Насколько бы красивым ни был замок из песка,
Рано или поздно море заберёт его себе, не оставив и следа.
***
Звуки шлепков и громкие стоны разносятся по всему периметру комнаты. Маленький лучик света пробирается через плотно закрытые шторы, падая на два влажных тела, находящихся на широкой кровати, сделанной из светлого дерева. Серые шёлковые простыни безбожно смяты, подушки разбросаны по всему периметру кровати, а одеяло уже давно валяется на полу, покрытым бежевым паркетом. — Ах… Сильнее, — еле шепчет омега, захлёбываясь своим же стоном. Одной рукой он хватается за плечо альфы, оставляя после себя красные следы от ногтей на смуглой коже, а вторую вплетает в чёрные, чуть длинноватые волосы, притягивая его голову ближе к своей бледной, по сравнению с кожей альфы, шее. Альфа рычит и начинает выцеловывать бархатную кожу, закрывая глаза в наслаждении. Он оставляет пару ярких отметин с каждой стороны и переходит к груди омеги, обводя языком тёмную ареолу его соска, в то же время сжимая в руке второй. Омега стонет своим сладким голосом и красиво выгибается. Альфа не может оторвать своего взгляда от его кукольного лица, пухлых розовых губ, искусанных им самим же, а потом встречается своими глазами с глазами омеги и тонет… Тонет в этих бесконечно прекрасных глазах, в которые он безвозвратно и бесповоротно влюбился, как самый настоящий подросток. — Какой же ты… — хрипло произносит альфа, толкаясь сильнее в горячее нутро. Где-то на прикроватной тумбочке вибрирует телефон, который альфа в очередной раз игнорирует. Ему слишком хорошо сейчас, он не готов возвращаться в реальный мир, где проблемы сами себя не решают, и где он находится в очень сложной ситуации, которую уже просто морально не может выносить. Чувствуя подступающую разрядку, альфа жмурит глаза, ускоряет темп, заставляя парня под собой извиваться и стонать из последних сил хриплым от утомляющего секса голосом. Мужчина чувствует, что тело под ним начинает дрожать, тянется к губам омеги, затягивая того в страстный, но не менее нежный поцелуй, а рукой начинает гладить ногу парня, проходясь от острого колена к мягкому бедру, задерживаясь на нем и сильнее сжимая, от чего остается красный след, что на утро обязательно превратится в синяк, расцветающий на половину бедра. Омега стонет из последних сил, напрягаясь всем телом, и изливается на свой живот, задевая кубики пресса альфы. Мужчина долго не сдерживается и кончает следом за омегой, зарываясь носом в его шею, вдыхая крышесносный запах корицы, так идеально подходящий его шоколаду. В голове пусто, все проблемы отходят на второй план. Какие, к чёрту, проблемы? Ведь в его руках сейчас находится сокровище. Сокровище, доставшееся именно ему. Что же он такого сделал в прошлой жизни, что судьба подарила альфе Его? Альфа скатывается с омеги, осторожно выходя из него, стягивает презерватив, завязывая его и кидая в урну, которая находится рядом с кроватью, и целует омегу в лоб, прижимая поближе к себе и наслаждаясь прекрасным моментом со сладким омегой под боком. Всё-таки истинность творит чудеса.***
Пролежав в такой уютной тишине минут двадцать, альфа был вырван из легкой дрёмы мягким голосом омеги: — Гук-и, — парень мягко прикасается своими тонкими пальцами к шее альфы, переходит к его уху, перебирая маленькую серебряную сережку. — Ммм? — тянет альфа, поглаживая парня, лежащего на его груди, по тоненькому плечу. — Когда ты уже все решишь? — омега приподнимается на локтях, заглядывая в чёрные омуты своими светло-карими, которые при свете приобретают зеленоватый оттенок, — Я так устал. Устал от неизвестности и неопределенности, устал постоянно опасаться чего-то и чувствовать вину, что забираю чужое, устал чувствовать себя никем. Я хочу большего, хочу тебя всего и полностью, хочу встречать тебя с работы и знать, что эти улыбки и поцелуи достаются только мне, что ты думаешь только обо мне и прикасаешься только ко мне. Твои поцелуи должны доставаться исключительно мне. И только я могу видеть вместо грозного директора компании Чон Чонгука нежного и ласкового Гук-и, который любит играть в приставку и пить кофе с корицей. Пусть это и звучит эгоистично и неправильно, но я хочу всего этого безумно сильно, — шепчет надрывно омега, пытаясь сдержать подкатившиеся слезы. Его губа дрожит, а пальцы комкают и так уже смятую серую простынь, — Я не… — Тише, солнышко, не плачь. Всё будет хорошо, я тебе обещаю, завтра я со всем разберусь. И это ни разу не эгоистично, я полностью понимаю твои чувства, я и сам устал от этого, очень устал… — говорит альфа, прижимая дрожащее тельце к себе сильнее и целует в мокрый лоб, убирая прилипшие ко лбу пряди темных волос. — О-обещаешь? — дрожащим голосом протягивает омега, поднимая красные глаза на альфу. Он так и не позволил слезам появиться. — Обещаю, Минхо, — уверенно говорит альфа, укладывая голову омеги к себе на грудь, — обещаю, — ещё раз шепотом повторяет альфа, будто пытается убедить в этом самого себя. Минхо улыбается, крепче прижимаясь к альфе и перекидывая свою ногу через его бедро. Он закрывает глаза и начинает потихоньку проваливаться в сон. Альфа смотрит на давно заснувшего омегу, любуясь его прекрасным личиком, а затем протягивает руку к прикроватной тумбочке, беря свой телефон и поднося его к лицу. Свет экрана неприятно режет глаза, на часах полтретьего ночи, а на дисплее шесть пропущенных и три сообщения с просьбами перезвонить и предупреждениями о том, что омега ужасно волнуется. Альфа смахивает уведомления, проводит пальцем по экрану блокировки и заходит в контакты. Он долго гипнотизирует взглядом один определённый, который подписан как «Тэхён-и», но так и не решается на него нажать. Сообщения также остаются без ответа. Альфа блокирует телефон, откладывая его обратно на тумбочку, и поворачивается лицом к омеге, утыкаясь носом в его макушку и оставляя руку на талии. Чонгук устал, устал от неопределённости и неизвестности, устал постоянно врать и придумывать нелепые отговорки, устал разрываться между двумя людьми, устал постоянно накручивать себя. Чонгук устал делать сразу двух омег несчастными. Чонгук должен разобраться со всем завтра, ведь он уже пообещал.***
Хлопок входной двери эхом раздаётся по огромной светлой квартире, альфа снимает свои лакированные туфли и ставит их на полочку молочного цвета, ключи находят свое место на тумбочке, звеня и неприятно действуя на уши невыспавшегося Чонгука. — Я дома, — добавляя своему голосу немного звука, проговаривает мужчина и поднимает глаза, слыша приближающиеся шаги. — Привет, Гук-и, — мягко тянет омега, который до этого возился на кухне, не решаясь подойти ближе к альфе. Чонгук несколько секунд смотрит на омегу, а затем вздыхает. Как такому светлому омеге мог достаться такой ужасный альфа? Он словно солнышко, согревает всех своим теплом и добротой, одна его улыбка может заставить сердце трепетать и вырываться из груди. Чонгуково сердце тоже трепетало. Раньше. Сейчас же в сознании всплывает совершенно другая, которая была уготовлена альфе самой судьбой. Чонгуку бесконечно жаль, что именно он и его поступки заставляют это прекрасное создание грустить и накручивать себя. Такого он точно не заслуживает. — Прости, Тэхён, — говорит альфа, так и не решаясь взглянуть в глаза омеге, — На работе полный завал, я ничего не успеваю, приходится разгребать дела ночами. Альфа видит грустную улыбку омеги и его красные от слез и бессонной ночи глаза, когда все-таки решается поднять свой взгляд и посмотреть на него. В голове сразу же всплывает обещание, которое он дал Минхо. Вроде бы разумное обещание: наконец-то сделать свой выбор и перестать причинять боль сразу двум людям. Но отчего же сейчас так тяжело решиться? Альфа ведь обещал. Тогда, три года назад, перед алтарём и священником он клялся, что будет шагать с Тэхёном рука об руку, преодолевая все препятствия, обещал находиться рядом в трудные моменты и никогда не предавать, обещал быть его поддержкой и опорой и, в конце концов, обещал любить его до скончания веков несмотря на то, что они не истинные вовсе. Разве сдерживать свои обещания так сложно? Для Чонгука это оказалось невыполнимой задачей. — Всё хорошо, — шепчет Тэхён, поджимая свои пухлые губы, — Пойдем на кухню, ты, наверное, голодный, я приготовил ужин вчера. Сейчас я его разогрею, — омега не смотрит на альфу, огромный ком в груди не дает расслабиться, руки нервно теребят краешек домашней футболки, а губы уже содраны из-за постоянных нервных покусываний. Мужчина кивает, стягивает с себя длинное черное пальто с большими круглыми пуговицами и направляется на кухню. Вся квартира пахнет Тэхёном, его сладкий запах вишни забился в каждый уголок этого дома. Он никогда не сносил Чонгуку крышу, как это делает запах Минхо, но всегда приносил спокойствие и уют. Тэхён пахнет домом. Домом, где альфу всегда встречают мягкими объятиями и нежными поцелуями, где всегда пахнет едой, ведь омега безумно вкусно готовит и любит это делать, где всегда разносится звонкий омежий смех, когда тот смотрит какие-то мультики или комедии, и где его всегда поддержат и поймут, успокоят и приласкают. Интересно, что для Тэхёна оказалось не так уж и сложно сдерживать все обещания, которые он давал тогда, три года назад, перед алтарём и священником. Как жаль, что этот самый дом, которым так пахнет вишнёвый омега для Чонгука, самому Чонгуку больше не принадлежит. Он не имеет на него права, только не после того, что он сделал. Ужин проходит в тишине, но не в той уютной тишине, в которой обычно проходили их вечера, а в гнетущей и давящей. Альфа все пытается собраться со своими мыслями, не зная, с чего начать разговор. А Тэхён просто сидит и загадочно улыбается чему-то своему, периодически мечтательно прикрывая глаза. — Чонгук-а, — еле слышно проговаривает омега. Он произнес это так тихо, что альфа подумал, что ему послышалось, но когда он поднял глаза, то увидел, что омега неотрывно смотрит на него, — У меня есть новость для тебя, я думаю, что она тебе понравится, — улыбаясь, сказал омега, — Я… — Стой, Тэхён, — омега вздрогнул от того, как резко прозвучали эти слова, а ещё это обращение по имени… Чонгук всегда называл его ласковыми словами, но в последнее время он стал очень холоден к Тэхену. Омегу это очень расстраивало. Увидев, как Тэхён вздрогнул, Чонгук напряженно выдохнул и более мягким голосом продолжил, — Позволь мне первому сказать, — альфа понял, что если сейчас он всё не расскажет, то не сможет сделать этого уже никогда. — Тэхён, — опять «Тэхён», в этот момент собственное имя заставило омегу скривиться, — Ты прекрасный человек, ты тот, кто дарил мне радость на протяжении пяти лет, я ни разу не усомнился в тебе и твоей любви. Пусть мы с тобой и не истинные, но… но мне было с тобой очень хорошо, и я ни капельки не жалею о том, что в тот дождливый день я встретил тебя, и о том, что именно с тобой я провёл эти прекрасные пять лет. Но… — Стой, Гук-и, звучит так, как будто ты снова собираешься сделать мне предложение, — нервно хихикнул омега, ему совсем не хотелось признавать, что нечто страшное грядет, — Зачем ты все это мне сейчас говор… — Я тебе изменил, — как гром среди ясного неба. На омегу как будто вылили ведро с ледяной водой. Единственное, что он мог делать — это открывать и закрывать рот, словно он рыба, беспощадно выброшенная на берег, без права на возвращение в свою обитель. Руки, что до этого теребили краешек футболки из-за предвкушения поделиться своей новостью, теперь безжизненно висят вдоль туловища. — Что? — единственное, что мог вымолвить Тэхён, надеясь, что он неправильно расслышал, неправильно понял, хоть что-то сделал неправильно. Он не хотел принимать то, что его любимый человек предал его, нарушил все обещания, что давал, растоптал его маленькое хрупкое сердечко и теперь так спокойно смотрит на него. Спокойно? Может быть, снаружи это так и выглядит, но внутри альфы ураган, который сшибает всё на своем пути. Ему очень тяжело смотреть на то, как прекрасные глаза напротив гаснут, улыбка пропадает, и слёзы вот-вот готовы пролиться на розовые щёки омеги. Ему больно видеть омегу, которого он когда-то безумно любил — сломанным, и понимать, что именно он, Чонгук, сломал его. Но… по-другому он не мог, не мог, потому что он любил Тэхёна. Любил Тэхёна когда-то, но точно не сейчас. Теперь его сердце занято другим омегой, истинным, с которым он планирует строить своё будущее. Тэхён — прошедший этап его жизни, как бы грубо и по-предательски это не звучало. — Я тебе не просто изменил, Тэ, — продолжил альфа, с сожалением глядя на омегу. Тэхён был как будто в трансе: смотрел в одну точку и не шевелился, — Я полюбил другого омегу. И он — мой истинный. Я… Это стало последней каплей для Тэхёна. Ведь когда-то омега отказался от своего истинного, выбрав при этом Чонгука. А теперь альфа так просто говорит, что нашёл истинного омегу и уходит к нему. В голове сразу стало пусто. А любил ли его Чонгук вообще? Были ли все его слова и обещания правдой? — Я тебя понял, Чонгук, не нужно мне ничего объяснять, я устал жить в обмане и сейчас верить в твои очередные сказки я не хочу. Я так понимаю, что все эти измены длятся довольно долго уже, — бесцветным голосом произнес омега, смотря пустым взглядом на альфу, — Ты меня вообще любил? — Тэ, я… — Я хочу, чтобы именно этот вопрос остался без ответа, Чонгук, чтобы именно этот вопрос остался для меня той сказкой, в которой я устал жить. Смотря на Тэхёна, Чонгук не понимал. Не понимал, когда этот маленький и нежный омега, который всего боится, краснеет от каждого поцелуя и смущается от любых комплиментов, стал таким. Таким разумным и сильным, способным перенести любую тяжелую для него новость настолько гордо. Как много пропустил Чонгук из-за своих постоянных страданий и скитаний? — В понедельник я подам документы на развод, и ты будешь абсолютно свободен, больше у тебя не будет балласта, мешающего строить личную жизнь с истинным, — омега проговорил эти слова ровным голосом, несмотря на давящую боль в груди, из-за которой сложно дышать. Так болят разбитые сердца? — Тэхён, я хочу, чтобы ты понял меня и не держал обиду, — сломленным голосом проговорил альфа. — Единственное, что я делал на протяжении пяти лет отношений с тобой – так это понимал тебя, Чон. Могу я хотя бы раз этого не делать? — Я соберу свои вещи и завтра утром уеду, прости, раньше не могу, — продолжил омега. — Тэхён, ты не обязан, это и твой дом тоже. — Больше нет, — холодно сказал омега, — Вопрос с квартирой и имуществом уладим после развода, сейчас у меня нет на это сил. — Я переночую сегодня в гостинице, — Чонгук хоть как-то пытался смягчить ситуацию. Тэхён ничего не ответил, лишь отвернулся к окну, вглядываясь в яркие огни ночного города, что так предательски начали расплываться из-за подступивших слёз. Показывать себя сильным, оказывается, очень непросто. Тэхён услышал хлопок входной двери спустя несколько минут, гнетущая тишина тучей нависла над маленьким омегой, сдерживать слёзы больше не было смысла. — Но ты же обещал… — совсем тихо шепчет омега, все еще пытаясь сдержать рвущиеся наружу всхлипы. «— Гук-и, — тянет ласково юный омега, поглаживая щёку своего парня, ощущая под своими пальцами легкую щетину, — А что будет, когда и ты встретишь своего истинного омегу? — хлопая карамельными глазами, продолжил омега. — А что будет? — переспрашивает альфа, наводя небольшую интригу, — Ничего не будет, малыш. Я люблю тебя и всегда буду любить. Никакие истинные мне не нужны. Мы станем семьёй и будем счастливы, ты родишь мне детей, и мы умрём в один день, как в самых сопливых мелодрамах. — Обещаешь? — хихикает омега и оставляет легкий поцелуй на губах альфы. — Обещаю, Тэ.» Как же всё-таки сложно сдерживать свои обещания. Чонгук не смог.***
— Алло? — раздаётся в трубке мягкий омежий голос, от которого на лице альфы появляется грустная, но такая искренняя улыбка. — Минхо, я всё решил, с сегодняшнего дня я абсолютно и полностью твой, — почему-то эти слова не приносили удовлетворения. Может быть потому, что от этих самых слов на другом конце Сеула страдал один светлый человек? — Я люблю тебя, Гук, — сладко протянул омега довольным голосом. — Теперь мы будем счастливы. Отчего-то отвечать на эти слова альфа не решился. Он всё сделал правильно, он же обещал.***
На другом конце Сеула, в пустой и холодной квартире, сидел омега, забившись в угол дивана и прижав свои острые коленки к груди. «Отпусти его, он сам сделал свой выбор, он — мерзавец и не стоит твоих слёз» — шепчет внутренний голос где-то на подкорках разума омеги. — Но разве мерзавец мог оставить после себя настолько прекрасное? — почти неслышно проговорил омега, заходясь в рыданиях в очередной раз. Их песочный замок, который казался омеге надежной крепостью, рассыпался. Море под названием «предательство» разрушило его, забрало в свои тёмные пучины, не оставив после себя абсолютно ничего. Или…? — Мы обязательно будем счастливы, малыш, — положив руки на свой живот и мягко поглаживая его, прошептал Тэхён. — Я тебе обещаю. Интересно, что для омеги сдерживать свои обещания всегда было легче.