Магистр дьявольских ау.

      Пышный приём, светлый зал, зайчики хрустальных люстр пляшут по платьям и костюмам танцующих пар, за которыми голодным, но и таким пустым взглядом наблюдают кофейные глаза. Тоска съедает заживо, рука ложится на бедро, поглаживает, массируя и щипая, спускается к колену. На глаза набегают слёзы, когда Не Хуайсан не чувствует ничего. Это ничего с ним уже почти месяц, но он так и не привык. Не привык к тому, что ноги больше не слушаются команд. А Хуайсану так хотелось танцевать, встать и закружиться в беспорядочных движениях, перебирая ногами быстро-быстро и смеясь. Смеяться не получалось.       За грустными мыслями Хуайсан совсем не замечает, как подходит Не Минцзюэ. Только вздрагивает, когда огрубевшие пальцы нежно касаются фарфоровой кожи, вытирая дорожки слёз.       — Маленький, ты опять плачешь, — голос, отдающий резкие приказы, сейчас сквозит мягкостью, припасённой только для младшего брата.       Хуайсан не отвечает, лишь смаргивает влагу, пытается держать себя в руках, чтобы не разрыдаться в голос. Потому что это больно. Только, вместо этого, его держат в родных крепких руках, поднимая с кресла и подхватывая удобнее. Старший Не понимает без слов, целует в висок, пока никто не видит, а потом проходит к центру зала. Не Хуайсана одновременно захлёстывают смущение и блаженная радость; одна рука без слов ложится на плечо, а вторая с готовностью едва не тонет в ладони брата.       А потом они кружатся, ведомые музыкой и чувствами; Не Хуайсан прикрывает глаза, представляет себе, что он не чувствует ног только из-за того, что оттанцевал их. На лице играет слабая улыбка, а Не Минцзюэ обещает самому себе, что сделает всё, чтобы она стала шире.