***
Алкоголь, танцы, веселье — праздник шёл своим ходом. Джеймс вертелся в самом центре танцпола с Лили, Ремус куда-то пропал, а Сириус, который поначалу создавал видимость заинтересованности, сел в небольшом закутке с бокалом своего излюбленного бренди, который не раз спасал его от скуки. Раньше он обожал дискотеки, ведь такое веселье случалось невыносимо редко, но сегодня не было настроения. — Здесь потрясающий свет, —сказал подошедший Ксено. — Но тебя это не радует. — Всё думаю, как там дома Рег, — объяснил Сириус. — Он не захотел пойти, сказал, что плохо себя чувствует… Он вздохнул, сосредоточив взгляд на алкогольных пузырьках. — Я бы мог всё предотвратить, если бы пристальнее следил за ним. Если бы обращал внимание, где он проводит время. С кем. Теперь уже ничего не поправить. — Всё поправимо, кроме смерти, — возразил Ксено. — Если действовать, а не наблюдать. — Ещё недавно ты рассуждал иначе. Ксено рассеянно задрал голову, рассматривая разноцветные огоньки на гирляндах. — Знакомство с тобой открыло мне новые просторы для размышлений. Я больше не хочу видеть мир со стороны — я хочу принимать в нём участие. Он внимательно посмотрел на Сириуса и улыбнулся краем губ. — Я рад знакомству, Сириус Блэк. Оно вышло равноценно значимым для нас обоих. Сириус молча кивнул и снова уткнулся в свой бокал. — Давно я так не отжигал, — рядом бухнулся счастливый Джеймс. — Чего скучаешь? — Так, думаю, — Сириус пожал плечами. — Думаю, что… что это ведь наша последняя школьная вечеринка. Удивительно. — Как пессимистично! А выпускной? — к ним подсела Лили. Сириус усмехнулся. — На то он и выпускной, что мы все выпустимся. Мы перестанем быть детьми. — А мир вокруг такой же странный и непонятный, — Джеймс покачал головой. — Мы не доживём до двадцать первого века. — Наверное, это не так уж и плохо — умереть молодыми… Они замолчали, прислушиваясь к спокойной музыке. Wise men say, Only fools rush in But I can't help falling in love with you — Ладно, идите, — Сириус снова опустил глаза на бокале. — Вон, что-то романтичное играет. Можете покружиться, как в кино. — И оставить тебя здесь грустить в одиночестве? — Джеймс изогнул бровь. Ответить Сириус не успел: приближающаяся к нему пошатывающейся походкой фигурка привлекла внимание. — Рем! Ремус был пьян. Он покачнулся, неуклюже выставил дрожащую ладонь, ища опору, и упёрся ей в грудь Сириуса. В свободной руке сжимал стакан с остатками алкоголя — Сириус аккуратно взял его из пальцев и передал Лили. — Рем, ты ведь знаешь, тебе нельзя пить, — ласково сказал он. — Один стакан, — выдохнул Ремус. — Иначе я бы не набрался смелости. А так… В случае чего ты сможешь сказать, что я был в хлам и ничего не соображал, а ты просто захотел подшутить над педиком… Хуже ко мне всё равно относиться не будут… Он затих, когда Сириус молча притянул его к себе, взял в одну руку слегка подрагивающую ладонь, а вторую положил на плечо. — Расслабься, — прошептал он на ухо. — Здесь темно. Сглотнув, Ремус кивнул и прильнул ближе, Его рука легла Сириусу на талию. Shall I stay Would it be a sin If I can't help Falling in love with you Они не танцевали — так, слегка покачивались в такт, прижимаясь друг к другу. Но этого было достаточно. Даже то, что они могли это делать лишь в тени, вдалеке от всех, словно преступники, сейчас казалось совсем незначительным. — Это мило, — задумчиво сказал Джеймс, глядя на них. — Чёрт, это правда мило. Они милые. Но всё-таки я воспринимаю их как очень близких друзей. — Однажды ты вылечишься от гомофобии головного мозга, — снисходительно сказала Лили. Сириус слегка улыбнулся, слыша обрывки их разговора. Он перехватил ладонь поудобнее и губами к виску Рема, отчётливо слыша, как сильно бьётся его сердце. Take my hand, Take my whole life too For I can't help Falling in love with you***
Праздничный ужин в сочельник вместо самого Рождества был неизменной традицией Поттеров — вот и сейчас все собрались за столом. Юфимия накрывала на ломящийся от угощений стол, Джеймс крутился с украшениями, Ремус и Сириус приткнулись возле окна, глядя на падающий снег, который таял, едва коснувшись земли. Регулус шатался по дому Поттеров в лёгкой панике: он явно не знал, как себя вести, ведь это не походило на нормальные званые вечера, к которым он привык. — Всё хорошо? — спросил Сириус, когда Рег нервно прошёл мимо, но он не ответил. Зато доверчиво прижался к Юфимии, когда та притянула его к себе. — Всё хорошо же, правда, Реджи? — мягко сказала она, и парень утвердительно кивнул. Сириус улыбнулся. Юфимия сразу приняла Регулуса — ей нравилось окружать кого-то лаской и заботой, а Рег нуждался именно в этом. — Хлопушки! — объявил Джеймс, раскладывая возле тарелок яркие хлопушки, напоминающие огромные конфеты. — Можно садиться… Пиршество прошло шумно и весело. Они много ели, ещё больше разговаривали, взрывали хлопушки, из которых выпадали анекдоты, бумажные короны и конфеты. Юфимия то и дело предлагала всем отведать очередное блюдо, а Флимонт просил её сесть и поесть самой. Джеймс не умолкал ни на минуту — под его напором и Рег повеселел, и Ремус не боялся вставить пару слов. Даже Лайелл, поначалу очень зажатый, расслабился под чарующим обаянием семьи Поттеров. Было видно, что для него даже простое общение с людьми было чем-то давно забытым. Сириус тихо улыбался, глядя на них всех, а Рем под столом гладил его ладонь. Всё было идеально. И когда тарелки опустели, а на столе появился десерт, Флимонт поднял бокал. — За то, чтобы поколение наших детей прожило без войн, — серьёзно произнёс он. — И за то, чтобы общество принимало их такими, какие они есть. Вечер подходил к концу — пора было отправляться на покой. Лайелл начал торопливо собираться, но Юфимия убедила их остаться ночевать. — Право, вам не стоит торопиться, у нас есть прекрасный раскладной диван в гостиной, а Ремусу мы постелим у Джеймса… Сириус неловко кашлянул. — Вообще нам с Регом ещё есть что обсудить, — выручил его Джеймс. — Поэтому, может, мы ляжем вдвоём, а Рем у Сириуса? — О… ну, или так, — согласилась Юфимия. — В любом случае мы вас не отпустим… Сириус благодарно взглянул на Джеймса. Тот подмигнул. Конечно, Лайелл не мог не поддаться уговорам Юфимии — поэтому Ремус уже чистил зубы в ванной, а Регу стелили в спальне Джеймса. Сам он не торопился уходить, как-то нервно жмясь у стены и глядя, как Сириус готовит спальное место Ремусу возле кровати. — Вы… — Регулус запнулся и умолк так же внезапно, как начал. — Что? — Сириус поднял голову. Регулус отвёл взгляд, неловко усмехнувшись. — Он ведь не будет на самом деле спать на полу, да? — Ревнуешь? — Сириус не удержался от колкости, но тут же почувствовал вину, когда Рег снова помрачнел. Приблизившись к брату, Сириус положил ему руки на плечи. — Я знаю, что тебе сложно принять меня таким, Рег, — сказал он, пытливо глядя Регулусу в глаза. — И я не прошу этого. Но я не хочу тебя снова потерять. Регулус молча кивнул. Вдруг дёрнулся, словно хотел обнять Сириуса, но, смутившись, только отвернулся. Сириус хмыкнул. — Между прочим. Я собирался подарить тебе завтра, но… Он поднял стоящую в углу электрогитару и протянул её Регу. Тот застыл, ошарашенно уставившись сначала на неё, потом на Сириуса. — К ней ещё есть медиатор, усилитель, и какая-то клёвая педаль, с которой я так и не разобрался, — Сириус чуть улыбнулся. — Фортепиано тебе никогда не нравилось, но я не хочу, чтобы ты совсем порвал с музыкой. А мне и с акустикой неплохо. Он легонько толкнул гитару Регу в руки —тот машинально принял подарок. — Спасибо, — выговорил он. — Правда, Сириус, спасибо… Регулус несмело коснулся струн. Хотя на его лице не было улыбки, Сириус знал, что он счастлив. — Я мечтал. Давно. И… у меня тоже кое-что есть, — он вдруг встрепенулся. Порывшись в своём чемодане, приткнувшемся на нижней полке шкафа, вынул узкий конверт. — Мать хотела сжечь, но я спрятал… Это от Альфарда. Сириус осторожно вынул сложенную вчетверо бумагу. Это оказалось письмо. Дорогой Сириус, Должно быть, ты удивлён, узнав, какой суммой теперь располагаешь. К сожалению, я не видел тебя уже год — болезнь сковала меня окончательно. И всё же я надеюсь, что ты остался таким же смелым, принципиальным и честным юношей — единственным истинным Блэком среди всего этого лицемерия. Потому я и отдаю своё небольшое состояние именно тебе. Прошу, не трать эти деньги с умом — их не так много, чтобы об этом думать. Я всю жизнь считал каждый пенс, и это не принесло мне ни счастья, ни покоя. Потраться на ерунду. На бесполезные мелочи. На эмоции и новые ощущения. На дорогих людей и просто незнакомцев. На что-нибудь, о чём всегда мечтал. Побудь ребёнком — хоть раз в жизни. Ты заслуживаешь этого. И теперь ты можешь себе это позволить. С наилучшими пожеланиями, Альфард Блэк. Рег молчал. Сириус тихо сложил письмо, чувствуя какую-то звенящую пустоту. Где оно — наследство? Пропало, разлетелось на мелочи… И правильно. Правильно. Вздохнув, Сириус рассмеялся. Словно свалился камень с души.***
За окном падал снег. Снизу всё ещё доносилась музыка — взрослые продолжали общение. Рем сидел на подоконнике со скрипкой. Он пытался зажать струны, но пальцы не слушались, а даже если удавалось удержать их на месте, смычок в дёргающейся ладони выдавал лишь еле слышный писк. Не выдержав, Ремус опустил скрипку и рухнул на кровать рядом с Сириусом. — Это бессмысленно, — глухо проговорил он. — Это всё так бессмысленно… — Может, ещё восстановятся, — осторожно сказал Сириус, но Рем покачал головой. — Наверное, там задет какой-то нерв… или что-то в этом роде, — он невесело усмехнулся. — Куда-то попал осколок. Если волк до сих пор не может вылечить. Но эта скрипка — всё, что у меня было, Сириус. Это всё, что у меня было, мне будто отрезали руку… В голосе Ремуса зазвенели слёзы. Сириус молча сел рядом с ним, взял ладони и по очереди прикоснулся к каждой губами. После вытер влажную дорожку на щеке. — У тебя всё получится, Рем, — прошептал он. — А пока тебе играть буду я. Он действительно верил в это: такие люди, как Ремус Люпин, не могут перестать играть. Но тот думал иначе — и на его ресницах снова заблестели капли. — Эй, Рем, — прошептал Сириус. Он спустился у подножья кровати на пол и заглянул Ремусу в глаза, всё ещё держа его руки. — Я люблю тебя. Ремус замер. Затем нерешительно опустил на него взгляд. — Я люблю тебя, — мягко повторил Сириус. — И когда я говорю эти слова, я не имею в виду, что мне приятно проводить с тобой время. Или что мне нравятся какие-то твои черты. Или что я хочу услышать это в ответ. Я просто люблю тебя. Я. Люблю. Тебя. Всё, что ты есть. Каждый миллиметр твоего тела. Каждую чёрточку твоей личности. Всё о тебе. Люблю. Он коснулся губами костяшек на согнутых пальцах Рема и проговорил совсем тихо: — Не думал, что сумею кого-то полюбить так сильно, как полюбил тебя. Ремус молчал. Капли на ресницах замерли. — Я тоже люблю тебя, — наконец, прошептал он, нагнулся и поцеловал Сириуса в губы. И от того, насколько чувственно это было, внутри Сириуса всё перевернулось. Казалось, что они так не целовались, так не касались друг друга целую вечность. Руки сами собой скользнули по бёдрам, погладили: они не были близки всего несколько дней, но эти дни показались вечностью, и теперь горячая волна страсти накрывала Сириуса с головой. Он поднял вопросительный взгляд и столкнулся с одобрением: можно. Рем тоже хотел. Он послушно приподнялся, помогая Сириусу спустить бельё, и нетерпеливо заелозил, не понимая, почему же тот до сих пор не поднимается на кровать. А Сириус всё сидел на полу, размеренно поглаживая пальцами эрегированную плоть. Решившись, прикоснулся языком. Ладонь на волосах Сириуса сомкнулась. Ремус на миг задержал дыхание. — Что… что ты делаешь?.. — с запинкой выговорил он. Сириус поднял взгляд: Ремус старался смотреть куда угодно, но только не вниз. — Сам посмотри, — ухмыльнулся Сириус и крепко сжал его бедро. Рождественская ночь. Самые юные британцы уже видели десятый сон, пока их родители клали под ёлки те подарки, что могли себе позволить в то сложное для острова время. Двое мальчишек в небольшом английском таунхаусе предавались чувству любви. А когда они достигли пика, то улеглись на узкой кровати как можно ближе друг к другу — так, чтобы было слышно биение сердец. Сириус не знал, сколько они так лежали, но в какой-то миг дверь приоткрылась. В душе всё замерло, и Сириус затаил дыхание. Их разбудят? Разгонят?.. — Видишь? — послышался шёпот Флимонта. — Они спят. — Это неправильно… — раздался робкий голос Лайелла. Далее — несколько секунд томительного молчания. Сириус еле сдерживался, чтобы не открыть глаза. — Возможно. Но мне кажется, это именно то, что нужно им обоим сейчас. И я вижу, что эта любовь искренна — а значит, она имеет право на жизнь. Дверь закрылась. Сириус тихо выдохнул, прижимая Рема к себе. Тот причмокнул, зарылся носом в шею. Из губ выскользнуло еле слышное, но такое трепетное «люблю». По щеке скатилась слеза, но Сириус улыбался.***
Январь. На смену праздникам пришли трудовые будни. На улице в кои-веки шёл снег — тот, что оседал на землю и не таял. Сириус прошёл в полуосвещённое помещение, аккуратно перешагивая через инструменты. — Мистер Смит? — окликнул он высокого широкоплечего мужчину, согнувшегося над мотоциклом. — Это я, — тот обернулся. — По какому делу? — Слышал, вам нужен помощник по ремонту байков. Смит медленно поднялся. — А ты в этом шаришь? — Не сильно, — честно признался Сириус. — Но я люблю мотоциклы, легко обучаем и не боюсь грязной работы. Смит с сомнением окинул взглядом щуплую высокую фигурку и цокнул языком, уперев перепачканные руки в бока. Было видно, что ему не очень-то верилось в эти слова. — Ладно, посмотрим, — хмыкнул он. — Спасибо, — обрадованно сказал Сириус. — Я вас не разочарую. — Посмотрим, — повторил Смит и вернулся к работе. Оглянувшись на Сириуса, вдруг прищурился: — Слушай, а ты не из этих… Не из Блэков-то? На миг Сириус замер. Потом улыбнулся и мотнул головой. — Нет, сэр. Вы меня с кем-то спутали. Смит хмыкнул. — Подай мне вон тот гаечный ключ. Пока он зудел об особенностях ремонта, Сириус внимательно разглядывал мотоцикл. Чёрный, блестящий. Похож на тот, на который он так долго засматривался. Когда-нибудь он его купит. Когда-нибудь он с гордостью сядет на точно такой же мотоцикл. Когда-нибудь он посадит на него Ремуса и унесётся далеко-далеко, навстречу заходящему солнцу. — Смотри, здесь можешь подкрутить. Сириус принялся за работу, улыбнувшись своим мыслям. На улице шёл снег, в душе было тепло, а вечером его ждал Рем, песни на гитаре и жаркие объятия до утра… Когда-нибудь у него обязательно будет мотоцикл. Но и без него Сириусу было неплохо.