разнофандомные анекдоты

Вероятность найти обитаемое жилье на северном полюсе Земли ХХ века была равна погрешности трикодера последней модели, а своему трикодеру Спок доверял почти как самому себе. Однако, вместо того, чтобы на месте дожидаться наладки взбесившегося транспортера, Джим решил облазить все окрестные сугробы и... В общем, нет, Спок не удивился. Это же капитан Кирк. Да и к тому времени, как его затащили в тепло, он уже не то чтобы был способен чему-то удивляться... или сопротивляться. Нет, он, конечно, сказал свое «очаровательно», когда его раздели и стали хлестать пучком засушенных, а потом снова размоченных веток – лучшим средством от любой хвори, как сообщил темноволосый соотечественник энсина Чехова. И еще Спок подумал, как же легенда… но в общем, уже поздно было прикидываться землянином, потому что все присутствующие видели не только его уши… А потом он сидел, завернутый по эти самые уши в шерстяное одеяло, и ел из бело-синей жестянки тягучую темную субстанцию, и после первой же ложки его перестало волновать чтобы то ни было вообще. Состояние ватной расслабленности было крайне непривычным, но волнующим. Светловолосый соотечественник энсина Чехова сделал глоток прозрачной жидкости из красной кружки с белой надписью, резко выдохнул и заел выпитое из банки, которую Спок уже считал своей. – Сгущенное какао, – Петров облизал свою ложку. – Вещь. – Очаровательно, – согласился вулканец. Его бровь ползла вверх против воли владельца, когда он поймал жадный взгляд Иванова, прикованный к ложке Петрова. «На какао слишком много желающих», – подумал Спок и передвинул банку поближе к себе. – Играешь? – пойманный с поличным Иванов перевел взгляд на капитана Кирка, который в свою очередь резко поднял глаза на гитару, висевшую над головой старпома. – Не приходилось, – благодарно поддержал разговор Джим, – а ты? – И правда, – Петров с обычной для него детской радостью посмотрел на Иванова, – спой? – … проторчали мы во льдах Три зимы не моясь, И в конечном счете, нах, Покорился полюс! – Люблю, когда ты поешь, – довольно выдохнул Петров, едва отзвенел последний аккорд. – Спать пора, – недовольно пробурчал Иванов. – С утра – работа. – Ага, – согласился Петров, – только кофе допью. За окошком поскрипывал снег под валенками Джима, который, выясняя судьбу транспортатора, с переменным успехом ловил далекие голоса Энтерпрайз в свой коммуникатор. В печке уютно потрескивало какое-то загадочное топливо. С кровати Иванова доносился успокаивающий храп. – …больше чем друг, брат, любовник. Больше всего вместе, – шепотом сообщил своей красной кружке Петров, вслушивающийся в рулады Иванова. – Не опишешь одним словом. – Т’хи’ла… – подсказал своему коллеге по несчастью протрезвевший вулканец и бросил взгляд в окно, где замер и вновь возобновился скрип снега. – Красиво, – кивнул Петров. – Никогда не привыкну. По черному небу разливалось северное сияние. Спок кивнул. Он тоже.