В глазах подростка застыли Все прекрасные огни, Которые освещают коридоры домов. И крики незнакомцев ночью Не потревожат наш сон: У нас задернуты шторы. *Imaging Dragons - Dream Музыка для прочтения: Simon Curtis - Flesh
Чуя сидит в своем кабинете и нервно стучит пальцами по столу. Напротив лежит папка – его новое задание. Босс решил отправить Чую на переговоры с другой организацией. Все бы ничего, только вот отправиться придется на другой континент. Накахара попробовал деликатно настоять, что сейчас не самое лучшее время покидать организацию на - скорее всего – продолжительное время. Все-таки он не только член исполнительного комитета, но и сильный эспер, и в вопросе защиты организации играет не последнюю роль. Но Мори оборвал все аргументы. - Я все понимаю, Чуя-кун. Время сейчас не спокойное. После Гильдии Мафия потерпела серьезные потери. Ты и сам знаешь наше положение – мы ослабли. Нужно время, чтобы восстановить потерянное влияние и силу. Именно поэтому ты должен сейчас отправиться на переговоры. Запад стал проявлять слишком большую активность. - Неужели они решили разорвать с нами договор? - Нет, они не настолько безрассудны. Но они решили воспользоваться ситуацией и выбить более выгодные для себя условия. Этого не должно случиться. Дадим хоть малейшую слабину – все начнет рушиться. Ты отправишься туда и максимально деликатно объяснишь им, что, не смотря на… минувшие события, Мафия не теряет своего влияния. Надеюсь, переговоры завершаться с максимально благоприятным для нас исходом. - Я понял, босс. - И постарайся обойтись без крови – нам не нужна новая война с организациями. - Ясно. Когда мне отправляться? - Немедленно. И вот Накахара сидит в своем кабинете и раздраженно сверлит глазами папку. Самолет уже вечером – меньше 6 часов и его уже не будет в Йокогаме. Миссия важна как никогда – еще одну войну нужно предотвратить любой ценой. Но как же не хочется покидать сейчас организацию… Вернее, человека, который находится в организации. И никого вместо себя не отправишь – такие переговоры ведут только люди сверху, шестеркам не поручишь такое важное задание. Размышления прерывает стук в дверь. Два удара с перерывом в секунду. - Заходи. - Вы меня звали, - Акутагава встает напротив стола и внимательно смотрит. - Сегодня вечером я улетаю на запад... - Что-то случилось? У Мафии проблемы? – Рюноске тут же подбирается и напрягается, будто прямо сейчас на них нападет враг и нужно будет отражать атаку. Чего-чего, а боевого духа ему не занимать. - Нет. Пока что. Но они будут, если я не поеду. - Сейчас не лучшее время покидать организацию… - бубнит мальчишка. Значит, он тоже это чувствует. Будто облако угрозы наползает на Йокогаму, чувство, будто стоит лишь на секунду потерять бдительность и произойдет что-то страшное. - Знаю, поэтому я постараюсь вернуться как можно быстрее. Рюноске только кивает. Повисает неловкое молчание. Давно уже пора ехать домой и собирать вещи, но Накахаре не хочется уходить. Не хочется оставлять мальчишку одного, а чувство, что что-то произойдет, только усиливает неохоту ехать на чертов запад. Чуя почти через силу встает изо стола, кладет в карман телефон, забирает со стола папку и останавливается напротив Акутагавы. Есть еще кое-что, что Чуя должен узнать перед отъездом. - Рюноске, ты подумал о моих словах? Мальчишка тут же встрепенулся и удивленно захлопал глазами. - Вы… не говорили, что я должен дать ответ сегодня… - Да, я не прошу ответить сейчас. Просто… прошло несколько недель. Тебе еще нужно время? - Я не могу ответить вам сейчас, - Акутагава растеряно отвел глаза в сторону и потупил взор. Чуя с досады прикусывает губу. - А когда я вернусь, ты смог бы дать мне ответ? – после вопроса, Рюноске задумался. - Да. Думаю, да. Накахара облегченно выдыхает. Они не обговаривали продолжительность обдумывания, поэтому ждать становилось все тяжелее – дни и так мучительно тянулись друг за другом, и ты еще не знаешь, когда это закончится. Сейчас он хотя бы знает сколько осталось ждать. - В таком случае, с нетерпением буду ждать возвращения, - Чуя тепло улыбается. – Тогда… до встречи? - До свидания, - Акутагава кивает на прощание. - Удачных переговоров. - Будем надеяться, такими они и будут. Да и еще… Я понимаю, что говорить тебе это бесполезно, но постарайся не вмешиваться в неприятности. И… будь осторожен, ладно? Но у судьбы другие планы. Не иначе, закон подлости сработал, по-другому не назовешь. Через неделю Чуя только-только закончил переговоры, как получает сообщение, из-за которого сердце пропускает несколько ударов. В Йокогаме беда. Не раздумывая, он бежит в номер отеля, хватает вещи и летит обратно в Японию. Пульс стучит как сумасшедший. Когда они долетают до Йокогамы, то Накахара уже весь как на иголках. Во время полета его успели просветить, что твориться в городе. Внизу происходит что-то ужасное. Землю заволокло туманом из которого появился дракон. Настоящий гребанный дракон! Есть только один выход. Страшно ли Чуе? Страшно. Очень страшно. Почему-то именно сейчас он как никогда чувствует, что может не увидеть новый рассвет. Если не убьет тварь, не найдет внутри Дазая, то погибнет. Но разве он может поступить иначе? Ведь где-то там внизу Акутагава. Если такова будет цена его спасения – жизнь Чуи – Накахара готов ее заплатить. Может быть это и есть настоящая любовь? Без раздумий отдать за другого человека свою жизнь? Только чтобы тот продолжал жить, дышал и получил шанс на счастье. Любой ценой Акутагава будет жить. Чуя сделает все для этого. Поэтому, не раздумывая более ни секунды, прыгает из самолета вниз. “О, дарители темной немилости, не тревожьте меня снова…” Порча заволокла разум, красные узоры расползлись по рукам. Накахара почти не помнит, как кидается на дракона, атакует черными дырами, поднимает в воздух здание и запихивает тому в глотку. Не дает окончательно отдаться безумию только одно имя, стучащее в голове – Рюноске. Чуя приходит в себя только шлепнувшись на землю. Что произошло? Он победил? Память постепенно возвращается. Дракон мертв, и он смог найти внутри Дазая. Даже сдержал обещание и дал тому по морде. Теперь осталось только одно. “Рюноске… Я должен найти Рюноске”. Но порча отняла все силы. Голова закружилась, а руки подкосились - Накахара падает на колени Дазая и отключается.* * *
Акутагава пробирается сквозь развалины, но откуда-то слева раздается хрипловатый голос. - И почему я совершенно не удивлён, что ты здесь? Чуя-сан сидит на земле облокотившись о то, что когда-то было стеной. Использование порчи так вымотало, что нет сил даже подобрать любимую шляпу. - Идиот Дазай в порядке, если ты его ищешь. Хех, можно считать мы легко отделались. Рюноске только кивает то ли в знак приветствия, то ли в подтверждение последних слов. О том, что он искал вовсе не Дазая, умалчивает. Чуя ухмыляется и, тряхнув рыжими волосами, спрашивает: - Ну что, поможешь мне подняться? Акутагава подходит и закидывает руку бывшего наставника на плечо, рывком поднимая его с земли. Ноги совсем не держат, Чуя качается, как лист на осеннем ветру, и только крепко державшие руки не дают сползти обратно на землю. Они делают несколько неловких шагов, Рюноске поудобнее хватает предплечье бывшего наставника, второй рукой придерживает за талию, и начинает почти тащить его с поля боя. - Так, а ну стоять! - Накахара слегка дергается, привлекая к своей персоне внимание, и предупреждающе поднимает вверх палец. - Без нее я никуда не пойду. Ну конечно, как можно было забыть о любимой шляпе? Шляпа, совсем запылившаяся, подобранна с земли и возвращена законному владельцу. Акутагава даже попытался ее хоть немного отряхнуть, что сделать с висящим на шее мафиози было совершенно неудобно, но, не особо добившись результата, решил просто водрузить шляпу на голову. Вышло несколько криво, что поля закрывали один глаз. Чую, наверно от усталости, такая глупость почему-то рассмешила. - Так шляпу я еще не носил, - прежде, чем рука успела дотянуться до головного убора, мафиози пресек попытку ее поправить, - забей, и так не плохо. Давай отсюда выбираться. И раз уж мы спасли город, думаю мы можем одолжить у кого-нибудь транспорт. - Накахара-сан, вы предлагаете угнать машину? - Да, что-то смущает? Я не в настроении идти домой пешком. К тому же, больше половины людей исчезло, а вторая половина была вынуждена сражаться со своими способностями, не говоря уже о появившимся гребанном драконе. Вряд ли кого-то удивит машина, оказавшаяся на другом конце города. Так что вперед! Найдем тачку и поедем с ветерком. Возражений нет. Они находят более-менее целую машину и Чуя с помощью способности взламывает ее. У него мало сил, но этих крупиц хватит на такой простой трюк. За руль садится Рюноске. Он пробурчал, что умеет водить, но, даже если б не умел, Чуя все равно занял бы пассажирское сидение. Не в том он состоянии, чтобы вести машину, не хватало после случившегося еще в аварию попасть. В конце концов, в семнадцать лет подросток сможет справиться с автоматом. Акутагава ведет несколько дергано, пальцами до побеления сжимая руль, резко вжимая газ или давя на тормоз. Кажется, понятно, почему он не рвется получать права. Чуя даже пристегивает ремень, чтобы его не слишком качало от резких торможений. В конце концов, от укачиваний он даже начинает дремать. Просыпается он от того, что его тихонько теребят за плечо. - Накахара-сан, мы приехали. - М-м-м, - Чуя потягивается и зевает, - дом, милый дом... Рюноске помогает выбраться из машины и, придерживая, ведет внутрь. Накахара слегка отошел от порчи и уже в состоянии идти сам, но ведь мальчишке необязательно об этом говорить, так? Не часто можно получить заботу, еще и от угрюмого Рюноске. Грех упускать такой шанс. Накахара заваливается на кровать. - Фух, ну и денек... - Как вы себя чувствуете? - Акутагава осматривает мафиози, чтобы убедиться, что тот точно в порядке. - Уже лучше. Спасибо, что помог добраться. Знаешь, к черту работу, завтра у меня выходной. - Накахара-сан, что с вашей рукой? - Рюноске внимательно смотрит и хмуриться. На правой ладошке, той самой которой Чуя затолкал здание в пасть дракона, появились красные пятна, напоминающие ожог. - М? А, это... Такое иногда случается. Вовремя слишком больших выбросов энергии порча оставляет на мне следы. Это как напоминание, что со мной будет, если не успею вовремя остановиться. - Раны надо обработать, чтобы не было заражения, - Акутагава уходит и возвращается с аптечкой. Накахара испытывает необычное чувство. Сколько раз он заботился об этом мальчишке, обрабатывая раны, а теперь тот вырос и сам помогает Чуе. Может, он до сих пор мальчишка, но он явно не тот ребенок, который не может полностью пользоваться своей способностью и защитить себя. Он вырос. И сегодня еще раз доказал это. Чуя грустно улыбается. Накахара и не заметил, когда он повзрослел. Его больше нечему учить. Кажется, пришло время отпустить Акутагаву в свободное плаванье. Только вот, будет ли в нем место для самого Накахары? Или дальше он отправиться в одиночку? Чуя обещал принять любое решение, но он соврет, если скажет, что будет не больно получить отказ. Будет очень больно. Рюноске так и не дал ответ, а сил терпеть совсем не осталось. Он так уходит в свои мысли, что не сразу замечает, как его внимательно рассматривают два серых глаза. - Все хорошо? - Да, кое-что вспомнилось... - Чуя опускает взгляд, Акутагава достает из аптечки антисептик и вату. - Рюноске, может сейчас не подходящее время, но ты так и не дал ответ. Ждать становится все труднее, поэтому, если ты принял решение, я хочу его услышать. Акутагава смачивает вату антисептиком и прикладывает к ладони. Чуя от неожиданности шипит и дергается, из-за чего вату тут же убирают от раны. Рюноске придерживает его за тыльную сторону ладони и уже аккуратнее начинает обрабатывать. Почему понять чувства так тяжело? Почему так трудно их объяснить? Мысли прыгают в голове и никак не могут утихомириться, даже чтобы просто открыть рот. Через какое-то время он начинает говорить, старательно подбирая слова. - Я долго думал об этом. Вы сказали, что не можете доказать свои чувства и что мне придется верить вам наслово. Но... вы не правы. - О чем ты? – Чуя не понимает. Не может же он предоставить какой-нибудь документ заверенный печатью, что его чувства искренни. Акутагава вопрос игнорирует и продолжает. - Я долго думал. Каждый день, каждую свободную минуту я думал о вас. Я анализировал ваши действия, слова, возможные мотивы… Но я до сих пор не понимаю, как такой человек как вы способны испытывать что-то к такому как я. - Акутагава, скажу честно – я не знаю. Ты с самого начала привлек мое внимание. Тебе было всего двенадцать, когда мы встретились, но твои глаза были такие не по возрасту взрослые. Сразу видно – настоящий боец. Ты именно такой и есть. Чтобы не подкидывала жизнь, любое испытание ты проходил со сжатыми зубами и гордо поднятой головой. Но ты всегда так принижаешь себя… Я тебя не понимаю. Неужели не видишь какой ты сильный? Поэтому, когда… ты остался один, я решил помочь. И даже не заметил, как влюбился. Они недолго сидят в тишине. Акутагава обдумывает сказанное, и начинает перебинтовывать кисть. Накахара терпеливо ждет, когда тот продолжит. - Я ошибся, вспоминая только последние восемь месяцев вашего обучения. Поэтому не получалось найти ответ. Но пару дней назад я понял кое-что. Чуя-сан, вы – единственный, кто был добр ко мне все эти годы в Мафии. Вы единственный не относились ко мне как к мусору. Даже Дазай-сан не дал мне половины того, что дали вы. Я ведь все помню. Как мне прострелили ногу, бросили зимой на другом конце города, ранили в плечо, как я упал с корабля в море и чуть не захлебнулся… А ведь раньше вы даже моим наставником не были. Боже, да если бы не вы меня бы здесь сейчас вообще не было. Я бы погиб еще в первые годы в Мафии. Вы… вы дороги мне как наставник и… - Акутагава запинается, - как… человек… тоже дороги. Когда вы признались мне в чувствах я испугался, потому что это было слишком неожиданно. К тому же, после… того вечера, я не знал, что вы на самом деле испытываете ко мне. Но сейчас, я знаю, что ваши слова правда. Вы единственный человек в Йокогаме, которому я полностью доверяю. И я хочу попробовать… Я хочу… полностью… довериться вам… Рюноске замолчал, переводя сбившееся дыхание. Слова, до этого отказывающиеся собираться в голове, полились потоком. Он и не заметил, как разошелся и вывалил всю подноготную. Почему-то такие откровения смутили, и он опустил взгляд, в ожидании реакции. Акутагава чувствует, как рука поднимается по плечу. Он не сопротивляется и смотрит в глаза, когда горячие пальцы обхватывают подбородок и приподнимают его вверх. Чуя внимательно рассматривает лицо. Может быть для других слова мальчишки и могли прозвучать скомкано и запутанно, но Накахара слишком хорошо его знает, чтобы понять его чувства и что тот хотел сказать. Ему не нужны были романтические ответные признания как в сопливых фильмах. Акутагаве и так сложно понимать и принимать свои эмоции. Может, когда-нибудь он и скажет эти заветные три слова, ну а пока этого было более чем достаточно. Как же он был счастлив услышать это. Никогда в жизни мафиози не чувствовал такого трепета, что пульс подскакивал, а руки готовы были задрожать. Но сейчас не время терять контроль и разум. Акутагава доверился и больше он его не подведет. Ни сегодня, никогда более. На подбородке появляется давление и Рюноске тянется в ответ за поцелуем. Чуя целует нежно и трепетно, почти как в первый раз. Через поцелуй он старается передать все накопившиеся чувства, всю любовь, что переполняла его все эти недели одиночества. Рюноске тянется за такой непривычной лаской. Даже такое небольшое расстояние между ними казалось огромным, хотелось быть как можно ближе к Накахаре-сану, поэтому Акутагава подползает ближе к кровати, размещаясь между ног Чуи, опирается руками о бедра и прижимается к нему всем телом, чтобы сократить даже малейшие сантиметры между ними. Не проходит и минуты, как одна рука сжимает запястье, а вторая подхватывает бедро подростка, утягивая на колени. Акутагаву немного смущает такая поза, ведь ему никогда в жизни не приходилось сидеть на ком-то, но он не хочет разочаровывать партнера и старается всячески это скрыть. Тот ведь давно понял, что Акутагава девственник, нельзя, чтобы смущение вдобавок к отсутствию опыта произвели плохое впечатление. Вдобавок к этому, Рюноске никогда не интересовался… подобной близостью, а попытки пару недель назад узнать об этом хоть чуть-чуть больше закончились не слишком удачно. Слишком подробная статья в интернете заставила мальчишку покрыться до ушей румянцем и судорожно захлопнуть крышку ноутбука, не прочитав и половину. Он почти не знает, что делать, поэтому чувствует себя неловко и боится сделать что-то не так. Чуя и без слов прекрасно понимает чувства брюнета, поэтому, не прерывая поцелуй, ободряюще поглаживает по спине. Руки перешли на талию, прошлись вверх, невольно задрав оборки рубашки и остановились на груди. Самыми пальцами он аккуратно цепляет края черного плаща и снимает его с плеч. Расемон падает к подножью кровати и его отпихивают в сторону. Все, теперь малейшие сомнения и преграды стерты. Накахара отрывается от Акутагавы и смотрит на него. Какой же он был красивый. Чуя проводит перебинтованной ладонью по щеке, не веря, что ему досталось такое сокровище, а мальчишка кошкой трется о руку, наслаждаясь такой простой лаской. - Рюноске, я люблю тебя, - шепчет Накахара в самые губы, после чего серые глаза распахиваются и смотрят в упор в аквамариновые. - Я сделаю тебя счастливым. Обещаю. После чего Чуя снова целует желанные губы и зарывается пальцами в черные волосы. Поцелуй уже другой - страстный, мокрый. Накахара прикусывает нижнюю губу, тут же зализывает и проникает в чужой рот, сплетая их языки, чувствуя, как Акутагава подхватывает темп. Это было красноречивее любых слов - что как не язык тела способно передать желание? Какие слова могли описать разгорающуюся страсть между ними, от которой внутри все полыхало, а в штанах стремительно твердело? И это было более чем взаимно - Чуя чувствовал, как ему в живот упирался бугорок, что заставило невольно хищно оскалиться. Он скользнул рукой вниз и погладил мальчишку через ткань брюк, вызвав первый тихий стон, еле слышный в поцелуе, после чего тот двинул бедрами, потеревшись о ласкающую ладонь. Акутагава совсем потерялся в эмоциях. Он вцепился пальцами в чужие плечи и жался к Накахаре, страстно отвечая. В висках стучало: "Ближе, еще ближе". Он как бродячий щенок, тянулся к ласке, терся о чужое тело, будто спрашивая: "Дашь мне еще? Ты ведь меня не бросишь? Не оставишь одного?". О, Чуя ни за что больше его не отпустит. Больше никто не посмеет обидеть или приблизиться к его мальчику. Стало невыносимо жарко, казалось сам воздух раскаляется. Акутагава, почувствовав, как на шее развязали и сняли платок, тоже решил проявить инициативу и дрожащими пальцами стянул пиджак с Накахары-сана и жилет, но на большее его не хватило - смущение сковало руки, не давая продолжить, но даже за такую мелочь он получил одобрительный поцелуй в скулу. Чуя первым разорвал поцелуй. До одури хотелось продолжать целовать мальчишку, но желание большего пересилило, а к этому они еще успеют вернуться. Накахара осмотрел Акутагаву - очаровательная рубашка с оборками была застегнута на все пуговицы. Надо это исправить. Он медленно стал расстегивать пуговицы, постепенно открывая участки бледной кожи, прервавшись дойдя до груди. Боже, будто разворачивать подарок. Самый желанный, самый долгожданный. Как под гипнозом он провел пальцами по груди, пробираясь под рубашку и отодвигая край в сторону, открывая острую ключицу. Ох, кажется, тронешь – порежешься. Чуя припал к ней губами, и продвигался короткими поцелуями-укусами в сторону плеча. Одной рукой он придерживал за талию, а вторая опустилась вниз, огладила ягодицу и сжала ее, после чего сверху донесся тихий рваный выдох. М-м, сдерживаться труднее с каждой секундой. Поцеловав каждый сантиметр ключиц, Накахара хватает Акутагаву под ягодицы и опрокидывает на кровать. Рюноске теряется от смены положения, но не успевает опомниться, как Чуя подхватывает его под коленками и рывком тянет на себя, прижимаясь к его бедрам промежностью. Тот почти давится воздухом, ведь между ягодиц упирается каменный стояк. - Только посмотри, что ты со мной делаешь, - Чуя почти рычит ему на ухо, прижимается сильнее и трется о мальчишку, будто это поможет снять напряжение, но получается совсем обратный эффект. - Ты сводишь меня с ума... Накахара начинает терять терпение. Он расстегивает до конца рубашку и снимает ее. Рюши, конечно, милые, но сегодня ничто не должно скрывать это юное тело. Со своей одеждой он вообще церемонится не собирается, срывая с себя и портупею, и рубашку. Вскоре за ними следует и брюки, сразу с нижним бельем. Нагота совсем не доставляет дискомфорта, а вот Акутагава, даже не посмотрев вниз, стремительно краснеет и отводит взгляд в сторону. Вид смущенного Рюноске слегка отрезвляет - спешить нельзя. Чуя клюет губами его в щеку, и рукой медленно проводит от шеи вниз по груди, ребрам, впалому животу и останавливается у штанов. Он медленно расстёгивает брюки и стаскивает их вместе с бельем. Акутагава обещал себе не показывать смущение, но, полностью лишившись одежды, эмоции взяли вверх - колени сами сжались, а руками хотелось прикрыть тело. Так странно было лежать перед кем-то обнаженным, таким открытым и беззащитным. Рюноске совсем не привык к этому, ведь именно из одежды появлялся расемон, защищающий своего хозяина, а тут ни расемона, ни хоть чего-нибудь, что прикрыло бы наготу. Видя, как Акутагава зажался, Чуя про себя выругался - все-таки поспешил. Он взял руки мальчишки, переплетая пальцы и отвел их в стороны, после чего наклонился и поцеловал, нависая сверху, как будто прикрывая собой. Это поможет Рюноске немного отвлечься и привыкнуть к наготе. - Расслабься, у тебя красивое тело, - хотя рассмотреть его толком не удалось, но даже короткого взгляда хватило, чтобы сделать такие выводы. Рюноске бегло смотрит на Накахару, боясь опускаться ниже живота, и снова отворачивается. - Вовсе нет, - после паузы тише добавляет: - Вы хоть понимаете, что слышать подобное от человека с... таким прессом почти оскорбление? От такого заявления Накахара не может сдержать смешок. - Акутагава, красота заключается не только в мышцах. Уж я знаю, о чем говорю. Чуя приподнимается над ним и облизывается. Рюноске был худым и бледным. Само совершенство. Он напоминал фарфоровую куклу, которая может сломаться от одного удара или неудачного прикосновения. Но Чуя-то знал какая сила таится в этом хрупком теле. Он сделает так, чтобы мальчишка забыл о стеснении и полностью отдался эмоциям, открывая новые грани себя. Накахара провел рукой по груди, и пальцем огладил сосок, отчего тот сразу затвердел, а Рюноске вздрогнул. Чуя наклонился и обвел языком его ореол, потом обхватил губами, пососал, легонько куснул и оттянул зубами. Сверху раздался тяжелый вздох, но не более. Чуя разочарованно оторвался от соска. Где же твое слабое место? Чуя стал покрывать грудь короткими поцелуями, руками исследуя тело – руки, плечи, живот... Тело, до этого не знавшее ласк, податливо выгибалось под прикосновениями горячих ладоней, прося большего. Он провел по бедру вниз, останавливаясь и разводя ноги в сторону. Акутагава не сопротивлялся и позволил устроиться между ног. Хороший мальчик, он заслужил похвалу. Рука переходит на внутреннюю сторону бедра, ползет вверх, вызывая у мальчишки дрожь и обхватывает член. Акутагава тут же встрепенулся и вцепился мертвой хваткой в кисть Накахары. - Ч-чуя-сан, не надо... там... - Почему? Мне кажется тебе приятно, - после этих слов проводит пару раз по стволу вверх и вниз. Чувствует, как на руку стекает выступившая капля смазки, и размазывает ее по головке. - Мф... Это... смущает... - бормочет Рюноске и отворачивается в попытке спрятать покрасневшие щеки. Прямо напротив Накахары оказывается ушко. Как можно удержаться от такого? Чуя наклоняется и облизывает мочку, отчего Рюноске аж дергается. - Ах, - невольно срывается с покрасневших губ. Чуя отрывается от уха и смотрит. Акутагава широко распахнул глаза и зажал рукой рот, испугавшись. Кажется, даже он не ожидал от себя такой бурной реакции. Вот, значит, где твое слабое место. - Не сдерживайся, - Накахара убрал от лица руку и поцеловал тонкие пальцы, - хочу слышать твой голос. После чего снова припал к уху, проведя языком от мочки по изгибам вверх, а потом вниз, забираясь внутрь, и вырывая новые стоны, которые Акутагава безуспешно пытался сдержать. Эти сладкие стоны ласкали уши мафиози, а член болезненно дернулся, напоминая о себе. Хотелось уже перейти к самому интересному, но сегодня важнее было удовольствие Акутагавы, поэтому он продолжил ласкать податливое тело. Напоследок подразнив мочку языком, он оторвался от покрасневшего ушка, и перешел на шею, став медленно спускаться вниз. Рюноске, еще поглощенный удовольствием, не заметил этого и понял, только почувствовав на члене горячее дыхание. Накахара устроился между ног и пальцами отодвинул крайнюю плоть. - Ч-чуя-сан!.. - не успел он договорить, как по головке провели широким мазком языка и Акутагава шлепнулся со стоном обратно на подушку. Накахара, придерживая рукой у основания, прикоснулся к головке губами, пососал, кончиком языка подразнил уретру, после чего оторвался и слегка подул, заставляя кожу покрыться мурашками. - Чуя-сан, не надо, - Акутагава весь дрожал под ним. Но разве будет Накахара слушать? Нет, он сделал все с точностью наоборот, снова припав к головке и вобрав член наполовину в рот, втягивая щеки. На секунду он остановился и потом вобрал член по основание, отчего Рюноске выгнул спину колесом и распахнул рот в немом стоне. Акутагава не знал куда себя деть. Осознание, что Накахара-сан делал, сводило с ума. Ощущение горячего, влажного рта на члене было просто восхитительным. Дразнящий язык и кольцо плотно сомкнутых скользящих губ дарят невероятное наслаждение. Он и не знал, что способен чувствовать нечто подобное. Это было приятно до дрожи в коленях, до поджимающихся на ногах пальцев. Когда Чуя поднялся по стволу вверх, то Рюноске неосознанно потянулся за ним, стараясь продлить удовольствие. Но Накахара не собирался останавливаться. Для удобства закидывает одну ногу себе на плечо и, дойдя до головки, снова резко опускается вниз до основания, вырывая новый стон, продолжая отсасывать и так снова, и снова. По правде говоря, Чуя делал это впервые, поэтому он действовал инстинктивно, как бы ему самому было приятно. Но даже этого для девственного мальчишки было достаточно - тот метался по кровати, в конце концов схватив Накахару за волосы в попытке то ли отстранить, то ли притянуть еще ближе. В какой-то момент Акутагава стал тянуть за волосы и подмахивать бедрами, устанавливая собственный ритм. Чуя не сопротивлялся - пусть мальчишка развлекается. Он расслабил горло, чтобы не давиться, и работал языком, чтобы доставить максимум удовольствия. Акутагава стонал все громче и протяжнее. Ритм стал сбиваться, а тело дрожать. - Ч-чуя-сан, я сейчас... Рюноске попытался отстраниться, но Накахара с силой надавил языком на головку и насадился по самое основание. Акутагава выгнул спину, вскрикнул и излился в рот, в беспамятстве откинувшись на подушку. В горло брызнула соленая сперма. Чуя чуть не подавился от неожиданности, но проглотил все и, напоследок, облизал член, собирая последние выступившие капли. Пора переходить к самому интересному. Накахара подтянулся наверх. Рюноске лежал и судорожно пытался отдышаться. Чуя убрал со лба мокрые пряди волос и приставил два пальца ко рту мальчишки. - Открой ротик. Акутагава, видимо еще прибывая в другом мире послеоргазменной неги, распахнул рот и вобрал пальцы. Ох, Чуя чуть не кончил от такой картины. Мальчишка лежал под ним растрепанный, раскрасневшийся, с полуприкрытыми веками и потекшей из уголка рта слюной. В воображении слишком ярко вспыхнул образ, как он стоит на коленях с точно таким же лицом, только во рту у него кое-что другое. Интересно, а что представлял Акутагава, когда так увлеченно облизывал пальцы? Такими успехами, он точно не дотерпит до главного, поэтому пальцы изо рта пришлось вынуть. Чуя навис над мальчишкой и увлек его в мокрый поцелуй, давая время прийти в себя, а рукой спускаясь вниз и снова обхватывая член. Он еще был чувствительный после оргазма, поэтому от особо резких движений Рюноске вздрагивал, но член стремительно стал крепнуть. Накахара обвел пальцем головку и стал спускаться вниз, по стволу к поджавшимся яичкам и, наконец, остановившись на сфинктере. Почувствовав палец там, Акутагава невольно дернулся и распахнул глаза. Послеоргазменная пелена спала, и он осознавал, что сейчас произойдет, и было стыдно признать, что это его пугало. - Все хорошо, я буду аккуратным, расслабься - видя испуг в глазах, Чуя постарался его отвлечь, увлекая в новый поцелуй. Он продолжил целовать, а пальцем стал кружить вокруг, смазывая слюной. Почувствовав, как он постепенно расслабляется, Чуя обвел пальцем сам вход и, в один момент, надавил и легко проскользнул внутрь. Акутагава замер, но больше от удивления, ведь боли, к которой он уже приготовился, не было. Ощущения были... странными. Чувствовать что-то внутри было непривычно, но не больно. Чуя в это время стал шевелить пальцем, давая привыкнуть к новым ощущениям. Покрутил, надавил на стенки изнутри и оттянул вниз, растягивая. Когда палец легко скользил, Накахара его вынул и приставил к входу уже два. Он надавил и с трудом погрузился сначала на одну фалангу, а потом до конца. Первый всегда идет легко, а вот последующие туго, но это необходимо, иначе сделает Рюноске больно. - Потерпи немного, - сказал он, видя нахмуренные брови, - я должен тебя растянуть. Рюноске только кивнул. Чуя знал, что тот и не подумает возмутиться. Даже если бы он вошел без растяжки и насухую, Акутагава не сказал бы ни слова. В мафии приходится терпеть боль и пострашнее. Но разве таким должен быть первый раз мальчишки? Нет, Чуя сделает все, чтобы Акутагава запомнил первый раз. Он сделает так, что заставит его кричать от удовольствия. Поэтому терпеливо растягивает, губами ласкает чувствительное ушко, забираясь языком в раковину, отчего Рюноске дрожит и сжимает его сильнее, свободной рукой гладит разомлевшее тело, скользит пальцами в узком проходе и разводит их ножницами, вскоре добавляя третий. Даже с растяжкой, стенки плотно обхватывают пальцы, Накахара представить не может как будет входить. Член уже болезненно пульсирует и до дрожи хочется погрузиться в горячее нутро. Чуя достает пальцы. Смазки у него нет, поэтому придется выкручиваться по-другому. Он плюет на ладонь, обильно смазывает член слюной и пристраивается ко входу. Руки Акутагавы закидывает себе на спину, тот без слов понимает и обнимает его за плечи. - Рюноске, сначала может быть больно, но потом станет приятно. - Сделайте это, - прошептал он и уткнулся в изгиб шеи, зарывшись носом в рыжие волосы, почувствовав кивок. Накахара одной рукой тоже приобнимает Акутагаву, а второй опирается рядом с его головой. Чуя прижимается головкой к пульсирующему входу и, одним глубоким толчком, погружается внутрь до конца. Над ухом раздается глухой стон, а Накахара даже вздохнуть боится. Стенки так плотно обхватывают член, что перед глазами посыпались разноцветные искры. Про себя повторяет “не шевелиться, не шевелиться” и только это заставляет не потерять голову и начать вбиваться в хрупкое тело. Только когда Акутагава разжимает невольно вцепившиеся в плечи пальцы, Чуя на пробу делает слабый толчок. Черт, как же узко… Кажется, еще немного и он точно с ума сойдет. Но он стойко держится и продолжает медленно скользить внутри. Постепенно Рюноске начинает зажимать его не так сильно, что вызывает облегченный вздох и возможность медленно наращивать темп. Накахара понимает, что Акутагаве все еще не слишком комфортно, но сделать пока ничего не может. Чтобы ему было приятно, нужно найти простату, поэтому Чуя начинает увеличивать амплитуду толчков и двигаться под разными углами. Внезапно Рюноске сжимает его и резко дергается, впиваясь ногтями в спину. Серые глаза распахнуты в немом шоке, и Чуя тут же замирает. - Что такое? Тебе больно? - Ч-чуя-сан… сделайте так еще раз. Накахара скалится как чеширский кот. - Как? – он еще раз толкается под тем же углом. Мальчишка тут же выгибает спину и снова вздрагивает. – Вот так? - Да… так. Пожалуйста, еще… Все, предохранитель Накахары напрочь срывает. Он резко толкается туда же. Акутагава всхлипывает, а Чуя начинает быстро вбиваться в дрожащее тело. Рюноске под ним дрожит, стонет, впиваясь ногтями в спину. Больше нет боли и дискомфорта. Удовольствие волнами распространяется по телу, затмевая все другие чувства, не давая времени даже чтобы вздохнуть. Каждый толчок будто отдает электрическим разрядом внизу живота. Мальчишка судорожно глотает ртом воздух, выгибает спину, и старается подмахивать бедрами, чтобы получить еще больше. - М-м-ф… Еще!.. – стонет Акутагава и ему невозможно отказать. А Чуя даже при желании не смог бы остановиться. Узкие, сжимающие стенки вдобавок к громким стонам прямо в ухо, сносили крышу. Он подхватывает мальчишку под колени и опирается руками по бокам от его плеч, почти складывая вдвое. Не успевает тот смутиться от такой открытой позы, как Чуя пристраивает к анусу головку и резко толкается внутрь, попадая прямо по простате, выбивая стоны. Он и сам готов застонать от удовольствия. Рюноске задыхается и почти воет от зашкаливающих эмоций. Никогда в жизни ему не было так хорошо. Это похоже на какую-то сладкую пытку, хочется побыстрее кончить и в тоже время, чтобы это продолжалось вечно. Он совершенно забывает о стеснении и не пытается сдерживать стоны, которые сами рвутся наружу. Одной рукой он держится за спину Чуи, а второй хватается за запястье, невольно впиваясь ногтями в кожу. Кажется, если отпустит, то потеряет разум, находясь на грани реальности и удовольствия. А Накахара в это время любуется Акутагавой. Мальчишка, поглощенный страстью, был чертовски прекрасен. Лоб весь был покрыт испариной, глаза закатились, а губы приоткрыты буквой “О”. То, как он хватается за Чую было даже немного больно, но это скорее приносит перчинку к удовольствию, чем дискомфорт. Никто и никогда не видел его таким открытым и страстным. И все это – тело, стоны – были только для Накахары. - Мой! Ты только мой! – рычит Накахара на ухо мальчишки. – Я больше никогда тебя не отпущу. Слышишь? Никогда… - Чуя-сан… Чуя-сан… - как какую-то молитву шепчет Рюноске пересохшими губами, отчего Накахара вбивается еще сильнее. Он полностью придавил Рюноске, устанавливая быстрый темп и буквально втрахивая его в кровать, заставляя задыхаться. Все мысли из разума исчезли. Не осталось вообще ничего, только желание и стоны Акутагавы. Он чувствует, как Акутагава начинает сильнее сжиматься вокруг члена. Кажется, он уже близок к финалу. Накахара и сам долго не продержится. Он пропускает руку между их телами и обхватывает член, который уже весь мокрый от выступившей смазки, и начинает дрочить. - Е-еще!.. Быстрее! – Рюноске тут же выгибает, и он просит еще. И как можно ему отказать? Накахара устанавливает темп, чтобы каждый раз почти выходя ануса, массировать рукой головку, а опускаясь рукой по стволу, входить в мальчишку до упора, попадая по простате. От этого удовольствие стало почти непрекращающимся. Рюноске мечется под ним как в горячке, до крови царапает спину и стонет-стонет-стонет. Еще немного и… - Ах… Чуя!!! – ломающимся голосом кричит Акутагава. Он выгибает спину и его накрывает оглушающим оргазмом. Чуя продолжает вбиваться в него, продлевая удовольствие. Мышцы стали судорожно сокращаться вокруг члена, всего несколько толчков и перед глазами Накахары вспыхивают разноцветные пятна и, последний раз засадив до упора, он кончает глубоко внутрь мальчишки. Чуя потеряв ориентацию в пространстве, чуть не свалился сверху на Рюноске, но вовремя успел перекатиться вбок на кровать. Сердце колошматило как сумасшедшее, в висках еще стучала кровь, а в ушах звенело от стонов. Такого секса у него никогда не было… Немного придя в себя, он посмотрел на Рюноске. Тот даже не шелохнулся – так и лежал, распластавшись по кровати и хватал ртом воздух. Накахара из прикроватной тумбочки достает салфетки и вытирает живот мальчишки, который все еще прибывал где-то в другом мире. После этого сгреб в объятия подрагивающие тело и прижал к груди. Через некоторое время Акутагава стал приходить в себя – дрожь унималась, а сердце не пыталось выскочить из груди. Он слегка заворочился, распахивая глаза. Напротив лежал Чуя и хитро улыбался. - Почему вы улыбаетесь? – не удержавшись спрашивает он. - Да так… Ты первый раз назвал меня по имени, - Акутагава хмурится, вспоминая, но в глазах быстро появляется понимание. - Это случайно вышло. Извините? - Серьезно? После всего что было ты извиняешься? – Акутагава лишь растерянно смотрит. – Рюноске, я хочу, чтобы везде кроме работы ты звал меня по имени. Только по имени. Идет? – получив кивок, Накахара прикрывает глаза. После бурного секса клонило в сон. Мальчишку он никуда не собирается отпускать, поэтому накрывает их обоих одеялом. Акутагава жмется к горячей груди, стараясь быть как можно ближе. Накахара уже начинает потихоньку впадать в дрему, как мальчишка снова подает голос. - Чуя? - М-м? – он разлепляет веки и встречается с обеспокоенным взглядом. - Я могу вернуться к в… к тебе? Как ученик? - Конечно, я буду очень рад. - Вряд ли босс будет слишком рад этому… - Ну, мне придется перед ним объясняться куда делось одно из зданий мафии, так что твое желание смены сфер в организации будет меньшей из его проблем, - не удержавшись, он хихикает, представив ошеломленное лицо Мори после своего отчета. – Я даже сам замолвлю за тебя словечко. Они еще недолго в тишине. Уже хочется спать, но Чуя обязан задать еще один вопрос, поэтому слегка отстраняется от брюнета, заглядывая в серые глаза. - Рюноске, я хочу всегда быть рядом. Не только как семпай. Ты согласен… быть моим парнем? Акутагава смотрит сначала удивленно, а потом улыбается так, как умеет только он – светло и искренне. - Да, согласен, - отвечает он, совсем немного смущаясь, и Чуя улыбается в ответ, притягивая его к себе. - А теперь засыпай, сегодня был тяжелый день. Он обнимает Рюноске, гладит по голове, вдыхая еле уловимый аромат волос. Акутагава утыкается носом в грудь и прижимается всем телом к Чуе. Они засыпают в объятиях друг друга. Акутагава наконец-то не дрожит от холода, а Накахару больше не мучает бессонница.