Антагонизм

С детства нам вдалбливали коммунистическую идеологию. Постоянно говорили о братстве и дружбе народов, об интернационализме. Тогда я искренне верил во все это, так как сам являюсь полукровкой и убежденным коммунистом. Я верил, что наше государство под названием «Союз Советских Социалистических Республик» - самое могущественное государство в мире. Начавшуюся перестройку, встретил как и большинство людей, я был рад, что наша страна, наконец – то снимает с себя, так называемый, «железный занавес». Это прекрасная возможность заставить весь мир посмотреть на СССР по-новому, и, одновременно, самим по-другому посмотреть на мир. Однако именно в это, казалось бы, благое время стали происходить события, которые просто никак не сочетались ни с гласностью, ни с демократией. Нет, со стороны, они преподносились именно как проявление народом своей гражданской позиции, однако на самом деле все было совершенно не так. По прошествии более 10 лет с тех событий открыто могу теперь сказать, я ненавижу тебя, тогдашнее правительство, ненавижу тебя, тогдашняя власть! Это вы не смогли предотвратить огромную трагедию, которая до сих пор, отравляет души нашим народам! Вы, хотя это была ваша прямая обязанность, не предотвратили кровавую резню на моей родной земле! Прояви Центр тогда большую внимательность к нашей проблеме, будь власти тогда решительнее, то, скорее всего, все было бы сейчас по-другому! Но давайте обо всем по порядку. В 1987-м мне как раз исполнилось 18 лет, согласитесь, для человека эта дата является особенной, потому что наконец–то ты становишься совершеннолетним, по-настоящему взрослым. Я уже целый год учился в институте, в Ереване. Свой день рождения я решил отмечать именно там, в кругу новых друзей. Праздновать решили на квартире у моего однокурсника и товарища Самвела. Там-то я и познакомился с ребятами из комитета «Карабах». По правде говоря, их никто не звал, кажется, это были знакомые моего друга Акопа, и пришли они, собственно к нему, но все тот же Акоп предложил им остаться. Они практически сразу, сходу, перешли к агитации. - Вы ведь все прекрасно знаете, что скоро Нагорный Карабах воссоединится с Арменией! Наши братья в Степанакерте *( Административный центр Нагорно-Карабахской Автономной Области) уже готовят петицию о передаче НКАО, а затем будут собирать подписи в ее поддержку. – Сказал Джаник, один из комитетчиков. - А зачем Карабах отсоединять от Азербайджана и присоединять к Армении? Я не вижу в этом смысла, ведь мы все равно все живем в одном большом государстве – СССР? – спросил я. - Ты что?! – Джаник посмотрел на меня как на сумасшедшего. – Как ты можешь так говорить, ведь это первая и самая важная ступень в обретении нами независимости. Наконец–то, мы, древняя и великая нация возродим наше, некогда, могущественное государство. - Независимости? – переспросил я. - Конечно! Сколько можно слушать глупое кудахтанье ЦК КПСС, они выращивают из нас зомби, мы даже не знаем своей истинной истории. Разве ты никогда не слышал про Великую Армению? Разве ты не знаешь, что армянское государство первым в мире сделало христианство государственной религией? Зачем нам нужен СССР со своими дурацкими очередями, дефицитом и глупыми лозунгами. Зачем нужен чуждый нам коммунизм и уравниловка? - А причем тут Карабах? – снова спросил я. - Ты совсем глупый или притворяешься? – сказал мне Джаник. - Может он турок? – посмеиваясь сказал Ашот , другой комитетчик. Воцарилась тишина. Джаник и Ашот пристально смотрели на меня, отчего мне стало не по себе. Молчание нарушил Самвел. - Ребят, хорош, никакой он не турок, наш он, наш, просто пока еще не понимает что к чему. Вы бы вместо того, чтобы сразу нападать объяснили бы ему все. Джаник, ничего не говоря, отдал мне большой пакет. Я заглянул внутрь и обнаружил там большую книгу «История Армении» и еще насколько агитационных брошюр. После этого комитетчики ушли не попрощавшись. Мои друзья подозрительно смотрели на меня. А Крен сказал: - Ты ведь наполовину азербайджанец, так? - Да, вы ведь знаете это. – Ответил я. - Тогда, - продолжил Карен – тебе рано или поздно придется сделать выбор с кем ты, с нами или с ними. Его слова были для меня чем–то вроде грома среди ясного неба, я ничего не понимал, какие еще ваши? Какие еще наши? С каких пор народы, живущие в одном государстве, делятся на своих и чужих? А как же равенство, дружба и братство народов? Мне стало грустно, я, попрощавшись со всеми, решил уйти. Не успел я выйти за порог, как услышал недовольную речь Акопа : «Смотрите, к своим туркам побежал, предатель!» Мне стало обидно, ведь до недавнего времени Акоп был моим хорошим другом. При выходе из подъезда я заметил тех самых комитетчиков, они тоже увидели меня, больше скажу, они меня специально караулили. - Ну–ка, как тебя там, пошли, разговор есть! – сказал Джаник. - Арсен , меня зовут Арсен. - Очень хорошо Арсен, скажи мне, откуда ты? - Из Карабаха, из Степанакерта – ответил я. - Из Степанакерта, – передразнил меня Ашот и засмеялся - какого хрена, ты, тогда, ведешь себя как болван и предатель! Каждый, уважающий себя армянин, а тем более карабахский, желает и мечтает о воссоединении Арцаха (Арцах – армянское название Карабаха) с Арменией. Я не знал, что ему ответить, я просто стоял и смотрел на него не в силах, что-либо сказать. - Если что, мы тебя запомнили! – сказал Ашот. Я поежился, потому что его слова звучали как угроза. Мне захотелось уехать домой, но в Степанакерт ехать не менее пяти с лишним часов, поэтому я отказался от этой идеи. Расстроенный сегодняшними событиями, я поплелся в общежитие. Мой сосед по комнате – Сурен, сейчас был на моем дне рождения. Я лег в свою постель и попытался заснуть, однако этого у меня так и не получилось. Тогда я решил еще раз обдумать все, что сегодня произошло, все, что я сегодня слышал. Тут я вспомнил про подаренную комитетчиками книгу и брошюры. Пролистал одну из них. Она пестрила громкими лозунгами и призывами к национальному самосознанию, к свободе мысли, слова, вроде бы все хорошо, однако эта книжица, кроме всего вышеперечисленного, имела явный националистический подтекст. Я отбросил ее, - «К черту!» Полпервого ночи пришел Сурен. - Ты чего со дня рождения ушел, со своего же, между прочим? – спросил меня он. - Настроение испортилось, вот и ушел, зато вы его за меня отметили. – Ответил я. - Это тебе «Карабахцы» настроение испортили что ли, забей, сейчас таких кружков по всей стране пруд пруди, я бы на твоем месте на них даже внимания не обратил. За это и не люблю нашу власть, они возвещают о начале нового времени, а кроме появления всяких там комитетов ничего не изменилось, лучше бы проблему дефицита решили и разрешили бы иметь частную собственность! От слов Сурена мне стало как – то, спокойнее на душе. Вскоре я и думать забыл о комитетчиках. Дни сменяли дни, все было спокойно и обыденно, мы, как и прежде учились и мечтали о светлом будущем, о грядущих новых временах, которые нам обещали политики. Однако новыми становились лишь проблемы, которые постигли нас в последующем. . . В октябре 1987-го прошел первый митинг комитета «Карабах» в Ереване, правда он был немногочисленным и поэтому я не предал этому особого значения. Но уже меньше через три месяца, то есть в январе 1988-го, в Азербайджане появились первые беженцы - азербайджанцы из Армении, а 20-го февраля депутатами областного совета НКАО было послано официальное обращение к руководству Азербайджана о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР.