Слушается дело

30 декабря Гермиона наворачивала круги по кабинету Драко, в то время как Тео, Гарри и, собственно, сам Малфой, напирали на рыдающую Эмили. — Малфой! Перестань быть таким противным! Она же сказала, что ни слова не вышло за пределы приёмной! — Ты перестанешь быть такой наивной, Миона? — подал голос Гарри, сидя на столе и читая бумаги, которые принёс из Аврората. — Снова вынужден согласиться с Поттером. Ты слишком веришь людям. Это когда-нибудь сыграет с тобой злую шутку, родная, — выдохнул Малфой и откинулся в кресле. Снова на работе. Снова проблема. Спасибо, Мерлин, что хоть Рождество он провёл дома с любимой! — Тебе и Тео я поверила и не прогадала, — улыбнулась Гермиона, подавая Эми воду. — Эмили Доус уволена за разглашение секретной информации, которая может нанести вред Министерству магии и волшебному миру в целом. Это ты как объяснишь? Зачем ты вообще устроилась сюда? — отозвался Нотт, до этого тихо стоявший в углу, как наказанный ребёнок. — Это все мистер Уизли подстроил, — девушка снова зарыдала в голос, вытирая слёзы рукавом, — ему нужна была дочка и должность, чтобы жениться на Тиффани. У неё отец — руководитель службы безопасности Гринготтса. Представляете, какие там крутятся деньги. И в семье, и на работе. Просто Тиффани не может родить. А её отцу нужен наследник, чтобы переписать всё состояние. Я хотела предупредить вас, но никак не могла подобрать нужный момент. — Поэтому нам казалось, что ты подслушиваешь, — логически завершил длинную речь секретаря Драко. — Почему ты просто прямо не сказала? — спросила Грейнджер, поглаживая девушку по спине. — Я не знала, кто вы! Просто устроилась на работу. А когда увидела дело мисс Грейнджер, то всё поняла, — заскулила Доус, — вы бы всё равно мне не поверили! Чего только стоит взгляд мистера Нотта, он же меня ненавидит! — Вот это ты зря, — прошептал Теодор, присаживаясь рядом и получая многозначительные торжествующие взгляды от друзей, мол «так мы и знали, когда-нибудь и Тео влюбится», — просто я никому не дам обидеть Гермиону. — Что будем делать? Давайте решать быстрее, иначе на меня снова накинутся с криками, что я завёл любовницу, — Гарри не терпелось пойти домой, чтобы избежать очередного скандала. В связи с событиями в семье, адюльтером брата, Джинни как с цепи сорвалась, устраивая истерики на ровном месте. — Поттер и любовница. Звучит как название нового бульварного романа, — засмеялся Малфой, — иди уже, ты нам ещё пригодишься. — Драко! — укоризненно глянула на него Гермиона, — держись, скоро все закончится. Обними за меня малышку. — И за меня, — Малфой пожал ему руку на прощание. — Целуй Оливку за дядю Тео, — тот же ритуал от Нотта. — Обязательно. До встречи. И держите меня в курсе. Гарри скрылся за дверью. Хозяин кабинета снова обратил внимание на главную героиню вечера. — Ну и что с тобой делать? — Только не увольняйте, пожалуйста! — заплакала Эмили. — Никто тебя не уволит, — снова принялась за утешения Гермиона. — Грейнджер! — в один голос сказали мужчины, закатывая глаза. — Всё, вопрос закрыт. Ты будешь идеальной секретаршей. Такой, чтобы Драко не задерживался на работе, хорошо? — Гермиона подмигнула всхлипывающей Эмили и девушка усердно закивала, — а мы идём домой. Я очень устала. Вы видели, сколько времени? На часах было уже девять с четвертью. Все были уставшие. За окном валил снег. Хотелось домой, под плед, выпить чего-нибудь тёплого и согревающего. Обнять любимого. Эмили подлетела с дивана, собирая гору кружек с журнального столика. Рабочий день и разбор полётов равно тонне кофе и съеденных сэндвичей. — Идите, я всё уберу! — Я помогу, — Тео собирал бумаги, — и провожу потом. Гермиона и Драко хитро переглянулись. — Спасибо, — Гермиона обняла каждого из остающихся, — мы пойдём. В этом году зимний Лондон удивлял: такого количества снега город давно не видел. Люди суетились, закупая подарки, бегая по гостям и поздравляя друг друга с прошедшим Рождеством. Атмосфера праздника немного поутихла, стала более уютной, домашней. Волшебники старались прятаться по домам от нескончаемых снегопадов, наслаждаясь семейными выходными. — Ты не погорячилась с Эмили? Может, надо было разобраться получше? — Драко приобнял её за плечи и они спустились с крыльца BB Lawyers. — Мои спонтанные решения — самые лучшие. Один ты чего стоишь, — улыбнулась Гермиона, посильнее запахивая пальто. Малфой замедлил шаг. — Аппарируем? — Давай погуляем, я не очень хорошо себя чувствую. Подышу свежим воздухом, может, полегче станет. — Что случилось? — Опять тошнит. Колдомедики в один голос твердят, что это последствия от удара головой. Так ещё долго будет. Драко обеспокоенно её рассматривал, останавливаясь посреди улицы. Гермиона решила честно признаться, зная, что он всё равно докопается до истины. — Ты была в больнице? Почему меня не взяла? Нервозность Малфоя набирала обороты. Она обняла его, аккуратно целуя в щеку. Девушка знала, что он млеет от её прикосновений. Уткнувшись носом в его грудь, Грейнджер выдавала новую порцию информации. — Меня Нарцисса заставила сходить на обследование. Я была с ней. Ничего важного там не сказали, поэтому я даже забыла тебе рассказать, прости. — Ты сведешь меня в могилу, — застонал Малфой, целуя её в макушку, и потащил домой. 31 декабря В новогоднее утро Гермиона носилась по квартире с воплями счастья от полученного подарка, периодически натыкаясь на своего мужчину и расцеловывая его. Драко сидел на диване и покручивал палочку между пальцами, рассматривая, как Грейнджер аккуратно раскладывала на маленьком столике акварель, масло и кисти, хотя минутой ранее эта фурия разбила несколько стаканов, набирая воду. — Как мало надо для счастья, — довольно бубнил Малфой, собирая мольберт. — Что именно? — она обернулась, взмахивая кудрями и смешивая краски в палитре. — Чтобы ты улыбалась. Мне больше ничего не надо, — он оперся локтями в колени, внимательно следя за её действиями, — почему я? Может быть, ты встретила бы кого-нибудь получше спустя время? — Малфой, мне не нужен получше. Мне нужен ты. Не пускай в свою голову такие мысли. Как ты узнал о том, что я рисую? Гермиона приземлилась к нему на колени, обнимая за шею. Драко перестал носить дома футболки. Ему слишком нравилось соприкосновение их тел. Даже если она была одета, то всегда находила возможность положить свою ладошку ему на сердце или пробежать пальчиками по мышцам, чтобы заставить внутренности Малфоя совершать кульбиты. — Видел твои наброски в блокноте. Я его свалил с тумбочки, — покаялся Драко, целуя её шею и прикусывая тонкую кожу. — Тогда мой подарок тебя удивит. Но у меня были помощники, — девушка сбегала в комнату и притащила огромный свёрток. Снимая подарочную бумагу, Малфой затаил дыхание. Он чувствовал, что это именно то, в чем он отказывал себе долгое время. То самое увлечение, которое он забыл во время войны. То, что уносило его в совершенно иной мир, даря ощущения лёгкости и, как ни странно, всемогущества. — Ты лучшая, — прошептал Драко, ухватившись за гриф гитары и рассматривая инструмент влюблённым взглядом, — мама? — Мама, — Гермиона присела на пол, — сыграешь? — Наверное, не получится. Я сто лет не играл. Его длинные пальцы перебирали струны. Гермиона заворожённо на них смотрела. На ней он играет так же. Виртуозно. Поэтому она из расстроенной гитары стала шикарным инструментом. В руках маэстро и бревно — скрипка. Девушка подтянулась на руках и ухватила его за лицо. — Смотри на меня. У тебя все получится. Всегда. Давай. Малфой заиграл. Нежную, прекрасную мелодию. Сначала несмело. Но потом прикрыл глаза и отпустил себя. Он прощался с мальчиком Драко, которому не дали право выбора. Но сейчас та девушка, ладони которой лежали у него на коленях, смотрела таким взглядом, будто он — её мир. И он выбрал её. Её не как часть его жизни. А как его жизнь. — Миа, я люблю тебя, — он взмахнул ресницами, заставив Гермиону посмотреть на него. — И я тебя, — она вытерла слезинку. Грейнджер была слишком растрогана музыкой, которая погрузила её в свои мысли. — Нас мама сегодня ждёт, мы обещали помочь ей с переездом. Он бережно поставил инструмент, снова притягивая Гермиону к себе на колени. Они не могли перестать касаться друг друга. Обнимать. Потому что это было как глоток воздуха, когда поднимаешься с глубины. — Поможем, только сначала надо пообедать. Мы сегодня сони.

***

Вторая половина дня была жутко суетной. Перебирая вещи, раскладывая их по коробкам, отбирая ненужное и пересматривая нужное, Нарцисса, Драко и Гермиона не заметили, как наступила ночь. Но они успели перевезти всё в новую квартиру, прибраться там и даже повесить шторы. Домовики готовили ужин, который в итоге никто не съел из-за усталости. Кстати, почётное место в гостиной заняла коллекция комиксов, а лучшим подарком для Нарциссы стала фигурка Тора, которую пара раздобыла в маггловской части Лондона. — Просто сними с меня кофту, — простонал Драко. Малфой упал на кровать, когда они вернулись домой. Руки не поднимались от количества перетасканных коробок, которые Нарцисса не разрешала перемещать магией, чтобы не разбить ценности. — Поднимай руки, — скомандовала девушка, чувствуя, как её снова мутит. Мысленно скомандовав себе молчать и не говорить ему ни слова, Гермиона подтолкнула мужчину, намекая, чтобы он перевернулся на спину. — Ты плохо выглядишь, — констатировал Драко, когда оказался без одежды, а Гермиона застыла с грудой ткани в руках посреди кровати. — Сомнительный комплимент. Гермиона хмыкнула и сбросила вещи на пол, ушла в душ, закрывая дверь и сползая по стеночке. Было действительно дурно, но холодный кафель и душ быстро приведут её в норму. Закончив водные процедуры, она проскользнула под одеяло, оставаясь наедине с собой, пока Драко оккупировал ванную. — Миа, я забыл полотенце! — мокрая голова показалась из-за двери и хитро улыбнулся, — я могу выйти и так. — Лови, — она кинула в него огромным махровым полотенцем. — Кто-то не в духе? — он на коленях полз по кровати, целуя её согнутую ногу. — В духе, просто мне нехорошо, — девушка натянула одеяло повыше, поворачиваясь на бок. — Иди ко мне, — он лёг сзади, обнимая её за талию и утопая в запахе яблочного шампуня, к которому он слишком привык, — значит, будем спать. — Спокойной ночи, Драко, — шепнула девушка, погружаясь в очень тревожный сон.

***

— Привет, дорогая, — темная фигура говорила очень знакомым голосом, но Гермиона не могла понять, где она и с кем разговаривает. — Кто ты? — оглянулась девушка, пытаясь выяснить своё местоположение. Мрак, разбавленный красно-коричневым туманом, вызывал панику у практически бесстрашной Грейнджер. Капельки этой дымки оседали на коже, обжигая. — Не узнаёшь? — она снова повернулась на голос. — А должна? Кто ты? — очертания виднелись в дымке. — Я — это я. А ты? — А я Гермиона Грейнджер. Где-то она читала, что перед захватчиком нужно держать лицо, представляться полностью и не показывать свой страх. Захватчиком? Холодный голос пробирал до костей, заставляя девушку сцепить руки в замок и повернуться, потому что он начал исходить с другой стороны. Сущность обходила её по кругу, приглядываясь, изучая, выискивая слабое место. — Уверена? — Уверена. — А я нет. Ты стала слабой. Плаксивой. И влюбилась. Тебе нельзя любить. От этого только хуже, как ты не поймёшь. Ты не та Грейнджер, которую я знала. Та могла отказаться от любви. — Кто ты? — крикнула Гермиона в пустоту. Отвечало только эхо. «Ты. Ты. Ты!» — Я — это ты. Гермиона Джин Грейнджер. Фигура вышла из тени и подняла руку, к которой Гермиона приложила свою ладонь, не задумываясь. Ледяная поверхность. Зеркало. Она стояла перед зеркалом и разговаривала с собой. Подняв вторую руку, она положила её на стекло. Отражение сделало так же, смотря на соприкоснувшиеся ладони. — Почему? Почему мне надо от них отказаться? — шепнула девушка, смотря прямо в глаза своему отражению. — Они все делают тебе больно. Не со зла. Они хотят помочь. Но тебе лучше одной. Я достаточно склеивала наше разбитое сердце. Знаешь, если его разобьёт Малфой, я не смогу помочь. — Почему он должен его разбить? Внутри у Гермионы кипел котёл. Смесь жалости к себе, страха, сомнений, приправленные каплей любви. — Он не со зла. Помни это. — О чём ты? Почему он должен это сделать? — кричала Гермиона, разбивая руки о стекло, пытаясь достать себя из зеркала. Чтобы поговорить. Чтобы понять. На середине пути зеркальная Грейнджер развернулась и вмиг оказалась возле Грейнджер настоящей. Схватив её за шею, отражение наклонилось к падающей и задыхающейся девушке и заговорило, обдавая её лицо горячим дыханием. — Запомни, Гермиона Джин Грейнджер: он не со зла. Отражение шептало, но этот голос был словно крик, отдавался в ушах, разрывая перепонки. Дышать было нечем. Её собственные руки хватались за ладони отражения, пытаясь оторвать их от себя. — То же самое ты будешь чувствовать, когда он это сделает. Он выбьет из тебя весь воздух. Но ты сильная. Ты справишься. — Отпусти, — хрипела кудрявая. От нехватки воздуха она теряла сознание.

***

Гермиона подлетела с кровати и, не удержавшись на ногах, повалилась на прикроватную тумбочку, снося с неё ночник, книги и украшения, которые с металлическим лязгом раскатывались в самые дальние уголки спальни. Середина ночи. Кромешная тьма вокруг. Только свет фонарей, казавшийся кроваво-красным из-за штор в гостиной. У неё складывалось ощущение, что из одного кошмара она попала в другой. Она хотела закричать, но голоса не было, горло горело, будто в него налили раскалённый металл. — Драко! — Миа! — мужчина мгновенно проснулся от грохота и её хрипа. — Мне дышать нечем. Грейнджер хваталась за стену, пытаясь устоять, одной рукой держа себя за шею. Малфой подхватил её на руки и вынес в гостиную, беспалочковым заклинанием распахивая окно, чтобы впустить свежего воздуха. — Отпусти меня, — всхлипнула Гермиона. Она попыталась вырваться, но крепкие руки не давали ей и пальцем шевельнуть. Драко поглаживал её по спине. Девушка скрючилась и вздрагивала, будто всё тело пронзали электрические разряды хорошей силы. — Сейчас станет легче, — успокаивал её Малфой, испугавшийся не меньше, чем она сама. — Отпусти! Гермиона вскрикнула и дёрнулась, ноги коснулись пола. Шаг. Второй. Гермиона выглянула в открытое окно, глубоко вдыхая. «Это сон. Сон. Сон. Сон. Сон. Сумасшествие какое-то». Грейнджер обняла себя и закрыла глаза. Малфой подошёл сзади и положил ладони ей на плечи. — Что это было? Нотки заботы проникали к ней в самую душу, в которой сейчас была полнейшая катастрофа. Она смотрела на звёзды, пытаясь прогнать из своей головы себя. — Предчувствие. — Судя по всему — плохое, — Малфой пытался снять напряжение и разрядить обстановку. — Мистер очевидность. Грейнджер снова вырвалась из его объятий и быстро ушла на кухню, шлёпая босыми ногами. Загремели кружки. Зажурчала вода. Драко следовал за ней по пятам, не давая окончательно погрузиться в ту тьму, которая её окутывала с каждой секундой осознания. Он облокотился на стол и посмотрел в темноту, где хозяйничала Гермиона. — Расскажешь? — Я не помню ничего. Соврала. Да как уверенно. Ей не привыкать. Она последнее время слишком много лжёт о своем самочувствии. Хотя нет, просто недоговаривает. Так удобнее. Так легче. — Что-то же тебя так напугало, — он был настойчив. — Я не помню! — Гермиона уронила кружку в раковину и осела на пол, заходясь в рыданиях, — не помню! Слышишь, я не помню! — она пыталась до него докричаться. Только вместо «Спаси меня, Драко!» выходило глупое и бесполезное «Не помню». — Тихо, милая, это сон. Дурацкий сон. Малфой упал рядом, притягивая девушку к себе. Горячие слёзы капали ему на грудь, прокладывая солёные дорожки к его сердцу. Он бережно поднял её и перенёс на диван, обнимая, окутывая собой бьющуюся в истерике девушку. Она рыдала, вытирала слёзы ладошками, кричала во весь голос, сжимала его руки до боли, до синяков, до отметин. А он просто ждал. Ждал, потому что знал, что ей надо выплакать всё, что проедало кислотой её внутренности, оставляя пустоту. Спустя время Драко немного отстранился и посмотрел на девушку. Она сопела, всхлипывая во сне, вцепившись ногтями в его предплечье. Драко притянул одеяло, зная, что оно точно не снесёт ничего на пути и не разбудит его Мию. Гермиона вздрагивала от каждого его движения, но не просыпалась, сама боролась со своими кошмарами. 1 января — Прости меня. Гермиона пялилась в кружку с чаем. Кусок не лез в горло, а в голове была только одна мысль: «Он разобьёт тебе сердце». Но вот он. Сидит, рассматривает заботливым взглядом. Обеспокоен. Не хочет уходить на работу. Но нужно, ведь завтра самый важный суд в его жизни. Он будет возвращать ей дочь, к которой жутко привязался за те несколько встреч с Оливкой, организованных Поттером. — За что? — Малфой поперхнулся завтраком. Его ужасно удивило столь неожиданное извинение. — За ночной концерт. Мне правда стыдно и страшно, — она хлопала красными глазами, вертя кружку в руках. — Всё хорошо, — Драко взял её руку и поцеловал маленький кулачок, — всё хорошо. — Мерлин, почему я такая идиотка? Девушка встала со стула и обняла Малфоя, утыкаясь носом ему в пиджак. Бархатный голос ласкал её уставший разум, а нежные руки позволяли чувствовать себя живой. — Ничего в тебе идиотского нет, просто накопилось всё. Ты не могла терпеть вечно, когда-то этот срыв должен был произойти. Но всё прошло. Я всегда рядом. — Спасибо, — она всхлипнула, но не расплакалась. — Давай так. Я решаю все дела в конторе. Потом жду тебя, и мы идём гулять в твоё любимое кафе. Договорились? — Да, конечно, — Грейнджер нехотя отлепилась от любимого, которому нужно было через пятнадцать минут быть в офисе, — всё, беги. — Ты точно будешь в порядке? Может, позову маму? — он натягивал пальто. До точки аппарации надо было добираться через снежные завалы, с которыми не справлялись дворники. — Точно, иди, — она нежно поцеловала его, — помни, я люблю тебя, Малфой. — И я тебя, — ответил мужчина, выходя за дверь. Гермиона оперлась на косяк и помахала ему рукой. — Ну всё, Грейнджер. Завтра всё закончится. Всё будет хорошо. Это был сон. Он тебя любит. Любит, — убеждая себя, но с камнем в груди, девушка прошла в квартиру и поёжилась. Они слишком выстудили комнаты ночью. Три часа. У неё есть три часа, чтобы привести себя в божеский вид и отправиться с любимым есть пирожные. У неё есть три часа, чтобы убить внутри себя то плохое предчувствие, которое поселила в ней она сама.

***

Как назло, Эмили не оказалось на месте. Как назло, она вошла слишком тихо. Как назло, они слишком свободно разговаривали. Как назло, плохое предчувствие оказалось реальностью. Гермиона стояла у двери в кабинет Малфоя и хлопала глазами. Она чувствовала себя потерявшимся ребёнком — стоит посреди толпы: в одной руке шарик, в другой — подтаявшее мороженое. И ни капли радости. Ни капли страха. Только пустота. Её бросили. А вокруг музыка, карусели и клоуны. Она ненавидит клоунов. Воздух отказывался поступать в легкие. Пари? Он на неё спорил? И всё что было — фарс? Сколько же она стоит? Гермиона прислушалась. Всего лишь долю в компании? — Неплохой карьерный рост, мистер Малфой, — она усмехнулась. Услышав, как мужчины перестали разговаривать, Грейнджер толкнула дверь в кабинет. Осознание медленно, но верно поступало в горячую голову, охлаждая мысли, как жидкий азот. Теперь всё предельно ясно. Пари — основная причина того, что он взялся за её дело. Доля — и ему не нужны её деньги. В случае выигрыша всё компенсируется с лихвой. А он никогда не проигрывает. Чистый расчёт истинного гения. Новое только одно. Почему ей сейчас хуже, чем когда она застала мужа с любовницей? «Я не дам тебе упасть», — шептал ей Малфой. Смешно. Упала. Разбилась. Больно. Драко внимательно вглядывался в её лицо. Бенсон уже успел уйти. Она тихонько села на диван. — Пари? — Миа, — он присел возле неё на корточки, — я должен был… — девичья рука накрыла его губы, не дав договорить. — Не должен. Ты мне ничего не должен, Драко. Это всё… Всё, что было, должно быть добровольным желанием. Ты молодец. Просто… — девушка запнулась, собирая остатки самообладания, чтобы дальше смотреть в такие любимые глаза и не заплакать, — просто верни мне дочь, как и обещал. Она поднялась, отпуская его руку. Растерянное лицо любимого впечатывалось в её мозг как татуировка. — Миа, — он успел ухватить её за плечо. Он не мог её отпустить. Не сейчас. Не так. Всё не так. — Что? — Мистер Малфой! — Эмили ураганом ворвалась в кабинет, — ой, мисс Грейнджер, здравствуйте! — девушка расплылась в улыбке, — простите, что отвлекаю, но там ваш клиент прямиком из Австрии, настаивает на срочном приёме. — Какие люди! Не ожидал вас встретить, мисс Миа! — шумно вошёл мужчина, не дожидаясь приглашения. — Мистер Уоррен, здравствуйте. Грейнджер слабо улыбнулась, подставляя щёку под лёгкий поцелуй австрийца. Мужчина пожал руку Драко и посмотрел на их лица. Что одно, что другое не выражало ничего, кроме разочарования. — Рад видеть! У вас всё в порядке? — он переводил взгляд, размахивая указательным пальцем между Драко и Гермионой. Эмили была в полной растерянности. Она видела, что между начальником и мисс Грейнджер произошло что-то нехорошее. Очень плохое. Просто ужасное. Отвратительное. Кошмарное. — Всё хорошо, — ответила девушка, в тот же момент Малфой вопросительно поднял бровь, — вы извините, мне нужно идти. Дела не ждут, — мило улыбнулась Гермиона, подходя к двери. — Миа, — Малфой прирос к полу. Всё должно быть по-другому. Она молча обернулась, забирая у Эмили свою сумку, в которую секретарь вцепилась мёртвой хваткой. — Дождись меня дома. Хорошо? — просил. Умолял. Всё было написано в его глазах, в каждом его движении рук, повороте головы. В том, как он убирал чёлку со лба. В каждом его движении сквозило раскаяние. — Хорошо, — вырвалось вместо такого желанного «зачем?». Она хотела объяснений, пусть и самых бредовых. Грейнджер ушла, а Драко медленно осел в кресло. Ему никогда не было так хреново. — Мистер Малфой, я предлагаю вам открыть филиал BB Lawyers в Вене. На первых порах поднимете фирму, потом назначите управляющего. Возьмёте с собой Мию, вдвоём не так скучно в чужой стране. — Втроём, — промолвил Драко, переводя взгляд на Уоррена. — Втроём? У вас есть ребёнок? — мужчина был шокирован. — Да, дочка. Оливка. Оливия. Драко смотрел на клиента, но не видел перед собой абсолютно ничего, кроме лица любимой. — Как неожиданно! Тогда втроём! Организуем вам семейное жильё. Так как? С Бенсоном мы все обсудили. Он не против. Сказал, что вам необходимо завершить одно важное дело, а потом все карты в руки, — голос Уоррена звучал, как из подземелья. — Я подумаю, — Малфой тряхнул головой. — Подумайте. Такие предложения на дороге не валяются. Жду вашего ответа. «И как Бенсону удалось спрятать всю магию в фирме, чтобы Уоррен мог здесь находиться?» — подумал Драко, провожая клиента. Сделал два шага назад и посмотрел на дверь с надеждой, что возможно отмотать время назад, и Гермиона ничего не услышит. А лучше ещё раньше, чтобы он сам ей всё правильно объяснил. — Малфой, ты меня слышишь? Тео стоял, щёлкая пальцами перед его лицом. Пока Драко был занят клиентом, Эмили вызвала скорую помощь в виде Нотта и кратко описала ему лица шефа и его невесты. Теодор бросил все свои дела и уже через несколько минут стоял у двери кабинета Малфоя, ожидая ухода Уоррена. — Тео? Ты чего? — у Малфоя пересохло в горле, каждое слово давалось с трудом. — Я ничего. А ты? Нотт сел в кресло и не сводил взгляд с друга, вид которого показывал… Ничего не показывал. Драко был мёртв. Драко уронил лицо в ладони, слова были сдавленные и невнятные. — Она знает. — Кто знает? О чём знает? — Тео крутанулся на стуле и после первого поворота до него дошёл смысл сказанного, — твою мать! Малфой! Как? Иди домой! И молись всем богам, чтобы она тебя дождалась! — Тео орал, пытаясь привести друга в себя. — Она меня не простит. — А ты сделай всё, чтобы простила. Драко медленно встал, принимая пальто, поданное Эмили. Нотт вытолкнул его за дверь и присел на спинку дивана, запуская руку в волосы. — Мистер Нотт? Мистер Нотт, — Эми положила руку ему плечо, а Теодор накрыл её ладонь своей, — всё так плохо? — она была обеспокоена. — Все ужасно, Эми. Давай договоримся. Если рядом никого, то я Тео. — Хорошо. Мы можем помочь? — Нет, это только между ними. Но чтобы ты знала правду и не верила сплетням, я расскажу. Пойдём, провожу тебя домой? — Не могу, вдруг мистер Малфой вернётся, — девушка уставилась в пол. — Не вернётся. Сегодня точно нет.

***

Драко, запыхавшись, влетел домой. Девушка лежала на кровати, свернувшись клубочком. Не плакала, не кричала. Просто смотрела в одну точку. — Выслушай меня, — он присел перед кроватью, — пожалуйста. Мне нужно всё объяснить. — Сначала ты меня, — хрипло произнесла девушка. Грейнджер не шевелилась и не сводила глаз с узора на стене. Он потянулся чтобы взять её за руку, но Гермиона спрятала свои ладони. Если он её коснется, то вся смелость уйдёт прочь. И она снова пропадёт. — Хорошо. — Я теперь не знаю, что делать со всеми чувствами, что есть во мне. Их надо разделить пополам. Но как? Я заведомо знаю, что вторая половина тебе не нужна. Мне её выкинуть? Растоптать, как это сделал ты? — срываясь на крик, высказывала ему Гермиона. Она хотела сказать совсем другое. Как его любит. Как хочет понять причины. Но внутри неё командовала зеркальная Грейнджер, которая выплёскивала наружу всю боль от предательства. Девушка села как марионетка и посмотрела ему прямо в глаза. — Миа, родная… — Не говори так. Не говори «родная» и «любимая». Я не верю, Драко. Я. Тебе. Не верю. Я лишнее звено в твоей жизни. Не делай ещё больнее. Ты очень хороший актёр. Я же и вправду поверила, что ты меня…любишь. Гермиона заплакала. Беззвучно. Сама того не замечая. — Я буду так говорить, потому что это правда, — он шёл за ней на кухню, — потому что я действительно тебя люблю! Я заключил это пари, не зная, что ты клиентка! А когда узнал, не смог от тебя отказаться. — Из-за выигрыша. Он, кстати, хорош. Ты заслужил, потому что ты лучший, Драко Малфой. Она стояла к нему спиной, опираясь на столешницу гарнитура, опустив голову вниз. А Драко боялся к ней даже прикоснуться. Он говорил тихо, сбивчиво. Снял пиджак и расслабил галстук. Воздуха не хватало. — Нет. Не смог отказаться, потому что увидел не золотую девочку Гермиону Грейнджер, а Мию, которой я был нужен. И которая нужна мне. Мне ничего не надо, если ты меня не поймёшь. Не простишь. — Интересно, а всем мужчинам, которых я любила, выдали пособие «Как предать Гермиону Грейнджер»? — она горько хмыкнула и вытерла слёзы, только сейчас поняв, что плачет. — Я тебя не предавал. И не предам никогда. Гермиона верила ему. Верила, что всё не так, как кажется с первого взгляда. Всё не так, как она поняла. Он не лжёт. Ни капли. Она это чувствует. Драко взял её за плечи, резко развернул и тряхнул. — Не молчи. Ударь, накричи, только не молчи, умоляю. Что-нибудь сделай, только не молчи, я прошу тебя! Гермиона не знала, что сказать. «Он выбьет из тебя весь воздух». Действительно нечем дышать. Дотронувшись до его лица, провела пальцами, обводя лоб и линию скул. Мужчина прикрыл глаза и рвано выдохнул. Было больно. Очень. Невыносимо. И она сделала первое, что пришло ей в голову. Она его поцеловала. До скрежета ударяясь зубами. Прикусывая губы до крови. Вымещая в этот поцелуй всё, что кипело. Всё, о чём были слёзы, которые сделали этот поцелуй солёным. Всю злость на этот мир. Несправедливость. Она всхлипывала и целовала. Он отвечал. Самоотверженно. Полностью. Прижимая к себе, словно хотел, чтобы она стала его частью. Расстегнул платье, отбрасывая его в сторону. Она не сопротивлялась. Только снимала рубашку с его плеч, впиваясь в кожу ноготками. Он подхватил её на руки и двинулся в спальню. Их спальню. Не его, а их. Эта квартира уже месяц как стала общей. Вся его жизнь, да и её тоже, стала общей. — Я люблю тебя. Люблю. Люблю, — шептал Малфой. Только Гермиона молчала. С каждым его движением она дышала в такт, позволяя ему двигаться быстрее. А потом медленнее, чтобы стонать ему в плечо. А потом глубже, чтобы стать с ним единым целым. Драко был нежным как никогда. Смелым как никогда. Чувственным как никогда. Он был собой и одновременно не был. Ему было страшно, что девушка в его руках, которая была сейчас рядом, исчезнет, как только он перестанет её касаться. Как иллюзия. История закончится, толком не успев начаться. Гермиона заснула у него на груди, укладывая ладонь на его гулко бьющееся сердце, которое рвалось навстречу её, раненому. Драко боялся шевельнуться, чтобы она не развеялась как мираж. Натянув одеяло, он переплёл пальцы, целуя каждый девичий и поглаживая её по спине, обводя каждый позвонок. Он наслаждался близостью обнажённых тел. Только в этот момент. Только на одну ночь. 2 января — Миа? Ты собралась? Драко зашёл в тёмную спальню, где горел только ночник, ровно в тот момент, когда девушка кинула цепочку на небольшое трюмо, которое он установил через неделю, как они начали жить вместе. Она стояла, дёргая замочек платья, который не поддавался. — Стой, успокойся, я помогу. Драко перехватил её руки, опуская их вдоль тела и поцеловал не скрытое тканью плечо. Застегнув замок, он развернул её и прижал к себе. — Не надо бояться, я рядом. Сегодня заберём Оливку и весь этот кошмар закончится, — шептал Драко. «Он только начался», — подумала Грейнджер, с самого пробуждения не проронившая ни звука.

***

Тео ждал их на улице возле здания суда. Бережно обняв девушку в знак приветствия, он пропустил её внутрь, задерживая друга на улице. Нотт был обеспокоен. — Ну как? Удалось объяснить? — Вроде да. Но со вчерашнего вечера она не проронила ни слова, — Драко был бледнее обычного. Сказывалась усталость и возникший дома кошмар. — Ничего, оттает. Дружище, держись. Я чем смогу, тем помогу, — Теодор похлопал его по плечу, — знаешь, о чём всю ночь думал? — О чём? — Драко сдал пальто и оглядел холл, разыскивая взглядом любимую. — Почему вы не можете просто быть счастливыми? Вы столько вытерпели, почему высшие силы просто не оставят вас в покое? Я не понимаю, — выдохнул Тео, поднимаясь к залу суда. — Я тоже не понимаю. Но старательно с ними борюсь, — хмыкнул Драко, обнимая девушку, которую, наконец, нашёл среди толпы. Все заседание Грейнджер молчала, не сводя глаз с малышки, которая плакала на руках у Джинни, протягивая ручки к маме. А маму пригвоздила к стулу крепкая мужская ладонь, покоившаяся у неё на плече. — Подводя итог, скажу, Ваша честь, что Рональд Билиус Уизли уклоняется от выполнения своих родительских обязанностей, тем самым создавая основание для лишения его родительских прав. Прошу заметить, что моя клиентка предоставила суду достаточное количество документов и оснований для передачи ей дочери. Также сообщаю, что ребёнку будет лучше с матерью, у которой стабильное материальное положение, великолепные условия проживания и прекрасная работа. И просто по-человечески рассудите: малышке будет хорошо с мамой, у которой стабильная психика и которая души в ней не чает, а не с отцом, который отдал её сестре, напрочь забыв о ребёнке. Финальные аккорды речи мистера Малфоя вызвали в зале шквал аплодисментов от присутствующих. Слишком громкое дело очень популярных в магическом мире персон притянуло на заседание журналистов и сочувствующих. — Все аргументы выслушаны, необходимые материалы получены. Суд удаляется для принятия решения, — огласила та самая судья, которая вела дело о разводе. Рон сидел белее снега. Все его грандиозные планы летели псу под хвост. Драко разговаривал с Ноттом у окна, оставив Гермиону на попечение Поттера, который ни на шаг не отошёл от подруги в перерыве, чем вызвал бурю эмоций у жены и тёщи. — Встать, суд идёт, — огласила секретарь, и все присутствующие разошлись по местам. — Рассмотрев все представленные материалы и выслушав стороны, суд постановил: лишить Рональда Билиуса Уизли родительских прав. Оливию Грейнджер-Уизли передать матери — Гермионе Джин Грейнджер в зале суда. Продлить судебный запрет на приближение Рональда Уизли к Гермионе Грейнджер до второго января следующего года. Судебное решение подлежит обжалованию в установленный законом срок в вышестоящей инстанции. Удар судейского молотка, и Грейнджер оказалась в объятиях Малфоя. Рон вылетел из зала, его не смогла остановить даже Тиффани. Джинни отдала Оливию Тео, который расцеловал малышку, под удивлённые взгляды Уизли старшей и младшей успокоившуюся в руках слизеринца. — Эй, мы с Оливкой ждём, пока вы наобнимаетесь. Малфой, держи ребёнка, пока мамочка переваривает информацию, — смеялся Теодор, передавая малышку Малфою. — Привет, моя красавица. Драко целовал пухленькие, красные щёчки, оборачиваясь к Гермионе. Девушка хотела умереть в этот же момент, лишь бы в памяти навсегда остались счастливые дочь и любимый мужчина. Она уже всё решила за двоих, не поставив Малфоя в известность. И знала, что этот момент больше не повторится. — Миа, мне сейчас нужно вернуться в офис. Доложить Бенсону об окончании дела. Дома встретимся, хорошо? Вас Тео отвезёт. Я сейчас очень хочу быть с вами, но не могу, прости. — Иди, — она тихо ответила, забирая девочку и одевая её. А Поттер отметил почти стопроцентную схожесть Олив с Драко, будто и не Рон был её отцом. Малфой нежно поцеловал девушку. Пару раз чмокнул смеющуюся Оливку и аппарировал.

***

— Девочки мои, я дома! — эхом отразилось в пустой квартире. Малфой вернулся поздно. Он даже не подозревал, что Грейнджер так быстро справится со сбором вещей и уйдёт. И до последней секунды надеялся, что она останется. Листок бумаги лежал на столе, словно смертный приговор для Драко Малфоя.

Здравствуй, родной. Это письмо будет вместо разговора, да и писать у меня всегда получалось лучше, чем говорить. Я просто хочу тебе сказать спасибо. За всё. Ты сделал меня счастливой. Хоть ненадолго, но всё же. Если бы ты знал, как нужен мне. Просто… Если это всё, всё, что было — правда, если ты меня любишь, дай мне время. Дай мне время поверить тебе заново. Твоя Миа.

Мужчина выдохнул. Собрав остатки самообладания, он отправил Бенсону сову с запиской в пару предложений, которые определяли его будущее. «Передайте Уоррену, чтобы готовил контракт. Я поеду. Квартира нужна для одного». — Нужно больше времени, любимая? У тебя его будет достаточно. Только поверь мне.