***
Цзян Чэну почти семь, когда отец приносит на руках маленькое тельце. Длинные чернильные волосы, чумазое лицо и серые глаза девочки — а Ваньинь был уверен, что это девочка! мальчики не боятся собак и не визжат так высоко-высоко! — казались ему нелепыми, неопрятными… Она не была похожа на А-Ли, такая странная и дёрганная. — Эту девочку зовут Вэй Ин, — знакомит их Цзян Фэнмянь, внимательно следя за реакцией приёмной дочери, смотрящей на А-Чэна насторожено, с лёгким испугом. Она всё ещё помнила, как мальчик резвился с тремя щенками, и как те рванули к ней по одному лишь его указу. Вэй Ин была в ужасе, и дядя Цзян взял её на руки. Сейчас собак тут не было, но создавалось впечатление, что вместо них на неё бросится сам мальчик, — Она будет твоей второй сестрой. — Нет! У меня одна сестра! — Топает ножкой наследник клана и хмурит брови. В его серьёзных чертах лица отец угадывает облик жены, так же недовольной и бьющейся в холодной, губительной ярости, как раненый змей, и губы растягиваются в нежной, но грустной улыбке. Он гладит сына по волосам, всё ещё приобнимая Вэй Ин за плечи. — У неё никого не осталось, — От этих слов глаза Цзян Чэна сверкнули досадой и ужасом. — Так что теперь мы — её семья. Мальчику приходится смириться. Да, ему обидно, что отец носит Вэй Ин на руках, а его — нет. Ему противно слушать ругань родителей, и хочется заставить девчонку исчезнуть из их дома. Ему… хочется снова резвиться со своими щенками-оборотнями, ходить на охоту на жуков-плывунов! Но всё это быстро угасает и пропадает навсегда, стоит его родной сестре зайти с Вей Ин к нему в комнату с тарелкой супа из лотосового корня, приготовленного специально для него новой сестрёнкой: Ваньинь не признается, что это было худшее, что он ел в своей жизни. Просто потому что приёмная сестра в первый раз улыбнулась ему в тот день, широко и солнечно. Так, как никто до этого не улыбался. Цзян Чэн смотрит на неё, смотрит на старшую сестру и видит двух хрупких девушек: одну спокойную, вторую — бойкую. И понимает, что он не только доест отвратительно острый, пересоленный, горький суп, но и колени всем обидчикам переломает! С собаками ему расстаться уже не так тяжело, как казалось по началу. И даже если они ссорятся с Вэй Ин, то в шутку.***
Когда Цзян Чэну двенадцать, он уже может рассуждать совсем как взрослый, сосредоточенный и серьёзный человек. Отец берёт его с собой на переговоры с другими кланами. Мать гордо кивает, видя его успехи. Он — наследник главы ордена, он — любимый брат и сын. И он счастлив, хотя наваливающиеся на детские плечи науки и призрак будущей ответственности делают его отчасти суровым и невероятно упёртым. «Цзян Чэн, ты сморщенная локва!» — кидает, смеясь, Вэй Ин. Она старше названного брата на два года, но воли к жизни и весёлой безбашенности в ней больше, чем в любом другом четырнадцатилетнем заклинателе; со стороны эти двое выглядят как взрослый человек и строптивый ребёнок. Приёмная сестра носит мужские одежды, перетягивает грудь хлопковыми бинтами и собирает волосы в высокий-высокий лохматый хвост, наплевав на все правила и женский этикет. А-Ли качает головой, не осуждает, но всё равно каждый день настойчиво вывешивает красивые платья на видное место, а на тумбочку выкладывает серебряные и нефритовые заколки. А-Сянь любят почти все заклинатели клана (даже во взгляде матушки порой проскальзывает мимолётная ласка), она талантливый воин и раньше него, Цзян Чэна, сформировала золотое ядро, чем не забывает похвастать всем, кому не лень. Вэй Ин вообще часто хвастается — всем чем можно, и всем, чем нельзя. «Допрыгается, — иногда закатывает глаза мадам Юй, покручивая кольцо на пальце. Не понятно — ударить хочет или просто думает. — Ведёт себя совсем не как подобает, однажды ей это аукнется! Нам всем аукнется!» Цзян Чэну — двенадцать, Вей Ин — четырнадцать. Они уже не дети, но ещё не взрослые; понимают больше, но не до конца. Им становится ясно, как белый день, что родители ругаются не просто так, что солнце не прячется в озере на ночь, что звёзды нельзя поймать, и что их сестра запирается в своей комнате, прося не трогать её, отнюдь не потому что хочет сделать им сюрприз. Подросткам хватает всего одного случая, чтобы понять это: в тот день в Юньмэн приехала госпожа Цзинь с сыном — самоуверенный мальчишка, всё детство отказывался играть с ними! однажды названные брат и сестра столкнули его за это в воду… Жаль, что мадам Юй потом за уши оттаскала, не оценив юмора. Делегация из Башни Золотого Карпа осталась на два дня — жёны глав орденов долго что-то обсуждали, улыбаясь друг другу и прогуливаясь по пристани, крепко сжимая руки друг-друга, словно боялись потеряться. Цзинь Цзысюаня же, как всегда, оставили в обществе А-Ли, заботливо сопровождавшей его повсюду. Цзян Чэн и Вэй Ин хотели провести с ними время, но мадам Юй заблаговременно отправила их тренироваться в стрельбе. Но даже изматывающая тренировка не отняла у подростков сил — поэтому они радостно и бодро сразу после того, как все змеи попадали на землю, устремились к самой красивой беседке во всей Пристани Лотоса, не сомневаясь, что сестра будет там. И не ошиблись — жаль лишь, что сидела она, понурив голову, а напротив неё стоял с отвратительным, надменным лицом юный господин Цзинь. — Пусть моя матушка и уверена, что ты будешь мне хорошей женой, — бросает он сжавшейся, как лотос в ночном пруду, девушке в лицо, — не смей думать, что ты достойна ей стать! Даже если мы поженимся, я не буду верен тебе. Я не люблю тебя! И никогда не полюблю такую посредственность! — Молодой заклинатель переворачивает вверх дном плошку с семенами лотоса, которые так старательно очищала дева Цзян, и та с тихим звоном падает на пол. Девушка наклоняется, молча собирает осколки, случайно режет палец. Но не говорит ни слова. — Как служанка. Всё это неправильно, отвратительно и несправедливо. А-Сянь сжимает губы в тонкую полоску, а Цзян Чэн жалеет, что у него нет матушкиного Цзыдяня. Старшая сестра улыбается напыщенному мальчишке так кротко, так затравленно и забито, пряча за дамским платком маленькую ранку, что хочется кричать, а в сердце селится навязчивое и зудящее желание дать заносчивому павлину в нос. Как когда-то давно, в детстве. — Шицзе! — Окрикивает девушку Вэй Ин, не сдержавшись и рванув к ним с женихом. ЦзыСюань замирает и дёргается так, словно его вывели из транса. Смотрит на стекающую по щеке юной девы слезу, смотрит на резво бегущих к ним подростков… и уходит, взмахнув широкими рукавами. Он почти бежит, и Цзян Чэна это бесит. Но он скрипит зубами и не ставит ему подножку, не бьёт под дых, не смеет даже обозвать. Нельзя. Он — сын главы клана. Наследник, как сам Ваньинь. И жених старшей сестры, отчего-то любимый ей до искажения ци. Мальчик смотрит, как сёстры сжимают друг-друга в объятиях, и садится рядом, не смея прервать идиллию. Лишь берёт А-Ли за руку, нежно поглаживая костяшки пальцев и передавая крупицы духовной энергии, отчего ранка медленно затягивается. В глазах искрят молнии, а в голове раздаётся уверенный голос: «Я убью его, если ещё раз услышу что-то подобное!» Цзян Чэн клянётся сдержать обещание.***
— Дядя Цзян, госпожа Юй, я тоже поеду? — спрашивает Вэй Ин, удивлённо хлопая глазами. Юй Цзыюань закатывает глаза, чувствуя какое-то неописуемое желание дать девчонке подзатыльник, но всё же отвечает вместо мужа: — Да, ты поедешь в Облачные глубины. Лишь потому что отличилась во время обучения, — Женщина крутит Цзыдянь на пальце и кивает сама себе. — Но не рассчитывай, что учитель Лань разрешит тебе учиться с юношами. Соблюдай все приличия, не позорь меня. Цзян Чэн благодарно склоняет голову, вынуждая одним лишь взглядом и сводную сестру поступить так же, и ловит гордый взгляд обоих родителей. Он знает, как и когда себя стоит вести, и пользуется этим — хотя бы во избежание конфликтных ситуаций. Начни сейчас А-Сянь возмущаться или кричать от радости, ничем хорошим бы дело не закончилось. Вежливая благодарность — лучший вариант. — Сын благодарит родителей за предоставленную возможность. — Вэй Ин благодарит глав ордена за предоставленную возможность. Это честь для меня. — Поднимите головы, — мягко говорит Цзян Фэнмянь, одобряюще улыбаясь. Его супруга едва заметно улыбнулась, и обратила взгляд в сторону родной дочери, словно привлекая внимание мужа к третьей, тихой и неприметной, фигуре напротив них. — А-Ли, пока твои брат и сестра будут в Гусу, мы приняли решение отправить тебя в Ланьлин, к госпоже Цзинь. В зале наступает гробовая тишина. Вэй Ин и Цзян Чэн хмуро смотрят на Цзян Яньли, а та — лишь улыбается и кивает, так же благодарно склоняя голову в поклоне. Её брат и сестра уже не дети — они понимают, зачем весь этот фарс. Их драгоценную шицзе готовят к роли госпожи Башни Кои. Но никто ничего не говорит вслух, потому что так же понимают, что сама А-Ли будет счастлива стать женой юного господина Цзинь… Вот только права ли она будет, положив свою жизнь к ногам нелюбящего её человека? Цзян Чэн и Вэй Ин не уверены.