Хочу домой, или Конец пути

      Королева проводила парней взглядом, чуть задержавшись на соблазнительных ямочках, мелькнувших из-под ремня кожаных штанов молодого индейца.       «А в низкой посадке брюк есть что-то привлекательное…» Она мимолётно улыбнулась. Молодые мужчины, да ещё такие, без грамма жира, сухощавые, с перекатывающимися под блестящей кожей мышцами, всегда были её слабостью. Да и как можно не восхищаться таким совершенным созданием?! Словно не человек, а большой кот, опасный и грациозный, бесшумно скользящий на мягких лапах… Она старательно погасила огонёк интереса в миндалевидных глазах, прихватила острыми зубками нижнюю губу, чтобы скрыть мечтательную полуулыбку, и повернулась к вождю и шаману.       — Ты всегда была слишком похотлива, — тёмные, почти чёрные глаза смотрели спокойно, но в их глубине плескалось едва прикрытое презрение, — твой брат прав. Нельзя всё время думать о плоти. Даже сейчас, когда мы с трудом удерживаем баланс…       В голосе слышалось явное осуждение. Королева на секунду смешалась: оно, конечно, правда, но она же не виновата, что в ней больше жизни, чем в них самих. Любовь есть жизнь. И брата вспомнили… Вот это вообще уже против правил!       Королева вздёрнула острый подбородок, сощурила полыхнувшие злым огнём глаза и процедила:       — Если бы каждый занимался своим делом и довольствовался местом, данным ему от рождения, ничего и никому не пришлось бы удерживать! Была бы гармония и любовь!       Вождь качнул головой:       — Так не бывает. Все хотят то, чего у них нет. Вот и ты не довольствуешься тем, что у тебя есть, и постоянно воруешь детей, сманиваешь мужчин.       — Это другое! — Королева уже не скрывала эмоций, красивое молодое лицо поплыло, на лбу и щеках прорезались морщины, под глазами наметились мешки.       — Другое или не другое, но именно ты не сохранила то, что тебе было доверено самим временем, — густые смоляные брови сошлись на переносице, — а исправлять приходится нам, людям…       Вождь не успел договорить, как Королева вскочила в возбуждении и, яростно взмахнув рукой, почти прокричала:       — Я привела вам своих воинов!       — Людей, — не повышая голоса, уточнил вождь.       Королева сжала кулачки так, что побелели костяшки.       — Я привела вам свою кровь!       — Ты говоришь про свою кровь? Мне? — слова вождя сочились горечью и болью.       Он отвернулся от Королевы и замолчал.       В вигваме повисла гнетущая тишина, было слышно лишь, как тяжело дышит Королева да надсадно жужжат две неизвестно откуда взявшиеся мухи над холодным очагом.       Вождь хмурился, Королева сверкала глазами, Ди сидела, потупив взгляд, и только шаман был невозмутим и неподвижен. И вот когда от ледяного молчания воздух стал почти материальным и казалось, что дыхание оседает колким инеем на расстеленных на полу шкурах, шаман наконец заговорил:       — Искать правых и виноватых сейчас глупо и недопустимо. Тот мир, откуда пришли воры, сам на краю пропасти. И разрушили они его сами. А начиналось всё с недопонимания и делёжки власти. Не стоит уподобляться им. Никто не важнее. Ни Свет, ни Тьма. И ты это знаешь, — шаман повернулся к стушевавшемуся вождю.       Вождь дёрнулся, как от удара, но лишь молча наклонил голову. Шаман развернулся к Королеве:       — И ты успокойся. Кровь, она у всех нас красная. Не стоит спорить, чья гуще.       Королева притушила огонь в глазах, опустив густые чёрные ресницы, и тоже кивнула.       — Нам остаётся ждать, — шаман поднял руку, призывая всех сохранять молчание. Но в этот раз тишина искрилась и звенела, будто невидимые струны, и, кажется, этот звон слышали все присутствующие.       Шаман чуть приподнял уголки губ и негромко произнёс:       — Они нашли озеро…       По вигваму словно пролетел ветер, все разом выдохнули и расслабились. Надежда на благополучный исход их почти безнадёжного дела обрела чёткие очертания.

***

      Каримка прыгнул к нему на кровать и задел кончиком хвоста его нос. Алекс сморщился, дёрнул носом и, не открывая глаз, махнул рукой, пытаясь отогнать вредного кота. Ведь стояла же на кухне и чашка с сухим кормом, и баночка с чистой водой, но нет, Его Котейшество желали быть препровождённым до трапезной! Сам он, без свиты, дойти до еды точно не мог.       Но Каримка от руки увернулся и опять задел Алекса хвостом по лицу. В носу засвербело, Алекс оглушительно чихнул и быстро сел, сердито оглядываясь по сторонам.       В первую секунду он даже не понял, где находится, а потом вздох разочарования вырвался сам по себе: он был не у себя в спальне в Антверпене, а, кажется, в Америке девятнадцатого века, в странном то ли храме, то ли тюрьме (хоть и силой их не удерживали, но ведь и уйти-то нельзя было!).       Алекс потёр нос и сердито глянул на Серого. Тот удивлённо вздёрнул брови и пожал плечами, но Алекс слишком хорошо знал приятеля, чтобы поверить невозмутимому лицу и честным голубым глазам. Наверняка это он сейчас щекотал Алексу нос!       — А где наш Чингачгук Большой Змей? — Алекс поднялся и не спеша прошёлся по пещере. Было ощущение, что спал он не более пяти минут. Всё так же горел факел, отбрасывая причудливые тени на неровные стены, всё так же пахло полынью и мёдом, да и Серый сидел в той же позе, расслабленно вытянув ноги и привалившись спиной к стене.       Но вот что было странно: Алекс чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Он тряхнул головой и расправил плечи. Да, мысли были чёткие и ясные, мышцы приятно тянуло, но не от усталости, а как после нескольких часов крепкого сна.       — Его зовут Кем, — Серый насмешливо следил за рыжим, — и не говори, что не запомнил его имя. Это было бы чересчур даже для человека. Он ушёл, как только ты уснул, и до сих пор не появлялся.       — До сих пор… Ты так говоришь, словно прошло много времени…       Лицо киборга застыло неподвижной маской, он вытянулся по струнке и отчеканил бесцветным «машинным» голосом:       — С момента отхода ко сну прошло восемь часов, двадцать девять минут и тридцать шесть секунд… — Серый тут же расслабился и продолжил уже нормальным тоном: — Ты спал как сурок, Ал. И всё это время Кем отсутствовал. Процессор выдал, что в соседних помещениях его тоже нет, — Серый на секунду остановился, словно прислушиваясь, и задумчиво продолжил: — Хотя тут стены такие, всё экранируют. Далеко сканировать не получается. Но опасности не было, поэтому я и сам вырубился. А то процессор перегреется.       Алекс усмехнулся: это была одна из любимых шуток Серого. Не слишком смешная, но киборгу она нравилась.       Серый резко замолчал и повернул голову ко входу. На пороге уже стоял Кем. Откуда он узнал, что Серый и Алекс проснулись? Подслушивал? Подглядывал?       Алекс тоже развернулся к индейцу. Его похожесть на давнего друга непостижимым образом раздражала его. Почему-то в этом чувствовался какой-то подвох или провокация. Словно Кем украл внешность Кела.       Алекс окинул его неприязненным взглядом и проворчал:       — Нам бы по зову природы сходить, да и умыться тоже бы не мешало. У вас предусмотрены отхожие места в этом термитнике? Душ?       Серый легко поднялся, хлопнул Кролика по плечу и примирительно пошутил:       — Пойдём! Может, нам уже приготовили душ и кофе… и какао с молоком!       Серому, наоборот, молодой индеец очень импонировал. И своим спокойствием, и молчаливостью, и какой-то очень чёткой функциональностью. А внешность… Наверное, дело было в том, что для Серого Кем и Кел не были похожи. Вернее, он, Серый, абсолютно точно мог сказать, что Кем — далёкий предок Кела. Но это же не делало их идентичными? Как не делало Алину Терри.       Кем внимания на подначки Алекса не обратил, лишь тщательно оглядел парней, словно ища какие-то одному ему понятные знаки, и удовлетворённо кивнул сам себе.       Затем молча развернулся и исчез в темноте, прихватив с собой факел со стены. Серый сразу двинулся за ним, на пороге обернувшись и подмигнув алым глазом другу:       — Ал, пошли, а то кофе остынет!       Алекс раздражённо фыркнул, но за Серым шагнул довольно поспешно. Глупо же на самом деле стоять столбом, когда эти двое уходят. По-детски как-то: назло бабушке не надену шапку и отморожу уши! Хотя желание вредничать было. Чувствовать себя бараном, которого ведут куда-то на поводке, не объясняя, куда и зачем, очень не нравилось свободолюбивому Кролику.       Обратно они вышли уж как-то очень быстро. Ну, Алексу так показалось, во всяком случае. И это тоже вызвало недоумение, которое грозило перерасти в досаду.       — Спецом он нас вчера, что ли, таскал по всем закоулкам, — Алекс ворчал себе под нос, но достаточно громко, чтобы слышали и Серый, и Кем.       Но оба правильно функционирующих парня сделали вид, что не слышат. И даже, как Алексу показалось, довольно хитро переглянулись. Он обиженно фыркнул и замолчал. Впрочем, злился он недолго. Он вообще проснулся в очень хорошем расположении духа. Спал как убитый, отдохнул как следует. Кажется, ему ничего не снилось, что было даже удивительно.       После начала всей этой катавасии с прыжками по временным веткам его очень часто мучили кошмары. Их спровоцировала Трикси тогда, ещё на Кассандре. После Алекса почти каждую ночь преследовало что-то страшное и душное. То Вовчик, то дядя… А вот совсем недавно к ним и белый олень присоединился. А тут — спал как младенец. А ведь место, где они ночевали, было довольно жутковатым, а поди ж ты…       Его размышления прервал Кем. Он резко остановился и оглянулся на своих спутников. Подождал, пока они подойдут вплотную, и впервые с момента их знакомства заговорил:       — Вот тут вы можете умыться. Ну и всё остальное…       Глаза молодого индейца насмешливо блеснули, он явно слышал все выпады Алекса. Серый и Алекс огляделись по сторонам. На небольшой поляне, огороженной с одной стороны лесом, а с трёх остальных — скальными выступами, было неплохо оборудовано что-то типа стоянки или места отдыха. Даже тот самый пресловутый «кабинет задумчивости» был предусмотрен — небольшое строение из тонких ошкуренных брёвен на невысоких сваях стояло несколько на отшибе, не портя общий пейзаж.       День только занимался: достаточно светло, но по всему видно — ещё очень раннее утро. Птицы только-только начинали подавать голоса, которые пока не слились в привычный лесной гомон, солнце едва золотило верхушки деревьев, а воздух был хрустально прозрачен и чист.       Алекс и Серый умылись в чистом ручье, напились воды, настолько ледяной, что сводило зубы, но настолько вкусной, что захватывало дух. И выжидательно уставились на своего проводника.       Кем усмехнулся и вдруг на чистом русском, с едва заметным акцентом, произнёс:       — А пожрать вам сейчас не будет.       Алекс и Серый удивлённо переглянулись. У них возникло странное и противоречивое чувство. Словно они стали участниками какого-то грандиозного спектакля. Алекс даже подумал, что сейчас из-за высоких деревьев или вон из избушки на курьих ножках вылезет оператор с камерой, появится импозантный телеведущий и парочка полуголых красоток с букетами и транспарантом: «Вас снимала скрытая камера». Он даже на миг почувствовал себя странно разочарованным, что всё, что с ними приключилось, — это всего лишь огромный розыгрыш.       Но красотки не появились, не было и оператора с камерой, и Алекс расстроился окончательно, мимоходом подивившись своей удивительной реакции. Прав всё же был Серый: люди странные и непредсказуемые создания. И так ему плохо, и этак нехорошо.       — А ты полиглот, оказывается? — Алекс попытался скрыть своё разочарование за сарказмом, не слишком, впрочем, удачно.       Но Кем вопрос проигнорировал, вместо ответа цепко и насторожённо вглядываясь в лица Серого и Алекса.       — А что вам снилось этой ночью? — голос невозмутимого индейца почему-то дрогнул на последнем слове.       Он всматривался в их глаза, словно боясь услышать ответ, но при этом отчаянно ожидая его.       Серый и Алекс переглянулась и одновременно пожали плечами. Им почему-то не хотелось разочаровывать Кема, но, кажется, они не прошли последнее испытание.       Алекс чуть виновато вздохнул, почему-то стало жалко парнишку.       — Извини, но мне — ничего. Я вообще спал как убитый. Думал, прикорнул на пару минут, а, оказывается, столько часов продрых!       Серый задумчиво кивнул, внимательно следя за реакцией молодого индейца. А вдруг ему в случае неудовлетворительного результата эксперимента дана инструкция ликвидировать их с Алом?       — Мне тоже ничего, — Серый напрягся, готовясь перейти в боевой режим.       Но лицо Кема вдруг вспыхнуло мгновенной неподдельной радостью, которую он тут же попытался спрятать за привычной маской ледяной невозмутимости.       Он молча наклонил голову, давая понять, что услышал ответы, но на щеках его играл смуглый румянец, а в глазах продолжала плясать всё та же радость.       Серый и Алекс удивлённо переглянулись и вопросительно уставились на Кема. Тот, однако, опять замолчал. Только развернулся к ним спиной и махнул рукой, приглашая следовать за собой.       — Эй, парень, — не выдержал Алекс, — а тебе не кажется, что нам пора знать, что тут происходит? Мы так-то не овцы — молча за тобой по горам прыгать!       Но Кем не оглянулся, а продолжал размеренно шагать, словно был абсолютно уверен, что Серый и Алекс никуда не денутся, пойдут за ним.       Серый задумчиво смотрел на быстро удаляющуюся спину индейца, явно взвешивая все за и против, потом повернулся к Алексу:       — Пошли, Ал. Допросить с пристрастием мы всегда успеем. И его самого, и твою престарелую родственницу. Короче, войнушку локального масштаба никогда не поздно начать. Но мы вроде как на финишной прямой. Дождёмся окончания этого цирка, вот тогда и посмотрим, что делать.       Ал сердито покосился на приятеля. Он и сам понимал, что ведёт себя несколько по-детски, но ничего поделать с собой не мог. Фыркнув, он трусцой припустил за скрывшимся за поворотом индейцем.