальный столик, пытаясь привлечь внимание. — А? — она его даже не слушала. — Грейнджер! — Драко резко дёрнул её за руки, так, что она подлетела с дивана, опрокидывая стоявшие перед ней кружки с чаем. — Малфой! Ты сдурел? — Гермиона шлёпнула его по плечу. — О, живая. Мужчина засмеялся и прижал её к себе. Гермиона отбивалась, осыпая его отборными ругательствами, пока Малфой покрывал её шею лёгкими поцелуями. Она была раскалена до предела. Шипела, как утюг, на который брызнули водой. — Да что ты делаешь! — практически прокричала Грейнджер. — Да что с тобой? — ответно повысил голос Драко. Он перестал её целовать, но из объятий не выпустил. Гермиона глядела прямо в серые омуты, которые затягивали в себя все мысли, оставляя её голову совершенно пустой. — Я думаю. — Переставай, — Драко принялся покусывать мочку её уха, когда она снова начала выдираться. — Не могу! — Я помогу, — он сдернул с неё платье, подхватил и закружил на месте. — Мммм-мне надо все обдумать, — промычала Гермиона сквозь очередной поцелуй. — Не надо, думать буду я, — он сжимал её попу, а Гермиона запутывала пальцы в платиновой шевелюре. — Малфой, ты вообще! — по тоненьким чулкам пошла стрелка. Девушка быстро их стащила, — почему я должна быть раздета первой? — Потому что ты слишком много думаешь, — ухмыльнулся парень, расстёгивая бюстгальтер цвета пыльной розы. На её загорелой коже это бельё смотрелось просто сногсшибательно! — Может, в спальню, а? — захныкала девушка. — Эксперименты, дорогая, наше всё, — Малфой шлёпнул её, оставляя красный след на девичьей коже. Гермиона застонала, когда длинные тёплые пальцы начали погружаться глубже. А горячие губы прокладывали влажную дорожку вдоль шеи. Девушка начинала злиться. Она ненавидела ждать и это томление сводило её с ума. — Да начни уже, чёрт возьми! — рявкнула Грейнджер. — Потерпи. Драко перехватил её, пристраиваясь удобнее, и она почувствовала, как член упирается ей прямо в бок. Эта разница в росте катастрофически неудобна. Гермиона резко остановилась, осматривая его с ног до головы. И покраснела. Вот так легко, буднично, мужчина стоял перед ней абсолютно обнажённый. Наконец-то. — Мерлин, ты смущаешься? Он не кусается. — Теперь моя очередь смотреть на тебя раздетого, — девушка хихикнула, делая шаг вперёд и обхватывая его возбуждённую плоть тонкими пальчиками. Драко прижался спиной к стене, позволяя ей стать более раскрепощённой. — И как? — Впечатляет, — она поцеловала его, смотря прямо в глаза. Её ладонь скользила вверх-вниз, посылая волны наслаждения по телу. — Ты продолжай, — простонал Драко, прикрыв глаза, — ни в чём себе не отказывай. — А как ты любишь, Малфой? Похотливый взгляд Гермионы вызвал такую дрожь, которая могла бы расколотить стёкла, выпусти её на свободу. Она двигала рукой, вызывая концентрированное удовольствие, растекающееся по телу мужчины. Оно сдавливало лёгкие, как щупальца. Каждый вдох давался всё тяжелее. — А я люблю долго, — прохрипел Драко, отключая голову и мечтая удержаться на ногах. — Хорошо, — выдохнула Гермиона, касаясь всех приятных точек. Она не знала, что маленькими, но смелыми прикосновениями может сделать большого и сильного Малфоя таким… Беспомощным? Податливым? Её? Длинные ресницы щекотали шею девушки. Обжигая своим дыханием её нежную кожу, он прикусил её ключицу. В её руках Драко был мягкой глиной. Каждое касание, каждый изгиб делали из него того Малфоя, который был ей жизненно необходим. Он толкнулся, кончая в её ладонь, промямлив что-то нечленораздельное. Выдыхая. Обнимая её так, словно это последнее объятие в его жизни. А потом она исчезнет. Пшик. И все. Гермиона повела рукой от его бедра выше, пока парень тяжело дышал на её плече. — Пойдём отсюда? — Не могу, — его колени тряслись, не давая и шагу ступить. Драко медленно развернул её, работая в связке с эффектом неожиданности. Девушка охнула, не понимая, как оказалась прижатой обнажённой грудью к холодной столешнице. Контраст температур вызывал дикое возбуждение. Малфой накрутил её волосы на руку и осыпал выступающие лопатки горячими поцелуями, всем телом прижимая её к столу. Внутри завязался тугой узел, скручивая её внутренности. Она прикрыла глаза, шептала какие-то слова и его имя. «Драко! Драко. Драко…», — набатом билось в его голове. Никогда ещё звук его имени не вызывал такие ощущения. Заводил его сильнее. Раскрепощал. Он шёл на звук её голоса, выбираясь из лабиринта своих мыслей. Девушка зашипела. Драко слишком увлёкся, ненароком делая ей больно. Она провела ногтями по столешнице, которая издала противный звук. Как вилкой по стеклу. Выпрямилась, прижимаясь спиной к его торсу. Он перехватил её, одной рукой накрывая грудь, а другой поднимая над полом. Гермионе пришлось закинуть руки так, чтобы ухватить его за шею и попробовать не упасть. Одновременно финишируя, выдыхая в такт. — Прости, я увлёкся, — Малфой вёл её к дивану, Гермиона быстро перебирала ногами, не успевая за большими шагами. — Ничего, всё хорошо, — она нежно поцеловала его, повиснув и болтая ногами в воздухе, — не отпускай меня. — Никогда. Девушка лежала у него на груди, смотря такими влюблёнными глазами, которые он никогда в своей жизни не забудет. Даже если применят Обливиэйт. Такое нельзя забыть. Жизнь — странная штука. На него смотрят те самые глаза с вкраплениями карамели из его сна, который преследовал его в последние два года учёбы. Он искал эти глаза среди всех девушек Хогвартса, но никогда не обращал внимание на самую близкую из них, ту, которая как мышка делила с ним башню старост, никогда не попадаясь на глаза. Старательно отыскивая непересекающиеся пути. Которые в итоге пересеклись. — Почему ты избегала меня в школе? Мы ни разу не пересеклись в башне, пока были старостами. — Я всегда думала, что противна тебе. Как слизняк или таракан. Мне было больно это осознавать, ведь ты мне не был неприятен. Я просто защищалась от твоих нападок и издевательств. Знаешь, я ведь почти неделю не спала, плакала по ночам, когда сломала тебе нос. Мне было так стыдно и страшно. А ещё обидно, ведь я не понимала, чем заслужила такое отношение. — Я был таким идиотом. Да и влияние отца не прошло даром. Прости меня, — он поцеловал её в лоб. — Ты уже реабилитировался, — улыбнулась Гермиона, проводя рукой по его груди, дойдя до лица, она повернула его к себе. Сердце билось так сильно, отбивая марш, как на военном параде. — Что бы ты хотела на Рождество? — Тебя. Ты рядом и, знаешь, желания сбываются и мне жить хочется. Эгоистично, но факт. Я первый раз в своей жизни поняла, как это — быть счастливой. А ты? — Ёлку, — Малфой подтянулся на руках, усаживаясь и укладывая девушку на себя. — Драко! Я же серьёзно, — она засмеялась. — Я тоже. Хочу ёлку, кучу игрушек, гирлянды, чтобы огоньки отражались в твоих глазах. И ты сидела такая домашняя, в моей кофте и длинных носках с оленями. А я буду целовать тебя, — он рассуждал так тепло, уютно, — я очень хочу Рождество с семьёй, Миа. Девушка подскочила и начала быстро одеваться. Бельё. Свитер. Джинсы. Готова. — Что это было? — Драко лежал с обалдевшим видом. Но после марафона ему и шевелиться не хотелось, не то что куда-то идти. — Вставай! Гермиона бросила в него одеждой. Она носилась по квартире, убирая бардак, который они навели своими дикими желаниями. Судя по её активности, которая как водопад Виктория захлёстывала водой за несколько десятков метров, он плохо старался. Очень плохо. Совсем не старался. — Кто тебя укусил? — бурчал мужчина, лениво натягивая штаны. — Ты! Ты меня укусил, дорогой! — она чмокнула его в щёку и не успела отбежать, как оказалась в его руках. — Вот ты мне скажи, я так плох, раз ты носишься, как заколдованная метла? — он улыбнулся. — Ты великолепен, — Гермиона маленькими поцелуями сопровождала каждое описание, — самый лучший, самый красивый, самый смелый, самый умный, самый любимый, самый-самый. — Так куда ты нарядилась? — За ёлкой. Завтра Рождество. И мы будем загадывать желания. И будем самыми счастливыми. А потом будем пить шампанское. И мечтать. Может позовем Тео и Блейза на пару часов. Наверняка у них есть девушки, с которыми они бы пришли. Ты чего молчишь? — Любуюсь, — он уже сидел на кровати, натянув один носок, а второй держа в руках и заворожённо уставившись на девушку. — Чем? — Грейнджер перестала размахивать руками и облокотилась на дверной косяк. — Тобой. — И что во мне такого? Она откинула волосы назад. Такой обычный, лёгкий жест. Гермиона обернула шарф вокруг шеи, следом закинула маленькую сумочку через плечо. Малфой достал из шкафа тёплую куртку, напрочь забыв про костюмы и пальто. — Ты. — Ты меня смущаешь, перестань. Ты такой непривычный. — Почему? — он завязывал шнурки, согнувшись в три погибели. Полоска бледной кожи выглядывала из-под тёмно-зеленой толстовки. — Я привыкла к Драко-мистер-фирменный-костюм, а тут Драко-я-домашняя-пусечка. — Домашняя пусечка? — Малфой весело захохотал, закрывая дверь в квартиру. — Ага, ты такой. Совсем другой. Давай уже быстрее, скоро все ёлочные базары закроются, — девушка взяла его за руку и потащила в сторону центра.***
— Мерлин, милая, у нас ёлка не вместит всех этих игрушек! Малфой левитировал перед собой пушистое дерево и тащил пакеты с игрушками, пока Гермиона светящимися глазами осматривала прилавки рождественской ярмарки. Девушка разочарованно осмотрела покупки. — Блин! — Что? — Мы звезду не купили! Он очень хотел есть. И горячего чаю. А лучше виски. Шопинг выматывает. А после того, как он тащил ёлку в руках, то ещё и чешется всё. Грейнджер понеслась к огромной витрине и с разбегу в кого-то влетела. — Чёрт, Миа! — Драко поставил на снег пакеты и дерево, поднимая девушку, — не ударилась? — Грейнджер как всегда в своем репертуаре, — Блейз сидел на пятой точке, держась руками за ушибленные рёбра, — твоей головой только стены прошибать. — Забини, привет, — улыбнулась Гермиона, — нет, Драко, я не ударилась, всё хорошо. Малфой протянул руку и вытащил мулата из сугроба. — А я к вам собирался, — начал итальянец, отряхиваясь, — хотел спросить, что делаете завтра. Мы с Асторией помирились и думали заглянуть к вам на пару часов, тем более наших девушек надо как-то подружить. Вы не очень ладили в школе. — Скажу больше, с Малфоем мы вообще не ладили, — засмеялась Грейнджер. — Открою тайну: он по тебе вздыхал, — Блейз поправил шапку и подмигнул Гермионе. — Я вообще-то здесь, — недовольно произнес Драко, поднимая покупки, — и мы не купили звезду. И я голодный. И замёрз. — Вы приходите обязательно, — настаивала Гермиона, — будем ждать. Как раз утром обсуждали, что вы нам очень нужны в Рождество. — Будем! Что-нибудь принести? — Блейз чмокнул Грейнджер в щёку. — Себя. И шампанского, — съехидничал Драко. — Хорошо, до завтра, — улыбнулся Забини и скрылся в толпе. — Миа, давай поедим, а? — канючил Драко, упаковывая огромную заколдованную красную звезду, которая раскидывала в стороны золотые искры. Великолепное зрелище. — Идём, — активность девушки поражала. Она уже тащила парня к кафетерию, — мы Тео не позвали. — Отправим ему сову. Добрый день. Можно что-нибудь посытнее? — Драко упал на стул, укладывая рядом коробки с игрушками. — Омлет и кофе, один с сахаром, второй со сливками. И пасту с морепродуктами голодающему, — Гермиона улыбнулась, передавая меню. Девушка внимательно изучала своего спутника: чётко очерченные скулы, небрежно уложенные волосы, прядка на широком лбу, и глаза, его ртутно-серые глаза, которые затягивали как в пучину. — Миа? — донёсся голос издалека. — Что? — Гермиона вышла из оцепенения. — Омлет остынет. О чём думаешь? — первый мужчина, который интересуется её мыслями. — Не поверишь, — она взяла вилку и расковыряла яйца, не съев ни кусочка. — Поверю. Рассказывай, — Драко был непреклонен в своём желании узнать о ней как можно больше. — О тебе. — Не верю, — Малфой улыбнулся. — Ну вот, я же говорила. — Так о чём? — Говорю же, о тебе. О том, что ты меня слышишь, чувствуешь. И вообще, не снится ли мне все это. Я в тебе не сомневаюсь ни на грамм. Но вдруг это всё обман? Мне кажется, что я этот месяц себе нафантазировала. Твою заботу, понимание, помощь. То, что я смогла, наконец, выдохнуть. Тебя придумала. Как будто ты — иллюзия, — Грейнджер уставилась в окно, оставляя в мыслях Драко только одно слово. «Обман». Драко пересел на её сторону стола и обнял. Он вдыхал её аромат и думал о том, что никогда не был так близок к провалу. Чувство, что он скрывает от неё нечто очень важное, съедало его изнутри как паразит. — Я никогда тебя не обманывал. И не обману. Я очень тебя люблю, милая. — И я тебя, — она обняла его за талию. Они сидели вот так, обнявшись, очень долго. Впитывая друг друга каждой клеточкой. — Пообещай мне одну вещь, Драко, — шептала Гермиона, медленно выдыхая, — пожалуйста. — Что угодно, — так же тихо отвечал Малфой. — Всегда говори правду. Пусть весь мир мне будет врать, ты этого не делай никогда. Прошу, только не ты. Удар молотка. Приговор. Признать Драко Люциуса Малфоя виновным в сокрытии тайны от Гермионы Джин Грейнджер. Наказание назначить самостоятельно. — Обещаю.