Как попасть в Хогвартс или сорок восемь способов выбесить Северуса Снейпа

Я со скучающим видом сидела на ЗОТИ и что-то черкала в скетчбуке, который, к слову заканчивался (надо бы новый купить). Амбридж наконец-то смирилась с моим вечно недовольным хлебалом и полным бездельем на уроках, а потому не успешно меня игнорировала. Я сама не знала, что я рисую и зачем, просто вела рукой так, как велела мне душа *как же это стремно и несколько двусмысленно звучит* Я вдруг оторвала руку от листа и, наконец, посмотрела на свой рисунок. На меня голодными и жадными глазами смотрела Нагайна, и я испуганно отшатнулась. Затем присмотрелась к обстановке. Как я умудрилась нарисовать простым карандашом блестящую черную плитку, я не представляла. Зато место я узнала. Отдел Тайн, где проходило наше с Гарри собеседование. Потом я перевела взгляд на верх рисунка и обомлела. Я резко вскинула руку и, не дожидаясь, пока меня соизволят заметить, громко вскрикнула на весь класс: – Извините, можно выйти?! Меня не заботило, что я в тот момент даже не попыталась скрыть эмоции. Возможно, это меня и спасло (в каком-то смысле), потому что Амбридж увидела мою перекошенную от страха физиономию и сбито пробормотала «Можно». Я быстро поблагодарила ее, резко вскочила и бросилась на выход, прихватив блокнот. Я сразу же побежала к Дамблдору, и мне было плевать, занят он или нет. Я подскочила к проходу с грифоном, назвала первый пришедший в голову пароль, который по чистой случайности оказался верным, и пулей взлетела вверх. Я быстро и смазано постучала и тут же вошла в кабинет без разрешения. Макгонагалл, Северус, Дамблдор и Люпин удивленно посмотрели на меня, когда я размашистым шагом подошла к директору и положила перед ним свой максимально точный рисунок. – Я, конечно, гений и все такое, но так я не рисую, – сказала я опешившим профессорам, указывая на весь рисунок, а в частности на его верхнюю часть. Там был детально прорисован уходящий вглубь зал с множеством стеллажей с многочисленными стеклянными шарами. А на полу, обливаясь собственной кровью, валялся мистер Уизли. При всем моем желании и мастерстве я бы не смогла так точно и реалистично нарисовать это. Меня снова накрыли вьетнамские флешбэки, и перед глазами всплыло видение, как кто-то раз за разом бросается на мистера Уизли. Хотя, как кто-то – Нагайна. Только, зачем она это делала, мне было не понятно. Профессора и Люпин шокировано уставились на меня, а я нервно засунула руки в карманы мантии. Директор задумчиво сцепил пальцы и внимательно посмотрел на меня. – Когда ты это нарисовала? – мягко спросил он. – Только что. Я впала в какое-то состояние транса и просто неосознанно вела рукой. А когда поняла, что больше не рисую, уже присмотрелась к получившемуся. И сразу к вам. Северус обеспокоенно посмотрел на меня, но я не отрывала взгляда от пронзительных голубых глаз. Дамблдор наклонил голову, изучающе рассматривая меня. Повисло тяжелое и напряженное молчание, которое все боялись нарушить. Макгонагалл с опаской косилась на рисунок, иногда кидая быстрые взволнованные взгляды на меня, Римус просто задумчиво нахмурился и смотрел в пустоту. Северус и Дамблдор вперили в меня взгляды: обеспокоенный и заинтересованный соответствующе. Наконец, Дамблдор тихо произнес: – Ты хочешь что-нибудь прокомментировать, Кристалл? И будто случайно мазнул взглядом по моей левой руке. Но я ему лишь сказала: – Не отдаляйтесь от Гарри. Ему сейчас пипец как хреново. Макгонагалл захотела что-то сказать, но директор остановил ее легким взмахом руки. – Это все? – Пока да. Дамблдор немного вздернул бровями и качнул головой. Он вновь внимательно посмотрел на меня, взял блокнот и спросил: – Можно? Я тут же кивнула в ответ, и директор вырвал мой недавний рисунок. Он протянул мне скетчбук, откинулся на спинку кресла и кивнул своим мыслям. – Идите на урок, мисс Шепот. Я тут же развернулась и, не говоря ни слова, покинула кабинет. Пока я шла обратно, я немного успокоилась и привела мысли в порядок. Я никогда так сильно не волновалась и не паниковала. Эти видения в последнее время меня почти не беспокоили, разве что коридор в Отделе Тайн меня сейчас навязчиво преследовал. Но это пустяки. Вот Гарри реально сейчас было херово. Он иногда говорил или мне, или Драко (который говорил мне), или нам обоим, что ему часто снится такая же дверь, как и мне. Но я о своих флешбэках предпочитала молчать или рассказывать только Панси с Гермионой. Парни бы все равно ничего дельного не посоветовали, а только панику развели бы (особенно Рон: он это дело любит). Так что пока взрослые решали свои взрослые вопросы, бедный Гарри страдал от одиночества, потому что некоторые личности (не будем показывать пальцем на Амбридж и нескольких десятков студентов) все еще не давали ему спокойной жизни, каждодневных выматывающих психически видений и некоторой повышенной нервозности и раздражительности. Я подошла к кабинету ЗОТИ, вежливо постучалась и, засунув нос в класс, тихо попросила разрешения войти. Удивленная моим «хорошим» поведением Амбридж впустила меня, и я бесшумной вернулась на своей место под сорока парами глаз. Я села рядом с обеспокоенной Панси, которая послушано переписывала бессмысленный текст, и махнула рукой, мол, на перемене расскажу. И как только прозвенел звонок и я собрала вещи, Гарри и Драко подхватили меня подмышки и вытащили в укромное место под одной лестницей в коридоре. Гарри, правда, немного смутился своим таким резким порывом, а потому осторожно поправил мне воротник мантии. Драко, Панси, Гермиона, Рон, Блэйз и Гарри встали вокруг меня кружком, и я тихо прыснула. – Мы с вами вообще ни разу не привлекаем внимания, – тихо пробормотала я, а Панси нетерпеливо пихнула меня в плечо. – Да, ладно-ладно! Не дерись. Я рассказала, что со мной произошло и в общих чертах описала поход к директору (то, что мы стали теми еще дружабанами после моего феерического присоединения к Пожирателям смерти, я решила не говорить). Я, правда, соврала и сказала, что не поняла, кто лежал там на холодном полу, а друзья не стали зацикливаться и расспрашивать подробнее. Ребята меня внимательно выслушали и хмуро переглянулись. Гарри удивленно вскинул брови и раздраженно выдохнул. – Я ничего не понимаю, – раздосадовано протянул он, – почему тебе тоже приходят подобные видения. Ты же вообще никак не связана с Воландемортом! О том, что я немного Пожиратель смерти и его племянница даже Панси пока не знала, а узнает она только в конце года. Так что раскатай губу, закатай обратно. Я еще не решила, буду ли я вам открывать сей страшный секрет или нет. К тому же, я не знаю, как изменится их отношение ко мне после такого заявления. Если в Панси я уверена, то вот тот же Драко уже вызывает у меня какие-то сомнения. – Ну, у меня есть одно предположение, – задумчиво протянула я и немного *бешено* улыбнулась. Гарри настороженно на меня посмотрел, а Панси и Гермиона закатили глаза, догадываясь, что за «предположение». – Он зовет меня бухать? – Кристалл! – возмущенно воскликнула Гермиона, а я невинно округлила глаза. – Что? Кстати, – решила я перевести тему и высказаться, пока не забыла (два зайца одним ударом – ебать я ниндзя), – у меня есть идейка по поводу рождества. Давайте устроим такой междусобойчик? Мы всемером, еще Джинни, Невилл, Полумна, Джордж и Фред. М, как вам? – А Полумна зачем? – удивленно протянул Блэйз, а я угрожающе на него посмотрела. – Полумну не трожь, она красотка! – Блэйз тут же забормотал что-то по типу психованный истеричек, за что в него полетел мой давнишний стаканчик из-под кофе (где-то с неделю валялся у меня в рюкзаке). – Короче, без десяти полночь на Рождество встречаемся возле входа в Тайную комнату. Я туда еще заранее Изабеллу проведу и драконят. Идет? На том и порешили. Далее у нас занятия рознились, поэтому Драко смазано чмокнул Гарри в щеку и пошел с нами на историю магии, а гриффиндорцы – на прорицание (здоровья погибшим).

***

Этой ночью я не спала (как будто я сплю по ночам). Когда с кровати Панси послышалось тихое и умиротворенное сопение, я бесшумно выскользнула из постели, приняла половинчатую форму (как полезно, однако, быть анимагом) и прокралась к выходу. Мягкие подушечки измененных ног тихо ступали по полу, и как только я вышла из гостиной Слизерина, я обратилась в тигра полностью и поспешила в башню Гриффиндора. У Гарри сегодня будет адская ночь, я это знала. И я должна была убедиться, что с ним все будет относительно в порядке. Я еще днем договорилась с Полной Дамой, поэтому когда я ее разбудила, она лишь немного поворчала, но пустила меня внутрь. Понимая, что я нарушаю все мыслимые и немыслимые правила, а еще, что после этого я реально могу вылететь (особенно, если Амбридж узнает о моих похождениях), я продолжала красться к комнате парней пятого курса. Я тихо легла под дверью, усиленным слухом стала вслушиваться в беспокойную тишину. Вдруг у меня у самой перед глазами все померкло, и я увидела ползущую Нагайну по коридору. Я буквально видела мир ее глазами, но понимала, что это не я. Я чувствовала чужое присутствие, скорее всего, это Гарри, и слышала беспокойные мысли Нагайны. Змея волновалась, но она не могла этого не делать. У двери ожидаемо стоял мистер Уизли, который был начеку и напряженно вглядывался в темноту. Я удивилась, что Дамблдор ничего не предпринял после моего предупреждения. Но Артур, оказывается, был предупрежден, а поэтому он быстро заметил змею и стал отбиваться от нее. Сознание Гарри испуганно заметалось. Нагайна тоже была в шоке, потому что она не понимала, что не так. Откуда, как они узнали? Я услышала чужие голоса, которые явно спешили мистеру Уизли на помощь, а потому с чистой совестью вернулась в свое сознание. Я вмиг стала человеком, быстро зашла в комнату парней и стала будить скулящего во сне Гарри. Рон и остальные тоже проснулись от моей возни, и я отправила рыжего друга на поиски Макгонагалл. Как оказалось, она была неподалеку, и нам втроем удалось вытащить промокшего от собственного холодного пота Гарри. Он тяжело и сбито дышал, я успокаивающе поглаживала его по плечу. Когда парень немного отдышался, Макгонагалл отправила меня будить близнецов и Джинни, а сама с Роном повела Гарри к директору. Я быстро обошла всех, кого нужно. Правда, близнецов пришлось чуть ли не пинками выгонять из кроватей, но стоило мне сказать, что возможно пострадал их отец, они тут же вскочили. Мы догнали Макгонагалл, и нестройной процессией двинулись по коридору в кабинет директора.

***

В самом кабинете я сидела на одном из стульев и нервно покачивалась из стороны в сторону. Если у меня, связанной с Воландемортом кровным родством, были такие реалистичные кошмары, то что переживал Гарри, который с Лордом почти напрямую связан. Я все время обеспокоенно косилась на мокрого и бледного Поттера. Он только что рассказал о своем видении директору, и тот отдавал другие еще распоряжения. Разумеется, он все устроил еще после моего предостережения, но и сейчас ему нужно было создать видимость действий, чтобы успокоить Гарри и присутствующих детей Артура. Я нервно сжимала пальцами мокрую от бега и кошмара футболку, противно липнущую к телу, и постоянно заправляла спадающие на лицо влажные волосы. Я судорожно вздохнула и опустила голову. Очки медленно сползали по мокрой переносице, и я раздраженно их подтянула. Мозгами я понимала, что все хорошо, что Артуру ничего не грозит, потому что все сделали заранее, но тело до сих пор предательски дрожало. Вдруг сильные руки успокаивающе скользнули мне по плечам, и я облегченно откинулась на живот Северуса. Мне было в тот момент как-то плевать, что недоуменно переглядывающиеся Уизли могли что-то заподозрить, а Макгонагалл осуждающе покачала головой. Я расслабленно закрыла глаза и глубоко вздохнула. Северус осторожно гладил и сминал мои плечи, и под его руками я успокаивалась. Нервная дрожь постепенно ушла, и я снова открыла глаза. Рядом с Гарри теперь еще стоял Драко, который подбадривающе держал своего парня за руку. Они постоянно переглядывались, но от присутствия Драко Поттер постепенно расслаблялся, и общее напряжение потихоньку спадало. Дамблдор быстро организовал портал, через который отправил всех детей Уизли на Гриммо, где их сейчас ждала Молли. Гарри был удивлен такой оперативности, а потому кинул подозрительный взгляд на меня. Я невинно и немного извиняюще улыбнулась, слабо пожимая плечами, а Гарри тихо выдохнул и опустил взгляд вниз. Драко приобнял Поттера за плечи, и парень уткнулся ему носом в плечо. В итоге, Дамблдор закончил разбираться с Уизли и повернулся к Северусу. Он мельком посмотрел на меня, которую обнимал профессор, и велел Севе позже заняться с Гарри окклюменцией. Северус согласно кивнул, бросил взгляд на Поттера и, последний раз успокаивающе погладив меня по плечам, вышел за дверь. Дамблдор отправил нас дальше спать, добавив, что если им так будет лучше, то Драко сегодня может остаться с Гарри. На это заявление лица парней просветлели, они горячо поблагодарили директора и вышли за дверь. Я собралась тоже уходить, но тут мне путь преградила широкая грудь Северуса, а оклик Дамблдора заставил обернуться. – Сегодня вы и Северус отправляетесь к Воландеморту, – заявил директор и, будто в подтверждение его слов, мой телефон пиликнул, уведомляя о новом сообщении. Увидев, что это Володя написал в общий «пожирательский» чат и сообщил о срочном собрании, моя Метка начала покалывать, а я согласно кивнула Дамблдору. – Я не знаю, что это может дать, но собирайтесь. Я, которая надеялась на нормальное продолжение ночи, лишь обреченно вздохнула и покорно пошла за Северусом переодеваться и готовиться к встрече с дядюшкой Ау.

***

В Хогвартс мы вернулись только в пятом часу. Все это время Воландеморт пытался понять, откуда Орден Феникса узнал об этой вылазке, если вообще ничего не указывало на нее. Беллатриса, которую Володя вытащил с другими заключенными Пожирателями из Азкабана нескольким днями ранее, подобострастно кивала ему и накидывала версии одну за другой. Я лишь устало зевала и откровенно засыпала прямо под вопли своего ненаглядного дядюшки и причитания Беллатрисы. Один раз эта психованная дамочка подсела ко мне и попыталась «по доброму» выяснить, почему я не слушаю Темного Лорда, я что, вообще оборзела и как я так посмела, на что я ответила: – Воло-одь, убери ее от меня. Я спать хочу. У меня было сильно желание вместо «Воло-одь» сказать «Дя-ядь», но Воландеморт и без этого быстренько отогнал Беллатрису от меня, сказав, чтобы она не мучила ребенка. Лестрейндж знатно прифигела от нашего взаимодействия, потому что Володя меня еще успокаивающе погладил по голове (за что я ему чуть руку не откусила, но об этом позже). Короче, он ничего так и не решил. Хотя, он сначала подумал, что Северус чего-то недоговаривает, но встретив мой внимательный и предостерегающих от лишних телодвижения взгляд, он тут же передумал. Мы вернулись в Хогвартс, быстренько доложили Дамблдору, что-где-когда, и я наконец-то пошла СПААААТЬ. А наутро Северус быстро зашел к нам с Панси в комнату, сказал, что я сегодня освобождена от уроков и также тихо вышел. А я продолжила СПААААТЬ.

***

Я с грацией кошки и ловкостью картошки тихонько кралась по комнате. Ничего не подозревающая Панси тихо посапывала у себя в кровати. Она заворчала во сне, и я быстро и бесшумно упала на пол. К счастью, подруга не проснулась. Я осторожно подняла голову, снова встала на цыпочки, подкралась ближе и… – С НОВЫМ ГОДОМ! С РОЖДЕСТВОМ! – Панси с визгом подскочила в кровати и успешно свалилась с нее. – Дарим счастье в каждый дом! Сказка зимняя закружит над страной большой и дружной! – Шепот, иди на хуй! – возмущенно воскликнула Панси, с обреченным стоном хватаясь за ушибленную голову. Я злорадно рассмеялась. Панси уже взяла подушку, чтобы меня хорошенько отметелить, как я протянула ей небольшой красивый сверток в полосатой зелено-черной упаковке. Подруга недоверчиво посмотрела на меня, и я игриво вздернула бровями. Панси деланно возмущенно фыркнула и аккуратно разорвала упаковку. Ей в руки упал небольшой бархатный мешочек и что-то нежное и шелковистое. Панси, удивленно округлив глаза, взмахнула палочкой, включила свет и стала с восхищением разглядывать шикарное темно-зеленое платье в пол. Оно было с открытыми плечами и подтягивающим лифом, так что его можно было носить без бюстгальтера, а на животе мягкая ткань сменялась эстетичной черной сеточкой. Далее от таза вновь шла та же ткань, что сверху, прикрытая с левой ноги полупрозрачной черной вуалью. Панси не верящими в свое счастье глазами посмотрела на хитро улыбающуюся меня, и я нетерпеливо кивнула на мешочек. В нем оказалась серебряная брошь в виде ягод с граненными черными камнями. А еще был серебряный кулон с насыщенным алым рубином. – Я сама все сделала, – с гордостью ответила я, а Панси с восхищенным визгом и чуть не плача бросилась мне на шею. В начале года Панси показала мне аналогичное платье в модном магловском журнале, но только желтого цвета. Она тогда сильно расстроилась и по многим причинам. Это платье было сделано маглами, и ее консервативные родители не разрешили его купить, да и само платье было на несколько размеров больше, и комплекции Панси в ограниченном ассортименте не находилось. А еще Панси не сильно любила желтый, но других цветов в коллекции не было. Зато платье имело такой высокий спрос, что его в считанные дни раскупили, а новые шить пока явно не собирались. Панси несколько дней из-за этого ходила как в воду опущенная и горевала, что «все в этом мире настроено против нее и этого шикарного платья». Сначала я не знала, что подарить подруге, пока не вспомнила про этот шедевр. И около месяца назад я начала работу. Искала ту же ткань, вырезки, выкройки, материал, втихаря снимала мерки с Панси, и неделю назад я наконец-то закончила работу над этим великолепием. Да, у меня снова сбился режим к чертям, я спала по три-четыре часа в день, но: а) я успешно это скрывала (в который раз, Аве кофе и теперь еще тональнику с энергосами), и б) Панси была счастлива. Подруга, которая так сильно мечтала о нем, представляла, как будет ходить в нем на торжественные мероприятия, и печально вздыхала, понимая, что такое если и случится, то очень не скоро. А тут ей попалась такая хорошая я, которая не зря ходила на технологию. И пусть я почти везде использовала магию, банальные знания, как правильно шить, помогли мне сделать такое же обалденное платье все за полторы недели. Серьезно, я дольше материал искала! А еще оставшееся время я потратила на создание таких классных аксессуаров, как брошь и кулон. Я еще раз обняла радостную и довольную Панси, и мы вместе вышли за дверь. Сама Панси сказала, что отдаст мой подарочек в присутствие всех, чтобы посмотреть на мою реакцию. Я лукаво ухмыльнулась, взяла свой набитый праздничными коробками рюкзак, и мы выскользнули за дверь. Рождество мы будем отмечать, правда, без всех Уизли, которые до сих пор были на Гриммо, но мы им подарки потом передадим как-нибудь. Мы с Панси взяли по дороге Блэйза и подошли к заветному туалету, где нас уже ждали Гарри, Драко, Гермиона, Невилл и Полумна. Мы радостно пообнимались, сказали первые поздравления и ровно в полночь зашли в огромный сверкающий новогодними гирляндами зал, в котором нас ожидали Вася, Изабелла и шестеро уже почти взрослых драконов: Филя, Кира, Бобби, Карен, Сэм и Сьюзи. Так как это были, по факту, их последние праздники в Хогвартсе, дракончиков было решено тоже привлечь. Кстати, о драконах. После долгих разговоров с василиском и драконихой, а также самими детьми, мы решили, что только один останется в школе, как один из стражей и будущий преемник Изабеллы. Ребята были хорошими и смышлеными драконами, а потому все поняли и согласились на колонию. После праздников должен был приехать Чарли, который заберет Филю, Киру, Сэма, Бобби и Сьюзи. Карен, будучи самой послушной и веселой (хотя они все веселые и до ужаса милые) останется в Хогвартсе. Дамблдор уже извещен, а Северус облегченно перекрестился. Амбридж, которая знала о существовании драконихи, тоже известили о скором переезде детей Изабеллы. Видели бы вы, как смешно она грохнулась в обморок, когда я на очередной отработке как бы невзначай сообщила, что из шестерых останется только один дракончик. Но, как говорится, от нее в данной ситуации ничего не зависело, поэтому Амбридж осталось лишь скрипеть зубами от злости и досадливо грызть ногти. Мы уселись на уютные красные, зеленые, синие и желтые диваны, которые добавились сюда после моего дня рождения (ну, а что? Все равно довольно-таки часто я здесь тусуюсь, хай другие тоже будут). Сначала просто поболтали, поели (ну, это святое!), развлекали Гарри, который сначала просто уныло положил голову на плечо Драко и ничего не хотел делать, но в итоге я велела Сэму (как самому сильному мужчине) схватить гриффиндорца за шкирку и немного покатать. Поттер весь полет возмущенно вопил под наши смешки и причитания Гермионы, но все же разулыбался и теперь не походил на грустную какашку. Наконец, я взяла свой рюкзак и громко хлопнула по нему, отчего все разговоры тут же смолкли. Я достала первый подарок и отдала его Гарри и Драко, сказав, что это на двоих. Парни удивленно переглянулись, открыли подарок и синхронно покраснели, увидев красивый альбом, немного заполненный их фотографиями. – Будете его заполнять дальше сами, – сказала я и дала пять Панси, которая помогала отбирать самые лучшие фотки. Далее была Гермиона, которой я подарила набор с всякими бомбочками для ванны, морской солью, голубой (или как ее там называют?) глиной и масками для лица. Памятуя о том, что подруга почти все время уделяет учебе, я подарила то, что даже меня порой расслабляет. Вещь приятная и полезная. Полумне достался красивый блокнот с графичными рисунками неведомых зверушек (дизайн которых я сама придумала, когда, корячась и выебываясь, пыталась рисовать на планшете) и ручку с головой единорога. А еще ободок с пушистыми белыми кошачьими ушками. Полумна тут же нацепила его и довольно сообщила, что ей нравится, от чего я радостно и «смущенно» улыбнулась. Блэйзу достался новый телефон, потому что старый он проебал у Амбридж (пока я ходила к Дамблдору, оказалось, что Блэйз успел с ней поцапаться, за что: а) получил отработку, и б) Амбридж спиздила его телефон, и мне пришлось делать новый). Невиллу я подарила вязаного и заколдованного кактуса, который повторял слова и мог спеть любую песню. Что дарили остальные друг другу, я не запомнила, так как за месяц, потраченный на платье Панси, я очень мало спала, а на кофе и энергетики выработался иммунитет, так что меня буквально вырубало на ходу. Гермиона мне подарила набор по уходу за шерстью (пхах, как мы подгадали уход друг за дружкой), Драко – новую кружку со спящими совятами (намек не понят). Гарри торжественно вручил мне пижаму с «анимированным» сладко зевающим черным котом (намек не понят), Невилл – кучу классных магловских тетрадей (у меня какой-то фетиш на классные тетрадки, я обожаю тетрадки!), а Полумна дала мне простенькую цепочку с мудреной подвеской: какой-то символ. Она сказала, что это талисман, который отгоняет неудачу и нарглов. Я благодарно улыбнулась и тут же с гордостью нацепила кулон. Блэйз усиленно старался не рассмеяться, но после моего строгого взгляда успокоился. Полумна прелесть, Полумну не трожь! Ну, а Панси мне подарила огромную фотографию меня и Северуса. Это был наш последний день в школе в том году, и мы, немного смущенные новым статусом наших вроде бы отношений, сидели на берегу озера и смотрели на заходящее солнце. Я помню, что тогда я боялась даже вдохнуть лишний раз, чтобы ненароком не разрушить эту атмосферу: настолько невероятным и волшебным был момент. Я не знаю, как Панси умудрилась нас так сфоткать, но когда она показала эту фотографию, я даже растрогалась и расплакалась. Вот бы всем иметь такую же классную подругу, как Панси! И тогда я снова разревелась, потому что картина даже двигалась: волны лениво накатывали на берег, вода ярко блестела в лучах закатного солнца, ветер мягко трепетал наши волосы, а я довольно жмурилась, наслаждаясь последними лучами. А еще, я официально признаю, что Полумна лучшая во всем. Пока все успокаивали растроганную меня, Лавгуд отстранено посмотрела на картину и заявила: – Хорошо, что у профессора появилась ты, Кристалл. Он теперь не расстраивается, когда видит фестралов. Это почему-то успокоило меня, и насторожило одновременно. Я пораженно посмотрела на отстраненную Полумну, которая с интересом разглядывала картину, и, глубоко вздохнув, спросила: – А раньше было не так? – Да, – тихо ответила когтевранка, переводя задумчивый взгляд на меня. – Я иногда видела, как он сидел на поляне с фестралами, а по его щекам стекали слезы. Но это было давно, еще до твоего появления. Я тогда сильно удивлялась, как такой человек, как профессор Снейп, может плакать? А теперь я знаю, что он не бесчувственный, просто он не умел правильно чувствовать. А ты его научила. Не знаю, почему меня это поразило. Остальные тоже неловко молчали. «… ты похожа на одну мою давнюю подругу. Мы вместе с ней учились, были лучшими друзьями… я был безумно влюблен в нее… я видел ее в тебе...» У меня в голове набатом стучали эти слова. Северус кого-то любил в школьные годы, возможно, любит до сих пор. Но, видимо, их пути разошлись, а потом с той женщиной что-то случилось, за что Северус себя корил. И фестралы… вспомнился случайный разговор с Полумной в начале года на опушке Темного леса. Их видят только те, кто видел смерть. Я тяжело вздохнула и откинула голову. Много вопросов, мало ответов. Даже со мной. Через пару минут мы все-таки смогли вернуть себе то праздничное настроение, и даже никакого напряжения в воздухе не витало. Но я твердо себе пообещала, что после такой небольшой гулянки обязательно загляну к Северусу. Во-первых, надо отдать подарок, во-вторых, я невероятно соскучилась, будто не виделась с ним несколько часов назад.

***

Дверь в комнату зельевара тихо приоткрылась, и я бесшумно проскользнула внутрь. В углу комнаты стояла широкая кровать, к которой я и направилась. Под мягким одеялом, разбросав свои шикарные черные волосы по подушке, тихо сопел Северус, и я невольно улыбнулась, глядя на его расслабленное лицо. Я осторожно провела большим пальцем по его скулам, медленно спускаясь к губам. Северус тихо выдохнул, и горячее дыхание опалило мою руку. Я аккуратно, стараясь не разбудить профессора, наклонилась и поцеловала его сначала в скулу, потом в уголок глаз, затем в губы. Северус сонно завозился, перевернулся на спину и заспанными глазами посмотрел на меня. Он тихо цокнул языком, погладил широкой ладонью по моей щеке и, улыбнувшись, прошептал: – И снова вы, Шепот. – С Рождеством, профессор, – также тихо ответила я, заваливаясь Северусу на плечо. Профессор тут же укутал меня в одеяло, перевернулся на бок и прижал к своей груди. Я невольно замерла. До вопросов ночевки дело у нас еще не доходило: я боялась, что пока еще слишком рано, а Северус просто не заикался об этом. Поэтому я наивно полагала, что Северус из тех людей, которые до свадьбы ни-ни. И сейчас, чувствуя тяжелую руку профессора у себя на боку и животе, я не знала, что делать и можно ли делать вообще. Северус почувствовал мое напряжение, перекинулся через меня, чтобы посмотреть мне в лицо, и обеспокоенно спросил: – Что-то не так? Я облегченно выдохнула, ласково потерлась носом о его нос и довольно заявила: – Просто не ожидала, что так скоро окажусь в твоей постели. И игриво вздернула бровями, закусывая губу. Северус тихо выдохнул, что-то пробормотал сквозь сжатые зубы и ответил: – Ох, Кристалл. Хоть что-то остается неизменным в этом мире. – И, осторожно поцеловав меня в губы, он вернулся на свое место. Я наигранно-обиженно надулась, но Северус этого уже не увидел. – Давай, утром разберемся. Хорошо, тигренок? Я невольно замерла, услышав это милое прозвище, а Северус, почувствовав мое замешательство, довольно усмехнулся. Я раздраженно цокнула языком и деланно недовольно протянула: – Ла-адно, зайчонок, ладно. Северус поперхнулся от этого заявления, а я довольно хихикнула. Ну, а что? Как будто только ему можно, а мне нельзя!