Хочу домой, или Конец пути

      Алекс откровенно маялся. Саш принёс ему какие-то Большие Имперские энциклопедии, книги из серии «Жизнь замечательных людей» и стопку газет. Там можно было найти краткие биографии и фотографии членов Имперского Совета. Но Алекс отлично понимал — всё это ерунда. Если даже он увидит на фото эльфа, то как узнает, что это именно тот, кто им нужен? И что можно найти в официальных биографиях? Родился, учился, женился…       Алекс наугад взял какую-то книгу, оказавшуюся третьим томом энциклопедии, пробежал глазами статью с напечатанной в правом верхнем углу фотографией и раздражённо захлопнул. Отпихнул от себя стопку газет и проворчал:        — Истинный ариец. Характер нордический, выдержанный. С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения. Безукоризненно выполняет свой служебный долг.       Чем занять себя, он даже не представлял. Серый ушёл с Сашем и ещё каким-то худощавым парнишкой, чьё имя вылетело у Алекса из головы, к часовне. Изучить местность, подготовить пути отхода. Серый хотел какие-нибудь примитивные ловушки поставить. Типа бомб-шутих. Чтобы без членовредительства — мало ли кто может случайно на них наткнуться, — но чтобы могли хотя бы предупредить о приближении чужаков.       Кем выглянул из кухни и сочувственно поглядел на Алекса, но что сказать — не нашёлся. Сам он был занят тем, что изготовлял защитные и отражающие амулеты.       От маеты и внутреннего дисбаланса Алекс даже к нему на кухню пришёл, хоть и понимал, что может помешать каким-то шаманским приготовлениям. Уселся напротив Кема и минут пять с интересом наблюдал, как индеец ворошит руками свои колдовские прибамбасы, раскладывая в только ему понятном порядке. То клык какого-то зверя первым в ряду положит, то поменяет его местами с плетённой из разноцветных шерстяных ниток косичкой или фигуркой зайца, вырезанной из какого-то поделочного материала. При этом лицо у Кема было сосредоточенным, он шептал одними губами какие-то непонятные заклятья и был похож в эти минуты на студента, готовящегося к зачётам и зубрящего про себя сложные вопросы. На столе лежали бусы самого разного цвета и размера, маленькие фигурки, вырезанные из кости, небольшие клочки выделанных шкурок с нанесёнными на них какими-то знаками и рисунками. Всё это Кем извлёк из небольшого кожаного мешочка-рюкзачка. Алекс даже удивился, сколько, оказывается, может всего поместиться в его котомочку, такую несерьёзную на первый взгляд.       Но наблюдать за Кемом ему скоро прискучило, и Алекс опять побрёл в комнату. Равнодушно глянул на стопки книг и газет и улёгся на диван лицом к стене. Может, подремать получится? Всё быстрее время пролетит.       Но стоило ему закрыть глаза, как где-то в подсознании опять зазвучала та же мелодия, что снилась ему ночью. Вернее, музыкальный узор остался прежним, нежным и трепетным, но теперь от неё не хотелось смеяться и плакать одновременно. Не хотелось улыбаться от счастья и идти за невидимым музыкантом на край света. Напротив, нестерпимо хотелось зажать уши руками, закрыть глаза и бежать прочь. Музыка царапала по самому мозгу ржавой пилой, отдавала зубной болью. Алексу казалось, будто каждый его нерв намотали на стальную иглу и тянут из тела безо всякого наркоза. Он заметался по тёмным запутанным коридорам, пытаясь скрыться от навязчивой мелодии, но она находила его везде. Алекс мучительно застонал, и тут его кто-то с силой тряхнул за плечо:       — Алекс! Алекс, проснись!       Он рывком сел и очумело огляделся по сторонам. Судя по всему, он проспал несколько часов — летний день уже клонился к закату, который розовым светом заливал комнату.       — Сколько времени? — Алекс кашлянул, прочищая горло, и огляделся по сторонам.       В квартире кроме Кема был Серый, который его и разбудил, а также Саш, Шурочка и тот самый парнишка, что приходил к ним утром. Павел. Так его звали. Имя само собой всплыло в голове. Алекс с силой провёл ладонью по лицу. Сон не принёс облегчения. Вообще глупо было ложиться спать днём. Теперь будет чувствовать себя разбитым…       — Ал, — Алекс поднял голову и столкнулся с прямым серьёзным взглядом Серого, — ты уверен, что нам надо идти? И идти именно сегодня?       Алекс вздохнул. Уверен ли он? Да, уверен. Надо. Иначе он просто сойдёт с ума от этой навязчивой мелодии. Они своим приходом в ту часовню запустили какой-то механизм. Который ровно и методично отсчитывал секунду за секундой, сжимая временную пружину невозможно туго. У них просто уже не оставалось выбора.       Алекс опять поглядел на Серого. Друг не спускал с него глаз и явно ждал ответа.       — Да. Нам надо идти. Я — в душ. Сделай кофе, пожалуйста, если тебе не трудно.       Серый посмотрел Алексу в спину и покачал головой: тот совершенно не был похож на себя. «Сделай кофе, пожалуйста…» Ещё бы ножкой шаркнул!       Серый варил кофе, чутко следя, чтобы ароматная лёгкая пенка не перелилась через край медной турки. Кофе — великое человеческое изобретение. Им всем сейчас не помешает. И Кролик, глядишь, в себя придёт.       Летняя тёплая ночь накрыла город мягким покрывалом. На тёмном небе ярко светились звёзды, где-то пели невидимые соловьи и одуряюще пахло сиренью. Этот запах преследовал Алекса вот уже несколько часов, становясь с каждой минутой всё насыщенней и гуще. Он больше не был приятным, будящим давнишние тёплые воспоминания. Он душил, мешал дышать, становился почти химическим. Как будто в маленькой комнате разлили целый флакон дешёвого одеколона «Сирень». От него уже сводило скулы и першило в горле.       — Ты чувствуешь, чем пахнет? — Алекс повернулся к Серому и поморщился от противного резкого привкуса во рту.       Серый втянул воздух носом и недоумённо уточнил:       — Тебе перечислить весь химический состав воздуха? Но он мало чем отличается от того, что был вчера. С учётом, что мы сейчас находимся в центре мегаполиса и выхлопных газов от автомобилей и…       — Нет, — нетерпеливо перебил его Алекс. — Разве ты не чувствуешь? Пахнет, нет, воняет сиренью.       Серый удивленно поглядел на Алекса.       — Сирень… — он на всякий случай опять принюхался, — нет, не пахнет сиренью. Да и не видел я её тут нигде. Даже не уверен, что она тут бывает. А если и бывает, то она вроде весной цветёт, а сейчас — разгар лета.       Алекс зябко передёрнул плечами, словно от холода, и отвернулся. Он не видел, как тревожно переглянулись и дружно вздохнули Серый и Кем.       Индеец, поколебавшись пару мгновений и ещё раз глянув на Серого, словно заручаясь его одобрением и поддержкой, шагнул к бледному и уставшему Алексу и решительно взял его за руку. Ту самую, на которой по-прежнему был надет браслет, подаренный Вертом.       Алекс удивлённо вскинул глаза на Кема, но промолчал, внимательно следя за манипуляциями индейца. А тот, чуть нахмурившись, какое-то время оглядывал переплетённые кожаные ремешки, затем наклонился ниже, почти уткнувшись носом в запястье Алекса. Через полминуты самого тщательного осмотра Кем отпустил руку Алекса и сунулся в свой мешок, старательно роясь там и что-то беззвучно шепча.       Серый подошёл ближе, но спрашивать ничего не стал. Алекс, хоть и чувствовал себя прескверно, с удивлением заметил, что эти двое отлично поладили и научились удивительным образом понимать друг друга без слов.       «Киборг от науки и киборг от магии». Алекс улыбнулся собственной шутке и тут же опять сморщился от нестерпимой химической вони, отдалённо напоминавшей сирень.       Кем достал из мешка бечёвку, оказавшуюся при более близком рассмотрении скрученной жилой какого-то зверя, и старательно намотал её поверх браслета, при этом продолжая шептать слова, слышимые только ему или, может, ещё Серому. Закончив, он отступил назад и удовлетворенно кивнул сам себе.       — Ну, пора идти, — Алекс оглядел всех собравшихся в квартире и первым шагнул к двери.       Добрались они до часовенки уже в полной темноте. Но ночь не принесла прохлады, наоборот, темнота была вязкой, удушливой и облепляла тела неприятным, почти болезненным потом.       Город спал. Ночная жизнь здесь вообще затихала рано, её и ночной-то можно было назвать весьма условно — только единичные клубы и рестораны работали допоздна, да молодёжь редкими стайками гуляла до утра. Но это в центре, а в том проулке, куда они пришли, было тихо до звона в ушах. Даже комаров не было слышно, а в траве не чирикали сверчки. И давешние соловьи вдруг замолчали. Только запах сирени никуда не исчез, но его по-прежнему ощущал только Алекс. И этот запах всё больше и больше ему мешал. Он уже почти ничего не видел и не слышал вокруг себя. Правда, периодически запах ослабевал. И тогда Алекс вновь возвращался в реальность из своего ароматического кошмара.       Они стояли возле той самой ажурной калитки, сторожа нигде не наблюдалось. Скорее всего, его нейтрализовали друзья Саши и тот спал сном пьяного праведника. Музгарки тоже не было ни слышно, ни видно. Алекс понадеялся, что с собачкой ничего плохого не случилось. Вроде бы Саш не выглядел живодёром, да и об экстремальных методах устранения «дяди Карла» и его четвероногого партнёра речи не было.       Неожиданно из-за облака вынырнула огромная полная луна, осветив сад и часовню бледным, мертвенным светом. Налетел лёгкий ветер, унёсший неизвестно куда ненавистный запах сирени. Алекс вздохнул полной грудью и чуть не рассмеялся от удовольствия — просто дышать свежим воздухом, чуть приправленным ароматами ночи, оказалось настолько приятно, что это можно было назвать почти счастьем.       Они уже почти дошли до высокого крыльца с вытертыми каменными ступенями, когда заметили, что тяжёлая дверь, обитая кованым железом, чуть приоткрыта. Все трое замерли, как будто внезапно налетели на стену. Да, права была Шурочка, их заманивали. Причём делали это довольно грубо и нарочито, явно издеваясь над ними.       Парни стояли и смотрели на мерно покачивающуюся на петлях дверь. Тихий скрип раздавался в ночной тишине оглушительно громко. Они переглянулись, нерешительно потоптались, но потом всё же двинулись вперёд. Ведь, как говорил Алекс, другого выхода у них не было. С каждым их шагом дверь открывалась всё больше, скрип становился громче, а когда они подошли вплотную к часовне, то где-то внутри замерцал маленький рыжий огонёк. Словно кто-то зажёг свечу или затеплил лампадку.       Они снова остановились, не решаясь зайти внутрь. Их явно ждали и даже не пытались этого скрыть. Алекс поставил ногу на первую ступеньку, но Серый решительно шагнул вперёд и потянул дверь на себя. Петли заскрежетали так, будто их не смазывали уже несколько лет, и дверь широко распахнулась. Свет, струящийся из неё, стал ярче, будто горела уже не одна свеча, а по крайней мере десяток.       Изнутри часовня выглядела такой же старой, запущенной, как и снаружи. Да и от прежнего убранства тут практически ничего не осталось. Большое гулкое помещение с сохранившимся алтарём и иконостасом. Ликов святых на иконах было не различить. Только потемневшие от времени доски, все в пыли и паутине. Источника света нигде не было видно. Парни шагнули вперёд, едва не вздрагивая от громкого эха, порождаемого их шагами в полной тишине.       Серый просканировал помещение и чуть тронул Алекса за локоть, молча кивая на кафедру перед алтарём. Именно оттуда струился неровный, колеблющийся свет. Все трое молча шагнули и тут же замерли. На кафедре стояла чаша, простая глиняная чаша, довольно объёмная. Наверное, литров на пять. Над ней колебался тёплый воздух и рыжий, с жёлтыми всполохами свет.       Алекс слабо улыбнулся, ему стало хорошо и спокойно. Как дома. От чаши шли волны какой-то энергии. Не только тепло, ласковое и нежное, как от рук матери, но ещё и покой, сила и уверенность, как от рукопожатия отца. Словно кто-то тронул струны той самой гитары, но при этом инструмент находился в самом Алексе. В груди, сердце, душе.       Парни медленно подошли вплотную и заглянули в чашу. Она была заполнена примерно наполовину какой-то прозрачной жидкостью, похожей на чистейшую родниковую воду. А на её поверхности плавало несколько горящих комочков, вернее даже — угольков. Самое удивительное, что эти угольки не просто плавали, они погружались в жидкость полностью, переворачиваясь. Они были похожи на живые организмы, которые вели свою жизнь, играли, даже общались между собой. Но при этом огонь не гас даже тогда, когда угольки полностью погружались в жидкость, напротив, они начинали искриться, подсвечивая воду нереальным голубоватым светом.       — Это оно, — Алекс повернулся к Серому и Кему, в его глазах плясали рыжие блики.       Он как заворожённый, улыбаясь мягко и отстранённо, провёл раскрытой ладонью над чашей. Угольки запрыгали веселей и организованней, они уже не хаотично ныряли и выныривали — они выстроились в довольно чёткий узор, их движения напоминали какой-то ритуальный танец. Словно они пытались говорить с Алексом. И не только с ним. Все трое начали слышать пока далёкий, но довольно отчётливый голос. Слов ещё было не разобрать, но с каждой секундой речь невидимого собеседника становилась всё более членораздельной и понятной.       Серый чувствовал поток энергии, затопивший его почти с головой. Знакомой энергии. Такой же, как от камня в покоях Королевы эльфов, когда он чуть не угробил к чертям собачьим всю Эфляндию. Такой же, как от его кристалла, который, словно почувствовав близость чаши, нагрелся на груди Серого и задышал, мерно подрагивая в такт танцу горящих угольков.       И только Кем беспокойно оглядывался по сторонам. Он шестым чувством ощущал, что здесь что-то не так…       — Ага! Это — оно самое! — громкий насмешливый голос ворвался в ночную тишину так бесцеремонно, что в первую секунду поморщился даже Серый, а потом резко развернулся к источнику звука, удивляясь, как это он не засёк чужеродный объект. Опять проклятая магия! Эдак он скоро сомневаться в своих способностях начнёт.       Объект сидел на небольшом каменном выступе, почти под самым потолком, теряющимся в смутных тенях, куда не доставал свет из необыкновенной чащи. Серый чётко видел силуэт, который верная система обвела красным контуром, а вот определить возраст, физические параметры и даже пол — было затруднительно. Тут действительно не обошлось без магии. Хотя если судить по тембру голоса — это всё же была XY-особь. Мужчина, если говорить человеческим языком.       — Заждался я вас.       Лицо говорившего закрывала тень, и это напрягало Серого. Объект вообще находился в более выгодной стратегической позиции, чем они, и это было плохо, хотя агрессивности тот пока и не проявлял.       Парни продолжали молча наблюдать за странным собеседником, но Алекс встал так, чтобы заслонить собой чашу, а Кем и Серый — закрыли спинами Алекса.       Объект негромко рассмеялся, беззлобно и почти дружески:       — За чашечкой пришли? Так забирайте! Она мне не особо и надо. Одни хлопоты от неё. То грозу притягивает, то морок на всех наводит, а то жаром пышет, того и гляди всю столицу мне спалит.       Алекс оглянулся через плечо на чашу: угольки немного замедлили своё движение, как будто прислушивались к разговору. Он чуть отодвинул Кема, чтобы лучше видеть собеседника, и спросил, пристально вглядываясь в туманный силуэт:       — Так мы тогда чашу заберём и пойдём? Раз ты не против?       Объект опять засмеялся, чуть взмахнул руками и плавно опустился чуть ниже, при этом всё так же оставаясь в тени.       — А куда вам торопиться? Да и невежливо это как-то будет. Я вам так запросто артефакт, а вы — сразу и бежать. Даже и чаю не попьёте? Посидели бы, поговорили. О том, о сём. Как там, у нас? Старушка Земля ещё пыхтит? А людишки? Так небо и коптят? Матушку-природу под корень изводят? Вот ведь неугомонные!       — Да некогда нам, — Алекс улыбнулся и наигранно вздохнул, словно сожалея, что не может воспользоваться гостеприимством радушного хозяина. — Земля — вертится, люди — коптят. Рассказывать-то особо и нечего! Так что мы — пойдём.       Существо понимающе покивало и спикировало прямиком к Алексу за спину, к самой чаше. Быстро развернувшись, Алекс жадно разглядывал невысокого, но стройного мужчину со светло-русой шевелюрой, тот был молод или казался таким. Он как-то жухло улыбнулся им всем троим и протянул руку к чаше. Алекс замер, следя за действиями незнакомца. Тот аккуратно, двумя пальцами тронул один из угольков и зашипел, как рассерженный кот, но руку не отдернул, а лишь сильнее сжал пальцы. Рыжее пламя дрогнуло и рассыпалось небольшим фонтанчиком искр.       В часовне стало темнее и заметно похолодало, а у Алекса что-то оборвалось внутри, словно на его глазах убили живое существо. И не просто живое, а очень близкое, почти родное. Он искоса глянул на Серого и Кема. На их бесстрастных лицах прочитать что-либо было практически невозможно, но почему-то Алекс был уверен — они чувствуют то же, что и он.       Дальнейшее произошло так быстро, что Алекс с трудом успевал следить за событиями. Кем резко выдернул руку из кармана и, что-то крикнув на непонятном языке, бросил в лицо незнакомцу горсть чего-то сыпучего и мелкого. Тот отшатнулся, на мгновение закрывшись ладонями. Серый, кинувшись вперёд, сшиб его на пол, а Кем — быстро накинул на шею какую-то петлю. Тот завозился, пытаясь высвободиться, но сразу у него ничего не вышло. И это дало несколько секунд форы.       — Ал, хватай чашку! — Серый быстро крутанулся на месте, срывая с шеи кристалл, который тут же засветился у него в руках ровным сиреневым светом.       «Неужели всё так просто?» — молнией пролетело в голове у Алекса, когда он, крепко сжимая чашу в руках, шагнул к раскрывшемуся прямо посреди часовни порталу.